— Начальник караула? — строго спросил он. — Немедленно приведите ко мне девочку, которая говорила с часовым на втором посту! Торопитесь, чтобы не упустить ее!
Полковник положил трубку и снова посмотрел в окно. Улица была пуста, девочка, наверное, завернула за ближайший угол. «Найдут!» — решил он успокоено и снова сел на свое место. Хотя ему и хотелось продолжить свою работу, ум его рассеивался, образ одинокой плачущей девочки настойчиво преследовал его.
Наконец в дверь постучались и вошел дежурный офицер. Он ввел с собой ту самую девочку, но на этот раз она не плакала, все ее лицо словно озарилось радостной надеждой. Полковник быстро встал, дал ей стул и как, только они остались одни, — решительным жестом выдвинул ящик стола. Там он всегда держал пакетик с мятными конфетами, которые употреблял, чтобы меньше курить. Конфеты были на своем месте, но полковник, посмотрев на них, отказался от своего намерения: что-то во всем виде девочки, в ее лихорадочном взгляде, в чудном озарении ее красивого лица как-то подсказывало, что конфеты будут не к месту.
— Ну? — спросил он дружелюбно. — Говори, девочка, что случилось?
— Товарищ начальник, — начала Юлия и горячо, и умоляюще, — поторопитесь, товарищ начальник, диверсанты поймали Пешо…
Эти слова смутили даже полковника — он не ожидал такого резкого начала.
— Спокойно, девочка, какие диверсанты и какой Пешо?
— Мы, товарищ начальник, случайно открыли диверсантов.
— Кто это вы?
— Мы — ребята…
— Хорошо, хорошо, начни тогда сначала…
Юлия начала сначала. Ее рассказ был несвязным, довольно путанным, но полковник, слушавший с напряженным вниманием, понимал все и чувствовал, что ему говорят истину, а не детские выдумки. Хотя он и был глубоко удивлен и даже поражен этой историей, редкой интеллигентностью и находчивостью своих неизвестных помощников, лицо его оставалось сдержанным, взгляд спокойным, словно ничего особенного и не произошло, словно ему рассказывали обыкновенную уличную историйку. Но когда Юлия дошла до случая со счетчиком, до таинственного движения его колесика, он вздрогнул, задал ей несколько дополнительных вопросов и быстро поднял телефонную трубку.
Первым делом он объявил в дежурной части боевую готовность, потом связался с гаражом и дал несколько дополнительных приказаний. Когда он положил трубку, его лицо казалось немного покрасневшим, в глазах появился огонек.
— А потом что произошло? — спросил он с интересом. — Только короче.
Юлия сама чувствовала, что нужно торопиться. Когда она кончила, полковник взял трубку и сказал телефонисту:
— Свяжите меня сразу же с Кириллом Андреевым, звоните, пока не ответит!
Он хорошо знал отца Пешо, они известное время были вместе в Сливенской тюрьме. Пока он задавал дополнительные вопросы Юлии, глаза девочки стали снова тревожными, потом почти испуганными.
— Мы должны ехать, товарищ начальник! — сказала она умоляюще. — Его могут убить!
В этот момент зазвонил телефон, полковник поднял трубку.
— Это ты, Андреев? — спросил он спокойно. — С тобой говорит полковник Филиппов! Слушай, у меня к тебе срочный вопрос, хочу чтобы ты срочно ответил: твой сын Пешо дома, в своей кровати?
— Конечно, дома, — ответил удивленно сонный голос.
— От тебя требуется проверит это!
— Но что это за глупости!
— Проверь, проверь! Время не ждет!
Юлия напряженно ждала. Полковник, не отнимая трубки, посмотрел на нее, чуть улыбаясь, ободряюще, словно хотел сказать: «Сейчас, сейчас! Сразу же, как ответит — едем!»
Долго ждать не пришлось — полковник вздрогнул и стал слушать.
— Ну? Так? — спросил он с напряженным лицом. — Не беспокойся, ничего опасного нет! Нет, тебе говорят, что ты болтаешь о каких-то несчастьях! Нет, сейчас не могу! Не могу, спешу! Жди у телефона, скоро опять позвоню тебе.
Юлия не знала, как называется улица, на которой жили диверсанты и пришлось взять ее с собой. Две мощные машины полетели по пустынным улицам, которые стали немного скользкими, потому что, пока Юлия была в Министерстве, прошел короткий дождь.
В эту ночь почти никто не смог спать.
Только Юлию отправили на машине домой. Перед тем как ехать, возник спор, как войти в квартиру, через дверь или снова через окно. Конечно, Юлия энергично настаивала — через окно! Полковник развеселился, игра ему понравилась.
— Пусть будет так! — сказал он, отечески похлопывая девочку по худеньким плечикам. — Только завтра все расскажем твоему отцу, иначе нельзя.
— Прошу вас, товарищ начальник, не говорите ему! — умоляла Юлия с беспомощным видом.
— Как это можно не говорить? — сдержанно улыбнулся полковник. — Мы должны ему сказать!
Юлия простилась с Пешо, который должен был поехать на другой машине в Министерство. Совсем внезапно она протянула ему свою узкую белую ручку через открытое окно машины, и глаза ее наполнились слезами. Впервые они, как взрослые, пожали друг другу руки.
— Ты не сердись на меня! — сказала она почти плача. — Видишь, я ведь не виновата.
Пешо изумленно почувствовал, что и у него защипало глаза.
— Мне на тебя сердиться? — воскликнул он взволнованно. — Не за что на тебя сердиться.
Машина тронулась. Вскоре на пустынной улице, где жила Юлия, случайный прохожий увидел издали необычайное зрелище: двое молодых офицеров в синих фуражках, довольно смущенные своей необыкновенной миссией, помогли девочке пробраться в свою комнату через окно. Забравшись в комнату, Юлия внимательно прислушалась. Тихо! Она махнула рукой своим новым друзьям, которые продолжали смотреть снизу, улыбнулась им и исчезла во мраке комнаты. Вскоре на улице тихо заработал мотор их машины.
В это время в кабинете полковника Филиппова Пешо подробно рассказывал историю брошенного ключа. Полковник часто прерывал его, расспрашивал иногда о мельчайших подробностях, задавал дополнительные вопросы. Все это время стенографист старательно записывал весь допрос, или точнее, весь разговор. Для полковника не осталось скрытым почти ничего — даже самый незначительный продавец, к которому заходил Тороманов, или изменения в туалете мадам Торомановой.
В первый момент два обстоятельства более других привлекли внимание полковника Филиппова — посещения Торомановым букинистического магазина и его ночное путешествие на машине. Пока они подробно разбирали самые незначительные случаи и эпизоды в букинистическом магазине, позвонил телефон. Полковник Филиппов поднял трубку, послушал с невозмутимым видом известное время, потом коротко приказал:
— Хорошо! Продолжайте поиски!
Потом, посмотрев на мальчика, задумчиво сказал:
— Тороманов удрал вместе с женой! Другого, конечно, нельзя было и ожидать.
Обо всем, касающемся машины, в которой ездил Тороманов той ночью, Пешо дал подробнейшие сведения: марка, модель, внешние признаки, кроме номера. Как это ни казалось Пешо странным, номер он забыл, хотя некоторые цифры и помнил. Пришлось посреди ночи вызвать Чарли, и один офицер поехал за ним на машине.
— Этот вопрос чрезвычайно важен! — сказал серьезно полковник Филиппов, словно разговаривая с кем-нибудь из своих помощников. — По-моему, диверсанты бежали из города на машине! Думаю, что это та же машина, на которой путешествовал Тороманов.
— Я не слышал никакого шума мотора! — сказал Пешо. — А я прислушивался очень внимательно, даже слышал, как открылась и закрылась дверь подъезда, но никакая машина не проходила.
Полковник улыбнулся.
— Ничего удивительного, — ответил он. — Бандиты приняли меры, чтобы их отъезд на машине остался в тайне. Однако они не приняли в счет один пустяк.
Глаза Пешо заблестели от любопытства.
— А мне вы скажете, что именно?
— Конечно, ведь ты же мой помощник! Они не приняли во внимание дождь. Да и едва ли предполагали, что мы найдем тебя в квартире еще этой ночью…
— А при чем тут дождь? — не понял Пешо.
— Очень просто! Машина, которая взяла диверсантов, остановилась не перед домом инженера Дончева, а в соседнем переулке, чтобы ты не услышал шума мотора. Пока она ждала, прошел небольшой дождичек — может и пяти минут не было! Потом машина уехала! Понимаешь?
Пешо задумался только на мгновение, а потом возбужденно воскликнул:
— Понял! Когда машина уехала, там, где она стояла, осталось сухое место.
— Молодец! — с искренним восхищением отозвался полковник и похлопал мальчика по спине. — Молодец, верно!
Пешо зарделся от похвалы.
— В данном случае они могли бы и не допустить этой ошибки, — продолжал полковник. — На улице растут довольно большие акации, под ними тоже сухо. Шофер мог просто поставить машину под одну из них, но не сообразил!
— А точно ли, что сухое место оставлено автомобилем?
— Совсем точно! — утвердительно кивнул головой полковник. — Ясно видны отпечатки шин, мы даже знаем их марку!
— Ох и интересно же! — воскликнул совсем по-мальчишески Пешо.
— Есть кое-что еще более интересное, о чем мне только что сообщили, — продолжал полковник. — Перед домом Тороманова, приблизительно в то же время, остановилась машина с точно такими же шинами! На влажном асфальте совсем ясно видны отпечатки.
— Значит они уехали вместе?
— Да, вместе. Если бы мы знали номер машины, мы бы через некоторое время могли установить, выехала ли из Софии легковая машина под таким номером и в каком направлении! Конечно, гораздо вероятнее, что преступники сменили номер своей машины…
— Непременно сменили! — покачал головой разочарованный Пешо. — А вы знаете, товарищ полковник, откуда пришли эти диверсанты?
— Можно догадаться, да и мы открыли кое-какие мелочи в квартире инженера Дончева, которые они оставили второпях. Эта группа бесспорно на американской службе! Сформирована в Западной Германии, потом была переброшена в Грецию… А как пробралась в Болгарию, узнаем позже…
— А когда позже?
— Да когда их поймаем!
— Мы должны их поймать, товарищ полковник! — воскликнул Пешо с такой горячностью, что полковник Филиппов улыбнулся. Конечно, он не знал, какая буря бушевала в душе мальчика. Пешо понимал, что своим необдуманным поступком он стал причиной побега диверсантов, это мучило его и он ото всего сердца желал, чтобы преступники были пойманы как можно скорее. Только такой исход облегчил бы его совесть и смыл бы, хотя и не до конца, его вину.