Но почти сразу же мысли полковника приняли другое направление. Понял ли шофер, кого он везет? Это было вполне возможно. Личность полковника не была секретной, он ходил по городу в своей форме, и все, которые хотели, могли его знать. Разве он, будучи нелегальным деятелем партии, не знал всех начальников политической полиции и около двух дюжин полицейских агентов? Разве они не были известны и его товарищам? Сейчас было также вполне вероятно, что шофер-диверсант знает его. Полковник Филиппов почувствовал в его поведении какую-то растерянность и удивление, он почувствовал в его взгляде что-то особенное, что его смущало и говорило об опасности.
И еще один вопрос интересовал полковника — вооружен ли шофер? Если он вооружен, в чем полковник был почти уверен, положение еще более усложнялось. Значит, шофер вооружен и знает кого везет. Он понимает, что над ним и его соучастниками висит смертельная опасность. С другой стороны, шофер убежден, что сам он неизвестен, что никто и не подозревает, какую машину он ведет. Шофер не знает и не может знать, что Пешо видел его уже и узнал его. А если внезапно ему придет в голову отделаться от своих опасных спутников? Он вероятно убежден, что застанет их врасплох и инициатива будет полностью в его руках. Пустое, темное и безлюдное шоссе вполне поощряло такие действия.
Полковник незаметно переложил револьвер из заднего кармана в карман пиджака, внимательно продолжая наблюдать за шофером. Вскоре ему показалось, что шофер тоже делает какие-то едва уловимые движения, похожие на те, которые сам он только что проделал. Действительно, если у него есть револьвер, он вынул его из заднего кармана брюк и теперь он лежит в кармане его пиджака.
Машина продолжала мчаться по шоссе. Уже совсем стемнело, поле с обеих сторон словно исчезло. Мотор мощного автомобиля продолжал спокойно работать, время от времени вспыхивала и снова гасла сигнальная лампочка. Но вопреки тишине и кажущемуся спокойствию, полковник ясно сознавал смертельную опасность. Сейчас он горько сожалел, что взял мальчика с собой, иначе мог был легко положить конец тягостному положению.
Все же полковнику Филиппову одно было ясно — шофер не может повернуться и стрелять, пока машина в таком быстром движении. Это бы означало потерю контроля над рулем и привело бы к катастрофе. Значит, нужно смотреть в оба.
Машина вошла в редкую дубовую рощу, свет фар зашарил по стволам и ветвям.
Внезапно мотор стал работать прерывисто.
— В чем дело? — спросил полковник.
— Какое-то повреждение, товарищ инженер, — так же спокойно ответил шофер.
«Значит, сейчас!»
Полковник Филиппов упер дуло револьвера в худой затылок шофера и сказал ледяным голосом:
— Ни с места, стрелять буду!
Шофер так и застыл. Его положение сейчас было совсем невыгодным, он не мог пошевельнуться, а тем более повернуться назад и стрелять.
— Останови машину! — тем же ледяным тоном приказал полковник.
Шофер нажал на тормоз, машина остановилась на темном, безлюдном шоссе. Только фары, которые все еще горели, освещали кусочек густой рощи.
— Руки вверх!
Шофер медленно, неохотно поднял руки.
— Выше! Стоит тебе шевельнуться, и я буду стрелять!
Шофер застыл в неудобной позе. На мгновение полковник увидел в зеркале его мертвенно-бледное отчаянное лицо.
— Пешо! — обратился он к мальчику. — Выйди из машины, не закрывая дверцы. Иди к шоферу и из правого кармана пиджака вытащи револьвер! Осторожнее, не нажми на курок!
Пешо, наблюдавший с немым восторгом за разыгравшейся сценой, ловко выскочил из машины и влез к шоферу. Еще только засунув руку в его карман, он почувствовал холодное дуло револьвера.
— Дай мне оружие! — сказал полковник и на этот раз улыбнулся. — Так, очень хорошо!
Теперь в руках полковника Филиппова было два револьвера. Он приказал шоферу вылезть на дорогу и снова попросил Пешо внимательно обыскать его. Другого оружия у него не оказалось.
— Садись за руль! — приказал полковник. — Пешо, садись и ты!
Шофер молча уселся на старое место.
— А сейчас слушай, приятель, что я тебе прикажу, — начал полковник совсем спокойно, более смягченным тоном. — Во-первых, включишь мотор и продолжишь езду! Во-вторых — не будешь увеличивать скорость больше двадцати километров в час. В Третьих — никуда не будешь сворачивать! В четвертых остановишься перед дирекцией, возьмешь мой чемодан и будешь идти в двух шагах передо мной до кабинета директора. Все выполнишь так словно здесь между нами ничего и не произошло! Если попытаешься сделать что-нибудь другое, кроме того, что я тебе приказал, пеняй на себя, нянчиться с тобой я больше не буду! Ясно?
— Ясно! — ответил упавшим голосом шофер.
— Ну, поехали!
Машина медленно тронулась, на сей раз со скоростью телеги. Чтобы избежать какой-либо неожиданности, полковник зажег лампочку. Некоторое время все ехали молча, потом полковник спросил:
— Ты меня знаешь? Ты знаешь, кто я?
— Не знаю, — сказал шофер глухо.
— Врешь, ты хорошо знаешь меня… Я полковник Филиппов… Моя фамилия тебе известна?
— Я вас не знаю, — снова после краткого молчания ответил шофер.
— На лжи далеко не уедешь, — сказал полковник строго. — Почему ты вынул револьвер из заднего кармана и переместил его в карман пиджака?
— Он был в кармане пиджака…
— Ко всему прочему ты хочешь сделать меня слепым! Ну, хорошо, зачем же порядочному шоферу держать заряженный револьвер в кармане пиджака, сняв предохранитель?
— Дороги здесь опасные! — ответил глухо шофер.
— Верно что опасные, — усмехнулся полковник Филиппов. — Иногда и на таких затерянных шоссе прогуливаются офицеры Государственной безопасности.
Шофер ничего не ответил.
— Твоя ложь не отличается большой оригинальностью, — сказал полковник. — Ты врешь самым глупейшим образом.
— Я не вру и ничего не знаю, — ответил шофер.
— Вот видишь, — на воре шапка горит! Ты все знаешь: и все скажешь! Конечно, все пойдет в твою пользу! Это облегчит твою судьбу! В конце концов над твоей головой не висит такой приговор, как над головой Владо Попова, например, или Петра Заякова! Пока мы приедем, ты подумай хорошенько!
Полковник ясно видел в зеркальце, как шофер вздрогнул, как его глаза слегка расширились. И только через минуту он едва не пожалел, что начал этот разговор. На шоссе им навстречу показалась машина с сильными фарами. Они начали сигналить друг другу светом. Неприятная дрожь прошла по телу полковника. А если шофер ударит машину в грузовик? При такой страшной опасности для него это будет все же каким-то выходом — или смерть всем, или, если он останется в живых — спасение! Фары все приближались, полковнику казалось, что машины ударятся друг в друга. Ему хотелось закричать: «Внимание!» — но он сжал губы. Зачем самому подсказывать?
Однако, шофер был далек от подобной мысли. Подавленный неожиданным ходом событий, все еще ошеломленный и смертельно испуганный, он благополучно привел машину к большому освещенному электричеством зданию дирекции. Как ему было приказано, шофер вышел из машины, взял чемодан полковника и, не оглядываясь, стал подыматься по лестнице с убитым видом. Полковник Филиппов, ни на секунду не спускавший с него глаз, уже предчувствовал, нет, знал, что шофер будет говорить. Вместе с Пешо они прошли по внутренней лестнице и когда поднялись на второй этаж, шофер остановился перед большой белой дверью с надписью «Главный директор».
— Здесь! — сказал он глухо.
— Хорошо! Постучи и войди!
Шофер покорно выполнил приказ. Войдя в большой, удобно меблированный кабинет, полковник сразу же увидел всех, кто был внутри. За столом сидел с утомленным и рассеянным лицом директор рудников Стефан Бобев, а в стороне, в одном из кресел, в штатской одежде сидел начальник охраны рудников лейтенант Наумов. Увидев своего гостя, директор улыбнулся и встал, но лейтенант, который был уведомлен о том, что полковник Филиппов приедет инкогнито, даже не тронулся с места.
— Наумов! — сказал полковник. — У тебя есть наручники?
Офицер вздрогнул:
— Имеются, товарищ… — он проглотил слово «полковник».
— Хорошо, Наумов, надень их на этого вашего приятеля… Ему, наверное, будет так удобнее, да и мы будем чувствовать себя спокойнее.
На мгновение полковник получил удовольствие увидеть изумленные лица мужчин в комнате.
— Ну, живее, живее!
Шофер, уже совсем сломленный и лишенный какой бы то ни было надежды, покорно протянул свои руки.
Вскоре начался допрос.
— Слушай внимательно! — сказал полковник. — Я знаю, что группа диверсантов, скрывающаяся в квартире инженера Дончева, сейчас находится здесь, в рудничном поселке или где-нибудь поблизости. Я знаю, что 26 ночью ты вывез их из квартиры инженера и на следующий день привез их сюда на служебной машине.
Сейчас меня прежде всего интересует, — где они скрываются? Где их квартира! Ты это знаешь, и я хочу услышать это от тебя!
На мгновение на лице шофера появилось колебание, он молчал.
— Я жду! — твердо повторил полковник Филиппов.
— Господин полковник, вы… вы должны мне обещать, вы должны дать мне честное слово, что это… облегчит мою судьбу…
— Я не суд и лично не могу обещать тебе ничего, — сказал строго полковник. — Но признание облегчить твою участь, это само собой разумеется. Мы не звери, как вы, злоба и месть нам чужды… Для нас важно не иметь врагов, которые подрывают мирную жизнь нашей страны. Если ты дашь основания считать, что исправишься, наш суд даст тебе полную возможность жить, искупить свою вину и стать новым человеком… Когда-нибудь ты снова станешь свободным и вся эта жизнь, которую ты вел до сих пор, покажется тебе тяжелым и страшным кошмаром! Когда-нибудь ты будешь стыдиться, что так упорно старался вредить своей родине.
Шофер молчал.
— Хорошо, я буду говорить!. — сказал он внезапно и лицо его потемнело от прилива крови. — Я скажу все, что знаю… И так игра проиграна, нет смысла пропадать из-за провалившегося дела…
— Где они скрываются? — настаивал полковник.
— Здесь, в поселке… в квартире зубного врача.
— Зубного врача? — воскликнул директор. — Этого не может быть!
Шофер посмотрел на него с затаенным презрением.
— Они у зубного врача, — повторил он вяло.
— Все пятеро, или Торомановы остались в Софии?
— Только трое… Вы знаете фамилии двоих, а третий и мне неизвестен… Торомановы, конечно, остались в Софии, здесь бы они только мешали.
— Оружие у них есть?
— Да, у них есть автоматическое оружие и несколько гранат.
— А где взрывчатка?
Шофер снова слегка побледнел.
— Взрывчатка в складе № 8.
— Под землей? — воскликнул лейтенант Наумов и бессознательно вытер рукой выступивший на лбу пот.
Полковник Филиппов строго посмотрел на него:
— Прошу не прерывать! Кто охраняет взрывчатку?
— Никто ее не охраняет! Сама себя охраняет! — ответил шофер глухо. — Завхоз думает, что там хранятся запасные части компрессоров.
— С какой целью взрывчатка хранится там?
— Вы знаете с какой, — ответил шофер и облизал сухие губы.
— Я-то хорошо знаю, но и ты должен сказать.
— Группа должна была взорвать рудники…
— …С людьми…
— Да, с людьми…
— На какой день это было назначено?
— Точно не было установлено… Мы все еще искали возможность устроить одного или двух из группы в рудники, чтобы проникнуть внутрь, как рабочие… Но это оказалось необыкновенно трудным, просто… невозможным…
— Почему вы отказались от идеи, чтобы Тороманов проник в рудники как инженер?..
Шофер смущенно посмотрел на полковника.
— Мы поняли, что его не примут… Здесь бдительность так усилена, что это просто невозможно…
— Оказалось, что не так уж сильна! — сказал полковник. — Раз вы внесли внутрь взрывчатку, значит что-то в бдительности хромает…
Лейтенант Наумов покраснел.
— Взрывчатка это одно, а люди совсем другое! — ответил шофер.
— Кто имеет право входить в контакт с группой, которая сейчас скрывается у зубного врача?
— Никто, кроме меня…
— А, может быть, каждый, кто знает пароль…
— Пароль знаю только я…
— А если вам перебросят помощников из-за границы?
— Это уже другое… Они должны его знать…
— Скажите его! Скажите перед всеми!
Лицо шофера снова потемнело от прилива крови, он едва не заикнулся от усилия, но пароль сказал.
— Так! — вздохнул полковник. — Сейчас ты можешь немного отдохнуть! Стефан, дай ему воды и папирос! Если хочет — дай ему немного коньяку…
— Коньяку? — переспросил директор.
— Да, немного, чтобы пришел в себя!
Полковник и лейтенант Наумов вышли из кабинета.
Пешо, все время молча слушавший допрос, облегченно вздохнул. Не было уже никакого сомнения — на этот раз бандитам не вырваться. Вопреки пережитой опасности, вопреки тяжелому душному воздуху в кабинете директора, сейчас ему казалось, что ему дышится легче, чем когда бы то ни было. В это время директор рудников как-то неохотно и чуть ли не с отвращением выполнял распоряжения полковника Филиппова. Он налил воды в чистый стакан, принес коробку папирос высшего сорта, потом откуда-то вынул и бутылку коньяку. Шофер прежде всего набросился на папиросы, но наручники мешали ему зажечь спичку. Поморщившись, директор зажег ему папиросу.
— Здорово ты меня подвел, — сказал он мрачно. — Я к тебе с таким доверием, а ты пригрелся, как змей за пазухой…
— Лично вам я ничего плохого не сделал, — глухо пробормотал шофер. — Я благодарен вам за ваши заботы!
— Хороша благодарность, — вскипел внезапно директор. — Хороша благодарность — поднять в воздух рудники!
Шофер беспомощно опустил голову.
— Ничего не поделаешь, — вздохнул он. — Они держали меня в своих руках.
Пешо едва не выскочил из комнаты, так отвратительны были ему оправдания шофера. Скоро в кабинет снова вошел полковник Филиппов, но по его спокойному лицу нельзя было узнать, какие решения он принял и что собирается предпринять. Он опустился в кресло, немного помолчал, потом медленно заговорил:
— Мне уже ясна игра со смененными номерами машины… Только одного я не могу понять — по какой причине вы выехали отсюда в Софию как раз вовремя, чтобы спасти их!
Шофер поднял голову.
— Так было условлено, — ответил он коротко.
— А откуда вы знали о том, что произойдут непредвиденные события?
— Конечно, не знал… Я выехал 26 вечером, под предлогом, что нужно зарядить аккумуляторы и сделать маленький ремонт… Предварительно было договорено, что я возьму их машиной следующей ночью, после того, как сутки пробуду в городе… По предварительному плану я должен был взять пятерых — группу из квартиры инженера плюс Тороманова и его жену. Также по предварительному плану я должен был сделать все, чтобы замести следы машины в случае, если заметят ее номер… Подъехав к Софии, а заменил номер машины фальшивым номером и так въехал в город… По плану я сразу же привел машину в Софийский гараж, где останавливались рудничные машины, и позвонил по телефону в квартиру инженера…
— Во сколько? — спросил полковник.
— Без четверти два…
— А потом?
— Из квартиры инженера я получил приказ — ровно в 2 ч 10 минут быть на одной из соседних улиц… Я понял по тону, что произошло что-то непредвиденное и был, конечно, готов ко всяким неожиданностям… В определенное время я явился на место и взял группу с багажом… Я получил приказ взять и Торомановых, что сразу же выполнил… Так со всеми пятерыми я приехал на мою городскую квартиру… Там я оставил всех…
— Где находится ваша квартира? — спросил полковник.
Шофер назвал улицу и номер дома.
— Потом?
— Потом-то и началась игра… Еще не было трех часов, когда я выехал из города через контрольный пункт, мой номер, конечно, был заботливо записан. Для милиции моя машина въехала в город около полуночи и немного позже выехала обратно по той же дороге… Внешне это выглядело так… А фактически я остановил машину вне города и снова заменил номер, на этот раз настоящим… Подождал, когда пройдет три часа и сменят постового, который мог бы запомнить меня или машину, и вернулся обратно…