Веселин смущенно почесал кончик носа и продолжил:
— Хорошо, а потом что стало? Диверсанты бежали. Теперь нас злость разбирает и нам тяжело!
Вот в чем все дело!
— Полковник поймает диверсантов! — ответил Пешо так уверенно, что его друзья молча взглянули на него. — Это ясно, как дважды два — четыре! Вы не знаете, что за человек полковник!
— Эх, когда он поймает их, нам полегчает! — сказал со вздохом Костя. — А тебе пусть это будет уроком!
Пешо сам понимал, что такой горький урок никогда не забывается. Действительно, если бы он послушал своих друзей, сейчас на его плечах не лежала бы такая тяжелая ответственность. Он на самом деле глубоко верил, что диверсанты будут открыты, но сейчас впервые ясно почувствовал — ошибка остается ошибкой! Решение, принятое всеми, должно было быть для него обязательным.
— И для меня это урок, и для всех, — ответил Пешо, покраснев. — И это ясно, как дважды два — четыре!
После того, как эти долго сдерживаемые слова были сказаны, туман между приятелями рассеялся. Это произошло как-то незаметно, но когда ребята вернулись на свою улицу, они были гораздо веселее, чем когда уходили в парк. Между ними восстановились старые товарищеские отношения, сейчас и смех их был искреннее, и улыбки сердечнее. Впервые за столько дней они почувствовали необыкновенную легкость в своих сердцах.
Когда они подошли к дому Пешо, специалист по машинам Чарли первым заметил большую черную машину.
— Смотрите! — воскликнул он удивленно. — Машина полковника!
По всей компании прошла дрожь возбуждения. Уж не случилось ли чего? Не диверсантов ли поймали?
— Наверное, полковник у вас! — предположил Веселин. — Иначе зачем же машина будет ждать здесь?
Первой мыслью Пешо было ринуться вверх по лестнице, но он подавил свое нетерпение и, обернувшись к ребятам, спокойно сказал:
— Вы ждите в сквере! Если есть что-нибудь интересное, я сразу же спущусь и скажу вам!
Потом не торопясь он стал подыматься по лестнице.
Действительно, полковник Филиппов был у отца Пешо. Он приехал около часа тому назад, но все еще терпеливо ждал. В этот вечер ему было необходимо поговорить еще раз с Пешо и его друзьями.
Ожидание не было досадным — поговорить с отцом Пешо было о чем. Сначала речь зашла о прошлом — общие приятели, общие воспоминания, потом разговор незаметно перебросился на мальчиков. Полковник Филиппов еще раз высказал свое восхищение перед остроумным способом, которым мальчишки разрешили все загадки, перед их находчивостью и изобретательностью во время слежки за Торомановым, перед их острым умом и трезвыми решениями и, особенно, перед храбростью, которую он проявили в последние дни.
— Мы не знаем наших детей! — сказал задумчиво Андреев. — Нам кажется, что они прозрачны, как стекло, а они постоянно удивляют нас.
— Это потому, что для нас они всегда остаются детьми, — ответил полковник. — А они. уже не дети, они разумные ребята.
— Да, верно! — с неожиданной для их разговора горячностью сказал Андреев. — И скажу тебе откровенно, именно из-за этого я не сержусь на сына.
— А почему же ты должен на него сердиться? — удивился полковник. — Только этого не хватало, чтобы ты на него сердился!
— Ну! Как это не за что! Да, скажем, хотя бы за этот его довольно глупый поступок — пойти ночью к диверсантам.
— Ты не прав! — погрозил ему пальцам полковник.
— Подожди, я ведь сказал, что не сержусь на него!
— Об этом и речи не может быть! В конце концов они все же мальчишки и того, что они сделали до сих пор, больше, чем достаточно!
— А разве не из-за него диверсанты удрали?
— Это уже совсем другой вопрос! Да и диверсанты все еще не удрали!
— А вот я иду еще дальше, — сказал горячо Андреев. — Пусть даже они и убегут! Ничего, я не буду на него сердиться! Для нас диверсанты не бог знает какая проблема, а если и проблема, то временная, завтра ее уже не будет! Но для нас существует другая, острая и жизненно важная проблема — воспитать настоящих, достойных граждан республики… А это я понимаю так: воспитать смелую и сильную молодежь, самостоятельных и храбрых людей! Чтобы они звенели самой чистой сталью, чтобы мы гордились ими! Чтобы у них было свое лицо, своя голова на плечах, своя физиономия! Вот чего мне хочется! Откровенно говоря, мне совсем не нравятся такие препарированные педагоги, которые превращают послушание а покорность и насаждают в детях дух подчинения, рабами которого сами они являются десятилетиями! Что же может получиться из таких детей?!
— Черт возьми, ты прав! — сказал полковник. — Я не думал по этим вопросам, но мне кажется — ты прав!
Андреев замолчал.
— Конечно это не все! — сказал он потом, уже более спокойным тоном. — В смелости должен быть и разум, иначе мы все вернем назад… Необходима сознательная дисциплина… И вот в этом-то мой сын серьезно провинился…
Точно в этот момент в комнату вошел Пешо. При виде полковника, лицо его засияло.
— Вы их поймали, товарищ полковник? — спросил Пешо радостно.
Полковник покачал головой.
— Все еще нет, мой мальчик! Но поймаем!
И подумав мгновение, прибавил:
— Если вы поможете нам еще немного, непременно поймаем!
Пешо весь вспыхнул. Что может быть лучше — они опять включатся в работу, всеми силами постараются помочь!
— А как мы вам можем помочь, товарищ полковник? спросил он возбужденно.
Полковник Филиппов снова задумался.
— Если вы вспомните все, абсолютно все, что случилось между вами и Торомановым. Вы, конечно, рассказали нам многое и исключительно помогли, но данные оказались недостаточными. Бандиты словно сквозь землю провалились, мы не можем открыть никакого следа. Я хочу, чтобы вы снова припомнили все, все обдумали, даже самую мельчайшую, незначительную подробность! Может получится так, что какая-нибудь мелочь, на которую до сих пор мы не обращали никакого внимания, наведет нас хотя бы на краешек верного следа… Ты понимаешь, что я хочу сказать?
— Понимаю, товарищ полковник! — ответил Пешо немного разочарованно.
Он ожидал, что дело будет серьезнее — они будут за кем-то следить, ездить куда-нибудь на мощных машинах Министерства… Полковник Филиппов словно почувствовал, что происходит в душе мальчика, и поторопился сказать:
— А когда мы нападем на верный след, снова обратимся к вам за помощью. Важно получить сейчас хоть какой-нибудь намек, хотя и совсем незначительный, чтобы ухватиться за что-нибудь… Сейчас мы буквально действуем с завязанными глазами…
— Товарищ начальник, ребята ждут внизу! — сказал Пешо.
— Ждут?
— Мы когда увидели машину, подучали, что случилось что-то важное!
— Молодцы! От вас ничего не может укрыться! — засмеялся полковник Филиппов. — Хорошо, иди и поговори с ними… Пусть сегодня вечером все снова подумают, а завтра в полдень трое из вас придут ко мне поговорить.
— Сию минуту, товарищ полковник! — ответил Пешо кратко, почти по-солдатски, и поспешил к выходу.
— Я надеюсь на них, — сказал полковник Филиппов, когда они остались одни. — И как будто именно на них я больше всего надеюсь… Я убедился, что мальчишки видят то, к чему взрослые иногда слепы.
На следующий день в полдень Пешо, Веселин и Чарли вошли в кабинет полковника. Мальчики были серьезны, лица их имели деловое выражение, и полковник Филиппов сразу же понял, что их разговор не будет напрасным. Все трое ребят уселись в удобные кресла, вытащили листы бумаги, потом Пешо спросил:
— Можно начинать, товарищ полковник?
— Я весь — внимание! — сказал полковник Филиппов вполне искренне.
Пешо начал свой доклад, другие в это время кое-что дополняли или уточняли. Когда через полчаса все было окончено, когда было высказано все, лицо полковника выглядело оживленным, в его глазах появился радостный блеск.
— Вы просто чудесные ребята! — сказал он с восхищением.
— Есть что-нибудь важное? — спросил с надеждой Пешо.
— Конечно! Во-первых, по вашему описанию видно, что машина не «Шевроле», а наверное, «Бюик»…
— Да я видел ее марку… — сказал смущенно Чарли.
— Где?
— На крышке заднего колеса!
— Ну вот, крышка была, вероятно, просто-напросто сменена… Это во-первых, а во-вторых, очень важна эта примета на правом заднем крыле. Если бы мы знали раньше эту подробность…
— А сейчас разве поздно?
— Нет, не поздно… Кроме того, для меня очень важен случай с ходатайством в рудники… Почему Тороманов накануне таких важных событий хотел, чтобы его назначили на работу в рудники?
— И мы думали об этом! — сказал Пешо.
— Вот вам и след, который мы не должны упускать! Директор рудников мой близкий знакомый, он нам поможет в поисках! Достаточно только еще сегодня позвонить ему.
Полковник Филиппов поговорил с мальчиками еще с четверть часа и потом проводил их до большой лестницы.
— Итак, сегодня вечером будьте дома! — сказал он при расставании. — Может быть, кто-нибудь из вас мне потребуется!
— Будьте спокойны, товарищ полковник! — ответил за всех Пешо.
Мальчики стали спускаться по лестнице с поднятым самочувствием. Наконец и они были необходимы, снова прибегали к их помощи, они снова примут активное участие в поисках диверсантов.
СЛУЧАЙНАЯ РАЗВЯЗКА
На следующий день ровно в 20 ч. 20 минут на станцию Хвойна прибыл с довольно большим опозданием регулярный пассажирский поезд. Уже стемнело, вокруг старых вязов около станции, слабо вспыхивая, летали светлячки, в ветвях тихо посвистывали ночные птицы. С запада уже шел мрак и гасил последние светлые тона неба. Станция была тихой, темной и глухой — как и все маленькие провинциальные вокзальчики, — и так как вблизи не было никакого большего селения, она была почти безлюдной. Начальник станции с бледным газовым фонарем в руках был единственным встречающим поезд.
Большой черный паровоз остановился, пыхтя, окутываясь белым паром. Из вагонов вышло несколько пассажиров, большинство из них рабочие рудников, и еще одна пара, которую начальник станции заметил сразу же. Это были довольно хорошо одетый штатский мужчина средних лет и мальчик в коротких штанах — вероятно, отец и сын и, вероятно, те самые гости, которых ожидает машина главного директора. Только пять минут тому назад шофер директора приходил спросить, на сколько опаздывает поезд и, сердито ворча, снова влез в машину.
Путники были налегке, только мужчина держал в руках небольшой хороший кожаный чемодан. Мальчик оглянулся, словно ожидая кого-то увидеть, и удивленно сказал:
— Кажется никакого шофера нет!
— Не может быть! — ответил убежденно мужчина. — Наверное, он ждет нас у машины!
Начальник станции слышал только последние слова и, хотя вмешиваться в чужой разговор было не совсем прилично, добродушно сказал:
— Машина директора на шоссе, товарищ инженер… Давно ждет…
— Спасибо, — кивнул мужчина. — Как можно пройти туда?
— Через зал ожидания…
Мужчина и мальчик пошли туда. Не трудно догадаться, что это были полковник Филиппов и Пешо. Точно так было уговорено с директором рудников — приехать сюда как инженер со своим сыном, а машина директора подвезет их до самих рудников, находящихся километрах в пятнадцати от станции, у подножья гор. Выйдя из зала ожидания, они увидели вдали светлые электрические гроздья, все еще неясные, трепещущие во мраке, неожиданные и удивительные для окружающей их пустоши. Это были рудники и рабочие поселки возле них. Огни, казалось, висят в воздухе, так как гора стала совсем невидимой во мраке.
— Вот и машина! — сказал обрадованно Пешо.
Действительно, машина ждала их на маленькой площади за станцией, темная и едва заметная во мраке. Они направились к ней — впереди Пешо, а в двух шагах от него полковник с чемоданом в руках. Когда они подошли совсем близко, Пешо поражено остановился, сердце его сильно забилось.
Может быть, он обманывается? Может быть, он заблуждается?
Перед ним стояла машина бандитов. Он узнал ее сразу же, узнал ее силуэт, ремонтированное крыло, а еще с большей ясностью и уверенностью, чем машину, он узнал шофера — худого, молчаливого, с подстриженными усиками. Услышав шаги, шофер повернулся и посмотрел на них. Его мрачные, чуть поблескивающие глаза испытующе остановились на инженере.
Если бы гром ударил, среди ясного неба, Пешо не удивился бы так сильно. Он стоял, как парализованный, не смея сделать ни шагу вперед. Верить ли своим глазам? Что делает здесь на далекой одинокой станции машина диверсантов? Настоящим счастьем было, что шофер не смотрел на него, а не отрывал своих темных мрачных глаз от полковника.
— Вы инженер Тошев? — спросил шофер спокойным, но немного хриплым голосом.
— Я… Бай Стефан нас ждет?
— Он в дирекции! — ответил равнодушно шофер. — Ваша квартира будет там!
— Мы немного запоздали, — сказал полковник. — Каждый день так бывает?
— Конечно… Я знал, что не нужно приезжать так рано…
Не вставая со своего места, шофер открыл дверцу машины. Первым сел полковник, потом Пешо. Они еще не успели удобно усесться, как машина внезапно тронулась — слишком торопливо и нервно, как показалось Пешо. Его первой мыслью было сообщить полковнику о своем поразительном открытии. Но как? Вслух это было невозможно, шофер мог их услышать. Кроме того, зеркальце над рулем было установлено так, что он, наверное видел всю внутренность машины. Даже Пешо, продолжавший сидеть на своем месте, как будто прирос к нему, видел время от времени в зеркальце холодный испытующий взгляд шофера, который продолжал незаметно следить за полковником. Шоссе, по которому они ехали, было новым, однако довольно разбитым, машину подбрасывало, но она не уменьшала скорости. По неровной поверхности шоссе двумя светлыми дорожками бежал свет фар, кое-где мелькали одинокие деревья, камни, побеленные известкой, маленькие мостики. Местность была совсем пустынна, на шоссе не было никакого движения.
Внезапно в машине вспыхнул свет. Его зажег полковник.
— Ну-ка посмотрим, — сказал он шутливо, — что мы за люди!
— Истощится аккумулятор! — отозвался шофер сдержанно. — И так он слаб!
Пешо почувствовал, как полковник осторожно толкнул его в ногу, и посмотрел вниз. Полковник держал в руке папиросную коробку, повернутую белой стороной. На ней неровными, кривыми буквами было написано:
«Машина и шофер бандитов?»
Свет погас.
— Да, — чуть слышно прошептал Пешо во мраке.
Полковник легко потрепал Пешо по колену, словно хотел сказать: «Спокойно! Нет ничего страшного! Спокойно, я знаю все и все понимаю!» Пешо с облегченным сердцем облокотился назад, волна радости залила его грудь. Как догадался полковник? Как он мог понять то, что было таким чудным и необыкновенным, чего ни один нормальный человек не мог бы ожидать? Он осторожно повернулся и посмотрел на него. Полковник Филиппов смотрел перед собой с невозмутимым лицом, но что-то в его позе говорило о тревожной напряженности. Пешо снова замер. Что будет? Не произойдет ли что-нибудь здесь в машине?
Полковник Филиппов был действительно серьезно встревожен, но не за себя, а за мальчика. Да, он догадался, действительно догадался! Перед отъездом из Софии у него зародилось неясное и непонятное еще подозрение — не найдут ли они в районе рудников машину бандитов? При повторной справке оказалось, что одной из машин, въехавших в Софию в ту памятную ночь, была именно машина рудников и именно марки «Бюик». Этот факт, который мог быть совсем случайным, в сопоставлении с интересом Тороманова к рудникам, уже зарождал известное подозрение. Полковник не верил в него серьезно, но все же взял Пешо с собой, чтобы тот мог узнать в случае необходимости машину или шофера.
И сейчас полковник горько сожалел о том, что не предупредил во время мальчика о возможной встрече. Он ясно заметил, как смутился Пешо, почувствовал его изумление, видел, как тот быстро и тревожно осмотрел вею машину. Описание шофера, данное мальчиками, совпадало с видом мужчины, который был перед ним. В следующую очередь нужно было посмотреть крыло. На нем была видна та примета, о которой его уже предупредили. Усевшись в машину, полковник стал лихорадочно думать, как спросить Пешо, как проверить? В темноте он написал краткую фразу, ловко сыграл номер с лампочкой. Ясно! Сейчас все ясно!