- Товарищ лейтенант! – Вдруг раздался вопль поставленного у полуторки бойца. – Санинструктора сюда! Быстрее!
- Что? – Пожилой лейтенант обернулся и вопросительно вскинул брови.
- Там эта… докторица… припадок у неё какой-то!
- Вот чёрт!
Лейтенант побежал к машине и следом припустили все, кроме Золкина и Стасенко.
Капитан Филин пришел к финишу первым. Он рывком распахнул фанерную дверцу и едва успел поймать выпавшую из кабины Ерёмину. Левый рукав её гимнастерки был закатан, а в правой руке доктор крепко сжимала шприц. Глаза… эти чудесные васильковые глаза, во-первых, превратились в черные с тонкими синими каемками между широченными зрачками и белками, а, во-вторых, были широко раскрыты и смотрели куда-то в неведомую даль. По телу Алевтины то и дело пробегали судороги разной частоты и амплитуды, кожа сделалась бледной и липкой. Дышала Ерёмина тоже как-то судорожно, не ритмично. Наверняка что-то в этом роде творилось и с пульсом. Филин попытался его нащупать, но не сумел.
Никита осторожно положил доктора на землю и приподнялся, выискивая взглядом санинструктора. Молодой солдатик с большой санитарной сумкой был уже на подходе, но с первого взгляда стало понятно, что толку от него будет ноль целых, ноль сотых. Перевязать, наложить жгут или шину он, возможно, умел. Что-то более сложное – вряд ли.
Филин подался навстречу, ловко снял с бойца санитарную сумку и быстро изучил содержимое. Что искал – сам не понимал. Нашатырь?
«Мне же помог очухаться, надо попытаться», - решил капитан и сунул под нос Ерёминой темную склянку.
Зелье не помогло. Во всяком случае, Алевтина не пришла в себя. Но дышать стала ровнее, это факт. И судороги вроде бы пошли на убыль.
Филин собрался применить нашатырь ещё раз, но его руку перехватил Жданов.
- Убери эту вонючку. Сама справится. Видишь, розовеет. И зрачки сужаются.
- Воды надо, - рядом с Филином наконец-то присел ефрейтор Покровский. Пока шло офицерское совещание, сдобренное допросом пленных и приправленное скандалом с Ерёминой, Алексей предпочитал держаться в сторонке. Теперь же снова очутился рядом с командиром. – Очнется, пить захочет.
- Имеешь опыт? – Майор Жданов взглянул на Покровского неодобрительно.
- Рассказывали, - ефрейтор опустил взгляд и зафиксировал его на выпавшем из руки у Ерёминой шприце.
Филин краем глаза заметил, на что уставился Покровский. В стеклянном цилиндре шприца оставалось ещё не меньше половины набранной в него жидкости. Видимо, зелье подействовало на Алевтину прямо в процессе введения, что называется «на игле» и полную дозу она не получила. Это обнадёживало.
- Найди какой-нибудь футляр, - негромко, одному только Покровскому сказал Никита.
Ефрейтор кивнул, незаметно подобрал шприц и на время исчез.
- Придержать бы её, - проронил пожилой лейтенант. – Кто знает, что у неё в голове сейчас? И что потом будет. А если буйной сделается? Ещё машину помнет.
- Она ж фанерная у тебя.
- Это двери, а капот, а крылья?! Фара и так одна, если снесёт, как поедем?
- Ладно, не гунди, придержим, - пообещал Жданов. – Филин, тебе поручается. Покровский молодой ещё, а мне уже поздно девок лапать.
Рядом с Никитой снова присел Покровский.
- В пробирку слил, - тихо доложил он. – Шприц в кабине бросил, на пол, чтобы вопросов не возникло.
- Всё правильно сделал. Храни пробирку как зеницу ока и молчок.
- Понятно, что молчок, - ефрейтор вдруг встрепенулся и повысил голос. – Командир, держи её!
Покровский дал подсказку вовремя. Алевтина вдруг выгнулась дугой и неприятно заскрежетала зубами. Филин навалился сверху и прижал её к земле всем своим весом. Доктор дернулась ещё пару раз и затихла. Никита ослабил нажим, но отползать в сторонку не спешил.
- Сойди с меня, - вдруг едва слышно шепнула Ерёмина. – Или заставлю жениться.
- Я готов, добровольно, - Филин поднялся. – С возвращением. Как самочувствие?
- Полно тебе… с мертвым о здоровье… - Алевтина глубоко вдохнула и медленно выдохнула. – Вижу плохо. Будто бы на солнышко насмотрелась. И слабость… шевельнуться не могу.
- То есть, рискнули вы напрасно? – За спиной у Жданова появился майор Золкин.
Следом за майором приковылял понурый, словно побитый пёс, подполковник Стасенко.
- Я была вынуждена рискнуть.
- Спасая пленного немца? Вы понимаете, как это звучит?
- Нормально звучит. Я не пленного спасала. Я вас спасала. Совесть вашу. Облик человеческий.
- Вот спасибо! – Ехидно хмыкнув, воскликнул Стасенко.
- После войны поблагодарите. Сейчас это странно звучит, но потом вы поймёте.
- Сейчас нам важно понять другое, - на Золкина скрытая моральная составляющая ситуации не произвела впечатления. Он обвел вопросительным взглядом всех, кто был в курсе дела. – Расчётного эффекта мы не получили. В чём проблема? Ведь теоретически смесь такая, что мёртвого в бой поднимет, но доктору Ерёминой она не придала ни сил, ни смелости, ни бесчувственности.
- «Мертвого в бой»? – Филин, наконец, поймал озарение и упаковал его в короткую мысль. – Может, так и было?
7. Наши дни, Москва
Алёна упрямо открывала окна настежь всю вторую половину января и весь февраль. Когда становилось невыносимо холодно, Леонид их закрывал, но через час она снова распахивала хотя бы одно, в спальне. Словно она вдруг стала птицей и сидеть в клетке противоречит её новой натуре. Происходи всё весной или летом, пусть холодным, как в десятом году, когда в июле едва не выпал снег, открыла и открыла, не страшно. Но зимой-то, в чём смысл? Душно? Есть вытяжки. Целых десять штук, плюс два кондиционера на стандартную московскую квартирку в сто сорок три квадрата. Более чем достаточно. Воняет? Чем? Или кем? Какие аргументы? Мылся Леонид ежедневно, табак не курил, химические опыты не проводил. Зачем так яростно проветривать, выгоняя с потоком сквозняка весь домашний уют?
«Всё-таки дело было во мне, - Зимин вздохнул. – Уж не знаю, чем от меня вдруг стало разить, но в последний месяц совместной жизни Алёна шарахалась, как чёрт от ладана. Не может быть, чтобы без причины. Она вообще как-то резко изменилась после двухнедельного отдыха в ведомственном санатории. Поначалу звонила, щебетала, что ей всё нравится, что там замечательные процедуры, всякие тонизирующие мази, капельницы… А потом вдруг перестала звонить. И по возвращению вела себя очень отстраненно. Может, познакомилась там с кем-то? И начала беспрестанно открывать окна, жалуясь на жару и духоту. Так её и сдуло попутным сквозняком…»
Мысль об открытом окне возникла сразу, как только Леонид вошел в квартиру. Откуда-то со стороны кабинета тянуло вечерней прохладой. Не кондиционированной, а натуральной. И доносились уличные звуки.
У Леонида ёкнуло сердце. Неужели… она вернулась? Почему тогда нигде не зажжен свет?
Зимин буркнул «свет», стараясь не топать подошел к двери кабинета и второй раз за сегодня обмер.
В комнате царил беспорядок, называемый в народе «бардаком». Практически всё было перевернуто, либо заметно сдвинуто. Кресло лежало вверх колесиками, диванчик выехал почти на середину комнаты, книги с полок были сброшены, этажерка с сувенирами опасно накренилась, зацепилась углом за штору и только поэтому до сих пор не рухнула. Жаль, что стоявшим на этажерке безделушкам зацепиться оказалось не за что. Теперь они валялись под окном кучей художественного мусора. На месте остались только рабочий стол и «Вега». Причем, компьютер был включен.
Леонид бросил взгляд на экран. «Вегу» явно изучали. Кто это делал – вопрос номер два. Что искали? Вот с какого вопроса следовало начать. Искали переданный «Электроникой» видеофильм? Пароль от Облачного хранилища?
Зимин осторожно прошел к окну. Оно действительно было распахнуто.
- Лёня, ты в порядке?
Зимин вздрогнул от неожиданности и резко обернулся. На пороге кабинета стоял, озираясь, сосед из семьсот двадцать пятой квартиры. Выглядел он озадаченным, но довольно собранным, даже напружиненным, словно приготовился помочь Леониду в схватке со злодеями, учинившими этакое безобразие.
- Я в норме, Никита, - Зимин вздохнул и окинул взглядом кабинет. – Чёрт знает что… как видишь.
- Дверь была открыта, я и вошел, - запоздало пояснил сосед. – Тут такое дело… нет, я видел, как ты приехал, но…
- Что случилось? Ты что-то знаешь?
- И да, и нет, - Никита потер затылок. – Я на балконе сидел. Вдруг вижу… ну так, краем глаза… что-то полетело. Оборачиваюсь – твоё окно распахнуто. С моего балкона хорошо видно, ты знаешь. Я подскочил… гляжу вниз… а там…
- Что там? – Зимин подался к окошку.
- Ты погоди! – Сосед вдруг схватил его за руку. – А потом ты приехал на такси, я точно видел. И на записях с камер это должно быть. Да и у таксиста наверняка хронометраж имеется, ты только вспомни, в какой фирме машину заказывал.
- Никитос, ты к чему меня готовишь? Что там под окном?
- Не что, а кто, - сосед отпустил руку. – Сам посмотри.
Зимин выглянул в окно. Внизу, на газоне, в метре от ясеня, лежал человек. Живой или мертвый – не понять. Ясно только, что падал он и впрямь из какой-то квартиры на одной вертикали с жилищем Леонида. Несколько веток ясеня были сломаны одна над другой.
- Интересно девки пляшут, - на этот раз Леонид почему-то не удивился и не похолодел. Похоже, включилась какая-то внутренняя защита. Наверное, за сегодняшний очень долгий день Зимин слишком часто удивлялся, пугался или просто испытывал непривычно сильные эмоции, вот и притупилось восприятие.
- Знаешь его? – Сосед тоже выглянул в окно.
Под ясенем потихоньку собиралась толпа зевак, а где-то неподалеку уже завывали сирены «скорой» и милиции.
- Впервые вижу, - Леонид сделал шаг назад. – Сам-то понял, что спросил? Как я разгляжу с такой высоты?
- Ну да, - сосед вновь потер затылок. – Что-то я притормаживаю. Замотался сегодня. Мысли-то есть? Что тут произошло?
- Только одна версия: вор забрался в холостяцкую квартиру, понял, что брать нечего и от глубокого разочарования сиганул в окно.
- Это ваша официальная позиция, гражданин Зимин? – В кабинет без спешки, но быстро и этак энергично ввалились милиционеры: патруль из трех младших чинов и участковый.
Не опергруппа из «убойного отдела», а экипаж патрульного «воронка» и участковый, он же – ещё один сосед, только из другого корпуса. Этот нюанс должен был снова удивить, но, как сказано выше, Леонид устал удивляться, а потому лишь принял эту странность к сведению.
- Петрович, он позже приехал, - встрял Никита.
- Разберемся, - участковый осмотрелся. – Ну что ж… следы борьбы в наличии. Замок не взломан, значит, пострадавшему открыли. Что не поделили, а, Зимин?
- Если ты при исполнении, Сергей Петрович, то обращайся ко мне «гражданин Зимин». Если просто примчался на шум, не строй из себя сыщика.
- А ты не груби, - участковый погрозил Зимину пальцем. – Ишь, грамотные все! Я участковый, я всегда при исполнении. И чтобы картину происшествия составить, сыщиком из МУРа тут быть не требуется. Попался ты с поличным, Леонид. Я знаю, что ты приличный человек, специально никого из окна не выкинешь. Непредумышленно это сделал, превысил, так сказать, пределы необходимой обороны, в пылу борьбы… но сути дела эта теория не меняет. Что мы имеем фактически? Имеем труп и главного подозреваемого.
- Петрович, ты камеры проверь, записи… - попытался снова вмешаться Никита. – Лёня позже приехал!
- Разберемся, - отмахнулся участковый и выглянул в окно. – О! А вот и карета за тобой, Леонид, приехала. Паспорт где лежит?
- Найди его теперь, - Зимин оглянулся. – Где-то среди книг должен быть. Наручники надевать будешь?
- Обойдёшься, - участковый поморщился. – Не злись, Лёня, положено так. Задержать до выяснения. Разберемся. Если не виноват, взятки гладки, вернешься ещё до утра.
- Я тоже поеду! – Заявил Никита. – Я свидетель.
- Свидетелей вызовем, если потребуется, - заявил с порога ещё один милиционер, на этот раз в штатском. – Петрович, здорово. Ну тебе и подфартило на ночь глядя!
- Считаешь, это фарт? Все показатели коту под хвост. У меня даже мелких правонарушений почти не было в этом году. А тут преступление, да сразу какое!
- Ну, а какое? – Сыщик пожал плечами. – На других участках каждый месяц что-то происходит. У одного тебя болото… виноват… оазис, конечно. Ну случилась бытовуха, зато ведь первая за текущий год!
- Но ведь с убийством!
- Да, за профилактику правонарушений тебе всё равно намылят шею. Зато какая оперативность реагирования! Я обязательно укажу в рапорте, что ты вперед всех примчался, прямо в тапочках.
- Уж будь любезен, подсласти пилюлю.
- Замётано. Кто подозреваемый?
- Вот. Гражданин Зимин, хозяин квартиры.
- Записи с камер, данные из управляющего компьютера дома, экспертизу, всякую сетевую и спутниковую информацию я запрошу, а вот показания свидетелей, опрос жильцов, протокол осмотра… - сыщик бросил загибать пальцы и махнул рукой. – Петрович, ну ты же сам всё знаешь! Оставлю тебе лейтенанта в помощь, ну там, для протокола и отработки всяких наших моментов, и двух ребят из патруля, нормально?
- Годится, - участковый вздохнул. – Ночь на дворе, а мы как всегда… пашем.
- Наша служба и опасна, и трудна… - сыщик кивнул Зимину. – Ну что, подозреваемый, поехали в казематы?
- Подстава какая-то, - негромко возмутился Никита, провожая Зимина взглядом. – Лёня, если не отпустят до утра, приеду в отделение!
- Угомонись уже, адвокат хренов, - тоже негромко, но строго сказал участковый. – Не за бугром поди, разберемся по справедливости. Иди, отдыхай.
* * *
Дорога до отделения милиции в памяти не отложилась. Леонид настолько вымотался за день, что пребывал в состоянии между сном и явью. Вырубиться напрочь не давало нервное напряжение, а взбодриться не хватало сил. Так Зимин и балансировал, словно акробат на канате. С той лишь разницей, что был бы рад упасть с этого каната, да не мог.
В отделении его не стали запирать в «обезьянник», а сразу провели в комнату для допросов. Леонид осмотрелся и едва сдержал зевок. В интерьере не нашлось ни одной бодрящей детали. Стол, два стула и зеркальная стена. Ещё дверь и камеры по углам, под светящимся потолком. Никаких тебе плакатов или взывающих к совести преступника лозунгов, как показывают в многосерийных телефильмах.
«И кофе с булочками не дают. А сейчас не помешало бы. Или бутылочку «Байкала». Нет, лучше «Космической энергии». Точно взбодрился бы. А то сижу, как заспанный Чебурашка на ящике с апельсинами. Ещё подумают, чего доброго, что я виноват и внутренне смирился с поимкой, поэтому такой вялый».
- Не уснул ещё, душегуб? – В комнату заглянул уже знакомый Леониду сыщик. – Тебе кофе принести?
- А можно?
- Полтинник давай. Автомат для всех, даже для подозреваемых. С сахаром?
- Можно два? – Зимин пожил на стол рубль. – С сахаром.
- Хоть канистру, - сыщик исчез.
Вернулся он через пару минут с двумя пластиковыми стаканчиками под выпуклыми крышками с эмблемой всемирно известной заграничной сети.
- Хорошие у вас автоматы, - Зимин хмыкнул. – Или это лишь стаканчики «баксовские»?
- Всё честь по чести, - сыщик снова направился к двери.
- Постой! – Леонид внутренне проникся к милиционеру. – Я тут надолго?
- Процесс пошел, - сыщик притормозил. – Камеры наблюдения, спутник, управляющий компьютер жилого комплекса, навигация такси… все пока за тебя. Дальше посмотрим.
- А можно нескромный вопрос?
- Ну давай.
- Кто пострадавший? Уже выяснили?
- По нашим картотекам не проходит, - сыщик на секунду задумался. – А что? Есть подозрение?
- Откуда? Я ведь и не разглядел его, с пятого-то этажа. Да и лежал он под деревом, там ветки, трава…
- На, посмотри, - сыщик развернул проекцию над своим телефоном. – Узнаёшь?
Зимин старался по-честному, разглядывал фото во все глаза, но у него не возникло ни единой ассоциации. Этого человека он не знал, и вообще никогда не видел даже мельком.