- Бывший начальник разведки?
- Да. Он ведь переродился в такого же, как Стасенко. Но на чьей он стороне? На стороне Гурова-Стасенко, поэтому его не было в команде Филина? Или бывшие разведчики придержали Васнецова в резерве, чтобы не светить перед нами?
- Надеюсь, что второе.
- Тоже на это надеюсь, Леонид.
- Вообще-то… - Зимин задумчиво уставился в окно, - следовало понять это и без анализов.
- Что понять?
- Что сыворотка в крови у Стасенко и у всех остальных другая. Главное отличие – продолжительность жизни. Разница настолько чудовищна, что должна была сразу броситься в глаза. Индивидуальной реакцией организма этого не объяснить, как я уже говорил. Ведь не может же быть одинаковая «индивидуальная реакция» у группы совершенно разных лиц, пусть и связанных одной целью.
- Ты говорил о секретном ингредиенте.
- Секретной добавкой это дело тоже с трудом объясняется, если честно. Впрочем, это ладно, прокол серьёзный, но не стратегического масштаба. Что из этого факта следует – вот вопрос!
- Как это «что»? В первую очередь, что Стасенко соврал. Технология тут не при чем. Эти перерожденные «третьего» типа опасны, поскольку способны управлять простыми бойцами без помощи радиосвязи, обычных команд и всяких сверхсекретных технологий. Как это делал Хиршфельд в третьем форте.
- Ты опять голосуешь за телепатическое мракобесие?
- Ну, а что остаётся?
- Если обойти сторонкой мистику и паранормальные завихрения, остаётся какое-то третье объяснение. Как правило, истина оказывается простой до примитива.
- Ты видишь какие-то зацепки?
- Нет. Но это не значит, что их не существует. Возможно, мы просто упускаем какую-то важную деталь, пытаемся сдвинуть с места машину без одного колеса.
- Загадками говоришь, товарищ Зимин. Но что-то в твоих рассуждениях есть, это факт. Может, и не настолько опасны эти «вырожденцы третьего типа». Я о чем подумал: будь они способны управлять бойцами, почему Филин или Алевтина не приструнили «холодных»? Почему потребовалось, чтоб именно через Стасенко команда прошла? Может, и впрямь новая технология сработала? Но как тогда командовал своими берсерками Хиршфельд?
- Давай, утром обсудим? – Зимин потер виски. – Голова уже квадратная. Сегодня столько всего навалилось… до утра из меня мыслитель, как из морковки пуля. Приезжай ко мне в семь. Сможешь?
- Нас на три дня отстранили, - Репин кивнул. – До понедельника я вольный стрелок. А дальше… посмотрим. Наверняка чистки будут… мама не горюй. Если уволят, возьмешь на работу?
- Возьму, - серьезно ответил Зимин. – И гренадеров твоих, кто уцелел, пристрою. Такими кадрами не разбрасываются.
* * *
Сообщение от Васнецова пришло в защищенном диалоге, но подполковник всё равно подписался фамилией из текущей легенды. Бывший фронтовой разведчик оставался предельно серьёзен при выполнении заданий и щепетилен в любых мелочах. «Майор Андрей Михайлович Репин» сообщал, что Стасенко переведен в надежное место, а Зимин теперь под контролем. Не под наблюдением, как раньше, а под контролем.
Вообще-то, Зимин свою роль уже сыграл и контролировать его не требовалось, но… пока не закончена игра, могла пригодиться любая фигура. Филин отправил «Андрею Михайловичу Репину», то есть Васнецову, одобрительную картинку и закрыл телефон.
Сейчас было не до рапортов. Группа только что высадилась из внедорожной «Гардарики» на краю огромного лесопарка, который предстояло прочесать в ближайшие сутки.
Филин открыл карту местности, увеличил масштаб и дал полный доступ окружающим.
- Итак, приказываю провести разведку местности. Бадмаев – в свободном поиске, остальные – по наиболее вероятным азимутам.
- Ищем золотую сосновую шишку? – Спросил Покровский.
- Ищем крышку люка, - ответила Алевтина и, вздохнув, обвела ближайшие деревья взглядом мученицы: печальным и обреченным, но светлым.
- В траве, да ещё под листвой? – Покровский по обыкновению недовольно скривился. – И парк Лосиный остров, и работа для лосей.
- Да, в траве и под многолетним слоем прелой листвы и хвои, - Филин строго взглянул на Алексея. – Да, найти всего-то крышку люка в таком лесу почти невозможно. Но найти надо. От этого зависит дальнейший ход игры. Стасенко нейтрализован, однако угроза не устранена.
- Мы что-то упустили? – Покровский взглянул на непроницаемого Бадмаева, а затем на Алевтину.
Она опять ответила вместо Филина, поскольку вопрос фактически был по её ведомству.
- Бойцы Стасенко, если вы заметили, были накачаны вовсе не сывороткой Отто фон Штиля. Все они получили новое средство, усовершенствованное.
- Новый шулмас умнее старый, - согласился Бадмаев. – Посерединке между старый немцы и нами.
- Это главное отличие, - согласилась Алевтина. – Но для надежности я взяла кровь на анализ. Диагноз подтвердился. Новые бойцы накачаны другой сывороткой, модифицированной.
- Чтобы понять, в чем суть улучшений и как с этим всем бороться, нам потребуются некоторые специфические принадлежности, спрятанные в лесопарке, - вновь заговорил Филин. – К сожалению, Алевтина забыла точное место.
- Постойте, - Покровский поднял руку. – Нам это зачем? Это забота КГБ. Мы помогли им «разобраться в их внутреннем мире» и хватит. Или что, мы снова на службе у государства? Какие тогда гарантии и какой оклад жалования?
- У тебя, как всегда, ефрейторский. Гарантий никаких, как обычно. Сам подумай, кому нужна группа бессмертных под боком? Да ещё способных при желании заразить народ этим самым бессмертием, как гепатитом. Мы по-прежнему потенциальные враги любой системы. Но мы больше не можем бросить это дело, Алексей. Будем негласно служить, пока есть опасность распространения новой модификации нашей заразы. Один раз ушли в сторонку, успокоились после войны, и что из этого вышло? Фактически, в безумной затее Стасенко есть и наша вина. Больше такого не повторится. Мы очистим страну от заразы.
- Очистим, пожертвовав собой? – Покровский невесело усмехнулся. – Мы ведь тоже «зараза».
- Для нас мы найдем лекарство! – Вновь закончила Ерёмина вместо Филина. – Я работаю над этим с войны. Результат близко.
- Лекарство от бессмертия… - Покровский вздохнул. – Человек существо неблагодарное. Но сопротивляться не буду. Когда попробуешь, быстро понимаешь, что жить вечно тебе на самом деле не хочется. Жаль, что заранее в это не веришь.
Эпилог
Навести порядок в разгромленной квартире помогли улыбчивые тётеньки из частной фирмы «Генеральная уборка». Сделано всё было очень профессионально и оперативно. Зимин едва успел сам «почистить перья», а квартира уже сверкала. Помощницы даже свежую постель застелили.
Леонид представил, как здорово будет спать в чистой квартире на чистом белье и почти завалился в койку, но… каким-то непонятным образом очутился перед компьютером. Пообещав себе, что только проверит почту, Зимин включил многострадальную «Вегу».
В электронной почте обнаружились два новых письма. Одно официальное, а другое от неизвестного частного абонента. Оба письма явно относились к делу группы Филина, поэтому их в принципе можно было и не читать. Разве что из спортивного интереса, который вполне мог потерпеть до утра. Леонид зевнул и малодушно занес палец над проекцией кнопки «отмена», но в последний момент все-таки пересилил себя и начал с первого письма, «от адресата Центральный архив Вооруженных сил СССР».
Не прошло и трех дней, как архив удосужился ответить на запрос по основным героям шифрованных записей. Просто «эталонная» оперативность. Хотя, кому и куда спешить в архиве?
Зимин открыл первую прикрепленную к письму справку, на подполковника Стасенко, и удовлетворенно кивнул. Фотография военных времен была точно такая же, как в архиве секретной базы КГБ. Стасенко выглядел упитанным и неузнаваемым, если сравнивать с Гуровым.
Леонид пробежал взглядом по длинному послужному списку и отметил для себя, что информация в этой справке более скупая. Насчет того, что после войны Стасенко не уволился в запас, а был переведен в некую безымянную, имевшую лишь номер, структуру при МГБ здесь не было ни слова.
«Каким образом он продержался в госбезопасности семьдесят с лишним лет? Как он смог объяснить свой «нескончаемый стаж»? Оформлял переводы в разные Управления по всей стране, фабриковал личные дела и кочевал? Или служил все годы в подразделении, о котором знали только избранные, и лишь в последние годы выбрался наверх и занял нынешний пост?»
Вопросы были интересные, но поиск ответов уж точно терпел до завтра.
«Или вообще… до пенсии. Вот когда будет много времени для всяких размышлений. Обо всём подумаю, сидя с удочкой у речки».
Леонид открыл справку на капитана Филина и увеличил фотографию. С черно-белого снимка на Зимина смотрел его сосед Никита. Или, как он представился, капитан Лебедь. Чёртов бессмертный шутник!
Открыв третью справку, на ефрейтора Покровского, он увидел, как и ожидал, фото «садовника» Алексея Сретенского…
Эта бывшая разведгруппа не просто всех надула, она ещё и поиздевалась, придумав себе псевдонимы «на тему» реальных фамилий!
А вот справку на старшину Бадмаева Леонид открывал с особым интересом – кое-какие догадки насчет физиономии были, но уверенность пришла позже. Какую новую фамилию носил охотник, Зимин не знал, но это было вторично. В первую очередь, его интересовала внешность Бадмаева.
Леонид рассмотрел фото и понял, что видел Бадмаева дважды! В первый раз он сыграл роль служащего стадиона ЦСКА, открывшего служебный вход, а второй раз – снайпера, прикрывшего группу захвата, когда брали Гурова-Стасенко.
Прежде, чем открыть выписку из личного дела подполковника Васнецова, единственного до сих пор неизвестного из «бессмертной разведгруппы», Зимин сделал мысленную ставку и условно выиграл сто рублей. Андрей Михайлович следовал в фарватере принятой в группе Филина-Лебедя моды. Новую фамилию тоже взял «по мотивам» предыдущей – Репин. Ну, а что? Нормальные амбиции.
Впрочем, Зимин выиграл сам у себя сотню нечестно. Он давно понял, кто такой майор Репин на самом деле. Зимин даже всячески подыгрывал Репину-Васнецову, когда тот рассуждал о том, что его до сих пор не вычислили.
Открыть последнее приложение к письму из архива оказалось труднее всего. Нет, не по техническим причинам. По личным. Когда Алевтина-Варвара выложила карты на стол, Леонид был поражен, но старался не думать о последствиях этого откровения. Он по-прежнему думал об Алевтине, как о Варваре, девушке своей мечты, современной и доступной простому смертному.
Теперь он мог получить подтверждение, какая между ними лежит пропасть, но не хотел этого. Понимая, что лелеет обреченную мечту, Зимин продолжал оттягивать момент истины.
«Глупость конечно, - Леонид на миг зажмурился. – Но пусть эта иллюзия продлится хотя бы ещё пять минут!»
Зимин открыл поверх письма из архива второе послание, от неизвестного частного адресата.
В самом письме было всего одно слово: «эпилог». И всё. Никаких подписей или «наилучших пожеланий». А три дополнения содержали два плоских скан-изображения документов и обычный текстовый документ.
Зимин открыл первый из сканов. На экране «Веги» появился старый пожелтевший лист с машинописным текстом. На этот раз не зашифрованным, зато по-немецки. Леонид опять подключил к делу свои познания в иностранных языках и перевел заголовок. «Агентурное донесение».
Зимин открыл второй скан и прочитал то же самое, но по-русски. Похоже, к оригиналу старинного «агентурного донесения» прилагался такой же древний перевод.
«Хорошо. И что же тогда третье?»
Леонид открыл электронный документ, пробежал взглядом по первым строчкам и понял, что это снова художественная реконструкция событий. Вероятно, событий, описанных в «агентурном донесении». Кстати сказать, автор угадывался прежний – тот, который написал зашифрованные тексты. Только «эпилог» не был зашифрован.
Зимин пару секунд поразмышлял, какой из документов следует читать первым, затем уселся поудобнее и погрузился в текст реконструкции…
…«Сентябрь 1945 года, борт грузопассажирского судна «Анна Эрбе», рейс Мадрид – Буэнос-Айрес
Вот уже неделю Отто фон Штиль имел аргентинский паспорт, но до сих пор не удосужился выучить своё новое имя. Хорошо, что почти весь экипаж, от капитана до стюардов, говорил по-немецки, поскольку на девяносто девять процентов состоял из соотечественников. Главный минус ситуации заключался в том, что в таком окружении Отто не имел совершенно никакой возможности освоить хотя бы основы языка принимающей стороны. Единственным иностранцем на борту считался «образец номер один», но и он не мог исправить положение. Его родной язык был русский.
Впрочем, языковая проблема теперь стала единственной и в этом заключался главный плюс ситуации. Все остальные проблемы, заботы, горести, невзгоды и беды растворились за кормой судна, в Атлантическом океане.
«Как хорошо, что мой новый дом не в горах, а на побережье», - Отто чуть сдвинул шляпу и окинул взглядом далекий, подернутый дымкой горизонт.
Солнце отражалось в волнах, и миллиарды бликов вели затейливую игру, ни названия, ни правил которой не знал ни один человек на планете. Фон Штилю это нравилось. Он готов был вечно сидеть в удобном шезлонге на верхней палубе и наблюдать за этой игрой, размышляя обо всём и ни о чём. Он так устал за последние годы! От напряженной исследовательской деятельности, от войны, от ежедневных встрясок и переживаний… от всего на свете, чёрт возьми! Сейчас ему хотелось просто смотреть на море и плыть, плыть… сколь угодно долго.
«В спокойную новую жизнь. Видит бог, я сделал для Рейха всё, что смог. Для прежнего Рейха. Сделаю не меньше и для нового, но… не сейчас. Позже. А сейчас только море, солнце, пара коктейлей и неспешная беседа».
- О чем вы думаете, Отто? – «Образец номер один» тоже не отрывал взгляда от морских далей. – Ищете новую формулу «сыворотки абсолютного солдата»?
- Не сейчас. Сначала надо добраться до нового места, устроиться и переосмыслить предыдущий опыт. А до тех пор… вы рядом, этого достаточно.
- Я рядом не надолго. Мне придется вернуться, вы сами сказали.
- Да, придется, - Отто приложился к соломинке. – Хочешь спрятать что-то надёжно, положи на виду. Принцип сработал в сорок четвертом, когда нам пришлось спрятать вас среди русских, сработает снова, не сомневаюсь. Но сейчас вы нужны мне рядом. Давайте исходить из текущих потребностей.
- Как скажете. Хотелось бы только понять, насколько затянется мой отпуск в теплых странах. На месяц, на год?
- Длительное отсутствие вызовет подозрения. Пока в Европе неразбериха, а Россия в руинах, вашей легенде ничто не угрожает. Но вы сами знаете, как быстро умеют наводить порядок ваши соотечественники.
- Не быстрее, чем ваши. У нас хромает организация.
- Это пропаганда господина Геббельса и его скрытых единомышленников с берегов туманного Альбиона, - Отто усмехнулся. – На самом деле особых отличий нет. У вас даже есть преимущество – вы мыслите творчески, а нам… и англичанам тоже… знаменитая страсть к порядку зачастую мешает.
- Трудно спорить. Наверное поэтому ни сами, ни чужими руками, вы не выиграли ни одной крупной войны с Россией. Большая война это разрушительное творчество, такой вот парадокс.
- Две-три кампании удались…
- «Кампании», Отто, - «образец» усмехнулся. – Что это, как говорят у меня на родине, «по сравнению с мировой революцией»? Песчинки в пустыне. Русские вечны. Если вы не смиритесь с этим – погибнете.
- Мы тоже воины. Поражение Рейха – ирония судьбы. Это не значит, что…
- Отто, остыньте! Никто не спорит, что Рейх погубило фатальное стечение обстоятельств! Но это «стечение обстоятельств» прибыло курьерским поездом точно в Берлин и не могло прибыть на другой путь. Знаете, почему? Вы прямолинейны, как рельсы. И, к сожалению, нет шансов, что вы исправитесь. Какое-то время вы ещё продержитесь, но русские всё равно сделают так, что вас просто не станет. Например, они внушат вам, что вы светочи демократии, и что вам следует возобновить крестовые походы в феодальные владения арабов, дабы заточить их головы, словно карандаши, по западному образцу.