- Вы чего, товарищ капитан?! – Санитар не возмутился, а скорее изумился. – Вам в санбат надо!
- Бадмаева несите. Я сам, - упреждая возражения санитаров, Филин махнул рукой. – Это приказ. Выполняйте.
- Есть, - первый санитар пожал плечами.
Никита был уверен, что если б ни субординация, боец покрутил бы пальцем у виска.
Санитары подхватили носилки со старшиной, но прежде, чем они двинулись в тыловом направлении, Филин спросил о главном:
- Кого ещё удалось откопать? Ефрейтора поблизости не находили?
- Никого, - первый санитар взглянул на капитана виновато. – Выжгли тут гвардейцы всё под ноль.
Филин нахмурился и отвернулся.
- Нету… тела, - прошептал Бадмаев. – Лёха… живой.
Никита, не оборачиваясь, похлопал старшину по плечу и кивнул санитарам.
Бадмаев был прав. Пока не найдено тело, списывать Покровского со счетов не следовало. Хотя если было прямое попадание, например, тела и не будет. Одни «клочки по закоулочкам», как в той сказке.
Мысль вдруг скользнула дальше, и в голове эхом повторились следующие слова Бадмаева. «Лёха… жив». Старшина произнес их, как отдельное предложение. Уверенно так сказал. Почти заявил. Ашир будто бы откуда-то знал, что Лёха жив, и поэтому здесь нет его тела.
Расспрашивать старшину было поздно, бойцы-санитары с носилками уже скрылись из вида, поэтому пришлось просто отложить в голове, на крайней полочке, что судьба Покровского пока в тумане, и заняться главным вопросом. Точнее вопросами: что за антинаучная мистика разгулялась на данном участке передовой и прилегающей местности? И есть ли тут действительно связь с тем поездом за линией фронта?
В первом приближении связь вроде бы имелась, вот и Бадмаев подтверждал. Но не потрогаешь – не узнаешь. Филину требовалось убедиться во всем лично: на глаз, на ощупь, а если потребуется, то и на зуб.
* * *
Так бывает с похмелья: бодрость духа и энергия в теле вдруг в один миг сменяются полным безразличием и ощущением какого-то фарша вместо мышц. Именно так, в один миг, резко. Шёл себе шел, почти насвистывал, как вдруг… раз!.. и накрыло медным тазом. Жизнь сделалась никчемной, тело покрылось липким потом, а вместо упругих мышц образовалась бумажная масса, хоть фигурки папье-маше лепи.
В такой момент наилучший вариант – лечь на травку, расслабиться, выдохнуть и прикрыть глаза на пять минут. Спать необязательно. Главное – расслабиться.
Но это если с похмелья. Если дело в контузии, всё сложнее. Что бы там ни заявлял будущий доктор, а пока что санитар из Отдельного медико-санитарного батальона, встряхнуло Филина изрядно, а значит, последствия просто обязаны сказаться.
Когда Никита вышел на тропу, по которой ещё полдня назад разведгруппа улепетывала из немецкого тыла, его качнуло пару раз с такой силой, что Филин едва не встал на четвереньки. Всё обошлось, но передвигаться капитан начал осторожнее, без ухарства, с учетом как его там… анамнеза, кажется. Филин дважды отлеживался по поводу ранений, поэтому кое-какие медицинские словечки запомнил. Анестезия, инфильтрация, гангрена… ещё чего-то там. Расширять словарный запас Филину не хотелось. На госпитальной койке хорошо, сонно и сытно, но на свежем воздухе лучше.
Вокруг снова были корабельные сосны, пронизанный ароматом смолы воздух и мшисто-хвойная подстилка под ногами. А ещё было холодное небо над головой и полное непонимание происходящего – внутри этой самой головы.
Низких утробных звуков больше не ощущалось, тут никакого сходства не прослеживалось, но Филин опять не знал, что там за деревьями. Танки вряд ли. Если только свои. Поезд?
«Да, поезд. «Смотреть надо важно». Прав Бадмаич, очень важно его осмотреть! И обязательно изнутри».
Капитан невольно ускорил шаг. Организм отреагировал на это легкой тошнотой. Никиту едва не согнуло под ближайшим кустиком, но Филин взял себя в руки. Что съедено до огневого налёта, провалилось. Моё. Точка.
На подступах к железнодорожной ветке атмосфера сгустилась до подобия газовой атаки. Нещадно чадили то ли какие-то резиновые изделия, то ли растекшийся неведомо из каких ёмкостей мазут. Ветер путался в соснах и до насыпи долетал на последнем издыхании, а потому черный дым большей частью метался над пятнистым составом. Прочь улетала едва ли десятая часть.
В обрамлении черных клубов, загадочный состав выглядел и вовсе мистической придумкой американского писателя Эдгара Алана По. Наряду с книжкой Жюля Верна про подводную лодку, сборник этого сочинителя был настольной книгой Филина. Ну, после рассказов про Шерлока Холмса. Эти три книги так и лежали в стопке снизу вверх.
Возвращаясь к теме: загадочный поезд стоял на месте. Все рефвагоны были закрыты, пассажирские наоборот – нараспашку, тепловоз дремал, а пулеметы и зенитки склонили стволы долу. Никакого личного состава выше рельс не наблюдалось. Большинство «грачей» похоже улетело, а те, что остались, лежали теперь вдоль насыпи. Жареными кусками.
Это выглядело противно, но вполне объяснимо. «Катюши» ведь жахнули, что тут удивляться? Гвардейские реактивные минометы не разрушили железную дорогу и даже не скинули с неё тяжелые вагоны. Секретный подвижной состав был поврежден лишь частично. Зато для живой силы противника «Катюши» устроили адский кошмар. Всё равно, что гиперболоид инженера Гарина.
Осмотревшись, Филин вскарабкался на скользкую от мазута насыпь, уцепился, подтянулся и запрыгнул в ближайший вагон с окнами.
Комплексное гимнастическое упражнение было вроде бы простым, но организм отреагировал не штатно. В глазах потемнело, на темном фоне замелькали мелкие золотистые искры, в животе ухнуло, словно при резком спуске с крутой горки, а ноги подкосились. Филин был вынужден вцепиться в поручень и на пару секунд замереть.
Когда в глазах прояснилось, Никита обнаружил, что перед ним стоит боец с автоматом. Стоит в метре и почти упирает ствол ППШ капитану в грудь. Ещё один автоматчик стоял позади бойца и тоже целился в Филина, только прямо в лоб.
- Выпрыгнул, как черт из табакерки, - послышалось справа, из коридорчика, который отделял основное пространство вагона от тамбура. – Капитан… как там тебя… Лунь, Сова?
- Филин, - Никита чуть подался вперед и заглянул в коридор. – Майор Жданов? Комендатура?
- Так точно. Ты что тут делаешь, разведка? И почему в таком виде? Тебя будто бы из-под земли достали. Воины, отбой тревоги.
- Так и было, - Никита попытался разглядеть своё отражение в никелированном баке для кипятка, встроенном в стенку коридора.
- Так это с ваших позиций огонь на себя вызвали?
- С наших.
- И ты уцелел?
- Повезло, - Никита кивнул и поморщился. – Башка только трещит… и в глазах темнеет иногда.
- Доктор, - майор Жданов обернулся и повторил громче. – Доктор, тут к вам пациент!
- Да я в порядке… - Филин осекся.
Строгий взгляд доктора, капитана медицинской службы, подействовал, как команда «смирно», хоть по званию они были равны. Настолько синих и глубоких глаз Филин не видел никогда. Может быть, фокус заключался в том, что ветер, наконец, порвал черную дымовую завесу и в окошко пробились косые лучи утреннего солнца? Они весьма удачно подсветили лицо доктора. Особенно – большие красивые глаза.
Не подумайте ничего дурного. Филин не сбрендил и не стал вдруг художником, чтобы воспевать красоту, как таковую, невзирая на половую принадлежность субъекта. Доктор оказался молодой русоволосой женщиной.
В полковом медпункте Филин её не встречал, значит, это была военврач из медсанбата или вообще из госпиталя. Почему она вдруг оказалась на передовой? И что здесь, собственно, делал майор Жданов, представитель комендатуры, которому тоже не полагалось разгуливать по «передку»? Неужели за те несколько часов, что Филин провалялся без сознания, фронт ушел настолько далеко? Здесь теперь что, глубокий тыл?
- Пройдите сюда, товарищ капитан, - голос у доктора был тоже красивый. – Сюда, в купе.
Филин прошел в первое купе и осмотрелся, автоматически фиксируя детали. Впрочем, отвлекся он лишь на секунду. Магнит синих глаз притянул всё его внимание.
- Контузило… маленько, - неожиданно для себя запнувшись, сказал Никита.
- Сами так решили? – Доктор вынула из кармана огрызок химического карандаша. – Голова кружится? Нет? Развернитесь к свету. Хорошо. Смотрите на карандаш. Теперь закройте глаза, ноги вместе и вытяните руки перед собой. Открывайте глаза. Головная боль, тошнота…
- Ничего нет, - Филин почему-то взбодрился и приосанился.
- А в тамбуре что было? В глазах потемнело?
- Откуда вы… Нет! Просто со света в темноту… глаза привыкали. Не сразу заметил бойцов. Или что, так не должно быть?
- Должно. Только света особого снаружи не было.
- Вот же… солнышко!
- Капитан, не морочьте мне голову, - доктор вздохнула и посмотрела на Филина укоризненно. – И без ваших усилий ничего не понятно.
Доктор едва заметным кивком указала вглубь вагона.
- А что там? – Филин выглянул из купе.
Этот момент тут же засёк Жданов. Он жестом приказал капитану замереть.
- Жить будешь?
- Какое-то время, - Никита кивнул. – Лет до ста точно. Что здесь было?
- Эсэсовцы. Твоя-то какая забота?
- Я этот эшелон обнаружил. Что в вагонах с вентиляторами, выяснили?
- Не лезь, капитан. Скоро СМЕРШ тут будет.
- А вы кто?
- Не наш, а из штаба фронта. Чуешь масштаб? Теперь это их головная боль. Ты, если здоров, шуруй вперед, догоняй своих.
- То есть, дело серьезное, - сделал вывод Филин. – Сам помощник коменданта на охране, фронтовой СМЕРШ вызвали… только доктор не вписывается пока.
- Ты сильно умный, да? – Жданов скривился, не понять с сочувствием или неприязненно.
- Просто любознательный.
- Может, тебя арестовать?
- Ухожу, ухожу, - Филин поднял руки ладонями вперед. – Совет хочешь?
- Нет, проваливай.
- Побольше солдат на периметр поставь, иначе вздрючит тебя фронтовой СМЕРШ за такое несение службы. Сито у тебя тут, а не охранение. Будь здоров, товарищ майор.
- Исчезни уже, - в голосе у Жданова мелькнули доброжелательные нотки.
В отличие от некоторых штабных, он не считал себя самым подкованным в любых вопросах военного дела. И к разведчикам относился с должным уважением.
Филин не стал злоупотреблять благорасположением майора и, бросив прощальный взгляд на доктора, не без сожаления покинул вагон.
«Вот дурень! Надо было у Жданова спросить, как её зовут хотя бы. Но теперь, если вернусь, майор начнет стрелять, это точно. Да и некогда».
Пока Жданов не внял совету, у капитана имелась возможность заглянуть всё-таки в загадочные вагоны. Этим Филин и занялся. Для начала он пробрался под вагоном на другую сторону насыпи, рысцой переместился к вагонам с вентиляторами и на несколько секунд замер в буферной зоне.
Кроме буферов, сцепки и вполне обычных тормозных шлангов, между подозрительными вагонами были протянуты ещё два пучка проводов и резиновых трубок. Ну ладно, один кабель мог быть электрическим, а что подавали другие провода и трубки? Особенно заинтересовал Филина резиновый шланг, усиленный стальной сеткой, словно дорогая копченая колбаса.
Капитан выглянул из условного укрытия, повертев головой убедился, что Жданов по-прежнему не спешит следовать совету, скользнул вдоль вагона и остановился у сдвижной двери. Заперта она была довольно условно, на висячий замок весьма хлипкого вида. Сбить его представлялось делом несложным, но Филин не хотел шуметь.
Капитан перебежал дальше и снова притаился в пространстве между вагонами. Впереди послышались голоса и топот сапог. Бойцы всё-таки начали занимать посты.
Филин терял инициативу, но это его почему-то не беспокоило. Капитан поднял взгляд и понял, в чем дело. Краем глаза он заметил приоткрытую дверцу в торце следующего вагона. Запрыгнуть было делом одной секунды. И на этот раз всё прошло без сучка, без задоринки: в глазах не потемнело, ноги не подкосились, руки тоже не подвели.
Внутри вагона светили дежурные лампы, что-то электрически гудело и едва слышно журчало. Будто бы какой-то насос гонял жидкость по трубам. Филин протиснулся между непонятными баками и агрегатами, и прошел немного вперед, стараясь не запутаться в хитросплетении проводов и шлангов, местами брошенных поперек узкого прохода.
Вскоре проход чуть расширился и Филин увидел слева и справа нечто вроде спальных полок, только по пять штук друг над другом. То есть, на таких полках можно было путешествовать исключительно лежа. И ещё было не совсем понятно, каким образом пассажиры поднимались на самый верх.
Но главное – полки только на первый взгляд выглядели полками. Если присмотреться… Филин достал карманный фонарик и посветил на один из лежаков среднего яруса. Это больше походило на… формочку. Да, на формочку для отливки оловянных солдатиков, на её тыльную половинку. Только здесь эта половинка формочки имела натуральную величину, в смысле – величину среднего человеческого тела.
Филин представил, что ложится в эту люльку и сделал вывод, что в ней должно быть удобно. Вот только смущали торчащие из некоторых мест гвозди… или это иголки?
Капитан склонился, взялся за один из «гвоздей» и потянул. Железка легко вышла из гнезда. Следом за ней потянулась резиновая трубочка. Определенно, это были иглы. А над головной частью лежака нависала массивная металлическая запчасть, по форме как половина обруча, к которой были подведены электрические провода.
- Лечение умственных расстройств электричеством? – Пробормотал Филин и хмыкнул. – Где-то я читал. Психушка на выезде?
- Хорошая версия, многое объясняет, - вдруг прошептал кто-то совсем рядом.
Никита схватился, было, за автомат, но вовремя одумался. Даже шепот у неё был красивый. Капитан обернулся и посветил фонариком в потолок, над тем местом, где стояла доктор с васильковыми глазами.
- Ещё раз желаю здравия. Я капитан Филин, Никита…
- Очень приятно. Ерёмина, Алевтина Дмитриевна. Можно просто Алевтина.
- Вы знаете, что это? – Филин обвел лучом фонарика ближайшие полки.
- Могу только догадываться. Пока не найду документацию, сказать что-то конкретное будет трудно.
- Но вы согласны, что это медицинское оборудование?
- Не знаю.
- Но ведь вас сюда привезли зачем-то? Кто привёз? Жданов? То есть, нечто натолкнуло его на мысль, что это оборудование имеет отношение к медицине и он вызвал доктора, вас. Почему, кстати, именно вас?
- У меня ощущение, что СМЕРШ уже приехал, - Ерёмина покачала головой. – Вы в милиции до войны не служили? Очень уж дотошно расспрашиваете.
- Не служил. Так почему именно вы?
- Я заведую рентгенотделением в госпитале. Разбираюсь немного в медицинских аппаратах. Но это не чисто медицинская техника. Вот эти приборы из области электротехники, радиосвязи... не могу сказать точно. Товарищ Стасенко поспешил с выводами, ему надо было вызвать связистов.
- Ах, вот, кто тут распоряжается, - Филин усмехнулся. – С каких это пор замполиты руководят изучением научных трофеев? Вышел такой приказ?
- По-моему, ваш командир просто сплавил его, чтобы товарищ Стасенко не путался под ногами.
Филин вновь усмехнулся, погрозил доктору пальцем, а затем приложил всё тот же палец к губам. Алевтина пожала плечами «мне всё равно, замполитов не боюсь», но всё же кивнула.
- На удивление оперативно сработал замполит, - Филин ещё раз обвел лучом фонарика полки. – Это ведь надо было сообразить, принять решение, согласовать, вызвать вас, привезти сюда… и всё за шесть часов?
- Шесть часов? – Алевтина удивленно вскинула брови – между прочим, не подведенные, но при этом идеальной формы и в меру темные. – Всё-таки надо уложить вас на обследование, капитан. Этот участок был занят вчера утром, а меня откомандировали сюда вечером. Пока ехали, потом пережидали – немцы дважды пытались вернуть этот полустанок, ночь прошла.
- Постойте, я, получается… сутки провалялся?! Даже больше?!