Дверь с треском распахнулась. На крыльце появился третий из приехавших, и теперь Славич разглядел его очень хорошо. Смуглое лицо с треугольными раскосыми глазами, слегка искривленная, словно в постоянной усмешке, линия рта. Это лицо Славичу было отлично знакомо. Крапивин. Алексей Крапивин. Работать вместе им прежде приходилось не один раз.
Славич с немалым трудом подавил инстинктивный импульс окликнуть Крапивина и запросто выйти к нему из кустов. Он почувствовал, что делать этого ни в коем случае нельзя. Что-то очень серьезное Славичу все еще оставалось непонятным.
Крапивин стоял на крыльце, медленно поворачивая голову из стороны в сторону. На какое-то мгновение взгляд его задержался на кустах, и Славичу вдруг показалось, что они смотрят друг другу прямо в глаза. Но в следующий момент Крапивин отвернулся и вновь скрылся за дверью. А еще спустя минуту из дома выбежали все трое. Видно было, что они очень торопились, бросая в спешке какие-то вещи в багажник бежевой машины. Затем уселись в нее все втроем и укатили, предварительно тщательно заперев ворота. Синие «жигули» остались на участке.
Для страховки Славич еще посидел в кустах, терпеливо перенося комариные укусы, и лишь убедившись, что действительно слышит последние десять минут только комариный звон, выбрался на дорогу и перемахнул через забор дачи. «Жигули» Симакова стояли за домом. Повреждения Славич увидел сразу: расколотая правая фара, свежие царапины на металле крыла. Не колеблясь, он высадил локтем ветровик и забрался в кабину. Документов в «бардачке», как и следовало ожидать, не нашлось, зато в багажнике Славич обнаружил нечто друтое. Это был маленький обрывок картонки с надписью по-немецки. Клочок картона от патронной коробки, точно такой, какие Славич совсем недавно видел в квартире в Спартаковском переулке.
* *
Об убийстве Китайца первым сообщил, конечно же, «Московский комсомолец». В крохотной заметке на первой странице утверждалось, что убийство, совершенное профессионалом, свидетельствует об обострении борьбы среди преступных группировок за раздел сфер влияния в городе и области.
Утром по случаю безвременной кончины Дагоева начальство устроило совещание руководящего состава, чтобы попытаться спрогнозировать возможные последствия. Бавыкин бойко рапортовал, что имеющиеся в нашем отделе оперативные данные позволяют предполагать, что безвременная кончина Китайца скорее всего организована его главным соперником — лидером черемушкинской группы Ревазом Гедлиани, и в ближайшее время, видимо, следует ожидать смену «крыши» и связанные с этим разборки у нескольких ночных кабаков и одного казино. Бавыкин также сообщил, что наш отдел планирует поработать с владельцами этих заведений, дабы попытаться склонить их к добровольному сотрудничеству с целью последующего задержания рэкетиров с поличным.
В общем, он сказал все правильно. Или почти все, Я действительно собирался как следует поприжать нескольких рестораторов — время было больно подходящее. В целом же совещание прошло спокойно. В конце концов Китайца замочили не в Москве, а в областном Павловске, и голова по этому поводу должна была болеть не у нас, а у областного РУОПа.
Вернувшись к себе, я снял трубку и набрал номер директора завода.
— Газеты читали, Петр Владимирович?
— Нет, а что там? — рассеянно ‘ответил он. Видимо, своим звонком я ворвался в разгар какого-то совещания.
— Был такой Дагоев по кличке Китаец. Известный бандит. А сейчас его уже нет. Помните наш разговор?
Я услышал в трубке его вздох и грустноватый смешок.
— Не пытайтесь приписать себе чужие заслуги. Одна акула сожрала другую. Это и у них случается.
— Крыса, вы хотите сказать?
— Что? — не понял или не расслышал он.
— Одна крыса сожрала другую. Так правильнее.
— Не вижу особой разницы.
— Разница в размерах тварей, о которых мы говорим. И весьма существенная.
— Понимаю, — рассеянно сказал он. — Но не пытайтесь меня переубедить. Все это только игра в слова.
— Буду пытаться, — пообещал я. — И, полагаю, когда-нибудь мне это удастся.
Все было нормально. За исключением базы. Мы так и не поняли, каким образом этому паршивцу удалось дотянуться до ключей и освободиться. Конечно, ходили легенды о всяких умельцах такого рода, но Тимур на умельца не тянул. Ему даже не удалось обнаружить наши тайники с оружием и спецоборудо-ванием. Хотя ему было, верно, не до поисков. Нош бы унести.
Тем же вечером Старик послал туда людей, чтобы отогнать в ремонт поцарапанную моим ударом автомашину и полностью очистить базу от компрометирующего хлама. Все пока там было нормально, но мы прекрасно понимали, что на ближайшее время базу придется законсервировать. Высока возможность того, что соратники Китайца или кто еще попытаются разобраться, в чем дело. Нет, по документам, официальным путем никто ничего не найдет, об этом мы позаботились давно. Дача была оформлена через двух посредников на человека, который последние десять лет безвыездно проживал в Новосибирске и в ближайшее десятилетие приезжать не собирался. Его-то самого найти было непросто даже с использованием официальной информационной мощи. Но на какое-то время мы лишились базы и вынуждены были подыскивать себе новую. Хорошо, что средств сейчас было в достатке. Очень кстати подвернулся этот «Изумруд».
Некстати было другое. Я чувствовал, что вплотную подобрался к Хозяину. Не сегодня завтра нужно было подключать к делу группу Старика, и отвлекаться на возникшие проблемы мне было совсем не ко времени.
Распахнулась дверь, и в кабинет влетел Бавыкин.
— Слушай-ка, что у тебя есть на банк «Восток-инвест»? — спросил он с порога.
— Ничего, — удивленно ответил я. — Впервые о таком слышу.
— Да? — он с сомнением уставился на меня. — А что Михайлов в налоговой инспекции по этому банку искал?
— Ах вот оно что! — едва не всплеснул я руками. — Ну, тогда я знаю. В документации «Изумруда» есть несколько банковских проводок «Восток-инвеста», поэтому Шурик и поинтересовался. И правильно сделал. Очень грамотный и перспективный парень.
В данный момент я ничуть не кривил душой. В огромной кипе изъятых на «Изумруд» бумаг действительно было несколько платежек из этого банка. Как и двух или трех десятков других. Ничего особенного, обычная оплата мелких приобретений и услуг. Бавыкин таким образом совершенно справедливо остался доволен разъяснением. Он и не догадывался, что никому из нас и в голову бы не пришло лезть в банк из-за нескольких бумажек на мизерную сумму. Другой работы хватает.
— Ты понимаешь, я про этот банк не случайно, — Бавыкин со значением понизил голос. — Есть важные соображения. Впредь любую информацию по этому банку прошу докладывать мне немедленно.
— Какие соображения? — невинным голосом поинтересовался я. — Может, мы с кем-то параллельно работаем? Так надо объединиться…
— Пока разговор преждевременный, — уклонился Бавыкин. — Материалы очень внимательно смотрят там.
Он воздел руку к потолку, но я не вполне понял, что он имеет в виду: министерство, лично президента или непосредственно небесную канцелярию. Поэтому не счел лишним переспросить.
— Где это там?
— На самом верху, — точно так же туманно уточнил Бавыкин.
— Ладно, — согласился я, — если что будет — непременно сообщу.
По всей видимости, Бавыкин врал. В принципе я уже давно научился с высокой точностью определять, когда именно он врет и насколько глубоко. Выясняя у меня про «Восток-инвест», Бавыкин явно выполнял чей-то заказ. Шальная мысль мелькнула у меня: а может, Бавыкин сам выведет меня на Хозяина? Я усмехнулся этой мысли и с сожалением «ее отмел. Невозможно. Конечно, Бавыкин где-то имеет свой интерес и, возможно, немалый — возня с машинами и дачей тому свидетельство, но в холуи к Хозяину!.. При всей моей нелюбви к нему такого я не предполагал. Бавыкин трусоват для этого. У Хозяина уровень холуев в нашей системе должен быть намного выше. Скорее всего его используют втемную.
Хозяин — опасный и расчетливый мерзавец. До сих пор ему удавалось полностью оставаться в тени. Его организация была отлично законспирирована, имела свою разведку' и контрразведку. Ее обслуживали продажные мильтоны из числа ныне действующих, на нее работали бывшие опера из МВД и комитета. С холодной жестокостью Хозяин прибирал к рукам банки, заводы и строительные компании. На его руках была кровь как минимум двенадцати человек, в том числе трех неуступчивых банкиров и двух президентов акционерных обществ. Дед года я медленно, ощупью, приближался к нему, а он эти два года стремительно расширял свои владения, не считаясь ни со средствами, ни с человеческими жизнями. Сейчас я был почти уверен, что нашел. Я был совсем рядом. Банк «Восток-инвест» укажет мне на Хозяина. Я подумал, что информированность Бавыкина о моем интересе к банку мне на руку. Скрываться теперь нет нужды, можно действовать в открытую. Поэтому я взял машину и отправился в налоговую полицию.
С заместителем начальника налоговой полиции города Пигу-левским у меня сложились неплохие отношения. Нам нечего было делить, напротив, мы были рады подбросить им материалы о налоговых мошенничествах коммерсантов, с которыми мы не сумели найти общий язык. Эти «латки» шли в зачет налоговой полиции, существенно улучшая показатели ее работы, а нам они были ни к чему. Дружить с нами было необременительно и выгодно, и Пигулевский со мной дружил, в ответ выполняя разные незначительные просьбы.
Сейчас мне тоже нужно было не очень много. Всего лишь влезть в документацию банка, чтобы отследить его наиболее крупных клиентов. Я не сомневался, что фамилия Хозяина окажется там одной из первых.
Пигулевский принял меня с пониманием. Вызвал своего сотрудника — грузного и медлительного мужика, похожего больше на обыкновенного бухгалтера, чем на оперативника, и объяснил задачу. Бухгалтер скривился, недовольный, но возражать начальству не стал. А когда узнал, что в банк и обратно мы поедем на моей машине, то почти подобрел.
Звали его Федор Гаврилович. Я сразу окрестил его про себя Дядей Федором и был готов спорить, что в налоговую полицию он попал откуда-нибудь из районного отдела БХСС. Несмотря на жару, он был в темном пиджаке и отнюдь этим не тяготился.
— А если не пустят? — спросил я, и Дядя. Федор тихо удивился.
— Как не пустят?
— Документы не дадут.
— Дадут, — со спокойной уверенностью ответствовал он. — Один раз не дали, потом долго рыдали. Отделение ОМОНа, и все дела. Они там свои зубы вениками выметали по всему банку. Теперь везде пускают и все дают.
Банк «Восток-инвест» занимал прекрасно отреставрированный особняк в переулке рядом с Садовым кольцом. По крайней мере с виду почтенная, солидная контора. Охранники — в белых рубашечках, галстуках. Секретарши тоже — белый, тую натянутый верх и не менее тутой стройноногий черный низ. Славные девушки, хорошенькие, все улыбаются белыми зубками и говорят «до-о-брый день». Будто специально подбирали. Конечно специально, а как еще? И дрессировали специально. Дядя Федор на этот ошеломляющий блеск не реагировал. Навидался уже, счастливец, насмотрелся. Хотя, только смотреть — какое уж тут счастье, скорее наоборот. Просто его, старого, девочки в черных колго-точках на длинных ножках уже не возбуждают. Они и меня не возбуждали сильно, глядя на них, я видел перед собой свою Элку.
Охранник подлетел к нам вежливо, но решительно: куда? Дядя Федор вяло раскрыл перед ним свое налоговое удостоверение, и нас пустили. Весьма скоро я уже листал папку с подшитыми документами. Дядя Федор ненавязчиво, но очень по делу помогал негромкими пояснениями. Кондиционеры работали вовсю, но все равно из всех присутствующих в банке он один оставался в пиджаке и не собирался раздеваться даже на время. Я проникся убежденностью, что пиджак он снимает только в бане, непосредственно перед тем, как войти в парную.
Мне было жаль, что я не мог сказать ему, что именно хочу найти. Он бы отыскал гораздо скорее. Но, в конце концов, мы тоже не последние валенки, и я нашел. Производственное объединение «Электон». Наименование платежки — услуги по маркетингу'. Сумма — ого! — ну и сумма. Вот интересно, куда эти деньги ушли…
Листая огромнейшую кипу копий платежных поручений, я вскоре понял, что не смогу обнаружить искомое, даже если буду заниматься этим без обедов и выходных вплоть до Нового года. Дядя Федор, неусыпно следивший за мной усталыми и добрыми глазами сенбернара, сполз со стула, подошел и зашептал в ухо.
— Ты чего ищешь?
Я буркнул что-то неопределенное и посмотрел на него довольно раздраженно.
— Тут ты ничего не найдешь, — шумно дохнул он, ничуть не смущаясь моей неприветливостью. — Если сумма пришла банку, то в банке она и утонула. Ты, конечно, извини, я вижу, что ты сам умный, но на твоем месте я бы посмотрел корреспондентский счет.
— Зачем? — машинально спросил я, и Дядя Федор, словно старый учитель, без малейшей насмешки принялся объяснять.
— Если банк переводит свои средства, то они идут по корреспондентскому счету. Вот папка, я ее попросил на всякий случай принести. Там указано, кому и сколько. Но должен предупредить: там все чисто. В том смысле, что на каждую сумму есть договор. Платит, например, банк за окраску внутренней стороны полов в оранжевый цвет. Ну, чтобы тараканов отпугивать. Криминала туг, как ни ищи, — не вытащишь. А деньги ушли.
— Б самом деле от тараканов помогает? — спросил я, и Дядя Федор округлил от изумления глаза.
— Ты что, охренел?
— Понял, — благодарно кивнул я. — Спасибо Дяд… Федор Гаврилович.
Только благодаря его совету я нашел, что искал. Сумма была другая — они же не дураки! — но это была не единственная сумма. Банк «Восток-инвест» регулярно переводил некой фирме «ИРА-Холдинг» сотни тысяч долларов за некие договорные услуги. Фирме «ИРА-Холдинг». Я вычислил тебя, Гута!
Да, доказать суду я, вероятно, ничего не смогу. Ты хитрее, умнее наших глупых законов и намного богаче продажных судей. Я не смогу- посадшъ тебя в тюрьму за то зло, которое ты принес моей стране, и я это отлично понимаю. Я подозревал именно тебя последние полгода и был горд сейчас, что не ошибся, Несмотря на твои деньги, несмотря на твои связи, охрану и бессилие государства, тебя ждет суд. Справедливый и беспощадный.
Я не стал возвращаться в управление, забросил Дядю Федора в его контору и отправился домой. Эту удачу стоило отметить. В первом попавшемся по дороге коммерческом ларьке я купил бутылку водки, предупредив при этом торгаша о страшной каре, которая его ждет, если водка фальшивая. Торгаш в будке сидел не один и хотел было возникнуть, но, глянув на меня, отчего-то передумал и водку мне достал не из-под руки, а откуда-то снизу. Еще я купил пузырь пепси-колы. В последнее время я приучился пить водку пополам с этой коричневой американской хренью. Так вкуснее.
Впервые за долгое время я пришел домой намного раньше, чем обычно. За час до окончания официального рабочего дня и за три — неофициального. Элки дома не было, и меня это не огорчило. Отсутствовала Элка, зато в холодильнике была еда: кусок сыра, четыре помидора и обрезки колбасы. Замечательно! Неплохо был охладить предварительно водку и пепси, да ждать долго. Я налил полбокала водки и доверху долил пепси. Выпил. Хорошо! Вот теперь можно и в холодильник, пока яичница жарится. Но прежде еще раз налить в той же пропорции.
По шарам мне ударило мгновенно. Словно бомба в башке разорвалась. Все в куски! Я же не обедал сегодня. Яичница готови-
лась сама по себе, и я решил нарезать бутерброды. Нож соскакивал с отвердевшей поверхности сырного бруска, но реакция у меня отличная — всякий раз пальцы я успевал убрать.
За свою реакцию я отхлебнул пару глотков. В самом деле, у меня отличная реакция и очень верный глаз. Размахнувшись, я рубанул по куску, наметившись в середину. Попал точно в цель. Нож врезался в стол, одна половинка сыра упала на пол. Я поднял ее и сдул пыль. Элка увидит эту царапину на столе и будет орать. Черт с ним, и с Элкой, и с царапиной. Я отхлебнул глоток. Может, Элка и не увидит, царапина-то — тьфу!