— Надеюсь, что не думала! Ты ведь только ребенок. Тем не менее ты уже достаточно большая и обязана осознавать свое положение. Ты понимаешь, что такое «дипломатия»?
— Нет, отец.
— Это слово означает отношения с другими странами. Дипломатия — очень тонкая игра, чем-то похожая на танец. Тройсине, Даут, Лайонесс, ска и кельты, все делают пируэты, все готовы объединиться в тройки или четверки, чтобы нанести другим смертельный удар. И я все время должен заботиться, чтобы Лайонесс не выпал из кадрили. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Сулдрун задумалась.
— Да, как мне кажется. Я счастлива, что не должна участвовать в этом танце.
Касмир даже отступил, спрашивая себя, действительно ли она так хорошо поняла смысл его слов.
— На сегодня все, — отрывисто сказал он. — Уходи отсюда и веди себя пристойно. Я поговорю с леди Дезди; она найдет тебе подходящих компаньонок. — Сулдрун хотела было объяснить, что ей не нужны никакие компаньонки, но посмотрела в лицо короля Касмира, прикусила язык и ушла.
Для того, чтобы выполнить приказ короля Касмира точно и буквально, Сулдрун поднялась в свои комнаты в Восточной башне. Дама Магелин, откинув голову назад, сладко похрапывала на стуле.
Сулдрун выглянула в окно — дождь падал ровной пеленой. На мгновение она задумалась, потом скользнула мимо дамы Магелин в гардеробную и одела платье, сотканное из темно-зеленого льна. Последний взгляд через плечо на даму Магелин, и она выскочила из комнаты. Приказ короля Касмира исполнен; если он случайно увидит ее, она продемонстрирует пристойное платье.
Осторожно, шаг за шагом, она спустилась в Восьмиугольник.
Здесь она остановилась, чтобы оглядеться и прислушаться. Длинная галерея была пуста, ни звука. Все спали, она шла по зачарованному замку.
Сулдрун побежала в Великий зал. Сквозь высокие окна с трудом пробивался серый свет, терявшийся в полумраке. Очень тихо она подошла к высокой узкой двери в длинной стене, оглянулась через плечо — уголки рта пошли вверх, — решительно открыла массивную дверь и проскользнула в Зал чести.
Как и Великом зале, свет, серый и неясный, придавал залу еще большую торжественность. Как и всегда, пятьдесят четыре высоких стула стояли вдоль стен слева и справа, и, казалось, с задумчивым пренебрежением глядели на стоящий посреди комнаты стол, вокруг которого расположились четыре стула поменьше.
Сулдрун тоже с неодобрением осмотрела пришельца.
Он вторгся в пространство между высокими стульями и мешал их свободному общению. Почему сюда поставили эту неуклюжую вещь? Наверняка из-за появления трех вельмож. Значит... Сулдрун решила немедленно уйти из Зала чести, но опоздала. Из-за двери донеслись голоса. Девочка, испуганная, застыла на месте. Потом растерянно забегала взад и вперед, и, в конце концов, метнулась за трон.
Спина коснулась края красного гонфалона. Сулдрун тихонько проскользнула через разрез в кладовую. Стоя совсем рядом со свисавшим полотнищем и раздвинув края разреза, она увидела пару лакеев, вошедших в зал. Сегодня они надели великолепные церемониальные наряды: ярко красные панталоны с буфами, черно-красные полосатые чулки, черные туфли с загнутыми кончиками и золотистые табарды с вышитым на них Древом жизни. Лакеи пошли по залу, зажигая светильники на стенах.
Два других лакея принесла пару тяжелых железных канделябров и поставили их на стол, потом зажгли свечи из восковницы, каждая толщиной в два дюйма; Сулдрун никогда не видела Зал чести таким сверкающим.
Сулдрун разозлилась на себя. Она — принцесса, и ей не нужно прятаться от лакеев; тем не менее она осталась в укрытии. Новости мгновенно разносились по коридорам Хайдиона: если лакеи увидят ее, очень быстро об этом узнает дама Магелин, затем дама Боудетта; кто знает, как высоко поднимется волна?
Лакеи закончили приготовления и вышли из комнаты, оставив дверь открытой.
Сулдрун протиснулась в зал. Остановившись за троном, она прислушалась, ее бледное перекошенное волнением лицо вспыхнуло от возбуждения. Внезапно решившись, она пробежала через комнату, но тут услышала звяканье металла и топот тяжелых шагов; в панике она повернулась и бросилась к трону.
Взглянув через плечо она увидела короля Касмира, олицетворение величия и могущества: он не шел, а шествовал через Зал чести, высоко подняв голову и выставив вперед подбородок и белокурую бороду. Отблески пламени играли на его короне, простому золотому обручу, увенчанному серебряными лавровыми листьями. Длинная черная накидка, почти касавшая пяток, черно-коричневый камзол, черные бриджи и черные высокие ботинки. Никакого оружия и украшений, лицо холодное и бесстрастное, как обычно. Он показался Сулдрун воплощением внушающего страх великолепия; она упала на четвереньки и проползла под гонфалоном в заднюю комнату. Только через какое-то время она осмелилась выпрямиться и заглянуть в щель. Король Касмир не заметил, что полотнище гонфалона колыхнулось. Он стоял у стола спиной к Сулдрун, опираясь руками на спинку стоящего перед ним стула.
В комнату вошли герольды, пара за парой, всего восемь, каждый нес штандарт с Лайонесским Древом жизни. Они встали у задней стены. За ними в комнату вошли те самые трое вельмож, приехавших утром.
Король Касмир подождал, пока все трое встали перед своими стульями, потом сел; за ним трое гостей.
Стюарды поставили перед каждым из них серебряный кубок, а глава стюардов наполнил их темно-красным вином из алебастрового кувшина. Поклонившись, он вышел из зала, за ним лакеи и герольды. Четверо мужчин, сидевших у стола, остались одни.
Король Касмир высоко поднял свой кубок.
— Я хочу выпить за радость наших сердец, за исполнение наших желаний и за достижение наших общих целей.
Все четверо выпили.
— А теперь займемся делами, — сказал король Касмир. — Мы здесь одни, без формальностей; давайте поговорим искренно и свободно. Такой разговор пойдет на пользу нам всем.
— Ловлю вас на слове, — сказал сэр Миллифор, слегка улыбнувшись. — Тем не менее я сомневаюсь, что наши сокровенные желания так уж сильно совпадают, как вы, похоже, считаете.
— Дайте мне определить позицию, которая должна подойти нам всем, — сказал король Касмир. — Вспомним старые времена, когда одним единственным правилом было поддерживать безмятежный мир. С тех пор мы познали вторжения, грабеж, войну и подозрения. Оба Ульфланда превратились в отвратительные пустоши, где нет никого, кроме ска, грабителей и диких зверей. Кельты подчиняются только благодаря неусыпной бдительности, как подтвердит сэр Импал.
— Подтверждаю, — сказал сэр Импал.
— Тогда я изложу дело простыми словами, — продолжал король Касмир. — Даут и Лайонесс должны действовать сообща. Объединив наши силы под единым командованием, мы сможем изгнать ска из Ульфландов, и подчинить кельтов. Потом Дассине и Тройсине, и Древние Острова снова станут едиными. Но первое и самое главное: объединить две наших страны.
— Тут не о чем спорить, — сказал сэр Миллифлор. — Однако у нас на пути несколько трудных вопросов. Кто станет гегемоном? Кто поведет армии? Кто будет править объединенным королевством?
— Да, прямые вопросы, — сказал король Касмир. — Пусть ответ на них подождет, пока мы не согласимся в принципе, вот тогда мы и обсудим все возможности.
— Мы уже согласны в принципе, — возразил сэр Миллифлор. — Давайте поговорим о настоящих разногласиях. Король Одри сидит на древнем троне Эвандик; вы уступите ему?
— Я не могу так поступить. Тем не менее мы может править вдвоем, как равные. Ни король Одри, ни принц Доркас не являются закаленными воинами. Я буду командовать армиями, а король Одри займется дипломатией.
Сэр Ленард мрачно рассмеялся.
— Вот и первая разница в мнениях: армии могут легко победить дипломатов.
Король Касмир тоже рассмеялся.
— Надеюсь, такая ситуация не возникнет. Пусть король Одри будет верховным королем до самой смерти. Потом буду править я, тоже до самой смерти. За мной — принц Доркас. Если у него не будет наследника, следующим будет принц Кассандр.
— Интересная мысль, — холодно сказал сэр Миллифорт. — Король Одри стар, а вы сравнительно молоды; вы хотели, чтобы я это напомнил? Принцу Доркасу придется ждать короны лет тридцать.
— Возможно так оно и есть, — неохотно сказал король Касмир.
— Король Одри лично дал нам указания, — сказал сэр Миллифорт. — Ему, как и вам, не нравится обстановка на островах, но он также опасается ваших печально известных амбиций. Он предполагает, что вы хотите разделаться со ска руками Даута, что разрешило бы вам напасть на Тройсине.
На мгновение король Касмир застыл, потом пошевелился и сказал:
— Одри согласился объединить усилия против ска?
— Да, если армии будут под его командованием.
— У него есть другие предложения?
— Он заметил, что принцесса Сулдрун скоро войдет в брачный возраст, и предлагает подумать о возможном браке между ней и принцем Вемусом.
Король Касмир откинулся на спинку стула.
— Вемус — его третий сын?
— Верно, ваше величество.
Король Касмир улыбнулся и коснулся короткой белокурой броды. — Быть может лучше соединить первую дочь короля Одри, принцессу Хлою, с моим племянником, сэром Нонусом Римским.
— Мы обязательно передадим ваше предложение двору в Авалоне.
Король Касмир отпил из кубка; послы дипломатично отпили вслед за ним. Король Касмир внимательно оглядел их.
— Быть может вы простые посыльные? И не можете вести настоящие переговоры?
— Мы можем вести настоящие переговоры, — ответил сэр Миллифор, — но в пределах наших полномочий. Быть может вы выскажите ваше предложение простыми словами, без всяких умолчаний.
Король Касмир взял кубок обеими руками, поднял его к подбородку и уставился на послов поверх него.
— Я предлагаю собрать всю силу Даута и Лайонесса, отдать объединенную армию под мое командование, обрушиться на ска и сбросить их в море, а потом подчинить кельтов. Одри или я, кто-то из нас умрет первым. Выживший будет править объединенным королевством, королевством Древних Островов, как правили в древности. Моя дочь, принцесса Сулдрун, выйдет замуж за принца Доркаса. Женитьба моего сына, принца Кассандра, зависит от обстоятельств.
— Ваше предложение имеет много общего с нашей позицией, — сказал сэр Ленард. — Однако король Одри предпочитает сам командовать военными операциями, которые будут проходить на територии Гаута. Во-вторых—
Переговоры продолжались еще час, но только подчеркнули взаимную непреклонность. Так как на большее рассчитывать не приходилось, переговоры закончились вежливо, но безрезультатно. Послы ушли, чтобы отдохнуть перед вечерним пиром, и король Касмир задумчиво сидел у стола, в одиночестве. Сулдрун в задней комнате смотрела на него не отрывая глаз, и с ужасом увидела, что он взял один из канделябров, повернулся и тяжелыми шагами направился к кладовой.
На мгновение она застыла, как парализованная. Сейчас он узнает, что она все слышала! Она бросилась в угол, за какой-то тюк, и прикрыла сверкающие волосы куском старой ткани.
Занавески дрогнули; по комнате побежали лучи света.
Сулдрун съежилась, ожидая грозного рыка короля. Но он стоял молча, расширив ноздри, возможно ощущая аромат лавандового саше, в которое клали одежду Сулдрун. Касмир поглядел через плечо, потом подошел к задней стене. Достав из щели тонкий железный стержень, он вставил его в отверстие, находившееся на уровне колена, потом в другое, немного выше. Дверь открылась, испустив свет, дрожащий и почти осязаемый, который вспыхивал то фиолетовым, то зеленым. Из комнаты потекла волнующая волна магии. Что-то закричали два высоких пронзительных голоса.
— Молчать! — сказал король Касмир. Он вошел внутрь и закрыл за собой дверь.
Сулдрун выскочила из угла и вылетела из задней комнаты. Пробежав через Зал чести, она проскользнула в Великий зал, а потом в Длинную галерею. Потом, уже спокойно, она пошла в свои комнаты, где нашла даму Магелин, которая сделала ей выговор за смятое платье и запачканное лицо.
Сулдрун вымылась и переоделась в теплую одежду. Взяв руки лютню, она подошла к окну и сделала вид, что занимается; при этом она так яростно дергала за струны, что дама Магелин всплеснула руками и куда-то ушла.
Оставшись одна, Сулдрун отложила лютню и села, глядя на ландшафт за окном. Было уже далеко за полдень, погода прояснилась; на мокрых крышах Лайонесса сверкал солнечный свет.
Медленно, происшествие за происшествием, Сулдрун перебирала в памяти события дня.
Три посла из Даута почти не заинтересовали ее, хотя нет, они хотели увезти ее в Авалон и выдать замуж за какого-то незнакомца. Никогда! Она убежит, станет крестьянкой или бродячим менестрелем, или будет собирать грибы в лесу! Сама по себе тайная комната в Зале чести не была чем-то необычным или удивительным. На самом деле она только подтвердила ее наполовину оформившиеся подозрения о короле Касмире, обладавшим такой абсолютной и ужасной властью!
В комнату влетела дама Магелин, тяжело дыша от возбуждения.
— Ваш отец приказывает вам придти на пир. Он хочет, чтобы вы выглядели так, как должна выглядеть настоящая прекрасная принцесса Лайонесса.
Вы слышите? Немедленно одевайте голубое бархатное платье и лунные камни. И не на секунду не забывайте об этикете! Не крошите хлеб и пейте как можно меньше вина. Говорите только тогда, когда к вам обращаются, отвечайте вежливо и не глотайте слов. Не хихикайте, не чешитесь и не крутитесь на стуле, как если бы у вас зачесалась попа. И, конечно, не рыгайте и не булькайте, пейте мелкими глотками. Если кто-нибудь пустит ветры, на обращайте внимания и не пытайтесь его порицать. И следите за собой; нет ничего более заметного, чем пукающая принцесса. Идемте! Я должна расчесать вам волосы.
Утром Сулдрун пришла в библиотеку, но мастера Джеймеса опять не было, и на следующий день и на следующий. Сулдрун слегка обиделась. Несмотря на болезнь он должен был связаться с ней.
Она специально целую неделю не ходила в библиотеку, но все равно не получила ни слова от мастера Джеймеса.
Наконец Сулдрун забеспокоилась и пошла к даме Боудетте, которая немедленно послала лакея в маленькую невзрачную келью в Западной башне — жилье мастера Джеймеса. И лакей нашел мастера Джеймеса, лежащего на тюфяке, мертвого. Его горячка перешла в воспаление легких, и он умер, чего никто не заметил.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ОДНИМ ЛЕТНИМ УТРОМ, незадолго до десятого дня рождения, Сулдрун вошла в гостиную на третьем этаже приземистой и старой Совиной башни. Здесь проходили уроки танцев. Быть может это было самое красивое помещение во всех Хайдионе. Навощенный березовый паркет отражал свет, лившийся из трех высоких окон, задрапированных жемчужно-серым атласом. Вдоль стен стояла мебель, обитая бледно-серой и розовой материей; на всех столах всегда находились свежие цветы — об этом заботилась госпожа Лалетта. Здесь учились восемь мальчиков и восемь девочек, все из лучших семей королевства; по возрасту — от восьми до двенадцати лет. Сулдрун считала группу смешанной: некоторые приятные, другие скучные и тупые.
Госпожа Лалетта, стройная темноглазая женщина, благородного происхождения, но без особых надежд на будущее, обучала их хорошо и никого не выделяла; Сулдун тоже относилась к ней равнодушно.
В то утро госпожа Лалетта чувствовала себя плохо и не могла преподавать. Сулдрун вернулась к себе и обнаружила даму Магелин, лежавшую на кровати Сулдрун; ее оседлал крепкий юный лакей по имени Лопус.
Сулдрун с испуганным интересом наблюдала за ними, пока дама Магелин не заметила Сулдрун и не закричала в полный голос.
— Отвратительно! — сказала Сулдрун, — И в моей кровати!
Лопус, глуповато улыбаясь, высвободился из объятий дамы Магелин, натянул бриджи и исчез. Дама Магелин оделась не медленнее его, одновременно весело болтая.
— Так быстро с танцев, моя дорогая принцесса? Ну, вы получили хороший урок? То что вы видели, так, пустяки, просто игра. Но лучше, намного лучше, если об этом никто не узнает…