– Разве пятьдесят шагов ничего не значат?
Сюко ударил кулаком по столу:
– Не могли бы вы подходить к этому с большей ответственностью?
Сёрью поднял руку в примиряющем жесте:
– Извини. После этого я непременно займусь правительственными делами. Ты доволен?
– Можем ли мы расценивать это заявление в качестве ваших истинных намерений?
– На западе что-то происходит. Пока что лучше притаиться и тихо посидеть на троне.
Все четверо посмотрели на Сёрью:
– На западе?..
Сёрью улыбнулся:
– В провинции Ген. Нам лучше подготовиться.
Итан обернулся. Хотя он избавился от всех слуг перед тем, как устроить это совещание, мужчина снова удостоверился, что рядом никого нет.
– Откуда вы это знаете?..
– Такие слухи ходят в городе. C недавних пор в провинции Ген стало весьма оживлённо. Солдаты из Ген появляются в городе несколько раз в месяц, растрачивая деньги в кварталах красных фонарей. Они приезжают с пустыми руками, а уезжают нагруженными.
– Они чем-то запасаются в Канкю?
– Хорошо, если это еда. А если оружие…
Сюко склонил голову на бок:
– Не могу представить, что они скупают оружие, готовясь устроить восстание. Если бы это было так, то рано или поздно до нас дошли бы слухи.
Сёрью улыбнулся и обратился к Сейсю:
– Императорский арсенал сейчас в Канкю.
Сейсю прищурился. Мог ли заведующий арсеналами работать на чёрный рынок? Император Кёо собрал чрезмерное количество оружия. С тех пор немалая его часть была распродана, чтобы пополнить императорскую казну, тем самым снабжая рынок и снижая на него цены. Поэтому на складах оно по-прежнему было в избытке.
– Губернатор Ген? – спросил Сюко.
Итан кивнул:
– Поговаривают, что он, опасаясь немилости императора Кёо, после его кончины расправы подданных, а теперь увольнения, затворился в своём замке и не выходит. Также говорят, что он превратился в комок нервов.
– Загнанная в угол крыса способна укусить кошку. Будучи припёртыми к стенке, эти губернаторы настоящая проблема. Но что ещё хуже, по некоторым сведениям наместник Ген имеет проницательный ум и хорошую голову на плечах. Его зовут Ацую, и я полагаю, это сын губернатора.
Итан прищурился:
– Ваше величество хорошо осведомлены.
– Так говорят люди. Ты пренебрегаешь тем, что простой человек может узнать на свой страх и риск?
– Конечно, нет, – ответил Итан по-настоящему удивлённым голосом.
Сюко посмотрел на него и прокашлялся:
– При всём уважении, ваше величество…
– Что такое?
– Вам незачем выходить в народ как простолюдин и вести себя подобно шпиону!
Сёрью закатил глаза к потолку. Рокута улыбнулся и встал.
– В чём дело, Рокута?
Выходя из покоев, он оглянулся через плечо:
– Видя, в каком ключе развивается этот разговор, мне становится тут нечего делать, я ухожу.
Глава 5
Оставив императора на попечение Итана и остальных, Рокута ушёл через балкон. Солнце уже зашло, погрузив море облаков в полумрак, и на небе появился тонкий серп луны.
– Запах крови в воздухе.
Война маячила на горизонте. На фоне того, что министры плели интриги, а провинциальные лорды собирали войска, казалось чудом, что в Эн до сих пор не разразилась гражданская междоусобица.
Рокута пересёк внутренний двор и ощутил предзнаменование надвигающейся беды. Из-за врождённой неприязни к войне и кровопролитию у него сжалось сердце.
«Положись на меня», – сказал когда-то Сёрью. Но это не делало военное противоборство менее отвратительным. В случае войны начнётся массовая гибель солдат, а простые граждане неумолимо окажутся втянуты в этот водоворот событий.
Рокута подошёл к одной из дворцовых пристроек и небрежно распахнул дверь. Она открылась с негромким скрипом. В сторожке привратника никого не было. При обычных обстоятельствах там размещался бы стражник. Но во дворце не хватало служащих, поскольку император Кёо казнил слишком много подданных. В результате изредка производимых назначений в императорском дворце не наблюдалось никакой суеты.
Он пробрался через палисадник и вышел к расположенной поодаль святыне. Внутри строения находился небольшой дворик. В центре островка из белого гравия росло серебристо-белое дерево. Его ветви, будто отлитые из расплавленного серебра, свисали до самой земли.
Это, в буквальном смысле, было дерево жизни.
Родители, желавшие завести ребёнка, молились возле дерева. Если небеса внимали их мольбам, то на одной из ветвей вырастал плод, называвшийся ранка, и через десять месяцев появлялся ребёнок. Но иногда ранка срывалась преждевременно.
Ранка Рокуты, так же как и Сёрью, была унесена мистическим ураганом Сёку. Когда отделённые друг от друга миры пересекались, то ранка попадала в утробу женщины в другом мире. Рождаясь в оболочке, такой ребёнок внешне походил на своих родителей и назывался тайка.
Энки унесло в другой мир через море Пустоты в столицу Хорая. У него были отец и мать, бабушка и дедушка, братья и сёстры. Ему бы никогда не пришло в голову, что он был ребёнком, который никогда не должен был существовать.
Когда Рокута был маленьким, их дом сгорел дотла. Спасаясь от опасности сквозь клубы дыма, они обнаружили, что Киото охвачен огнём. Всю ночь они провели в бегах. Когда наступило утро, то бабушка с дедушкой и одна из его сестёр погибли.
Семья мальчика остановилась в западных окрестностях Киото, чтобы избежать войны. Но у них не было ни еды, ни денег. Поскольку столица была охвачена беспорядками, отец не мог найти работу. Сначала умер его брат, затем младшая сестра, а после в горах оставили Рокуту.
У его семьи не было выбора, если они хотели выжить.
Спасение пришло из этого мира. Умирая от жажды и голода на склоне той горы, Рокута едва сохранял сознание. Этот ребёнок спасся лишь потому, что не был простым человеком. Он был кирином.
В противном случае он умер бы в той глуши, как и многие другие дети. В тот период брошенный ребёнок не считался таким уж редким явлением.
«Сецузан», – промелькнуло в голове у Рокуты.
С приходом войны на простых людей обрушивались несчастья. Среди пробудившихся признаков жизни, военные толки вновь разносились по всей стране. Горькая ирония задела его за душу.
Всё больше разрушенных гор и долин, реки крови и дети-сироты, обречённые на нищету и погибель.
Перед тем как взойти на трон, Сёрью сказал, что хотел бы увидеть, каким было это королевство. Взирая с вершины горы вниз невозможно ничего увидеть. Лишь двадцать лет миновало с той поры. За это время все дети повзрослели.
Имея неограниченную продолжительность жизни, император, кирин и министры зачастую теряли счёт времени. Но в нижнем мире годы не стояли на месте.
«Эти брошенные на произвол судьбы дети… Где они сейчас и что с ними стало? Без сомнения, беды вновь просыплются на их головы».
Рокута обратил свой взор к небесам, тонкий серп луны возвышался над ним подобно высеченному на небосводе острому когтю.
– Коя…
Однажды ночью Рокута очнулся ото сна и услышал голоса родителей, обсуждающих, как им избавиться от него. Точно так же ещё один ребёнок пробудился глубокой ночью, чтобы предаться своей судьбе.
То, что когда-то произошло, повторилось здесь, в этом королевстве. Восемнадцать лет назад, в провинции Ген.
Глава 6
Рокута сидел на спине Рикаку, своего сирея. Как правило, считалось, что только кирины могли подчинять себе йома.
Тайхо мчался по небу будто вихрь и осматривал побережье провинции Ген, в то время как мимо него пронёсся другой человек. Точнее говоря, ребёнок верхом на йома.
Он едва успел удивиться. Зверь выглядел как огромный волк с крыльями и клювом хищной птицы, вероятно, это был тенкен, называвшийся также «небесная собака». На его спине располагался ребёнок. Из-за высоких скоростей их пути пересеклись буквально на мгновение. Эта встреча воистину оказалась судьбоносной.
Рокута скомандовал своему сирею:
– Поворачивай! За ними!
– Но, Тайхо, – предупредил Рикаку, – это же был йома.
Рокута кивнул:
– Да, я знаю. Именно поэтому. Одно дело – сирей, но почему йома везёт на спине ребёнка? Это не поддаётся объяснению.
Рассекая небо над морем, они поравнялись с ребёнком, летевшем на йома красной масти. Тот увидел нагоняющего их Рокуту и сжался от страха.
Тенкен издал леденящий кровь вопль. Ребёнок обхватил руками его толстую шею:
– Нет, нет. Не надо, – призывал он зверя, пытаясь успокоить его.
Он выглядел моложе Рокуты. У него было бледное лицо, хрупкое телосложение, а его чёрные волосы перемежались синими прядями. Будь он кирином, его волосы по обыкновению были бы золотистыми.
– Эй, – окликнул его Рокута. При виде испуганного ребёнка он выдавил из себя дружелюбную улыбку. – Ты кто?
Ребёнок отрицательно покачал головой. Прохладный бриз донёсся с поверхности океана. При этом стало заметно, что вся его одежда разорвана.
– Меня зовут Рокута. Не ожидал, что встречу здесь кого-то вроде тебя. Со мной такое в первый раз, особенно в открытом небе.
На это ребёнок слегка кивнул головой. Возможно, он пытался сказать, что с ним это тоже впервые.
– Куда ты направляешься? Ты куда-то спешишь?
В ответ снова последовал кивок.
Рокута спросил с небрежной улыбкой:
– Знаешь, я был бы не против перекусить. Как насчёт того, чтобы немного поесть?
Малыш широко раскрыл глаза:
– Вместе?
Рокута рассмеялся и кивнул. Он указал на морское побережье. По первоначальному порыву он хотел протянуть к нему руку, но подобный жест мог вынудить мальца к бегству.
– Что скажешь?
Ребёнок вытянул шею и взглянул в лицо йома:
– Хорошо, – ответил он.
Они высадились в дюнах. Разложив фрукты и рисовые лепёшки, Рокута спросил:
– Это ведь йома?
Он никогда не слышал о том, чтобы йома приручали, как собаку. Все говорили, что это невозможно. Ребёнок лишь качнул головой.
– Да? – изумился Рокута. – Но кто ещё, помимо йома и ёдзю, может летать?.. Как ты его приручил?
– Не знаю.
– Он говорит, что не знает, – пробормотал про себя Рокута. – Это невероятно.
– Правда?
– Несомненно.
Они сидели в дюнах и разговаривали. Перед ними простиралось Чёрное море. По другую сторону моря, окружая центра мира, неприступной стеной возвышались вершины гор Конго.
Ребёнок проснулся посреди ночи, а на следующий день его одного оставили в горах. Вот о чём они говорили.
– Понимаю, – сказал Рокута, всё сильней удивляясь этой встрече. Двоих детей в разных мирах бросили обедневшие из-за войны родители. Но, невзирая на все трудности, они случайно встретились.
– Выходит, горожане решили от тебя избавиться. Как это жестоко.
– Думаю, да.
– Как тебя зовут?
– Не знаю, – сказал ребёнок. – Когда-то у меня было имя, но я не помню его.
– Значит, тебя унесло волнами в логово йома?
– Не в логово. Это Большой меня туда принёс.
– Большой?
Ребёнок взглянул на йома позади него. Тот, в свою очередь, заботливо смотрел за ним.
– Большой приносил еду в своё логово. Вероятно, и меня принёс вместе с ней.
– Или ты сам был едой. Но он тебя вырастил?
– Да.
Поразительная история: йома, приглядывающий за человеческим ребёнком, – он никогда не слышал о таком прежде.
– А что насчёт тебя? Такое часто случается? – Рокута адресовал этот вопрос Рикаку, который с опаской наблюдал за йома.
Но ответа не последовало. Даже в случае непосредственного приказа, сирей не разгласил бы никаких сведений о себе или своём роде. Йома и впрямь были отчуждёнными по своей природе.
Рокута не настаивал на своём вопросе и снова повернулся к ребёнку:
– Хорошо, что ты не погиб. Значит, с тех пор ты живёшь вместе с йома?
– Время от времени я выхожу за едой.
– Большой не ест людей? – спросил Рокута, хотя он уже знал ответ на этот вопрос. Он не сидел рядом с йома, но ощущал едва уловимый запах крови, исходивший от него. Людской крови.
– Конечно, ест. Иначе он бы умер с голоду.
Рокута прокашлялся и спросил:
– А ты?
Ребёнок опустил голову:
– Нет. Ни людей, ни животных. Я говорил Большому не делать так, но он меня не слушает, – он посмотрел на Рокуту умоляющим взглядом. – Когда нападаешь на людей или животных, то их охватывает паника. Большой старается держаться от них подальше. Они набрасываются и совершают ужасные вещи или со всех ног пускаются наутёк.
– Вот тебе и люди, – сказал Рокута с натянутой улыбкой и успокаивающе похлопал мальчика по плечу. – Я впечатлён. Ты определённо не можешь закрыть на это глаза. Тебе лучше избегать атак и самому в них не участвовать.
– Конечно. Откуда ты, Рокута? Ты из этих мест?
– Верно, – сказал Тайхо, кивнув.
Малыш наклонился вперёд:
– Ты знаешь что-нибудь о Хорае?
– А? – Рокута посмотрел ему в глаза. – Ты имеешь в виду, где он находится?..
– На востоке за морем есть страна. Там никто не сражается и не причиняет друг другу зла. Там мой папа. И, возможно, моя мама. Я разыскиваю их всё время.
Из его глаз хлынули слёзы. У Рокуты кольнуло в сердце. Отец мальчика, должно быть, умер. Чтобы не сообщать столь трагичных новостей, его мать выдумала историю о том, что он уплыл в Хорай. Не такая уж редкая практика. Несмотря на то, что мать его бросила, он по-прежнему верил ей и продолжал разыскивать это загадочное место.
– Хм, Хорай не на границе этого моря.
Малыш удивлённо раскрыл глаза:
– Нет? Но он ведь у границ восточных берегов? Разве это не восточный берег?
– Это Чёрное море. Хорай граничит с океаном далеко на востоке Кёкая. Но он очень далеко, сколько ни плыви, ты никогда его не достигнешь. Отсюда не попасть туда. Говорят, что только жрецы, живущие в горах, и йома способны преодолеть такой путь. Простым людям, за исключением нерождённых ранка, это не дано.
– Ах… Ясно… – сказал он, опустив плечи.
Он разыскивал Хорай, чтобы найти своих родителей. Услышав, что Хорай находится на востоке, он приехал сюда, к берегам Чёрного моря. Но в сопровождении йома он представлял угрозу, где бы ни оказался. Рокута мог хорошо представить себе реакцию горожан, когда они окажутся поблизости. Ребёнок полагал, что если ему удастся объяснить, что йома – это его защитник, и он не будет нападать, то они примут его с распростёртыми объятиями.
– Прости.
Едва ли это была вина Рокуты, но в тот момент ребёнок выглядел настолько подавленным, что извинение казалось вполне уместным.
Ребёнок вздохнул несколько раз. «Пойдём», – сказал он еле слышным голосом. Йома спрыгнул с ближайшего валуна и тихонько подошёл к нему. Малыш уткнул лицо в его мягкие перья, испачканные людской кровью.
– Ах, – Рокута наконец осознал, что происходит на самом деле. Ребёнок вовсе не так много говорил. Теперь он подумал о том, что около половины из сказанного было ближе к птичьему клёкоту. Кирины и горные жрецы могли понимать значения звуков, издаваемых йома и животными, которые воспринимались ими как человеческая беседа.
Йома прислонился клювом к шее ребёнка и негромко рыкнул. Рокута не услышал, что он сказал, но понял значение жеста: «Пойдём».
Ребёнок поднял голову и удручённо встал:
– Нам нужно идти.
– Ты будешь снова в этих местах?
– Не знаю. Если Хорай не здесь, то в этом нет особого смысла.
Рокута хотел было задать вопрос, но воздержался.
– Если я приду в город, то люди станут нападать на Большого?
– Вероятно.
Йома непременно станет их целью. Ноги ребёнка, видневшиеся из-под разорванных штанов, были в шрамах от стрел.
– Ты не хочешь жить в городе?
Колеблясь, он взглянул через плечо:
– Вместе с большим?
– Ну, это вряд ли.
– Тогда нет, спасибо.
Рокута кивнул:
– Если ты передумаешь… Если ваши дороги с Большим разойдутся… обязательно приходи в Канкю.
«Канкю», – повторил про себя ребёнок.