Гроттер лишь хмыкнула. Она-то знала – потому что сама подсказала Глебу, что именно следует искать. Собственно говоря, именно на этой расписке и сошёлся весь мир – Таня с некоторым удовольствием слушала о том, как страдал Клопп. Она потеряла возможность жить так, как ей хочется, потому что он вдруг решил жениться – так вот, теперь его очередь страдать и не понимать, за что ему на седую голову свалилось подобное наказание.
Таня смерила мужа презрительным взглядом, но не проронила ни единого слова. Она знала, что чувства надо уметь хранить в себе, поэтому неоднократно напоминала себе о чем-то подобном и лишь вздыхала, когда кто-то говорил об обратном. Рыжеволосая ненавидела демонстрировать напоказ что-либо, поэтому удивлялась сплетницам, способным рассказать что-то о себе. Информация всегда была великолепным средством для управления людьми, а Таня умела ею пользоваться, поэтому следовало иметь хотя бы малейшее понятие того, что именно делать дальше.
Гроттер вздохнула и склонила голову набок, а после тихо спросила:
- Чего Вам от меня нужно? – она смотрела на мужа настолько спокойно, словно давно уже знала, что именно он скажет.
- У вас, у молодых людей, есть один большой минус. Вы ведетесь на чувства. А это часто останавливает вас. Но можно ведь использовать недостатки противника как свои преимущества, верно? – Клопп даже подался вперёд и словно прошипел. – Ты должна влюбить в себя этого человека!
Тане захотелось рассмеяться ему в лицо. Влюбить в себя Глеба? Зачем? А самое главное – опять? Таня не понимала причины подобного заявления со стороны своего муженька, да и не хотела этого понимать – она ожидала такого, поэтому была готова и уже запасла специально подготовленный ответ.
- Зачем? Я должна быть верной своему мужу. А любые подобные отношения ведут к непредсказуемым ситуациям.
- Делай что хочешь! – вновь вскочил на ноги, словно совсем молодой мужчина, Клопп, и вновь потянулся к жене, но старость всё равно давала о себе знать, вновь заставляя его садиться и спокойно смотреть на девушку. – Мне всё равно, что ты будешь делать. Если будет нужно – можешь даже забеременеть от этого человека. Но он должен отказаться от проклятой расписки!
- Сначала Вы женились на мне, после почти год продержали в заточении, называя женой и при этом содержа, словно девушку в монастыре, а теперь предлагаете лечь в постель с каким-то непонятным богачом ради вашей выгоды?- холодно спросила Таня, умолчав о том, что на самом деле ради подобного предложения всё и затевалось – ведь она прекрасно выучила Клоппа и знала, что именно будет его реакцией на происходящее, вот только всё равно не ожидала столь быстрого, столь явственного предложения.
- Ты обязана выполнять то, что говорит тебе твой муж. И если ты не выполнишь мой приказ, то я выгоню тебя из дома и привяжу к позорному столбу!
Гроттер усмехнулась, лишь недовольно пожимая плечами.
- Привязывайте. И учтите: вы сами предложили мне эту идею, - улыбнулась она. – Моё дело – выслушивать приказы и выполнять, - повернувшись спиной к Клоппу, она направилась к двери, с громким стуком закрывая её за собой…
***
- Твой муж смотрит на нас уже пятнадцать минут подряд, - усмехнулся Бейбарсов, в который раз встретившись взглядом с Клоппом. Тот, словно пойманный на горячем, поспешил отвернуться, а Глеб лишь недовольно пожал плечами – подобное поведение его немного раздражало, но не более.
- Он ждёт результата, - хмыкнула Таня. – В конце концов, я получила едва ли не партийное задание, - рыжеволосая усмехнулась.
- Он стал необыкновенно щедр. Это уже третий вечер, на который меня приглашают едва ли не лично, - Бейбарсов на мгновение прикрыл глаза. – Чёрт, как же меня всё это раздражает! Лучше бы я оставался бедным художником.
- Ты никогда не был особо бедным, - отметила Таня. – Да и в любом случае, Глеб, ты же прекрасно понимаешь, что только так у нас всё может получиться, - говорила девушка тихо, поэтому собравшиеся вокруг старики совершенно ничего не слышали – её муж вновь продолжал наблюдать за ними слишком пристально, и Бейбарсов, словно почувствовав это, прикоснулся губами к руке рыжеволосой, сжимая в своей ладони её тонкие пальцы.
- Ты сама обвиняла меня в недостатке средств прежде, - спокойно промолвил Бейбарсов. Надо сказать, порой он действительно скучал за маленькой мастерской, в которой не было никого, кроме картин и его самого, о старом доме, из которого нельзя было выйти, когда шёл сильный снег, о дурацком пружинистом матрасе, на котором спалось куда удобнее, чем на проклятых пуховых перинах и всём прочем, что только приволакивали слуги.
Таня прикрыла глаза, словно собираясь что-то промолвить, но так и не ответила, решив, что это абсолютно нормально – промолчать в ответ. Рыжеволосой не хотелось думать о плохом, и она просто наслаждалась тем, что могла поиздеваться над мужем хотя бы так – Клопп всегда был редкостным собственником, пусть на самом деле она не нужна была ему даже на одну сотую процента.
В конце концов, заманчиво улыбнувшись Бейбарсову и что-то шепнув ему на ухо, девушка поднялась на ноги и направилась к своему мужу уверенным шагом.
- Меня сегодня вечером не будет дома, - спокойно, не обращая внимания на чужие взгляды, промолвила тихо она. – И ночью тоже, я думаю.
Конечно, слухи бродили уже давно – Клоппа это сводило с ума. Прошло всего недели три его попыток получить проклятую расписку обратно, но при этом ни единого намёка о том, что дело закончится успехом, не было. Старик знал, что о его жене болтают всякие глупости, а весь светский мир шепчется о том, что она нашла утешение в руках молодого богача, который держал её мужа на денежном крючке.
Весь светский мир был уверен в одном: Гроттер не пропадёт, даже если с Клоппом что-то случится.
Он проводил Таню презрительным взглядом, то и дело порываясь что-то сказать вслед, но всё же сдержался, потому что его вновь отвлёк разговор с кем-то; всё это переставало уже быть забавным или интересным. Знакомый, чуть более молодой, если это вообще важно, говорил о том, что надо помнить о собственной гордости и о том, что на самом деле надо было сотворить ему, как уважающему себя человеку и мужу. Увы, но дуэль, даже для восстановления честного имени, ему не подходила – Клопп был уверен, что даже если Бейбарсов не умеет стрелять, то руки у него трясутся в десятки раз меньше, чему восьмидесятилетнего старика.
***
- Где ты была?! – теперь у Клоппа ещё сильнее дрожали руки. Его молодая – даже слишком, - жена выглядела чрезмерно счастливой, а в волосах её запутался лепесток розы, о котором, как считал старик, девушка даже и не догадывалась. – Где ты была, я тебя спрашиваю?! – он швырнул в Гроттер хрустальный кубок, который попался под руку, но старческих сил не хватило для того, чтобы сделать это с достаточной силой, и хрусталь развалился на мелкие кусочки прямо у ног девушки. Она посмотрела на мужа с некоторой долей отвращения, переступила через осколки и направилась к лестнице, выпутывая из рыжих прядей лепестки чёрных роз, так удачно припрятанные Бейбарсовым на самом видном месте – это оказалось очередной частью интриги.
- Я выполняю Ваши указания, - не поворачиваясь уже лицом к Клоппу, спокойно промолвила Татьяна. – Вы сами сказали мне поступать именно так, вот я и исполняю данное мною слово.
Девушка говорила до такой меры уравновешенно, что Клопп вновь швырнул какие-то бокалы, рассыпавшиеся с тихим звоном по полу. Таня оглянулась, наблюдая за ним, а после промолвила всё так же идеально тихим голосом:
- Нужные документы ждут тебя внизу.
- Это не давало права тебе изменять мне! – Клопп даже не заметил, что в обычно язвительно-уважительной манере речи Татьяны появилось проклятое “ты”, которое совершенно не вписывалось в стандартную картину их разговоров. Он сначала рванулся к тем документам, о которых думал больше всего, а после вновь оглянулся, внимательно посмотрел на свою жену и потянулся за огромным осколком стекла, который валялся у него под ногами. – Ты не имела права! – собрав в кучу остатки собственной жизненной энергии, он рванулся вперёд, к лестнице, пытаясь убить свою жену – осколок в дрожащих руках сильно ранил кожу, но Гроттер, демонстрируя искренний испуг, упала на ступеньки даже раньше, чем Клопп подошёл поближе.
- Помогите! – в доме всегда было полно слуг, и они слушались хозяйку намного больше. – Помогите! Он сошёл с ума!..
Топот ног ознаменовал наступление новой, искренне неприкосновенной доселе эпохи, которая поглотила весь мир и не позволяла никому даже пытаться дышать и двигаться с уверенностью дальше. Всё вокруг попросту воспылало и не пыталось возникнуть в мире вновь… И усталенные порядки попросту успели рухнуть.
Весь светский мир вскипел.
Новость о том, что старик Клопп сошёл с ума, потрясла каждого. Многие винили в этом обстоятельства, некоторые говорили о том, что, возможно, в такой ситуации виновата его молодая жена, но никто не брался ничего утверждать, потому что подобные факты совершенно никого не интересовали.
Все знали, что Клоппа едва-едва удержали, не позволяя ему убить молодую жену осколком стекла, знали, что он не соглашался на церковный брак, что считалось отчасти прогрешением…
Знали, что по сути Татьяна была не женой, а пленницей жуткого человека.
Слухи расползались с невероятной скоростью. Перечитывая утренние газеты с принятием решения о том, что брак был признан недействительным и сотворённым насильно, о том, что Зигмунда навсегда заключили в психбольнице, Гроттер лишь улыбалась – её все дружно признавали бедной жертвой, пострадавшей от ужасного человека.
В конце концов, разразившийся громкий процесс об убийстве бедной старой женщине, которая могла бы ещё прожить, о найденной расписке о залоге всего имущества Зигмунда Клоппа, о новом наследнике, которого он якобы мечтал убить, используя свою жену, его добила.
Суд присяжных принял единогласное решение: всё имущество, вся собственность Зигмунда Клоппа переходила в руки наследника той самой старухи.
- Тебе его не жаль? – хмыкнув, поинтересовался Бейбарсов, допивая чай, и внимательно посмотрел на рыжеволосую, которая вновь углубилась в чтение. – Ты же всё это разыграла, - парень усмехнулся.
- Расписку писала не я, - пожала плечами девушка. – А то, что твоя бедная тётушка, которая тебе не родственница, умерла не от подмешанного Клоппом яда, а от инфаркта – это всего лишь дело времени. Клопп убил бы её.
- Но его ты остановила, судя по всему, гораздо раньше, - усмехнулся Бейбарсов.
Таня лишь недовольно пожала плечами. Она терпеть не могла разговаривать об этом, но всё равно приходилось. К тому же, в последнее время новостей было гораздо больше, чем следовало того ожидать.
- И всё-таки, - она вздохнула, вспоминая о том, как брак признавали недействительным – дурацкий суд проходил даже без участия вдовы при живом муже, - я не понимаю, как всё так получилось. Я думала, придётся ждать больше года.
- Тебя признали жертвой. Что плохого в том, что хотя бы кто-то после пережитого несчастной девушкой согласился взять её в жёны и помогать ей с реабилитацией?
Май пролетел сплошной пеленой; сегодня, в последний день первого месяца лета должен был состояться заключительный суд, но Таня не поехала. Денег у неё было достаточно, чтобы написать себе что-то вроде свидетельства о том, что бывший, уже недействительный муж довёл бедную девушку до исступления и до полусумасшедшего состояния.
- Они считают меня избавителем, - усмехнулся странным мыслям Бейбарсов. – Думают, что после всего того, что с тобой случилось, я совершил великое дело перед церковью и моралью, взяв тебя в жёны, - Глеб прикрыл глаза. – Сколько уже времени прошло? Неделя?
- Да. Я теперь невыездная, - пожала плечами Таня. – А всё потому, что нахожусь на реабилитации и восстанавливаю собственное психическое здоровье.
Бейбарсов собирался что-то ответить, но не успел. Открывшиеся с громким стуком двери свидетельствовали о том, что кто-то ворвался в комнату; Таня, подняв глаза на слугу, содрогнулась, ожидая новости – ей почему-то стало не по себе.
- Зигмунда Клоппа казнят завтра, в субботу. Мы будем ждать вас.
***
Казней не было уже очень-очень давно, и Таня не ожидала услышать подобный приговор. Она молча наблюдала за тем, как вели старого, сгорбленного старика куда-то вперёд, сжимая руки за его спиной.
- Решением Суда Присяжных Зигмунда Клоппа приговорено к казни через гильотинирование за преступления по отношению к… - приговор слушать было трудно. Гроттер содрогалась от ужасного голоса, который звучал с противоположной стороны, чувствовала, что виновата она сама, и никак не понимала, почему Глебу настолько сложно сейчас просто сжать её руку и попытаться успокоить её хотя бы на мгновение.
Это была ода потерянной в деньгах молодости, зрелости и старости. На отвратительном лице Зигмунда Клоппа отражались все его грехи многих-многих лет, и Таня с испугом наблюдала за тем, как он медленно шагал вперёд, не вырываясь, но в мыслях явно проклиная и её, и Глеба, и весь мир.
Клопп просто был вот таким человеком.
В его глазах плескалась та самая нотка безумия, что так сильно пугала Таню прежде – шествие показалось ей необычайно длинным, и девушке было очень страшно, ей хотелось как можно скорее спрятаться от противного взгляда, который скользил по присутствующим – в их городке не ставили гильотину вот уже несколько десятков лет.
- Почему не топором? – шёпотом спросил кто-то за спиной.
- Потому что люди не желают марать руки об эту тварь, - строго ответил второй. – Видишь, вон девушка рыженькая стоит? Бледная такая, несчастная! – толпа перешёптывалась с тихим, неприятным гулом. – До чего довёл… Господи, как ей ещё повезло вырваться из этого кошмара?
- Диво, что нашёлся человек, который согласился на ней жениться и…
Тихое шушуканье раздражало ещё больше всего прочего; Таня молча сжимала руки в кулаки и мечтала как можно скорее выбросить всё из головы. Ей было страшно, но Гроттер наблюдала за тем, как вели проклятого Клоппа к казни – она никогда не думала, что всё может закончиться вот так, но его смерть всё равно, наверное, была предсказана небесами.
- Это всё ведьма! – вдруг, попытавшись вырваться, закричал Клопп; звуки давались ему с трудом, но он отчаянно пытался выкрикнуть ещё что-то. – Это всё ведьма! Сожгите её!
Таня оглянулась, пытаясь отыскать Бейбарсова, но его рядом не было. То ли парень затерялся где-то в толпе, то ли он попросту ушёл, оставив её одну – Таня не могла ответить на этот вопрос, она лишь молча ждала того момента, когда ему отрубят голову.
Совладать с Клоппом было не так уж и просто. Таня наблюдала за тем, как его пытались поставить на колени, но старик вырывался. Девушке казалось, что вот-вот его восклицаниям поверят, что её схватят и отрубят голову именно ей – в его смерти ей стало бы уже намного спокойнее и понятнее, но теперь надо было только ждать.
Сумасшедший – сейчас это шептала всё толпа, но Таня с ужасом понимала, что её бывший муж говорит чистую правду, просвечивающуюся сквозь призму его виденья.
Она помнила, как его с силой ударили в спину, заставляя рухнуть на колени, как надавили на плечи руками, опуская старую, полуседую-полулысую голову, как руки пристегнули кандалами, не позволяя вырваться…
Лезвие упало с громким скрежетом заржавевшей стали, которую давно уже пора было менять, и Таня содрогнулась, отпрянув – вся толпа ахнула, наблюдая за тем, как отрубилась голова. Двигаясь по инерции, она покатилась с покатого помоста, оставляя за собой кровавый след на досках и какие-то страшные, непонятные капли крови на каждой ступени. Гроттер даже не поняла, что произошло – но спустя мгновение мёртвые, широко раскрытые глаза смотрели на неё, а голова бывшего мужа валялась в ногах…
Восклицания “бедная девчонка” не помогли – Таня не помнила, как потеряла сознание. Её привезли домой, но Бейбарсова там не было – оставаясь совершенно одной в пустом-пустом замке, в огромном дворце, она дрожала от холода и от одиночества.
Ноги принесли в старый домик сами. Таня прекрасно знала, что Бейбарсов его не продал, но считала, что там будет закрыто; она поднималась по ступеням предельно медленно, ожидая увидеть пустую комнату…