Гроссмейстер прочел перевод сэра Оливера. В глубокой задумчивости подошел к окну. Уже рассвело. Наверное, где-то 7 утра. Он любил вставать рано и главные вопросы обдумывать утром. А уж тем более принимать важные решения. Хотелось выйти из сырого помещения (зима на Мальте влажная) в сад, но шел дождь с песком. Здесь его называли "африканским". Африка близко, и мавританский ветер Сирокко нес колючий песок на юго-восточную Европу!
- 8 -
Новенький "уазик" Hanter преодолевал версты по ухабистой дороге с легкостью пантеры, уходящей от залпа охотника. В глазах этих больших кошек не бывает страха, не бывает даже отражения того, что они могут стать добычей. Они привыкли сами быть охотниками. А увертливый и быстрый заяц рожден жить в страхе. Вот так одни довольствуются травкой, другие ищут свежего мяса. Но азарт погони все равно спотыкается об этот удар плети ужаса от дышащей в затылок смерти.
Андрей пребывал в благодушном состоянии, даже не просто покойном, а именно в благодушном настроении охотника, только начинающего охоту. Пока лишь поиск зверя, его норы или его тропы. Удовлетворение от заготовленных хитроумных ловушек. А может, огромная мускулистая рука Платоныча, лежащая на руле, его рысиный взгляд, впертый в дорогу, предвещали удачу. Иришка, расположившаяся на заднем сидении, тихонько побрякивающие нотным строем дороги баночки с вареньем, добавляли в общую, уютную мизансцену "женщину в тылу". Еще теплые, наверное, пироги Анны Никитичны звали на привал.
Молчали каждый о своем. Андрей пошел на провокацию:
- А ведь мы, Дмитрий Платонович, выехали без завтрака, и уже больше часа в дороге. Нужен привал. Что по этому поводу говорит Морской устав? - он заинтересованно посмотрел на водителя.
- Верно говоришь, Андрей Петрович. Завтрак должен быть. По положенности, - отозвался моряк. - Да и оправиться не мешает.
- По положенности, - Андрей тоже употребил это военное словечко.
- Очень изящная словесность, - хмуро вставила девушка.
- Да... - протянул Андрей, ловко парируя, - одно слово: женщина на борту.
- Что, мешает оправляться каждые полчаса? - не сдавалась девушка.
- Ладно вам, - Платоныч остановил прения. - Сейчас за пригорком будет поворот, где ровный березовый перелесок с полянками. Там и почаевничаем.
Действительно, быстро нашли сухую поляну, достали припасы еды и два термоса. Ирина на правах хозяйки расстелила какое-то покрывало, на него сверху постелила белую скатерть. Приговаривала:
- Помидоры, огурцы малосоленые, - она любовно открыла баночку с крохотными огурчиками. - Самые первые. А вот еще свежие огурчики. Яйца вареные, лук-перо, пироги. Здесь черный чай, крепкий. Это любит Платоныч. А в этом термосе для нас с вами, Андрей Петрович, травяной, вкуснейший и в меру бодрящий. Вот влажные, вот простые салфетки.
Слово "в меру" она произнесла в наставительном тоне. Еще добавила:
- Здесь, в пластиковой коробке, есть еще бутерброды с копченой колбасой и сыром. Мы их покупали для гостя, вдруг он предпочитает эту нездоровую пищу, - бросила взгляд в сторону Андрея.
- Да ладно уж. Не нужно, я вот пирожком откушаю. - проворчал Андрей.
Мужчины "налегли" на пироги, в основном мясные и огурчики с помидорами. Девушка "склевала" пирожок с капустой, яйцо, помидорку и два свежих огурчика.
Горка пирогов быстро "присела".
- Водитель, как рулевой на судне, должен быть сыт. Андрей Петрович тоже. Он у нас... нет там, на Мальте, как я понимаю, будет вроде лоцмана, - Платоныч утер усы и налил себе большую кружку крепкого черного чаю.
- Как же, как же, по положенности, - Ириша засмеялась.
"Лоцман" немного смутился и даже потерял прежнюю безмятежность: он, если честно, абсолютно не представлял всей дороги и всех камней преткновения на пути. И своей задачи тоже. Но должность "лоцмана" ему понравилась. Вполне почетно.
И снова в путь. Через двадцать минут начались окраины Санкт-Петербурга. Наконец-то ехали по асфальту.
Платоныч объявил:
- Пробок вроде нет. Куда мы, принцесса? К Верочке или к Юлии Станиславовне?
- К маме. Сестрёнка уже отправилась на работу. У неё перед поездкой особенно много дел. Дай порулить, Платоныч.
- Нет, принцесса. Ты гонщица безбашенная. Нет. Водишь ты хорошо, но тренируйся в усадьбе, без меня. Я же даю тебе машину. Короче - не сейчас...перед дальней дорогой.
Андрею нравилось, как нежно этот суровый воин опекал свою "принцессу".
Он также понял, что Юлия Станиславовна - мама Ирины и Верочки, сноха Марии Родиславовны.
- Мы сначала к маме, Андрей Петрович. Вы сегодня остановитесь у нее, а вылетаете завтра утром. Остальное обсудим уже на Садовой. Где-то через час будем дома, - сделала паузу. - Извините, я должна вас представить родственником Платоныча, приехавшим вПитер в командировку на пару дней... Мама, как ни странно, любит общение, живет воспоминаниями и рассказами о театре...
- Я бы мог переночевать в гостинице, - сказал Андрей.
Ирина будто не расслышала, задумавшись о чем-то.
- Еще прошу: маме ни слова о дяде, его записках и поездке на Мальту...
- Ты не волнуйся, дочка. Давай я скажу в двух словах - вмешался Платоныч.
Он сухо, в виде рапорта, рассказал Андрею о том, что муж Марии Родиславовны преподавал основы судовождения в кораблестроительном институте. Умер он по старости и болезни 5 лет назад. Старше был жены своей на 6 лет. Их сын, отец Верочки и Иришки, окончил Высшее военно-морское училище в Ленинграде, служил командиром на подводных лодках. И однажды в походе на Средиземном море рассказал своему заму по политчасти о каких-то секретах своей семьи по... вопросу религии, что ли... Политрук доложил командованию и мужа Юлии отправили на сушу, заниматься ремонтными работами в порту. Тот начал пить, попал в "дурку" и умер там 10 лет назад. Юлия - актриса, служила в различных театрах Питера. Сейчас не играет, подрабатывает в театральных студиях и с удовольствием занимается внуком, сыном Иришки. Ему шестнадцать, зовут Павел. И живет с бабушкой. После смерти мужа Юлия, и так-то впечатлительная чересчур дама (актриса!) была долго в депрессии и попросила отдать ей на воспитание внука. Иришка согласилась. И еще, - Платоныч сделал паузу, - Юлия винит... в каком-то смысле... в том, что муж увлекся "религией" Марию Родиславовну и Натаныча. Поэтому ты, Андрей, мой родич в командировке.
- Достаточно, Платоныч, - вмешалась девушка. - Кстати, если вам захочется побывать на могиле дяди Гриши, то он, как и все наши родные, похоронен на лютеранском Смоленском кладбище на Васильевском острове.
- Обязательно, - отозвался Андрей Петрович.
Минут десять ехали молча. Раздался звонок на Иринин сотовый. Звонила Вера. В какой-то момент разговора Андрей увидел в зеркале растерянный взгляд девушки, направленный на него.
-...нет, это совершенно бесцеремонно, Вера... Ну, хорошо, только предложи это сама... Я дам ему телефон... - слышны были обрывки фраз телефонного разговора.
Она хмуро отдала телефон в руки Андрея.
- Доброе утро, Андрей Петрович, - сказала Вера. - Я сейчас на работе. Давайте мы с вами встретимся в районе Казанского собора в 17:00 у памятника Барклаю-де-Толли. Предлагаю вам купить путеводители по Мальте и Сицилии, погуляйте и почитайте. Погода великолепная. И еще: взяли ли вы свою повесть? Не забудьте, пожалуйста. Да, передал ли вам Платоныч трость? Погуляйте с ней сегодня, чтобы привыкнуть. - Пауза. - И главное: наша поездка может иметь некоторое осложнение. Об этом при встрече. - Снова пауза. - Не сочтите мою просьбу бестактной, но вам необходимо приобрести во внешности европейский лоск. Это вопрос дипломатического протокола, и расходы отнесем в графу "представительские". Хотите сами зайдите в магазины, но лучше, если вас сопроводит Иришка... А еще лучше подождите встречи со мной. Удачи!
Андрей передал телефон девушке обратно.
- Да-а-а, - протянул он, - опять загадки: Сицилия, трость, европейские штаны... Поездка, надо полагать, не будет томной...
- О, это уж точно! У моей сестрицы авантюрный характер! Как и у дяди... Что касается ваших нарядов - меня увольте. Я плохо разбираюсь "в тряпках" и ненавижу ходить по магазинам. Это по Верочкиной части: она штучка столичная. Увидите сами... И по ресторанам вас затаскает...
Платоныч притормозил. Он был опять хмур: ему не нравились "загадки".
- Я забыл отдать вам трость. - Он вышел из машины, открыл багажник, достал трость. - Вот, изготовлено мною по рисунку и объяснениями Веры Яновны, - посмотрел тревожно на Ирину, - а ты, дочка, не врешь, что едешь отдыхать?
- Ой, Платоныч, не нуди...
Платоныч отдал трость Андрею, сел за руль, и тронулись дальше. Андрей с большим интересом рассматривал предмет. Мордочка Иришки тоже высунулась над его левым плечом.
- Какая красивая! - искренне вскрикнула девушка.
- Палка крепкая, не переживай. - Польщенный похвалой Платоныч любовно коснулся трости. - Вся длинная часть из вишни, на ее конце - титановая трубка с резиновым "набалдашником". Внутри трубки есть резьба. В нее можно навернуть при необходимости вот это, - он достал из "бардачка"две титановые треугольные пирамидки, удлиненные, высотой примерно 15 см и тоже с резьбой в основании. - Это нужно положить в какую-нибудь фабричную коробку с толстой фольгой... Таможня "даст добро"! - старый "морской волк" имел опыт мелкой контрабанды. - Эх, бывало я этой принцессе - он посмотрел на Ирину, - когда ей годика не было, привозил ей из "загранки" коробки с молочной смесью, добрые такие коробки с фольгой...
- Почему же, Ирина, вы не всосали с молоком Платоныча любви к буржуазному "шопингу"? - улыбнулся Андрей.
Та засмеялась в ответ.
- С ручкой пришлось повозиться, чтобы придать форму по рисунку. Вымачивал, под прессом высушивал... На конце ручки тоже титановая трубка с теми же... "трансформерами", - закончил моряк-умелец.
Вещь была очень качественная и даже стильная. Титановые части были с красивым рисунком гравировки, деревянные - покрыты темно-вишневым лаком, подпаленные тоже художественно, с помощью паяльника. Андрей пожал руку мужчине, искренне поблагодарил, Иришка погладила Платоныча по жесткой седой щетине затылка.
Но вот предназначение этого предмета Андрей не очень понимал. Явно двойное. С одной стороны - это некая опора и орудие. И даже оружие. С другой - это "скипетр фараона". Но что вкладывала в эту форму египетская эзотерическая традиция, он не помнил.
- Сорвешь колосок - найдешь тропинку в поле. Возьмешь посох- уйдешь по горной тропе, - вдруг проговорил Андрей.
- Вы что, увлекаетесь японской поэзией - хокку? - удивилась Ирина. - Какой прелестный стих, где-то я слышала его.
- Да нет, это у меня само как-то сейчас... сочинилось - задумчиво сказал Андрей.
- Эх, к вашим талантам добавить европейские наряды - это что-то! - А вот как вас подстричь - я знаю! Тут могу помочь. - Там на юге жарко.
Андрей промолчал. Он смотрел рассеяно в окно и о чем-то размышлял. О чём? О пальчиках?
А вот и Нева! Мост Александра Невского, улица Марата, Гороховая и , наконец, Садовая. У Андрея защемило сердце. Сколько воспоминаний... Даже запах той белой ночи, того мокрого асфальта он отчетливо помнил! У него была отличная память... Вспомнил жену. Когда он, бывало, в приподнятом настроении заговаривал с ней о тех счастливых местах, минутах их первых радостных супружеских лет, его обжигала та непамятливость, а порой раздражительность, на которые он натыкался... А у него вот отличная, просто такая память - на двоих хватит!
Платоныч заехал в Мучной переулок. Опять кольнуло. Совпадение? Знак? Они с женой снимали здесь комнату в их медовый месяц. Нет, медовую неделю.
Остановились, вышли, выгрузили багаж.
- Платоныч, дорогой, отвези эту сумку с банками сестрёнке домой, ключи у тебя есть. Да, Андрей Петрович, положите, пожалуйста, в сумку вашу повесть. А мы с "командировочным" зайдем ненадолго к маме, потом в парикмахерскую, потом я к подружке, Андрей Петрович - на задание. Я ночую у сестры, завтра утром заберешь сначала "родственника" отсюда, потом нас с Верой, увезешь в аэропорт, ну, а потом домой, в усадьбу. Да, и не забудь, что бабуля просила привезти булочки с маком, и...
- Да все я помню! Все будет четко, по-флотски. Я до утра к старому другу, ну, ты знаешь его. Вспомним портовых девчонок! - шутил моряк в предвкушении доброй встречи.
- Знаю, знаю... Но не как однажды зимой... В семь у Веры.
- Обижаешь, принцесса. Тогда ведь как раз канун Дня Защитника Отечества был. Грех было не отметить, - буркнул защитник Отечества.
- Ну все, пока. - Она в знак доброго расположения приобняла Платоныча, и тот уехал.
- 9 -
Андрей с девушкой поднялись в квартиру. Иришка открыла дверь своим ключом. Их встретила Юлия Станиславовна, высокая светловолосая женщина с приветливой улыбкой. Мама и дочка обнялись и расцеловались. Ирина представила Андрея, изложила его "легенду".
"А ведь соврала и глазом не моргнула! - подумал мужчина про девушку. - Ангел, небесное создание".
- Садитесь завтракать, дорогие. Вы, Андрей Петрович, бывали в Петербурге раньше? Мы с Иришкой могли бы после вашей работы погулять вместе, сходить в театр. Какой театральный жанр Вы предпочитаете? - и она еще пару минут рекламировала интересные театральные постановки.
"Точно, любит общение, - вспомнил Андрей слова Ирины. - И театр. Вечером мне достанется".
- Да, я бывал в Ленинграде частенько. А погулять вряд ли получится. Очень много работы... и допоздна... - вымучивал слова "конспиратор".
- Не беспокойтесь. Мы, театральные люди, привыкли ложиться спать за полночь... - весело и шумно говорила хозяйка, накрывая на стол.
- Мамуля, не хлопочи, нам надо убегать уже. Я к тебе сегодня загляну еще, часа в три-четыре ты будешь дома? А сейчас мне нужно срочно повидаться с Соней. Ночую, сегодня у Веры, она редактирует новую книгу, ей нужна помощь. А завтра у тебя.
Соня, видимо, подружка, и это единственный кусочек правды во всем эпизоде встречи. Какие-то сложности были в отношениях матери и дочери... Мать как-то виновато опустила глаза и закивала головой.
- Ах, да. Вот гостинцы вам с Пашулей от Анны Никитичны. Пашка в школе?
- Спасибо. Павел в гимназии. А к двум часам я буду дома. Схожу ненадолго на репетицию в студию и вернусь. Какой замечательный получается спектакль! Мольер! Ребята очень стараются. И заинтересованы. Мы нашли уже несколько площадок для показа: вот дом культуры на Фрунзенской... - она торопилась рассказать дочери многое.
Дочь торопилась.
- Мама, потом, - уже с укором сказала дочь.
- Ах, да! Извините меня, болтушку, - в руках женщины сахарница и заварочный чайник нервно застучали друг о друга.
Тому сахару и тому чаю не суждено было соединиться в чашке ароматного напитка, дарящего тепло и уют. И понимание.
Андрей и Ирина вышли на улицу и направились по Садовой в сторону Невского. Мужчина весело помахивал тростью, изредко опуская ее на асфальт. Трость ему нравилась.
- "Очки дворнику были не нужны, но он к ним привык и носил с удовольствием", - девушка на память процитировала "Двенадцать стульев".
На Невском Ирина посмотрела на часы, потом виновато на Андрея и сказала:
- Извините меня, Андрей Петрович, но уже начало двенадцатого, я не могу вас более сопровождать... Мне нужно повидать Соню, мою подругу. Я ей обещала...
- Вы и мне обещали сводить меня на "холю ногтей и одулянсион" - грустно процитировал классиков. - В парикмахерскую.