— Мальчишки в школе дразнятся, — с неохотой пояснил Рошан.
— Кого они дразнят? Тебя?
— Да, дядя.
— И что же они говорят?
— Они говорят, что я подкидыш.
Абдул задохнулся от охватившего его негодования. Он хотел что-то сказать и не мог.
— А что, дядя Абдул, я действительно подкидыш? — спросил Рошан.
— Что за чушь! — произнес наконец Абдул. — Кто это тебе сказал?
— Кришан.
— Он учится вместе с тобой?
— Да.
— И кто он такой?
— Он сын муллы.
— Он сын недостойных родителей! — воскликнул Абдул. — Только недостойные родители могли так воспитать своего сына. И этот твой Кришан — плохой мальчик!
Рошан тем временем доел рис, отодвинул миску и вздохнул.
— Я и сам знаю, что он плохой, — сказал он. — Но все равно обидно.
— А ты не слушай такие глупости!
— Что же мне — уши затыкать?
Абдул покачал головой. Несмотря на прожитые годы, он не переставал поражаться злобе, которая была в людях.
— Что за люди! — ворчливо бормотал старик. — Ну какое им дело до всего этого.
— А у меня есть папа? — спросил неожиданно Рошан.
Абдул вздрогнул и посмотрел на мальчика внимательно.
— Конечно, — сказал он после паузы. — Твой папа — я…
— А вот Кришан говорит, что никакой ты мне не папа. И потому я и есть не кто иной, как подкидыш.
— Глупости, глупости, глупости! — пробормотал Абдул, словно хотел этим заклинанием оградить Рошана от людских наветов.
Он понял сейчас, как нелегко приходится Рошану в школе, но не знал, что следует предпринять. Поговорить с учителем? Но что это даст? Ровным счетом ничего. Наоборот, его мальчика будут обижать еще больше, называя еще и ябедой. Самому поговорить с обидчиками? Тот же результат.
— Знаешь, — задумчиво произнес Абдул, — ты пока ходи в эту школу, до каникул хотя бы, а я тем временем что-нибудь придумаю.
— Что же ты придумаешь, дядя Абдул?
— Я переведу тебя в другую школу.
— В какую?
— Не знаю пока. Мы найдем школу, которая расположена не в нашем квартале, и там тебя не будут обижать.
— Хорошо бы, — мечтательно отозвался Рошан.
Старик обнял его, погладил по голове.
— Я не дам тебя в обиду, мальчик мой. У тебя есть я, и можешь быть уверен — за тебя есть кому заступиться.
— Ах, дядя Абдул, — прошептал Рошан. — Как я тебя люблю!
СУДЬЯ МАХЕШ
Все складывалось как нельзя лучше в жизни Махеша. Был он умен от природы и образован благодаря усилиям отца, отличался прилежностью и почтением к старшим, был тверд, когда это от него требовалось, и покладист, когда от него этого ждали.
И когда старый судья ушел на покой, на освободившееся место была только одна кандидатура — Махеш. Все выглядело очень естественно — кому же еще быть судьей, как не Махешу, только ему. Рай Сахеб знал, скольких трудов ему стоило, чтобы сделать так, как задумывалось с самого начала.
И это была его последняя услуга, которую он оказал своему зятю. Потому что вскоре обрушились на Рай Сахеба болезни, одна за другой, и через полгода его не стало, а еще через год и Руп Чанд, отец Махеша, скончался.
Но на судьбу Махеша это уже не могло повлиять. Он был известен и уважаем, не было в городе человека, который не искал бы знакомства с ним, а дом его слыл богатым и щедрым, каким и хотела сделать его Малти.
Она занималась домом, а еще — их сыном Рамешем, который был главной и единственной их с Махешем заботой и любовью. Мальчик рос, оберегаемый авторитетом отца и нежностью матери, и ничто не омрачало счастливой жизни этой семьи. И только Малти с некоторых пор стала часто вздыхать, но от Махеша это не укрылось.
— Что такое? — поинтересовался он.
— Нет, ничего.
— Неправда. Ты тревожишься почему-то.
— Это из-за Рамеша, — призналась Малти. — Скоро он пойдет в школу.
— И что же?
— Я не буду видеть его почти целый день.
— Ты просто привыкла к нему.
— Матери это не возбраняется, — ответила Малти, а по лицу ее блуждала печальная улыбка.
Ребенок идет в школу — и это первое его расставание с матерью лишь первое предупреждение о том, что расставания неизбежны в жизни, их будет еще очень и очень много.
ВСТРЕЧА С ОТЦОМ
В новую школу Абдул повел Рошана сам.
У дверей с табличкой «Директор школы» он разволновался, замешкался на мгновение, но потом решительно распахнул дверь и вошел, ведя за руку мальчика.
Когда Абдул с Рошаном вошли, директор, мужчина в костюме европейского покроя, оторвался от бумаг и сказал приветливо:
— Проходите, пожалуйста. Я вас слушаю.
— Идем, сынок, — подбодрил Рошана Абдул.
Они приблизились к столу директора. Абдул сел в кресло. Рошан стоял рядом, разглядывая обстановку кабинета.
— Чем могу служить? — спросил директор.
Был он вежлив, и это Абдулу понравилось.
— Дело вот в чем… — начал старик.
В это время открылась дверь, кто-то вошел в кабинет, и лицо директора, до этого хоть и вежливое, но серьезное, расплылось в улыбке. Он даже встал, чего не сделал, когда вошел Абдул.
— Здравствуйте, господин директор! — сказал вошедший.
— Здравствуйте, господин судья! — с приветливой улыбкой ответил директор.
Абдул обернулся. Человек, вошедший в кабинет вместе с мальчиком, был ему незнаком. Зато его хорошо знал директор. Это был судья Махеш со своим сыном Рамешом, судья Махеш — человек настолько уважаемый, что директор словно забыл о старом Абдуле и обращался теперь исключительно к Махешу.
— Садитесь, пожалуйста, — пригласил он.
— Спасибо, — ответил Махеш с улыбкой и опустился в кресло. — Познакомьтесь, это мой сын.
— Очень приятно, — кивнул директор.
Судья повернул голову. Рошан стоял недалеко от него. В это чудесное утро Махеш любил весь белый свет и, пребывая в приподнятом настроении, он потрепал дружески Рошана по волосам, сказав при этом:
— Славный мальчик.
Рошан склонил голову и вежливо поздоровался, как учил его Абдул.
— Какое же у вас дело ко мне, господин судья? — спросил директор.
Махеш отвернулся от Рошана.
— Я бы хотел, чтобы мой сын учился в вашей школе, — сказал он.
— Очень хорошо! — еще более приветливо заулыбался директор и извлек из лежащей на столе папки какую-то бумагу. — Заполните, пожалуйста, эту анкету.
Махеш достал из кармана ручку.
— А ты, малыш, подойди ко мне, — обратился директор к Рамешу.
Когда тот подошел, директор легонько потрепал его по щеке и произнес с чувством:
— Какой хороший мальчик!
Он действительно был рад тому, что сын Махеша Капура будет учиться в их школе. Это престижно, когда дети солидных родителей посещают именно эту школу, а не какую-то другую.
— Когда ты вырастешь, — сказал директор Рамешу, — ты будешь таким же знаменитым, как твой отец.
Он был так увлечен беседой с судьей, что совсем забыл о втором посетителе, и старому Абдулу пришлось напомнить о своем присутствии.
— Господин директор, — сказал Абдул, — запишите, пожалуйста, и этого мальчика в вашу школу, — и он показал на Рошана.
— Да-да, конечно! — спохватился директор. — Заполняйте анкету.
Он протянул бланк анкеты старику. Тот похлопал себя по карманам и обнаружил, что забыл дома очки. Его вид был таким растерянным, что директор спросил:
— Что-то случилось?
— Да, — пробормотал старик обескураженно. — Мои очки, я забыл их дома.
— Ничего страшного, — улыбнулся директор.
Ему было немного неудобно, что он забыл о первом посетителе.
— Давайте, я заполню анкету с ваших слов, — предложил он.
Абдул кивнул благодарно.
— Итак, — спросил директор, — как имя мальчика?
— Рошан.
— А полностью?
— Полностью? — переспросил Абдул растерянно.
Он взглянул на Рошана и сказал ему чуть виновато:
— Рошан, милый, выйди, пожалуйста, из кабинета. Мне очень нужно поговорить с господином директором.
Когда мальчик вышел, Абдул вздохнул и сказал:
— Рошан Али, Рошан Бей — пишите, что хотите.
Директор оторвался от анкеты и посмотрел на старика с изумлением.
— А какого он вероисповедания? — спросил он после паузы.
— Я не знаю, — пожал плечами старик. — Я нашел его в лесу, совсем маленьким. Его, наверное, бросили родители.
Махеш перестал заполнять анкету и с интересом прислушался к разговору.
— Он был им не нужен, — продолжал Абдул. — И от него избавились.
— Какая чудовищная подлость! — совершенно искренне сказал с чувством Махеш.
— Небо их покарает! — поддакнул директор.
— Поэтому родителями его считайте Всевышнего, — сказал Абдул. — А о вере пишите все, что угодно: индус, мусульманин, христианин. Какая мальчику разница? Сам-то я мусульманин, но мне безразлично, какой веры мой мальчик. Для меня он прежде всего человек.
— Значит, вам ничего не известно о его родителях? — участливо спросил Махеш. Ему было жаль и этого старика, и его мальчика.
— Нет, господин судья, ничего, — ответил Абдул. — Знаю только, что он сын изверга.
Махеш кивнул, соглашаясь.
— В графе «отец» напишите, пожалуйста, мое имя, — попросил Абдул.
— Хорошо, — кивнул директор. — Что мы будем писать?
— Абдул Рашид.
Махеш углубился в свою анкету. Он заполнял ее, а сам думал об этом странном старике и его приемном сыне. Старика ему было жаль, но сам Махеш никогда не взял бы чужого ребенка, да еще брошенного. Откуда знать, кто его родители? Если они принадлежат к другой вере, то как можно взять их ребенка в свой дом? И тем более — подкидыш.
Махеш вздохнул украдкой и посмотрел на Рамеша. Вот его сын — это его сын, и все знают об этом, и говорят: «Смотрите, это Рамеш, сын судьи Махеша Капура». Говорят это с уважением. А что скажут о том мальчике, которого старик отправил дожидаться за дверь? Ни отца, ни матери. Позор, какой позор! Жалко, что и таких детей принимают в эту школу; Махеш надеялся, что отбор здесь более строгий. Он хотел поговорить на эту тему с директором, но не решился сделать это при старике, ведь это было невежливо.
Директор закончил заполнять анкету и спрятал ее в папку.
— Что ж, — сказал он. — С завтрашнего дня милости прошу в нашу школу.
— Спасибо, — улыбнулся благодарный Абдул.
Он попрощался с директором и с судьей и вышел в коридор, где его поджидал Рошан.
— Пойдем, мой мальчик, — сказал Абдул. — Завтра начинается твоя учеба в этой школе.
Он был счастлив, представляя, с какой радостью будет ходить в школу Рошан, ведь здесь никто не будет его обижать. Как же ошибался бедный старик! Ой еще не знал, что Рошану придется столкнуться с несправедливостью с самого первого дня пребывания в этой школе.
РОШАН И РАМЕШ
На следующее утро Рамеш отыскал свой класс. Ученики уже собрались, но урок не начинался. Рамеш сел за парту, выложил из сумки учебники. Он еще не знал здесь никого и присматривался к окружающим. Пройдет всего несколько дней, и он будет здесь своим, он всегда легко сходился с новыми друзьями.
— А вы слышали новость? — услышал Рамеш за своей спиной.
Он оглянулся. Несколько мальчишек стояли плотной группой, окружив рассказчика, а тот говорил, не понижая голос:
— Один из новеньких, который придет к нам, не знает, кто его отец и мать.
Один из слушателей присвистнул недоверчиво.
— Как же он может не знать своих родителей? — спросил кто-то.
— Очень просто.
— А ты откуда об этом знаешь?
— Я слышал, как господин директор рассказывал об этом учителю.
Рамеш вспомнил мальчика, которого видел накануне в кабинете директора.
— Он не только своих родителей не знает, — сказал кто-то из учеников. — Он даже не знает, какой он веры.
— Он что — подкидыш?
— Ясное дело! — с уверенностью заявил рассказчик.
Он хотел еще что-то добавить, но кто-то толкнул его в бок и показал на дверь. Все обернулись. В класс вошел Рошан и остановился на пороге, не зная, какое место занять. Рамеш смотрел на новичка с сочувствием. У него, Рамеша, были и отец и мать. Они любили его, а он любил их, и все это было настолько естественно, что Рамеш просто не представлял, как это у ребенка может не быть родителей.
Все молчали, и это молчание было угрюмым. Рамеш обвел взглядом своих новых товарищей и на их лицах увидел напряжение и даже неприязнь.
Рошан тем временем пошел неторопливо по проходу. Он увидел впереди парту, за которой сидел только один ученик, и шел туда, но, едва мальчик дошел до этой парты, сидящий за ней придвинулся к самому краю скамьи, не давая Рошану сесть, и сказал с плохо скрытой насмешкой:
— Нет, нет! Это место занято.
И все почему-то засмеялись. Рошан оглянулся вокруг с недоумением, но не понял ничего и прошел дальше, где тоже было свободное место, но и там ученик не дал ему сесть, сказав:
— Я умоляю вас, сэр, пройти дальше, — и при этом сделал плавный жест рукой, показывая направление, в котором надо идти Рошану.
Рошан растерялся. Он еще не понял, что происходит, но в следующую секунду ему все объяснили.
— Здесь есть места только для законнорожденных, — сказал кто-то.
Рошан почувствовал, как к его лицу прилила кровь, резко обернулся, но не увидел, кто сказал эти слова. Вокруг него были улыбающиеся лица, но за улыбками Рошан увидел скрытую неприязнь.
Рамеш, сидя за своей партой, не выдержал.
— Рошан! — крикнул он. — Иди сюда! Ты будешь сидеть со мной!
Он не мог понять, как можно быть таким жестоким. Рошан подошел, положил на парту сумку, и тут же ученик, подскочивший к Рамешу с другой парты, сказал:
— Подвинься! Я здесь буду сидеть! А этот пусть убирается! — и кивнул на Рошана.
Рамеш вскочил, готовый защищать своего нового друга.
— Он никуда не уйдет!
— Он здесь сидеть не будет! — повторил ученик.
— А я говорю — будет! — Рамеш готов был драться.
Но драки не произошло. Едва обидчик замахнулся, Рошан схватил его за руку и, сильно сжав, сказал негромко, но очень убедительно:
— Попробуй только тронь меня или этого мальчика!
Драчун сверкнул глазами, и тут кто-то крикнул:
— Учитель! Учитель идет!
Все вскочили со своих мест. Драчун исчез, словно его тут и не было.
— Здравствуйте, — сказал учитель.
Класс ответил ему нестройным хором.
— Садитесь, — предложил учитель и отвернулся к доске.
— Тебя как зовут? — спросил Рошан.
— Рамеш.
— А меня — Рошан.
— Я знаю. Я видел тебя в кабинете директора.
— И я тебя видел. У тебя отец — судья. Да?
— Да.
— Такой очень важный господин.
— Он у меня хороший.
— Ты его любишь, наверное?
— Конечно.
У Рамеша едва не сорвался с языка вопрос: правда ли, что у Рошана нет отца, но он вовремя спохватился, подумав, что доставит этим вопросом боль своему новому другу. Вместо этого Рамеш спросил:
— Ты сегодня первый день в школе?
— В этой школе, — уточнил Рошан. — А вообще я уже учился, но потом дядя Абдул меня оттуда забрал.
Рамеш хотел спросить, почему, но понял, что это было, наверное, связано с тем, что у Рошана нет родителей, и об этом тоже нельзя спрашивать.
Учитель что-то писал на доске, отвернувшись от класса.
— Если хочешь, мы будем с тобой дружить, — предложил Рамеш.
— Хочу.
Рамеш кивнул удовлетворенно. Рай Сахеб, получается, не обманывал его, когда говорил, что в школе очень легко найти друзей.
— Ты будешь моим другом, — сказал Рамеш.
— А ты — моим.
Они так и остались сидеть вдвоем за партой. Во время перемен никто к ним не подходил, словно ветерок отчуждения пронесся между двумя мальчиками и остальным классом, но их это не тревожило. Им было интересно вдвоем, они сегодня встретились впервые, и им было что рассказать друг другу. Рошан не видел ничего, кроме бедной хижины дяди Абдула, и ему было очень интересно узнать, как живут мальчики, у которых есть папа и мама. А Рамеш, все годы перед школой проведший с родителями, хотел знать о жизни мальчишек, которые проводили больше времени на улице, чем дома.