Коридор заканчивался большой комнатой. От бриллиантов внутри исходил спокойный, мягкий свет. Не осколки и даже не сферы, большие самосветы без оправы. Лифт затаилась у приоткрытой двери, в тени.
Одетый в строгую белую рубашку, Мрак вышагивал перед двумя приспешниками в черно-белой форме, с мечами на поясах. Один был макабаки, с круглым простоватым лицом. Вторая – женщина с более светлой кожей, может, реши, о чем свидетельствовали длинные темные волосы, заплетенные в тугую косу. У нее была квадратная челюсть, мощные плечи и чересчур маленький нос, будто свой она продала, чтобы купить новую пару обуви, а замену откопала на свалке.
– Тем, кто вскоре присоединится к нашему ордену, оправдываться не подобает, – наставлял Мрак. – Если хотите заслужить доверие своих спренов и сделать шаг от посвященного к рыцарю Осколков, вы должны полностью отдаться делу. Должны оправдать доверие. Утром я напал на след, который вы оба упустили, и обнаружил в городе второго нарушителя.
– Сэр! – отозвалась женщина реши. – Я предотвратила нападение в переулке! Мужчине угрожали бандиты!
– Это правильный поступок, – Мрак продолжал размеренно вышагивать взад-вперед, – но следует действовать осмотрительно, не отвлекаясь на мелких преступников. Я понимаю, что сложно оставаться в стороне, когда сталкиваешься с нарушением законов, объединяющих общество. Однако помните: наша первоочередная забота – более важные вещи и более важные преступления.
– Связыватели потоков, – произнесла женщина.
Связыватели потоков. Люди, похожие на Лифт, люди с потрясностью, способные на невозможное. Ей не было страшно пробраться во дворец, но сжавшись под дверью, глядя на человека, которого называла Мраком, она замерла от ужаса.
– Но... действительно ли… – заговорил мужчина-посвященный. – В смысле, не следует ли нам желать их возвращения, ведь тогда мы перестанем быть единственным орденом Сияющих рыцарей?
– К сожалению, нет. Когда-то я и сам так думал, но Ишар открыл мне истину. Если между спренами и людьми снова возникнут узы, люди неизбежно познают великую силу клятв. Без Чести, контролирующего все это, есть небольшой риск, что пустоносцы снова смогут совершить скачок между мирами. Это вызовет Опустошение, и даже малый риск того, что мир будет уничтожен, неприемлем. Для миссии, возложенной на нас Ишаром, – защиты Рошара именем высшего закона – требуется абсолютная преданность.
– Ты заблуждаешься, – послышался шепот из темноты. – Может, ты и бог... но все равно заблуждаешься.
Лифт чуть не выпрыгнула из собственной кожи. Бури! Рядом с местом, где она пряталась, прямо в дверном проеме, сидел парень. Она его не заметила – слишком сосредоточилась на Мраке.
Парень сидел на полу: в рваных белых одеяниях, с коротким коричневым пушком на голове, словно до недавнего времени постоянно брил волосы. Кожа бледная, бесцветная. Он обнимал длинный меч в серебристых ножнах, как любимую игрушку, уперев рукоять в плечо.
Он слегка шевельнулся и... бури, от него остался мягкий белый послеобраз, какой бывает, если слишком долго смотреть на яркий самосвет. Через мгновение послеобраз растаял.
– Они уже вернулись, – прошептал парень с едва уловимым шинским акцентом. – Пустоносцы уже вернулись.
– Ты ошибаешься, – возразил Мрак. – Пустоносцы не вернулись. То, что ты видел на Расколотых равнинах, – просто пережитки из прошлого тысячелетия. Это пустоносцы, которые все время скрывались среди нас.
Парень в белом поднял взгляд, и Лифт отпрянула назад. От его движения остался еще один послеобраз, кратко засиявший, прежде чем погаснуть. Бури! Белые одеяния. Необычные силы. Лысый шинец. Осколочный клинок.
Да это ведь, голод побери, Убийца в Белом!
– Я их видел, – прошептал убийца. – Новая буря, красные глаза. Ты заблуждаешься, Нин-сын-Бога. Ты заблуждаешься.
– Совпадение, – уверенно ответил Мрак. – Я связывался с Ишаром, и он заверил меня в этом. Ты видел лишь нескольких слушателей, оставшихся с древних времен. Они вольны использовать древние формы. Они призвали горстку спренов пустоты. Мы и раньше находили на Рошаре этих недобитков.
– А буря? Новая буря с красными молниями?
– Ничего не значит. – Похоже, Мраку было все равно, когда ему возражают. Похоже, ему всё все равно. Абсолютно монотонный голос. – Наверняка, аномалия.
– Как же сильно ты заблуждаешься...
– Пустоносцы не вернулись, – твердо заявил Мрак. – Ишар уверял, что это так, а он не будет лгать. Мы должны исполнить наш долг. Ты задаешься вопросами, Сзет-сын-Нетуро. Это не хорошо, это слабость. Задаваться вопросами – значит, опуститься до бездействия. Избрать принципы и следовать им – вот единственный путь к здравым мыслям и поступкам. Именно поэтому я и пришел за тобой.
Мрак развернулся, расхаживая перед собеседниками.
– Разум людей уязвим, чувства переменчивы и часто непредсказуемы. Единственный путь к Чести – придерживаться выбранных принципов. Так поступали Сияющие рыцари, и так поступают неболомы.
Мужчина и женщина отсалютовали. Убийца только склонил голову, закрыв глаза и крепче сжав странный осколочный клинок в серебристых ножнах.
– Вы сказали, в городе еще один связыватель потоков, – заговорила женщина. – Мы можем найти...
– Она моя, – спокойно сказал Мрак. – Продолжайте выполнять свое задание. Найдите того, кто скрывается с момента нашего прибытия. – Он сузил глаза. – Если не остановить одного, другие начнут объединяться. Они соберутся в группу. За последние пять лет я часто отмечал, что, если им не мешать, они налаживают общение между собой. Должно быть, их тянет друг к другу.
Он повернулся к двоим посвященным. Похоже, убийцу он игнорировал, пока тот молчал.
– Ваша добыча будет совершать ошибки – они нарушают закон. Другие ордены всегда считали себя выше закона. Только неболомы понимали важность ограничений, важность выбора внешнего ориентира, которым и руководствовались. Нельзя доверять своим суждениям, даже моему – особенно моему. Я оказал вам достаточную помощь. Вы получили мое благословение и полномочия свободно действовать в городе. Вы найдете связывателей потоков, выясните их прегрешения и свершите правосудие. Во имя Рошара.
Оба снова отсалютовали, и в комнате внезапно потемнело. Женщина засияла призрачным светом и, покраснев, робко поглядела на Мрака.
– Я найду их, сэр! Мое расследование не стоит на месте.
– У меня тоже есть зацепка, – добавил мужчина. – Сегодня вечером у меня точно появится информация.
– Работайте сообща, – напутствовал Мрак. – Это не соревнование. Это испытание ваших способностей. Даю вам время до заката, больше ждать не могу. Теперь, когда начали появляться другие, риск слишком велик. После заката я займусь вопросом лично.
– Жопа, – прошептала Лифт. Она покачала головой и поспешила обратно по длинному коридору, прочь от этих людей.
– Погодите-ка. – Виндль следовал за ней. – Жопа? Вы вроде бы зарекались не произносить таких слов, как...
– Жопы есть у всех, – пробурчала Лифт. – Так что это не грубость, а наблюдение.
Добежав до пересечения коридоров, она выглянула в левый. Старикан на страже задремал. Лифт скользнула в комнату, через которую забралась внутрь, перелезла на дерево и закрыла за собой ставни.
В считанные секунды она забежала за угол и с бешено колотящимся сердцем сползла по каменной стене на землю. Дальше по переулку виднелась довольно симпатичная лачуга, внутри семья ела блинчики. У лачуги было целых две стены.
– Госпожа? – позвал Виндль.
– Я проголодалась, – пожаловалась Лифт.
– Вы только что поели!
– Не ожидала, что придется так напрягаться, чтобы забраться в этот дом, голод его побери. – Она зажмурилась, пытаясь подавить тревогу.
Голос Мрака был ледяным.
«Но они такие же, как я. Светятся, как я. Они... потрясные, как я? Преисподняя, что здесь творится?»
И Убийца в Белом. Не собирается ли он убить Гокса?
– Госпожа? – Виндль обвился вокруг ее ноги. – О, госпожа, слышали, как его называют? Нин! Так звали Налана, Вестника! Не может быть, они ведь ушли. Даже у нас ходят об этом легенды. Если это создание и правда один из них... О, Лифт, что же нам делать?
– Не знаю, – прошептала она. – Не знаю. Бури... почему я вообще здесь?
– Видите ли, я спрашивал о том же еще...
– Заткнись, пустоносец.
Она перекатилась и села на колени. В глубине переулка отец семейства потянулся за дубинкой, а жена закрыла пологом переднюю часть лачуги.
Лифт вздохнула и побрела обратно к кварталу переселенцев.
10
Добравшись до приюта, Лифт наконец поняла, почему тот располагался рядом с открытым пространством у входа в переулок. Смотрительница приюта – Карга, как ее называли, – отворила двери и выпустила детей. Они играли на самой скучной в мире детской площадке – на ступеньках амфитеатра и небольшом ровном участке перед ним.
Однако детям вроде нравилось. Одни, весело смеясь, носились вверх-вниз по ступенькам, другие сидели кружком на земле и играли раскрашенными камешками. В воздухе резвились спрены смеха, похожие на маленьких серебристых рыбок, – голод побери, целый косяк сновал туда-сюда футах в десяти над землей.
Детей было много, и в основном они оказались младше, чем ожидала Лифт. У большинства, как она поняла, проблемы с головой, у некоторых недоставало руки или ноги, все в таком духе.
Лифт слонялась у входа в переулок, где играли две слепые девочки. Одна роняла камешки разных размеров и форм, а другая угадывала, где какой, по звуку, с которым те падали на землю. Старики и старухи в шиквах, те же, что и вчера, снова собрались на задних скамейках амфитеатра и, переговариваясь, наблюдали за играющими детьми.
– Я думал, вы считаете, что в сиротских приютах сплошная безнадежность, – произнес Виндль, пристроившись рядом на стене.
– Когда их выпускают погулять, все ненадолго становятся чуть счастливее, – сказала Лифт, глядя на Каргу.
Иссохшая пожилая женщина с хмурым видом выкатила к амфитеатру тележку. Опять булки из клемы. Бесподобно. Они были лишь немногим вкуснее каши-размазни, а та – лишь немногим вкуснее вареных носков.
Однако Лифт все равно пристроилась за остальными. Когда до нее дошла очередь, Карга, не проронив ни слова, указала на место возле тележки. Лифт, не в силах спорить, шагнула в сторону.
Убедившись, что все дети получили еду, Карга пристально посмотрела на Лифт и протянула ей одну из двух оставшихся булок.
– Это твой второй раз из трех.
– Второй?! – возмутилась Лифт. – Я же не...
– Первый был вчера вечером.
– Я тогда не просила!
– Но съела.
Карга покатила тележку, откусив от последней булки.
– Шквальная ведьма! – пробормотала Лифт.
Найдя местечко на каменных скамейках, она уселась подальше от приютских, не желая с ними разговаривать.
– Госпожа. – Виндль взобрался к ней по ступенькам. – Я не верю, когда вы говорите, будто покинули Азир потому, что там вас одевали в красивую одежду и учили грамоте.
– С чего бы вдруг? – ответила она, жуя булку.
– Начнем с того, что вам нравилось наряжаться. А когда дело доходило до уроков, вы, судя по всему, с удовольствием играли с учителями в прятки. Вас ни к чему не принуждали, просто предоставили возможности. Жизнь во дворце вовсе не была удавкой на шее, как вы уверяете.
– Для меня, может, и нет, – признала она.
Чего не скажешь о Гоксе. От нового императора ожидали слишком многого: уроки, жизнь напоказ. Люди приходили смотреть, как он ест. И наблюдали, как он спит. В Азире император принадлежал народу, словно был дружелюбной бездомной рубигончей, которую подкармливают в семи домах, и каждый дом считает ее своей.
– Может, я просто не хотела обманывать их ожидания. Когда знаком с людьми слишком долго, они начинают на тебя рассчитывать.
– Ах, так вы не выносите груза ответственности?
– Конечно не выношу. Голод побери, я обычная девчонка с улицы.
– Девчонка, которая гналась за человеком, оказавшимся ни много ни мало одним из Вестников. Который обезумел и якшается с убийцей, прикончившим кучу монархов. Все верно, должно быть, вы избегаете ответственности.
– Ты на меня бочку катишь, пустоносец?
– Качу бочку? Признаться, я не понимаю смысла этого выражения, но судя по вашему тону, качу. И вероятно, вы этого заслуживаете.
Лифт что-то проворчала с набитым ртом. На вкус булка была отвратительной, будто пролежала всю ночь.
– Мамочка всегда советовала мне путешествовать. По всяким местам. Пока я молодая.
– То есть поэтому вы покинули дворец?
– Без понятия. Наверно.
– Полная чушь. Госпожа, в чем же все-таки дело? Лифт, чего вы хотите?
Она опустила взгляд на недоеденную булку и тихо проговорила:
– Все меняется. Но это не страшно, все и должно меняться, кроме меня. Я попросила об этом. По идее, она должна давать то, что просишь.
– Ночехранительница? – уточнил Виндль.
Лифт кивнула, чувствуя себя подавленной и озябшей. Вокруг играли и смеялись дети, но почему-то при виде их становилось только хуже. Она прекрасно понимала, хоть и долго пыталась это игнорировать, что стала выше, чем три года назад, когда разыскала Старую магию.
Она устремила взгляд мимо детей на улицу впереди. Промелькнула группа женщин, несущих корзины с пряжей. В противоположном направлении прошествовал важный мужчина алети, по крайней мере на фут выше любого прохожего, с прямыми черными волосами и властными манерами. Уборщики подбирали мусор.
У входа в переулок Карга, оставив тележку, отчитывала малыша, который затеял драку. На задних скамейках амфитеатра перешучивались старики со старухами. Одна старуха разливала по чашкам чай и передавала остальным.
Казалось... все просто знают, что делать. Кремлецы знали, как удирать, растения – как расти. Все знали свое место.
– Я всегда знала, только как добывать еду, – прошептала Лифт.
– Вы о чем, госпожа?
Поначалу прокормиться было трудно. Со временем она научилась разным уловкам. Поднаторела в них.
А чем заняться, когда не нужно думать о еде? Как вообще понять?
Кто-то ткнул ее в руку, и Лифт обернулась. К ней подскочил мальчишка – тощий, с обритой головой, – показал на недоеденную булку и заворчал.
Лифт со вздохом отдала булку, и мальчишка с жадностью набросился на еду.
– Я тебя знаю, – сказала она, склонив голову набок. – Тебя прошлым вечером бросила мать.
– Мать, – повторил он и посмотрел на нее. – Мать... вернется когда?
– Ха, так ты умеешь говорить. Я думала, не умеешь. Прошлым вечером ты тупо пялился в одну точку.
– Я... – Мальчик моргнул и снова посмотрел на нее. Слюни больше не текли. Должно быть, у него удачный день. Великое достижение. – Мать... вернется?
– Наверно, нет, – ответила Лифт. – Извини, парень. Они не возвращаются. Как тебя зовут?
– Мик. – Он озадаченно уставился на нее, будто пытаясь, причем безуспешно, вспомнить, кто она такая. – Мы... друзья?
– Не-а. Ты не захочешь быть моим другом. Мои друзья становятся императорами. – Она поежилась и наклонилась к мальчику. – За него даже в носу ковыряют.
Мик непонимающе смотрел на нее.
– Ага, я серьезно. Ковыряют в носу. Короче, у него есть женщина, типа прически делать, и вот заглядываю я однажды и вижу, как она вытаскивает что-то у него из носа, маленькими такими щипчиками – подцепила козявку. – Лифт поежилась. – Чуднáя жизнь у императоров.
Карга оттащила одного из драчунов и грубо усадила на каменную мостовую. Затем, как ни странно, сунула ему какие-то наушники, будто на улице холодно. Он надел их и закрыл глаза.
Карга перевела дух и глянула на Лифт с Миком.
– Строите план, как меня ограбить?
– Что? – удивилась Лифт. – Нет!
– Еще один раз. – Женщина подняла палец кверху, потом ткнула им в Мика. – А когда будешь уходить, заберешь его с собой. Я знаю, что он притворяется.
– Притворяется? – Лифт повернулась к Мику, который ошеломленно моргал, будто пытаясь уследить за разговором. – Вы же не серьезно?
– Я прекрасно вижу, когда беспризорники прикидываются больными, чтобы получить еду, – фыркнула Карга. – Этот не идиот, а притворщик. – Она потопала прочь.