Грэйс заметила, что я тоже смотрю на Генри.
-Подружились с юным Соквелом? – снова в своей сладкой манере спросила она.
Я с трудом сдержала желание послать ее восвояси.
-Да, Генри хороший парень, - вместо этого сказала я.
-Понимаю, - протянула Грэйс, - Его мама, насколько мне известно, тоже тут со всеми дружила.
Предложение было самым обычным, но мне опять не понравилась интонация и ударения, которые ставила Грэйс.
На этот раз Грэйс не заметила выражения моих глаз. Вместо, она снова посмотрела на Генри, и побормотала, более для себя, чем мне:
-Он смотрит на всех нас, будто видит и знает больше остальных. Но я знаю кое-что и о нем.
Впервые, за весь наш разговор, я заинтересовалась. И сразу же мы были прерваны.
-Я точно намерена приобрести сегодня кольцо с рубином, - сказала Аманда Освальд, подошедшая к нам в этот момент, - Надеюсь, Грэйс, ты не возражаешь? Оно, вроде, принадлежало твоей матери?
И Аманда, великолепная, как всегда, в своем алом платье с декольте, сверкнула жемчужными зубами и села возле меня.
-Нет, Аманда, что ты, - пожала плечами Грэйс, - Оно отлично подойдет тебе. По крайней мере, на одну руку.
Аманда побледнела. Грэйс же встала из-за стола. Я пыталась понять, к чему был ее намек, как она снова обратилась ко мне.
-Был очень приятно поговорить с вами, - сказала она, - И надеюсь продолжить наше знакомство. Нам ведь обеим есть о ком поговорить.
Ее глаза упали на Александра, сидевшего вдали от нас вместе с Фридрихом. Александр, как и всегда, замер под блеском ее серости.
Но долго держать чары Грэйс не стала. Она гордо подняла нос и вышла из залы.
-О, как бы я хотела посмотреть на нее в воображариуме, - прошипела Аманда. Я лишь тихонько дотронулась до ее руки в знак поддержки.
Глава 15
-Лот тридцать восемь! – провозгласил лициатор, - Кольцо. Женское. Белое золото. 750 проба. Инкрустировано алым рубином в шесть карат. Магическим артефактом не является. Начальная цена – двести золотых.
-Триста, - подняла руку Аманда.
Она была верна своему слову. Я мельком бросила взгляд на Грэйс Арон, но та была невозмутима.
-Триста золотых раз, триста золотых два…
Похоже, у Аманды не было конкурентов.
-Триста золотых…
-Пятьсот золотых!
Голос и поднятая рука принадлежали Александру. Мое сердце остановилось. Неужели…?
-Пятьсот золотых раз, - принял цену лициатор, - Пятьсот золотых два. Пятьсот золотых три. Продано за пятьсот золотых господину Магсу.
Александр встал со своего места, подошел к постаменту, получил свой лот. При этом его сопровождали самые ледяные взгляды. И один из них был мой.
-Разве тебе не запрещено участвовать в аукционе? – прошипела я, когда он сел на место.
-Обычно мы не участвуем, - спокойно сказал Александр, - Но правил запрещающих нашей семье это делать – нет.
-Но…
-Розалинда, это мое дело, - отрезал Александр, - И сидите тихо…
На этом наш разговор был закрыт.
Краем глаза я видела, как на сером лике Грэйс Арон появилась ухмылка.
Поле была продана еще пара безделушек, и лициатор объявил перерыв.
Когда Александр пил чай, к нему подошел Фредерик.
-Я рад, что ты решил поиграть с нами, - сказал он, - Жду не дождусь сразиться за лот чести с достойным противником.
Он криво усмехнулся Александру, подмигнул мне, и удалился.
Настроения говорить с этим любителем серых цап у меня не было, и, не имей я обязательств детектива, то я непременно оставила бы Александра один на один с его предметом обожания: сегодня он как никогда много смотрел на Грэйс Арон. Но все же, долг обязывал меня спросить:
-И за что мы собираемся сражаться с Фредериком? Уж не за честь ли прекрасной Грэйс?
Да, получилось как-то не очень по-деловому. Виновна.
Александр посмотрел на меня. И в глазах его читался странный интерес.
-А ты еще не поняла, кто такой Фредерик? – спросил он меня.
Я хотела было открыть рот, чтобы ответить «Ты не потрудился мне об этом рассказать!». И тут мелкие кусочки сложились воедино. Странный вид. Отсутствие фамилии, титула и видимых причин иметь деньги, но явное наличие их. Презрение Александра. Бравада перед ним Курта Хьюгсона. Все шуточки и подковырки, которыми бросался сам Фредерик. И его осведомленность во всеобщих делах. Я поняла. Фредерик был «посредником» на аукционе. Человеком, которого кто-то нанял, чтобы тот всегда предлагал высшую цену за желанный лот. А в нашем случае – когда аукцион был видом королевского суда, и лотами были честь и жизнь – Фредерик, нанятый скорее всего тайной королевской полицией – был не более чем палачом, имевшим возможность «купить» себе жертву.
Я пошла в конюшню – мне надо было подумать. Поухаживать за своей лошадью – тоже была неплохая идея. Я налила лошадке воды, дала корму, взяла расческу в руку. Медленно, я начала расчесывать гриву.
Если Фредерик – посредник – то чьи интересы он представляет? Королевской полиции? Или он может обслуживать еще нескольких клиентов, предпочитающих отсидеться в темноте, и не пачкать свои руки, предоставив это Фредерику? И есть ли возможность, что и убийца может нанять Фредерика как посредника в своей работе? Боюсь, здесь – на аукционе, где нет чести и морали – возможно все. И не думаю, что такой человек, как Фредерик, будет гнушаться работой, если за нее ему заплатят деньги… Кстати о деньгах. Какими средствами оплаты обладает Фредерик? Будет ли это только золото? Или для достижения своей цели( вернее – цели клиента) он пойдет дальше?
-Розалинда, это вы? – услышала я сзади себя голос Генри Соквела.
-Да, Генри.
-Я так и почувствовал, - улыбнулся тот.
Голос его сегодня был очень грустным.
-Тебе помочь с твоей лошадью? – спросила я, глядя, как слепой юноша наливает воды своей лошадке.
-Спасибо, Розалинда, я справлюсь, - ответил Генри, - С самого детства я ухаживал за лошадьми. Это помогает таким как я почувствовать мир.
-Понимаю…
Я продолжала расчесывать гриву своей лошадке, Генри же принялся за свою.
-Честно, будь у меня выбор – я лучше был бы конюхом, чем богатым антикваром.
-Ты не любишь антиквариат? – спросила я.
Генри остановился и будто бы посмотрел на меня.
-Я ненавижу этот аукцион, - сказал он.
Я промолчала, хотя и сама начинала чувствовать нечто подобное.
-Мама говорит, здесь нужно абстрагироваться от всего, не смотреть, не думать, лишь покупать то, что тебе интересно. Но здесь тяжело не смотреть даже с моими глазами, - продолжал Генри.
-Ты можешь попросить ее больше не посылать тебя сюда, - мягко сказала я.
И тут же я ждала шквала возражений от Генри: он ведь был единственным наследником целой антикварной империи. Как он может взять и отказаться от участия в аукционе, приносящем столько дохода семье?
Такого ответа я вполне ожидала, и даже приготовила реплику, служащую моим жизненным девизом «Ты сам хозяин своей судьбе». Но Генри снова удивил меня.
-Да, Розалинда, ты права. Это – мой последний аукцион.
Странный, бедный богатый мальчик.
Глава 16
-Лот пятьдесят пять! – голос лициатора был четким и спокойным, будто он рассказывал нам о картине или брошке, - Кисть правой руки лорда Курта Хьюгсона. Лорд Хьюгсон, по утверждению барона Фон Шталя, украл его свиток «трех магий», позволяющий пользоваться более чем одной магической силой одновременно. Королевский суд признал вину Лорда Хьюгсона. Начальная стоимость руки вора – десять тысяч золотых.
Так началась вторая часть аукциона. Честь.
Я была удивлена и была не удивлена одновременно, узнав, как Курт заполучил столько магических знаний в таком юном возрасте.
Я – как чтец – знаю фамильное древо Хьюгсонов. И барон Фон Шталь – не кто иной, как дядюшка Курта по материнской линии. Учитывая возраст и амбиции Курта, не могу сказать, считал ли он то, что он «взял» свиток – воровством, или одалживанием. Но дядюшка, похоже, был иного мнения. Либо племянник насолил ему сильнее. Так или иначе – рука Курта была на кону. И Фредерик уже поднял свою руку:
-Двадцать!
Похоже, Фредерик представлял дядюшку Фон Шталя. И дядюшка был не намерен шутить.
-Тридцать! – включился в борьбу Сэлвер Освальд.
-Сорок, - спокойно сказал Фредерик.
-Пятьдесят!
Фредерик засмеялся:
-Давайте уже закроем этот детский сад! Играть, так играть! Двести тысяч золотых!
Я чуть не упала со стула. Вот это деньги! Целое состояние! Неужели кто-то готов отдать его, лишь чтобы заполучить кисть племянника?
Сэлвер Освальд позеленел. Но снова поднял руку.
-Я оттаю патент на свое изобретение «Жидкий Хрусталь», - сказал он.
Фредерик оценивающе посмотрел на него.
-Я видел вашу презентацию, - сказал он, - И я оценивал. Думаю, подсчеты делал ни я один. Лициатор – сколько стоит патент на изобретение господина Освальда?
Лициатор вздохнул. Потер лысину.
-Увы, - сказал он, - Не могу принять вашу ставку. Она меньше суммы господина Фредерика. Двести раз. Двести два.
-Я отдаю себя! – прозвучал по всему залу голос Аманды Освальд, - Надеюсь, моя честь и мое тело – стоят больше золота.
-Ставка принимается, - сказал лициатор, - В случае, если никто не перебьет вашу цену – Вы получите кисть лорда Хьюгсона в свое полное распоряжение, но свою цену вам придется заплатить полностью истцу - барону Фон Шталю.
-Аманда, нет! – пробормотал Курт., но как-то слабо, и не очень убедительно.
Аманда подтвердила свою ставку.
Лициатор начал считать. А я поняла смысл аукциона.
Курт Хьюгсон сохранит руку, но все равно потеряет свою честь. Ведь он позволил женщине, которая любит его, женщина, которая спасла его уже однажды, отдать себя как вещь на аукционе.
Я закрыла глаза. Мне было тошно.
-Рубите по самое плечо! – внезапно услышала я голос Курта, - Надеюсь это, и еще моя левая нога – будут стоить чести госпожи Освальд.
Аманда посмотрела на Курта огромными, полными слез глазами и упала в обморок.
-Ставка принята, - сказал лициатор, - Кто предложит больше?
-Триста тысяч, - хрипло сказал Фредерик.
Лициатор отсчитал до трех. Истец – барон Фон Шталь – получил и руку и ногу племянника. Фредерик и Курт поднялись в комнату номер два для получения лота.
День выдался не из легких. После завершения торгов, я предложила Сэлверу помочь с сестрой. Аманда не приходила в себя, и металась в лихорадке, вызванной сильным нервным перенапряжением. Крики Курта Хьюгсона, доносящиеся сверху, ничуть не помогали спокойной обстановке.
-Веселое местечко, - подумала я, поднося влажную тряпку к голове Аманды, - Все комнаты за печатями, но звукоизоляции никакой. Впрочем, в этом весь и смысл…
Аманда пробормотала что-то в своем бреду, и я снова отерла пот с ее лба.
-Надо привести ее в чувство, - сказал Сэлвер, подходя ближе к сестре, - Аманда, А-ман-да, - он слегка побил ее по щекам, - Очнись, ты нужна Курту…
Из закрытых глаз Аманды потекли слезы.
-Оставьте ее, - тихо сказала я Сэлверу.
Я не имела ничего против его попыток «оживить» сестру, но сейчас Аманде нужен был отдых. Особенно перед всем тем, что ждет ее впереди.
-Дайте ей время, - сказала я, - Она сильная, и сможет побороть себя, когда это будет действительно нужно. Сейчас же ей надо побыть просто женщиной.
Сэлвер посмотрел мне в глаза с неким недоверием.
Я вздохнула: как хотите…
И тут вся маска Сэлвера Освальда слетела. Ушла напыщенность. Высокомерие. Показная праздность. Хамство. От Дон Жуана не осталось и следа. Передо мною стоял расстроенный мужчина средних лет. Его глаза были грустными и очень усталыми.
-Вы правы, - сказал он мне, - Нам всем нужно передохнуть. Возможно, если я лучше соберусь, то смогу придумать для Курта что-нибудь, что сможет заменить потерянные конечности.
Так я и знала: под всеми своими напускными пороками Сэлвер Освальд был лишь несчастным зубрилой. Изобретателем, идущим к своему звездному часу, но никогда его не получающему. Мечтателем, разбивающемся о жизнь.
-Хотите рассказать мне все? – спросила я, гладя золотые волосы Аманды, рассыпанные по подушке.
Это был не допрос. И здесь я действовала не как частный детектив. Просто я знаю, как важно иногда все рассказать. Хот кому-нибудь.
Сэлвер кивнул.
Вот что он мне рассказал.
-Аукцион – в большей степени моя вина. Мы должны были остановиться, заплатив свои долги. Но увы, эта вещь затягивает. В самом худшем смысле. Мы с Амандой всегда очень мало интересовались светом. Я люблю семейное дело – хрусталь. Аманда любила свои книги и музыку. Не бальную. Она любила играть, и петь, но лишь для семьи. Публика всегда смущала ее. Но жизнь распорядилась так, что сестре пришлось выйти в свет. Мы потеряли бы все, не выйди она тогда замуж. По крайней мере, тогда я так думал. И лишь когда Аманда давала обед верности своему старику, я понял, что сестра теряет нечто большее, чем семейную честь или бизнес. Она теряет себя. Но было уже поздно. Я трус. Я мог встать у ее алтаря. Мог запретить ей делать это с собой. Но я не стал. Вместо, я затаил злую, черную мечту, что все это ненадолго. Что старик умрет, и Аманда будет свободна. Но до свободы было целых семь лет. Один ребенок. И куча долгов, с которой нас оставил якобы богатый старик. Мы снова оказались ни с чем. Снова на аукционе. Пришлось выживать. На следующий год я сделал несколько небольших открытий в мире хрусталя: радуга в бокалах, и то, как можно оживлять небольшие хрустальные фигурки, чтобы птички летали, а собачки бегали. Я надеялся, эти патенты выведут нас к новой, более богатой жизни. Глупое честолюбие заставил меня похвастаться соседу. И патенты чуть не ушли из моих рук – так быстр он украл идею. Пришлось судиться. И, когда суд вынес приговор в нашу пользу, я вспомнил о злосчастном аукционе. Я хотел справедливости. Если нам пришлось платить здесь аж дважды, то почему бы обидчику не заплатить нам сполна. Это было мелко. Сейчас я знаю это. Но мы вернулись. И тогда Аманда встретилась с бароном Фон Шталем. Он тоже приезжал на аукцион за уплатой неких долгов. Инкогнито. Вы это знали? Однако, не важно. Барон показался мне славным человеком, который может стать отличным спонсором моего дела. Мы стали сотрудничать. Очень скоро барон познакомил нас со своим племянником – Куртом. Фон Шталь, обладатель свитка магий, планировал приблизиться к высшей свите короля через харизматичного и приятного юношу, которого он специально выдрессировал на знание высшего света, и, чтобы тот лучше пускал пыль в глаза, выучил нескольким магическим приемам из разных волшебных стихий. Это работала отлично. Курт стал приближен ко двору. О нем пошли слухи. Он стал популярен. А барон отлично лоббировал через него свои интересы. Конечно, при более близком знакомстве, надобилось очень мало времени, чтобы понять, Курт – не более чем обманщик. Маг-недоучка, знающий лишь поверхность магий стихий. Но кого это интересовало, когда он был так популярен? Все шло хорошо. Хорошо, пока Аманда не встретила Курта… Аманда – моя сестра. Такая взвешенная. Такая спокойная. Тихая. Домашняя. И она влюбилась в этого глупого мальчишку. Как видите, влюбилась без памяти. Она старше его, хоть и ненамного, и Аманда боялась, что среди более молодых и легких дам, вращающихся при дворе, Курт ее не заметит. Для меня же это было единственной надеждой. Увы, как и всегда, моим мечтам не сужден было сбыться. Между моей сестрой и Куртом Хьюгсоном завязался роман. Не знаю, чем и когда все закончилось бы (хотя уверен – точно не свадьбой), но судьба распорядилась иначе. Барон Фон Шталь – дядюшка Курта – тоже положил глаз на Аманду. Он предлагал ей мерзкие вещи, узнав о которых я прервал с ним всякие контакты. И тогда барон решил действовать через племянника. Он обвинил его в краже свитка, и Курту было ничего не доказать. Так он оказался здесь – на аукционе.
Сестра вбила себе в голову, что это все из-за нее. (Однако, я снова уверен: барон давно готовил такой конец племяннику. Дело было лишь за тем, когда Курт надоест ему как его личная дворовая марионетка).