Казалось бы, ну, река, не море же! Но Енисей - единственная река в мире, которая течет не по ходу вращения Земли, а наоборот. Амазонка тоже так течет. Но всего 140 километров, а Енисей - 700. И не на Юг, а на Север. Четверо суток до Дудинки, или, как его называли речники "Лос-Дудинка", а если идут в Игарку - то это "Нью-Игарка". Ивану показались месяцем. Когда ночью Егорыч ему командовал:
-- Парень! Отбой! На сон четыре часа!
Иван засыпал уже в полёте к своему топчану - рундуку.
Но как-то втянулся. Научился спать вот так, короткими паузами. Капитан строго требовал от него неукоснительного выполнения своих обязанностей. Поначалу он гонял по устройству двигателя, правилам его эксплуатации. Требовал, чтобы станки все были смазаны, обслужены. В машинном отделении он требовал почти стерильной чистоты.
Затем Егорыч перешёл к обучению Ивана устройству судна. От самой высокой точки - антенны до балласта, расположенного в киле.
И не просто, а назубок.
Мог внезапно показать огоньком зажжённой папиросы:
-- Что это за хрень? Быстро! А это что за пимпочка, и на хера она нужна?!
Сидеть не было времени. Егорыч требовал, требовал, требовал.
Потом он начал обучать азам судовождения. И опять нещадно требовал. Когда Иван допускал ошибку, то получал подзатыльник или чувствительный удар в плечо, спину. Несколько раз ему хотелось всё бросить, но, помня, что его ждёт, закусывал нижнею губу и делал, что требовал капитан.
На третьи сутки, под вечер, внезапно налетел шквалистый ветер. Он начал раскачивать судно в бортовой качке. Капитан стал разворачивать судно, пытаясь поставить его носом к волне. С кормы раздался треск.
-- Быстро проверь груз! - взревел Егорыч, ворочая штурвалом.
Иван рванул наверх, в дождь, качку, ветер. Непогода заливала глаза. Казалось, что вытяни руку - и не увидишь пальцев. Всё мокрое, осклизлое. Качка, ветер сбивал с груза тело Ивана. Он цеплялся, пыхтел, тужился, но лез наверх.
Большие коробки, расположенные наверху, еле держались. Удерживающие фалы лопнули.
Автомобили уцелели.
В машинном отделении лежали запасные цепи лебёдки.
Иван, чуть не сломав шею, скатился с груза, ринулся в рубку:
-- Фалы наверху лопнули. Груз вот-вот сорвется. Я сейчас цепи запасные... -- сбиваясь, прохрипел он.
-- Давай, давай, сынок! Давай! Сам! - кричал капитан, борясь с непогодой.
Ивану удалось, борясь ветром, качкой, закрепить груз. Он несколько раз поднимался наверх, рискуя сломать себе шею или просто вывалиться за борт.
Ветер стих, дождь пошёл тише, волна немного успокоилась.
Иван сидел на палубе, прижавшись спиной к грузу. Он выбился из сил. Не мог даже подняться, чтобы спуститься вниз. Просто сидел, положив руки на палубу, и тяжело дышал.
Вышел капитан. Он поставил судно носом к волне, отдал якорь. Не взглянув на Ивана, он подёргал цепи, остальной крепёж, поднялся наверх, проверил, как закреплён весь груз. Только после этого подошёл. Закурил, встал напротив Ивана.
-- Сил нет?
Иван с трудом поднял голову. Не ответил.
-- Ну, давай, помогу.
Закинул руку себе на плечо, подхватил и начал поднимать.
-- Ну, и тяжёл же ты, парень! Надо тебе пайку урезать, а то трудно мне тебя тягать. Схуднуть тебе нужно кило на двадцать. - обратил внимание на его кисти. - Ух! А, что с руками-то?
Иван изодрал кисти рук. Во многих местах они были порваны. Кровь текла, смешиваясь с водой, растекалась по палубе.
-- Эх, паря! И палубу изгадил кровью. И потом скажешь, что не можешь движку ремонтировать и вахту у штурвала стоять, палубу драить! Непорядок! Специально членовредительством занимался? Отдохнуть решил?
Егорыч выговаривал ему, сам внимательно рассматривал кисти, проверяя все ли пальцы на месте, сжимая его пальцы в кулак и разжимая.
-- Симулянт, ты, Ванька, симулянт! Ладно. Будем тебя лечить. По-флотски.
Поддерживая, спустились в машинное отделение. В углу стояла жестяная банка с отработанным машинным маслом.
Егорыч взял Ивана за руки и быстро опустил кисти в чёрную жижу. Иван взвыл, пытаясь вырваться. Капитан удерживал. Тогда Иван попытался ударить головой в лицо. Но капитан легко отклонился, не выпуская рук. Усмехнулся - ощерился.
-- Тихо. Тихо. Потом подерёмся, если захочешь. Терпи. Терпи. Бог терпел и нам велел.
Через пару минут он сам вынул руки, держа их над жестянкой, куда текло, капало масло. Внимательно осматривал.
-- Вот и хорошо. - удовлетворённо кивнул он.
-- Ты хочешь, чтобы у меня гангрена началась?
-- Вот так ничего не будет. В нефтепродуктах никакая живность не живёт. Сейчас отмоем руки, зальём йодом, забинтуем. И всё заживёт. В рейсе, как сейчас, врачей нет, вот сам и крутишься, как можешь. Вызывать вертолёт сан.авиации тоже не всегда получится. Да, и не всегда они прилетят.
Ивану приходилось постигать азы новой жизни, которую он только в кино и видел.
Выстояв очередь в порту Дудинки, встали под разгрузку. Грузчики, докеры приветствовали Егорыча. Было видно, что он им давно знаком. На Ивана они с любопытством смотрели.
-- Хм! Очередной моторист у "Жида"! Не держатся они у него.
-- Не понял, - удивился Иван. - А почему "Жид"?
-- Увидишь. Он за копейку удавится. Глядя в оба! И мотористов он не любит. Дай-то Бог, чтобы кто-то выдержал с ним две навигации. Кто сам убегает, кого он выгоняет. Была у него одна история с мотористом... Он теперь их на дух не переносит. Будь его воля, так он вешал бы своих мотористов на мачтах как украшение. Так что не рассчитывай на вторую навигацию с ним!
-- Да ну! - Иван недоверчиво покачал головой. - Куда же он без моториста-то?
-- Мог бы он в одного управиться, так бы и сделал. А так... Необходимое зло. Терпит.
Пока стояли под разгрузкой, к Егорычу заходили в рубку люди. Они приносили какие-то пакеты, свёртки, пластиковые вёдра.
Потом Иван понял, что это была всевозможная рыба. Свежемороженая, плотно укутанная в пищевую плёнку. В пластиковых вёдрах - солёная. И несколько вёдер чёрной икры.
То, что в Енисее водится осётр и стерлядь, Иван уже видел, но, чтобы вот так икру... Вёдрами... Не видел.
Из холодильника капитан выгреб все продукты. Засунул, запихал, забил рыбу и икру.
В обратный путь они пошли почти налегке. Шли почти неделю. Нелегко идти против течения такой могучей реки, как Енисей. Егорыч обучал Ивана мастерству судовождения. Руки почти зажили. Штурвал надо было держать крепко. Иван старался.
Питались они на обратном пути ничуть не лучше: макароны, тушенка. Егорыч каждый день открывал холодильник и проверял, не съел ли чего Иван из северных рыбных запасов.
"Вот, ведь точно, жид!", думал про себя Иван, глядя на ежедневную ревизию припасов.
Не доходя до деревни Атаманово, Егорыч встал на якорь, кому-то позвонил. Было видно, что он нервничает. Стоял на палубе, осматривая в бинокль берега и русло реки, постоянно курил. Позвал Ивана:
-- Слушай сюда, молодой. Если я крикну "Полундра", ты быстро метнёшься к холодильнику и всё, что там есть, вываливаешь по правому борту. Понял?
-- Понял! - Иван кивнул.
Ему почему-то очень хотелось, чтобы так оно и случилось, и капитан лишился своего браконьерского товара и предполагаемого навара. Патологическая прижимистость Егорыча очень раздражала его. Макароны по-флотски у него уже поперёк горла стояли.
Но всё обошлось. К судну подошла одна моторная лодка, потом другая. Поднялись люди по верёвочной лестнице. Разговоров было мало. Поздоровались. Спустились на камбуз. Погрузили в сумки товар, рассчитались с капитаном. Тот тщательно пересчитал деньги, периодически внимательно рассматривая то одну, то другую купюры.
Иван прикинул, что немало денег. Очень даже прилично... На хорошую иномарку из автосалона хватит.
Попрощались. Люди погрузили товар у лодки и быстро отошли. На высокой скорости они скрылись за излучиной реки.
-- Молчи! Ничего не видел. Понял? - капитан сурово посмотрел на Ивана.
-- Не моё дело, - он лишь пожал плечами.
В душе он надеялся, что тот поделится с ним малой толикой денег.
"Жид, он есть жид!", крутилось в голове у Ивана. Обидно было.
Не доходя, Песчанки, считай, что уже Красноярск, наперерез их судну бросились два катера, с которых приказали остановить судно и принять досмотровую группу.
Капитан выполнил приказ. Сбросили ту же верёвочную лестницу вниз. Поднялось шесть человек. Представились. Россельхознадзор и Рыбоохрана.
Было видно, что Егорыча знают.
-- Чего надо? - Егорыч был хмур.
-- Досмотр, Егорыч, досмотр, - старший был улыбчив, поздоровался с капитаном за руку.
-- Досмотр, досмотр. Всю палубу затопаете. У моториста клешни болят. Мне, что ли, за вами потом драить? Сейчас придём за грузом, там - хозяин. И он скажет, что я судно в грязи содержу? И уволит меня к чертям морским! Так?! И кто виноват?
-- Не ворчи, Егорыч! Мы быстро, - примирительно ответил ему старший. - У тебя всё чисто?
-- Было чисто, пока вы не пришли, - ворчал капитан.
-- Незаконно перевозимая или незаконно выловленная рыба, икра есть? - это уже выступил лощённый из Россельхоза.
-- Пара банок консервов внизу есть. Пойдёт? - хмур и напряжён капитан.
-- Незаконная.
-- Не было. Если вы с собой не принесли, чтобы потом найти у меня.
-- Да ладно, ты же знаешь, что мы так не поступаем, Егорыч! Ты чего? - старший улыбался.
-- Ты не поступаешь. Другие поступают. Я их впервые вижу, - капитан кивнул на остальную группу. - Вчера не поступал, сегодня поступишь. Начальство сказало "палок" нарубить, вот ты и будешь шкодничать. Не первый год живу, насмотрелся я таких групп.
Приступили к досмотру.
-- Малец, дуй вниз, чтобы они чего не положили или не прихватили. Народу много. Мельтешить будут. Не люблю суеты.
Проверяющие с Иваном спустились вниз, Егорыч остался на палубе, опёрся о рубку плечом, хмуро смотрел вперёд и непрестанно курил, сплевывая за борт.
Через пятнадцать минут поднялись проверяющие.
-- Ну, что нашли? - хмуро поинтересовался капитан у старшего досмотровой группы.
-- Ничего не нашли, - весело ответил он. - Я же сразу говорил, что зря время потеряем, - обращаясь к своим спутникам. - Спускаемся к катерам и снова ждём в засаде.
Досмотровая группа сошла с судна. Последним был старший. Протянул руку капитану:
-- Извини, Егорыч, за беспокойство. До свиданья!
-- И вам не болеть!
Егорыч пожал руку. В этот момент Иван заметил, что из одной ладони в другую перекочевали купюры. Краешек было видно. Старший быстро сунул руку в карман, помахал и ловко спрыгнул вниз.
Подождали, когда проверяющие уйдут за косу.
Капитан прикурил новую папиросу, посмотрел тяжёлым взглядом в глаза Ивану:
-- Почему не сдал? Внизу были без меня. Почему не донёс?
-- А зачем? - Иван недоумённо пожал плечами. - Мы с вами одна команда. Вы меня приняли. Есть общий знакомый. Да и идти мне некуда.
-- Некуда идти, - вкрадчивым шёпотом произнёс Егорыч. - Некуда ему идти!
Срываясь на крик, выплюнул папиросу за борт, схватил Ивана за воротник и приподнял над палубой немного.
-- Говори! От кого прячешься?! От закона или людей? Или ты этот... алиментщик?! Детей "настрогал", а сам - в Сибирь?
Потом немного успокоился, опустил на палубу Ивана.
-- Нет. Не думаю, что от алиментов скачешь зайцем. "Комок" такого бы не отправил ко мне. Сразу бы за борт. Он знает. Так от кого бегаешь? Только честно!
-- От людей, - признался Иван.
-- Расскажи.
-- Вам лучше не знать, капитан. Лучше не знать. Это моя ноша.
-- Его ноша, - усмехнулся Егорыч, прикуривая новую папиросу. - Сказал бы, что твой крест. А тут ноша. Скажи, что правит миром?
-- Деньги, секс! Или секс и деньги! Не знаю, что первично, - Иван чётко выпалил.
-- Фрейда начитался. Тьфу на него! - Егорыч выплюнул длинную, желтую от никотина слюну в Енисей. - Ты хочешь сказать, что сибиряки с казахами в сорок первом за секс и деньги отбросили немца от Москвы? Или Егоров с Кантарией за деньги Знамя Победы над Рейхстагом подняли? А, может, сибирские пацаны в Грозном в новогоднею ночь умирали тоже за секс? Дурак ты, как и твой Фрейд.
Перехватив недоумённый взгляд Ивана, пояснил:
-- Дочка у меня на психолога училась. Тоже поначалу квакала, что Фрейд прав. Но жизнь всё по местам расставила. Эх, - тяжело вздохнул, затянулся, - лучше бы Фрейд был прав. Воруй и занимайся сексом. Вот и вся жизнь. Как у животных. Ладно. Отходим. Потом поговорим.
-- Вопрос можно? - спросил Иван.
-- "Можно козу на возу" и "Машку за ляжку тоже можно", а на флоте "прошу разрешения", - буркнул капитан.
-- Прошу разрешения задать вопрос.
-- Валяй, - махнул Егорыч.
-- Старший вас предупредил о засаде?
-- Не твоего ума дела, но так и быть, отвечу. Да. Он меня предупредил. До нас несколько судов прошло, и никто не позвонил, по рации не шепнул, что впереди нас ждут. Вот и пришлось груз сбросить раньше. Обычно в порту разгрузки. Вот и верь после этого людям.
Пришли через несколько часов в грузовой порт Красноярска. На берегу уже ждал судовладелец.
Здоровый мужик, под метр восемьдесят, лет шестидесяти, пышущий здоровьем, улыбается во весь рот, полный фарфоровых зубов. На шее золотая цепь толщиной в большой палец. Большие швейцарские часы в золотом корпусе. Такие не у каждого хорошего коммерсанта в Москве увидишь, отметил про себя Иван.
Дорогой костюм от Армани сидел на нём, как влитой. Дорогие туфли. И перстень на руке, крупный изумруд в обрамлении россыпи бриллиантов. Безвкусно, но было видно, что очень дорого.
Он легко взобрался на палубу. Поздоровались. Капитан представил Ивана.
-- Виктор Иванович, - представился судовладелец. - А это, что у тебя с руками?
Кисти у Ивана были частично ещё замотаны бинтами и лейкопластырем.
-- Когда шли на Север, груз чуть не сбросило от ветра. Вот он и спас, - хмуро произнёс капитан.
-- Молодец! - Виктор Иванович хлопнул Ивана по плечу.
Рука тяжёлая, чуть присел от неожиданности.
-- Значит, обкатался парень с тобой, Егорыч? - обращаясь уже к капитану.
-- Разберемся! - хмур капитан.
-- Ты его береги! Где я тебе в разгар навигации моториста найду? Этого ты случайно нашёл. Мотористов больше нет. Зимой можно найти, а сейчас - нет.
Хозяин и капитан зашли в рубку. Там бегло просмотрели судовой журнал. Хозяин развернул ежедневник и что-то читал. Потом капитан достал деньги, передал ему пачку.
Через час хозяин ушел, пожелав удачи Ивану. Ещё через час судно встало под разгрузку того малого груза, что доставили из Дудинки.
Вечером, заперев все двери, капитан позвал Ивана.
-- Поедем со мной. Поможешь отвезти гостинцы.
Рядом с КПП порта стояла старая машина. Егорыч открыл багажник, там лежал один из мешков, который сгрузили под Атаманово неизвестным.
Перехватив удивленный взгляд, пояснил:
-- Я им второй комплект ключей дал, чтобы они мне забросили. Садись, поехали.
Иван впервые был в Красноярске и крутил головой, обозревая улицы. Переехали через мост, приехали в район новостроек, спальный район. Иван запомнил адрес.
Первый этаж. Пыхтя, вдвоём - капитан и моторист, подняли мешок на первый этаж. Егорыч своим ключом открыл дверь. Были слышны голоса, работал телевизор.
Вышла молодая женщина в фартуке, полотенцем вытирала руки. Густые русые волосы схвачены в хвост. На пол-лица огромные голубые глаза. Большие печальные глаза с множеством мелких морщин вокруг.
-- О, папа! А мы тебя завтра ждали! Опять на сутки раньше управился?
-- К вам спешил. Как дела?
Женщина подставила щеку, Егорыч, внешне суровый, чмокнул нежно дочь в щеку.
-- А вы кто? - это уже к Ивану.
-- Моторист у меня новый.