Голос. Известно.
Сталин. Энгельс был сын фабриканта… Чернышевский был сын попа – неплохой человек. И, наоборот, Серебряков был рабочий, а вы знаете, каким мерзавцем он оказался…
Есть у вас еще другая, тоже неправильная ходячая точка зрения. Часто говорят: в 1922 году такой-то голосовал за Троцкого. Тоже неправильно… Человек мог быть молодым, просто не разбирался. Был задира… Дзержинский… открыто Троцкого поддерживал при Ленине против Ленина. Вы это знаете? Он не был человеком, который мог бы оставаться пассивным в чем-либо. Это был очень активный троцкист, и все ГПУ он хотел поднять на защиту Троцкого… Андреев был очень активным троцкистом в 1921 году.
Голос с места. Какой Андреев?
Сталин. Секретарь ЦК, Андрей Андреевич Андреев…
Стало быть, и эту, вторую точку зрения, ходячую и распространенную среди вас, я отвергаю как абсолютную.
Нужна третья точка зрения при характеристике этого ядра заговора. Это точка зрения характеристики людей по их делам за ряд лет…»
Много интересного говорил тогда Сталин. Ну вот, например:
«Начали с малого – с идеологической группки, а потом шли дальше. Вели разговоры такие: вот, ребята, дело какое. ГПУ у нас в руках, Ягода в руках, Кремль у нас в руках, так как Петерсон с нами, Московский округ, Корк и Горбачев (и тогда не обошлось без своего Горбачева. – С.К.) тоже у нас. Все у нас. Либо сейчас выдвинуться, либо завтра, когда придем к власти, остаться на бобах. И многие слабые, нестойкие люди думали, что это дело реальное, черт побери, оно будто бы даже выгодное. Этак прозеваешь, за это время арестуют правительство, захватят Московский гарнизон, и всякая такая штука, а ты останешься на мели… Точно так рассуждает в своих показаниях Петерсон. Он разводит руками и говорит: дело это реальное, как тут не завербоваться?»
И такие были разговоры на Военном Совете 2 июня:
«Сталин. Не обращали достаточного внимания, по-моему, на дело назначения на посты начальствующего состава…
Я сторонний человек и то заметил недавно. Каким-то образом дело обернулось так, что в механизированных бригадах, чуть ли не везде, стоят люди непроверенные, нестойкие… Взять хотя бы Абошидзе – забулдыга, мерзавец большой, я слышал краем уха о нем. Почему-то обязательно надо дать ему механизированную бригаду. Правильно я говорю, товарищ Ворошилов?
Ворошилов. Он начальник АБТ войск корпуса.
Сталин. Я не знаю, что такое АБТ.
Голос с места. Начальник автобронетанковых войск корпуса.
Сталин. Поздравляю! Поздравляю! Очень хорошо! Почему он должен быть там? Какие у него достоинства? Стали проверять. Оказалось, несколько раз его исключали из партии, но потом восстановили, потому что кто-то ему помогал. На Кавказ послали телеграмму, проверили, оказывается, бывший каратель в Грузии, пьяница, бьет красноармейцев. Но с выправкой!
Стали копаться дальше. Кто же его рекомендовал, черт побери! И представьте себе, оказалось, рекомендовали его Элиава (тот самый «старый большевик». – С.К.), товарищи Буденный и Егоров. И Буденный и Егоров его не знают. Человек, как видно, не дурак выпить, умеет быть тамадой, но с выправкой! Сегодня он произнесет декларацию за Советскую власть, завтра – против Советской власти, – какую угодно! Разве можно непроверенного человека рекомендовать? Ну, вышибли его, конечно…
Я знаю грузинских князей, это большая сволочь. Они многое потеряли и никогда с Советской властью не примирятся, особенно эта фамилия Абошидзе сволочная…»
Уважаемый читатель! Абошидзе был всего лишь мерзавцем. Но это – неподсудная черта биографии. И Абошидзе – несмотря на то что он «удостоился» чести быть упомянутым самим Сталиным – всего лишь «вышибли».
Но вот другое упомянутое Сталиным имя… Сорокалетний латыш (в 1937 году) дивизионный интендант Рудольф Петерсон. С апреля 1920 года комендант Кремля, с 1936 года – заместитель командующего Харьковским военным округом по тылу. В 1922 году удостоен ордена Красного Знамени, в 1934-м – ордена Ленина. Арестован 27 апреля 1937 года, на следствии дал обширные показания, 21 августа расстрелян. В 1957 году его реабилитировали вместе с Тухачевским, Уборевичем, Якиром и другими.
Но ведь заговор Тухачевского был! Так что вряд ли был невиновен и Петерсон. Напротив, логично предполагать, что он был виновен.
И что интересно! Известный «историк репрессий» полковник в отставке Сувениров (как много все же бывших членов хрущевско-горбачевской КПСС оказалось антикоммунистами) в своем труде «Трагедия РККА 1937–1938», скорбя по невинно-де убиенным восьми высшим командирам РККА (Тухачевский, Якир, Уборевич, Корк, Примаков, Фельдман, Путна, Эйдеман), признает, что именно на основе их показаний были якобы «оговорены» десятки командиров и политработников.
Но тот же Петерсон был арестован тогда, когда Тухачевский был еще заместителем наркома обороны. И понятно почему: Петерсон – это в заговоре линия Ягоды, а не Тухачевского.
Сувениров приводит обширный сводный «мартиролог» репрессированных командиров РККА. Так вот, комбригов в нем – 211, полковников – 273, майоров – 108, а лейтенантов – всего 22. Соотношение вполне типичное как раз для военного заговора – в нем важно не количество, а качество, статус заговорщиков.
Не стыкуется что-то здесь у присягавшего когда-то Союзу Советских Социалистических Республик полковника в отставке Сувенирова.
Да и второй известный военный «историк» профессор Анфилов зря утверждает, что, мол, репрессии в военной среде обескровили-де армию. У того же Сувенирова мы найдем, что в 1936 году в РККА было 1713 полковников, а репрессировано 273 человека.
Причем даже поверхностный анализ «мартиролога» Сувенирова показывает, что процент «линейных», строевых командиров среди репрессированных был не очень-то и высок!
Зато там то и дело попадаются такие, например, полковники, как адъютант Буденного Аквилянов, военрук Грузинского индустриального института Ахвледиани, помощник командира 26-1 авиабригады по материально-техническому обеспечению Балашов, начальник штаба дивизии Особого назначения НКВД Барков, сотрудник научного отдела ЦАКА Владиславский-Крекшин, старший преподаватель Ульяновского бронетанкового училища Гильяшов, начальник кафедры иностранных языков ВАММ РККА Григорьев, начальник отдела секретариата Комитета обороны при СНК СССР Даргольц, секретарь танково-стрелкового комитета АБТУ РККА Дейбнер и т. д.
То есть в списке репрессированных полковников (и в других подобных списках) много не военных, а военных чиновников. Да оно и понятно – среди них проще было найти недовольных, мнящих себя непризнанными гениальными стратегами.
Особенно занятно – с учетом будущей деятельности его подросших сынов-близнецов Жореса и Роя – выглядит фигура ровесника Берии Александра Романовича Медведева. Тридцативосьмилетний старший преподаватель кафедры философии Военно-политической академии имени Н.Г. Толмачева, пребывавший в звании полкового комиссара, он получил восемь лет лагерей весьма оригинальным образом, и значительно позднее я к этому «философу» еще вернусь.
Всего по подозрению в участии в заговоре было арестовано 8075 человек (прошу читателя простить меня за «точную» цифру, в точности которой сомневаюсь сам). Однако в конце 1938 года штатная численность командного состава РККА составила 240 000 человек. Разделить 8075 на 240 000 и умножить на 100 предлагаю самому читателю.
Да ведь и не все были расстреляны или остались в ведении ГУЛАГа. Далеко не единственный, но наиболее яркий пример здесь – Константин Рокоссовский. Был арестован, два года находился под следствием, в марте 1940 года освобожден, восстановлен в должности и звании.
Нужен второй яркий пример?
Пожалуйста, – будущий комиссар соединения Ковпака, Герой Советского Союза Руднев.
Нужен третий?
Можно и третий…
Передо мной эффектно изданный в 2005 году биографический словарь «Великая Отечественная. Командармы»… Одного его достаточно для того, чтобы опровергнуть все россказни об обескровленной-де РККА. На самом деле были в ней и после 1938 года тысячи прекрасных командиров высшего и среднего звена. И я упоминаю этот справочник с тем, чтобы привести обещанный третий пример.
Генерал-лейтенант Кузьма Петрович Подлас… В русской армии с 1914 года, подпоручик. С 1939 по 1940 год содержался под арестом в органах НКВД. В августе 1940 года восстановлен в армии и в звании.
А вот четвертый пример – генерал-лейтенант Серафим Евгеньевич Рождественский. С октября 1937 года уволен из армии и находился под следствием как «враг народа». В апреле 1939 года ввиду отсутствия состава преступления реабилитирован.
А вот генерал-полковник, Герой Советского Союза Вячеслав Дмитриевич Цветаев. В июле 1938 года арестован органами особого отдела Забайкальского военного округа, в сентябре освобожден вследствие прекращения дела.
Все вышеупомянутые (кроме Цветаева) и другие, со схожей судьбой, но здесь не упомянутые, реабилитированы уже при наркоме Берии. Но ведь и при наркоме Ежове их арестовали, однако не расстреляли – разбирались.
И ведь это примеры, что называется, «навскидку».
А ЗАГОВОР был! И заговор многослойный и многолетний.
На мартовском процессе уже 1938 года Рыков показал, что впервые вопрос о перевороте возник в 1933 году и его поднял Енукидзе. Активен был и Ягода… Привлекли уже тогда и Петерсона, и начальника кремлевской военной школы Егорова.
Это был один пласт – амбициозно-авантюристический, енукидзевский…
Был пласт группы Бухарина, Рыкова и Томского. Она имела контакты и с Троцким, и с Тухачевским, и с Ягодой, но претендовала на наибольшую, так сказать, «концептуальность» в проведении послесталинских реформ…
С ними блокировался Николай Муралов (1877 года рождения, из мещан, в 1897–1903 годах управляющий различными имениями, винокуренным и маслобойным заводом, с 1903 года помощник земского агронома в Подольске и член РСДРП (б), после революции – первый командующий войсками Московского военного округа, активный троцкист, исключенный в 1927 году из партии, но в 1935 году «покаявшийся» – увы, притворно). Это имя еще выплывет в конце моей книги.
Был пласт группы Тухачевского – с первыми соединяющийся, но более бонапартистского характера. Хотя присутствовал там и троцкистский элемент. Давно высланный за границу Троцкий публично заявлял, что «недовольство военных диктатом Сталина ставит на повестку их возможное выступление» и что в Красной армии его-де, Троцкого, «помнят».
А ведь помнили! Тот же Тухачевский был обязан своей быстрой карьерой наркомвоенмору Троцкому и его окружению. И один ли Тухачевский…
Группа Тухачевского имела хорошие связи в старом германском рейхсвере. Многие германские генералы были недовольны Гитлером так же, как «красные Бонапарты» – Сталиным. И был реален двойной заговор – в Берлине военные опрокидывают фюрера, в Москве военные – Генсека, и…
Ну, а там… Как говаривал Наполеон Бонапарт: «Надо ввязаться в бой, а там – посмотрим».
Этот вариант Гитлер наверняка видел, поэтому не исключено, что Гейдрих действительно получал от него задание скомпрометировать русских военных. Ударив по Тухачевскому в Москве, фюрер косвенно нейтрализовал угрозу со стороны рейхсвера.
Но и при такой версии Тухачевский все равно оказывается заговорщиком. Хотя не исключено, что Гитлер и сам держал в рукаве «Тухачевскую» карту. Во всяком случае, в апреле 1937 года фюрер заявил: «Следует делать разницу между коммунизмом, как доктриной и режимом, и всей Россией, как страной и национальной державой… Договорные отношения Германии с коммунистической властью не имели бы никакой ценности, но положение в России быстро меняется, и Германия должна быть готовой к новым переменам».
Гитлер мог иметь тут в виду все более державную политику Сталина, объективно программирующую нормальные отношения с Германией, но мог иметь в виду и заговор Тухачевского.
Троцкий к тому времени хотел одного – падения Сталина. Он не чурался контактов с немцами, но генетически, так сказать, и по своим давним связям с англичанами тяготел к «туманному Альбиону» (талантливый английский разведчик Джордж Хилл в 1918 году одно время был у Троцкого в советниках, да и с Сиднеем Рейли у Льва Давыдовича какие-то делишки тогда обстряпывались).
А через Лондон шли пути в Штаты с их Уолл-стрит, с мощной еврейской диаспорой и с тоже старыми, еще дореволюционными, связями Троцкого – деловыми и родственными.
Существовал внутри страны и потенциально опасный слой «вычищенных» из партии. Это ведь был добрый миллион весьма социально активных, но шкурно настроенных людей.
К слову, в калининском «мартирологе» сплошь указаны беспартийные, но лишь из следственных дел можно узнать, сколько среди этих «б/п» было бывших членов ВКП(б).
Да, я еще забыл зарубежных «младороссов» во главе с казанским дворянином Казем-беком и великим князем Дмитрием Павловичем. В марте 1935 года последний написал меморандум, заключительный абзац которого гласил: «С разложением первой советской партии… очищается почва для создания второй советской партии, антикоммунистической, партии национальной революции».
«Младороссы» в России даже не были известны. Но потенциально это тоже был фактор.
Был и еще один аспект, о котором я не сказал пока ничего… Я имею в виду «правый» уклон в ВКП(б) и в хозяйственном руководстве. Ведь не один Бухарин призывал: «Обогащайтесь!», это было целое течение мыслей и дел. И в различных эшелонах руководства страны «правых», особенно скрытых, хватало даже в конце тридцатых годов. И они были для будущего России не менее опасны, чем «чистые» троцкисты. Недаром Сталин однажды на вопрос, какой, мол, уклон хуже, правый или левый, ответил: «Оба хуже».
И все это сплеталось в один то ли паучий, то ли гадючий, но уж точно – в антисталинский клубок.
В конечном же счете это был многослойный заговор против России.
Военные заговорщики решались долго, но два фактора их подтолкнули.
Во-первых, ряд арестов вне армейской среды и в ней самой, в том числе арест Петерсона.
Во-вторых, позиции Сталина, и так в народе весьма прочные, после выборов могли лишь окрепнуть.
И Тухачевский назначил выступление на срок не позднее 15 мая. Ведь в случае успеха не исключался совместный с рейхсвером, сбросившим Гитлера, удар по Польше, который не удался у Тухачевского в 1920 году. Не исключался и удар совместно с Гитлером, поладившим с рейхсвером. А по осенней российской и польской грязи не очень-то навоюешь.
Да вот, не получилось… Антисоветского переворота врагам России пришлось ждать еще более чем полвека – до 1991 года.
ПОЧЕМУ я так порой подробен в рассмотрении того, что к Берии прямого отношения вроде бы не имеет? Ну, во-первых, потому, что на самом-то деле – имеет. Ведь это был тот политический и общественный фон, на котором разворачивалась и его судьба.
Во-вторых, это ведь Берии уже скоро предстояло разбираться во всех таких хитрых сплетениях – как наркому внутренних дел.
А в-третьих, лишний раз убедившись в лжи очернителей Сталина и сталинской эпохи, нам проще осознать масштабы лжи относительно самого Берии.
А лжи хватало, как хватало и слухов – в реальном масштабе времени.
Но даже в среде старой интеллигенции хватало и трезвого понимания происходящего…
Скажем, академика Владимира Ивановича Вернадского отнести к энтузиастам социалистического строительства нельзя было никак.
Однако 7 июля 1937 года он записал в дневнике:
«…положительная творческая работа делается «беспартийной» интеллигенцией и такими людьми, как Сталин, Молотов… – а не всей бесчисленной массой коммунистов, морально, идейно и по талантливости ниже среднего уровня. Среди интеллигенции ясно сознается и распространяется убеждение, что политика Сталина – Молотова – русская и нужна для государства. Их партийные враги – враги и русского народа, если брать его государственное выражение, несомненно связанное с культурой».
Читатель, знакомый с литературным наследием академика Вернадского, может возразить мне, что я некорректно выдернул из дневника удобную для меня запись, оставив «за бортом» неудобные, например, запись от утра 1 марта 1938 года: