Что ж, возможно, это даже к лучшему.
Подумав, Грогган начал отдавать распоряжения:
— Наведи порядок. Ободри людей. Ты это умеешь. Ищи любые следы, которые помогут нам узнать, как ему это удалось. Ещё он вряд ли сунулся бы в башню, если бы знал, что мы в это время будем там. Значит, он знал, что нас там не будет. Выясни, откуда.
— Он мог сделать простой вывод из того, что ты вырвал протоэлемент буквально из его рук, — возразил архимаг. — Восстановил силы у какого-нибудь источника и тут же нанёс быстрый удар.
— Есть ещё вариант. Что ему помогли.
— Час от часу не легче. Но не срастается. Тут кроме него больше посторонних не видели, а накачивать его силой издалека было невозможно — верхние слои Эфира были заперты.
— Заперты им. У него имелся ключ от замка. Кроме того, можно создавать каналы и через более глубокие слои. У него достаточно глубины Дара и опыта, чтобы реализовать такую связь. В отличие от твоих людей.
— Но если он не один, то почему его союзник — такой сильный союзник! — до сих пор себя не проявлял?
— Вот и выясни это, — сказал Грогган. — Действуй, о результатах доложишь. И не прекращай поиски последней эссенции.
— А ты что будешь делать? — вскинулся Вернон, явно забывая своё место.
— Он предложил мне сделать следующий ход. Я сделаю два, — сказал слуга Тринерона и оборвал связь.
Глава 24
Сердце Тьмы
Из Эфира их выкинуло в темноту. Точнее, так показалось Рэну, чьи глаза после пёстрого мельтешения недр эфирного пространства отказывались видеть что-либо. Они переместились не так уж далеко — здесь, в Лабиринте, ночь приблизилась всего на час или полтора по сравнению со степью, в которой они находились минуту назад. Лишь спустя несколько секунд пуэри увидел, что вокруг сгустились сумерки, даже несмотря на то, что солнце ещё не село.
— Чтоб ваших родственников… в этот раз ещё хуже, — Хелия говорила сдавленно, видимо, с трудом удерживая в желудке ужин после лихого полёта по Тропе. — С такими путешествиями можно собственными кишками подавиться.
— С удовольствием предоставлю тебе возможность выбираться отсюда пешком, — сказал Энормис, озираясь по сторонам.
Охотник, поднявшись, тоже осмотрелся. На первый взгляд коридор, в котором оказалась их разношёрстная троица, походил на ущелье, только чересчур уж идеальное: пол под прямым углом сталкивался с вертикальными стенами, почти ровная поверхность того и других казалась местами естественной, местами срезанной, коридор не имел ни малейшего изгиба, ещё раз подтверждая догадки об искусственном происхождении Лабиринта. Солнечные лучи падали на одну из стен, подсвечивая лишь небольшую её полоску, что позволило пуэри легко определить время и стороны света. Верхние края коридора также поражали своей ровностью и возвышались над полом по крайней мере на десяток саженей. При четырёхкратно меньшем расстоянии между стенами ущелье казалось очень тесным. Небо здесь можно было видеть только как узкую светло-синюю полосу, зажатую в каменных тисках.
— Что-то не наблюдаю здесь Литессы, — Рэн окинул взглядом коридор от одного конца до другого.
— От этих координат она велела идти на юг, — чародей рывком поставил ойкнувшую девчонку на ноги и подобрал свой мешок. — Тут должно быть близко.
Он не ошибся. Спустя каких-то пять минут ходьбы они достигли поворота, за которым вдалеке обнаружился маленький лагерь архимагессы, разбитый на развилке. Фигурка Стальной Леди казалась такой маленькой на фоне высоченных стен, что Рэну показалось, будто та уменьшилась в росте. Она сидела на походном мешке, привалившись к песчаного цвета камню, и что-то читала.
Когда их троица приблизилась на расстояние слышимости, волшебница поднялась, и книга исчезла из её рук, как не бывало.
— Ты не слишком-то торопился, — вместо приветствия сказала она подошедшему Энормису. — Кого это вы притащили с собой?
Хелия, возведя очи горе, тихо сказала:
— Какие вы все гостеприимные, жуть просто.
Чародей, оглянувшись на пиратку, развёл руками, мол, сам не понимаю, что она здесь делает.
— Она временно с нами, — вставил пуэри. — Её зовут Хелия. Всё в порядке, она нам не помешает.
— Но и не поможет, — жёстко отрезала Литесса. — В нашем положении не помогать и мешать это одно и то же. Судя по одежде, обычная разбойница.
— Пиратка, с вашего позволения, — поправила её девушка, ничуть не робея.
Видимо потому, что Рэн успел вкратце рассказать ей, кто такая Литесса и почему её не стоит опасаться. Говоря, что её не стоит опасаться, он забыл упомянуть о том, что грубить ей всё же не стоит, но девушка, похоже, и сама это поняла.
— Одно отребье не лучше другого. Мальчик, можешь мне объяснить, зачем ты её сюда притащил?
— Есть разница? Был выбор убить её или взять с собой. Я выбрал второе.
— Выбрал за всех нас причём, — заметил Эн, разглядывая стрелку, нарисованную на повороте.
— С нами она всё равно погибнет, — пожала плечами чародейка, теряя интерес к теме. — Не стойте, располагайтесь. Заночевать лучше здесь.
Хелия после этих слов зябко поёжилась, то ли поверив интонации архимагессы, то ли оттого, что здесь и впрямь было заметно холоднее, чем в степи.
— Уверена? — спросил Эн, посмотрев вверх. — До темноты ещё час-полтора.
— Уверена. Именно здесь перестаёт действовать магия внутренней части лабиринта.
— Как скажешь.
Они расположились кругом, заняв всю площадь развилки. Чародей зажёг огонь на голом полу и, обращаясь к Литессе, потребовал:
— Рассказывай, что узнала.
— То, что вы видите, — Стальная Леди обвела взглядом коридор, — ещё не Лабиринт. Думаю, заметили уже, что это всё создано руками.
Как обычно присвистнув от удивления, Хелия как обычно вклинилась в разговор:
— И у кого такие неспокойные руки?
Литесса прожгла её взглядом не хуже Энормиса, но всё же ответила:
— Вроде как к западу отсюда раньше жил древний народ, Тулхат. Они поклонялись Лабиринту и силе, что там живёт, а потому расширяли его за счёт окружающих гор.
— Никогда не слышала такой легенды.
— Потому что это очень редкая легенда. Мне стоило больших трудов выискать человека, который знал хоть сколько-то подробный её вариант. Он рассказал, что горы, которые уничтожили Тулхат, раньше были частью Опавших гор. Это вполне похоже на правду, потому что эти стены того же цвета и почти такой же высоты. Тулхат возводили лабиринт столетиями, проход за проходом, развилка за развилкой, и жили в нём. В это уже верится не так легко. Я пробиралась через всё это великолепие больше месяца, и порой мне встречались большие… комнаты с буйной растительностью и даже водой, но ни одного следа пребывания человека так и не нашла. Ни костей, ни орудий, которыми всё это строилось, ничего. Всё, что здесь живёт, это зверьё да парочка выродков.
— Кстати, как тут с выродками? — спросил Эн.
— После того, как ты мне высказал эту идею, я прикинула — действительно, здесь их на удивление мало. Снаружи ещё встречаются, но ближе к центру — нет как нет.
Чародей кивнул, а Хелия снова воспользовалась паузой, чтобы вставить своё слово:
— Ясно-понятно, чего ж тут ловить?
— Что ты имела в виду, когда сказала «снаружи»? — спросил Рэн.
— А то, что внутренний Лабиринт — совсем не то, что внешний. Знаешь, почему я предпочла разбить лагерь здесь? Потому что ближе к середине нарастает странный магический фон, из-за которого становится невозможно спать. А между тем блуждать тут — то ещё удовольствие. Если бы не поисковые заклятья, я бы десятки лет искала правильную дорогу. Кое-где пользовалась левитацией, хотя сил тратила при этом непозволительно много. Просто сократить было проще, чем топать десятки лиг по глухим каменным коридорам. Если идти по всем правилам от входа до центра, понадобился бы год, если не больше. Но во внутренней части даже левитация нам не поможет.
— Это ещё почему? — возмутилась Хелия, видимо, загоревшаяся надеждой полетать.
— Потому что там есть потолок. — голос Литессы лязгнул сталью, и пиратка вскинула руки в примирительном жесте, показывая, что будет молчать. — Там всё иначе. Стены, камень из которого они сделаны, даже воздух. Магия очень мощная, но её природу я не могу как-либо классифицировать. Ни с чем подобным дела не имела. И есть там одна особенность, которая очень затрудняет движение. Каждую полночь стены перемещаются на другие места, образуя новый путь к середине. Я даже засекала — в одну секунду перед тобой коридор, моргнёшь — и уже тупик.
Хелия, забыв про только что данное обещание, снова присвистнула.
— К главному, — вклинился чародей. — Что там, в середине?
— Не знаю. — Литесса развела руками. — Поисковое заклятие показывает, что путь дальше есть, но что именно там находится, непонятно. Будто там вообще ничего нет.
— То есть ты туда не дошла, — констатировал Эн.
— Нет. Трое суток без сна заставили меня повернуть назад. От этого никакая магия не помогает. Сейчас ты бодр, а через минуту тебя уже клонит в сон, вот только заснуть-то ты и не можешь. Пока я вернулась, прошло ещё два дня, за это время я чуть не рехнулась от недосыпа.
— Если ты не смогла, как мы-то сможем? — спросила пиратка.
— Первый интересный вопрос за сегодня, — ответила Литесса, ничуть не подобрев. — Этого я тоже не знаю. Там главное не терять ориентацию, потому что есть все шансы заблудиться насовсем. Там, знаете ли, темно, как в заднице у Лукавого.
— Постой, раз ты не дошла до середины, то как ты можешь быть уверена, что там находится протоэлемент? — подал голос Рэн.
— А я и не уверена. — Женщина повернулась к чародею. — Эн, разве я говорила, что уверена? Я сказала, что это надо проверить.
— Эссенция там, — уверенно заявил чародей, для убедительности махнув рукой, словно это вопрос решённый. — Главное добраться до сердца Лабиринта.
Пуэри фыркнул, но не стал возражать. Попытался бы, но, как показывает практика, этого человека в его правоте не разубедить.
— Во внутренний Лабиринт есть четыре входа, с каждой стороны света по одному, — продолжила Литесса. — Они точно в серединах сторон квадрата, я проверяла. Всё это наводит на мысли, что если мы дойдём до центра, там мы и найдём искомое. Можно запоминать расстояния, которые пройдём в том или ином направлении. Вычитать их, если придётся идти в обратную сторону. Так мы сможем хоть как-то ориентироваться относительно начального положения, когда стены начнут смещаться. А что делать со сном, я совсем не знаю.
— Если ты мне скажешь ширину внутреннего Лабиринта, я даже смогу высчитывать, как далеко мы от центра, — заверил её Рэн. — Несложная математика.
— Семь с половиной лиг. Плюс-минус пятьсот саженей. Точнее моё плетение не показывает.
Хелия снова вытянула губы трубочкой и издала первый звук, но Энормис, бывший наготове, шлёпнул её пальцами по губам, оборвав свист. Девушка, не ожидав такого с собой обращения, в первую секунду опешила, потом зло сдвинула брови, но в итоге насупилась и скрестила руки на груди, решив не связываться. Литесса, наблюдая за ними, злорадно улыбнулась, хотя и с изрядной долей досады. По всей видимости, она не отказалась бы посмотреть, как чародей скручивает надоедливую девчонку и сует кляп ей в рот.
— Замечательно, — сказал Эн, удовлетворённый результатом. — Будем придерживаться этого плана.
— Погоди, это ещё не всё, — сказала Литесса. — Во внутреннем лабиринте кто-то живёт. Они бежали от моего света, но я не могла отделаться от ощущения чужого присутствия. Судя по тому, что на меня так ни разу и не напали, они вполне дружелюбны, или, по крайней мере, трусливы, но я бы рекомендовала приготовиться к худшему. Особенно тебе, милая. — Она бросила зловещий взгляд на Хелию. — С твоим-то талантом всех раздражать.
— Обещаю раздражать только вас, — буркнула пиратка.
— Именно поэтому я не гарантирую твоё возвращение, — повысила голос Стальная Леди. — Мы тут собрались не шутки шутить. Это — не весёлая прогулка и не занимательное приключение. Мы идём в Лабиринт не потому, что нам интересно, что там. Мы идём, потому что это, возможно, последняя возможность сохранить мир, в котором все мы родились и живём. Нас всех могут убить в любую минуту. Если мы потерпим неудачу, всё, что тебя окружает, девочка, как и ты сама, превратится в бесформенный клубок энергии, — её взгляд впился в лицо Хелии. — Так что если ты будешь путаться под ногами, если я почувствую, что ты угрожаешь успеху нашей операции, я без колебаний тебя убью. Рэн, может, и защищает тебя, но как ты думаешь, что он выберет — одну нахальную девчонку или целый Нирион?
Пиратка перевела взгляд на пуэри, но тот промолчал, не отводя глаз. Энормис вёл себя так, словно его ничуть не интересовала перебранка, однако Рэн не сомневался, что тот мысленно подписался под каждым словом архимагессы. Чародей намеревался убить Хелию и в менее критичной ситуации. Так что, может быть, помешав ему, пуэри лишь дал девушке несколько дополнительных дней жизни. Не более того.
Слова и голос Литессы кого угодно заставили бы замолчать и задуматься. Но только не Хелию.
— Не надо меня пугать, — неожиданно твёрдо выговорила она. — Если вы сами себя запугали, нечего пенять на того, кто не боится.
Литесса устало вздохнула, махнув рукой на безнадёжную девчонку. Но, повернувшись к Эну, пуэри заметил, что чародей смотрит на пиратку, а в глазах его появился интерес. Впервые за последние полгода, с тех пор, как погибла Лина. Видеть это выражение на лице спутника стало настолько непривычно, что Рэн счёл, будто ему показалось. Тем более, что секунду спустя странная заинтересованность исчезла, уступив место привычному для чародея равнодушию.
Зевнув, Энормис улёгся на свой плащ.
— Всё, всем отдыхать. Я не спал пару суток, и вскоре у меня снова не будет возможности выспаться. Так что если кто-то помешает мне, обещаю, обижаться ему уже не придётся, — и, помолчав, вполголоса добавил, непонятно к кому обращаясь: — Тебя это тоже касается.
Переглянувшись, остальные сочли за лучшее не спрашивать, что будет с теми, кто помешает чародею спать, а потому молча улеглись на свои места и больше ни о чём не разговаривали.
Ночь выдалась холодной. Может быть, именно поэтому Рэну так и не удалось толком выспаться. А может потому, что ему снилось, как гигантские черви с лапами бегут по человеческим городам, пожирая всех на своём пути. Вот только среди этих «всех» уже не было людей — только другие выродки. И чем больше жрали черви, тем больше они росли, со временем переставая помещаться даже в широкие улицы. Когда кончилась мелочь, огромные мерзкие туши начали пожирать друг друга, до тех пор, пока не остался только один из них. И в миг, когда в невообразимых размеров пасти исчезли горы, пуэри проснулся.
Утро началось с пикировки между Литессой и Хелией, и Рэн даже предположить не мог, с чего она началась. Когда он начал прислушиваться, они спорили о том, являются ли левиафаны мутантами, а через минуту перескочили на вопрос о необходимости магии в Нирионе. Закончилось всё тем, что Литесса, произнеся: «Зато с помощью магии я могу сделать вот так», — щёлкнула пальцами, и Хелия больше не смогла произнести ни звука. Она открывала рот, даже кричала, судя по виду, но вскоре поняла, что лишь зря надрывает связки, и, сверкнув глазами, замолчала, напоследок показав архимагессе неприличный жест. Энормис, понаблюдав какое-то время за потугами пиратки, одобрительно хмыкнул и, похоже, взял этот способ себе на заметку.
Они выдвинулись лишь после полудня. Солнце заглянуло в лабиринт, встав почти в зените, и утренняя прохлада испарилась, как капля воды на раскалённой сковороде. Наверху завыл ветер, но до идущей по дну искусственного ущелья четвёрки долетали лишь слабые дуновения, никак не спасающие от установившейся жары.
Терпеть палящие лучи пришлось совсем недолго, не больше получаса: вскоре они перестали доставать до пола лабиринта. Отряд облегчённо вздохнул и даже немного воспрянул духом. Литесса наконец сняла с пиратки немоту, и та первым делом пообещала, что если такое повторится ещё раз, кое-кто посреди ночи может внезапно облысеть. «Если кое-кто сможет при этом пошевелиться», — отозвалась Литесса и зловеще улыбнулась. Энормис рассеянно предложил оставить кого-нибудь у входа во внутреннюю часть, чтобы он прикрывал тылы. «Для верности можно будет его привязать, чтобы не украли», — добавил он. Этого хватило, чтобы заставить Хелию слушаться — после нескольких часов молчания она радовалась уже тому, что может слышать звук собственного голоса.