Собрав всё необходимое и надев висящий тут же непромокаемый плащ, архимагесса снова перешагнула через всё ещё спящего лесничего. Он проснётся только к утру и с удивлением обнаружит пропажу некоторых вещей. Вещи — они ведь намного заметнее, чем целый день жизни, пропавший неизвестно куда.
Чародейка точно знала направление, куда нужно идти. До Лотора по дорогам было не больше трёх часов ходьбы, но она пошла напрямую, через лес, чтобы не утопать в грязи и не терять даром время. Дождь из крупного превратился в гадкую изморось, висящую в воздухе скоплениями крошечных капель. Если бы не магический фонарь, Литесса не разглядела бы и собственного носа.
Она просчитывала варианты. Путь через город до башни должен пройти гладко. Встречи со стражей и рядовыми меритаритами — самое страшное, что может случиться на этом отрезке. А вот дальше начинается серьёзный риск.
Служебные защитные заклинания Башни, имея восемнадцатую ступень, обойти нетрудно. Беда в том, что после громкого побега прошлой зимой Вернон наверняка усовершенствовал и ужесточил защиту. Он вполне мог создать сеть, впускающую и выпускающую чародеев только после проверки слепка Дара. Чтобы обойти такое комплексное плетение даже Литессе пришлось бы начать колдовать, поэтому она понадеялась на то, что его обманет дополнительный маскировочный контур. Далее, если ей удастся проникнуть в Башню, то всё ещё остаётся вероятность, что там она наткнётся на Вернона или Гроггана. С последним всё и так понятно, но стоит ли недооценивать действующего архимага? Вернон, в силу своей скрупулёзности, всегда был крайне внимателен и наблюдателен. Прямо-таки до жути. Случалось, он разоблачал даже самых искусных лжецов, просто наблюдая за тем, как те ведут себя при разговоре. Ходили даже слухи, что он поимённо знает всех меритаритов — а ведь это не много ни мало, а больше шести сотен человек! Нет, это вовсе не значит, что его нельзя обмануть, но рисковать и попадаться ему на глаза не стоило.
Хотя, Боги свидетели, как же хочется его убить. Большего, чем бесславная смерть, он и не заслуживает. Паршивый предатель, вероломная тварь, беспринципный детоубийца. Предательство себя Литесса, возможно, ещё могла бы ему простить. Но не смерть их дочери.
Впереди замаячили привратные огни города. Оторвавшись от размышлений, Литесса присмотрелась к ним — и тут же поняла: что-то не так. Рядом с воротами стояло два больших магических светильника в виде статуй — подарок одному из королей прошлого от Ордена. Помимо них всегда были видны факелы стражников, стоящих в карауле на барбакане и стенах. Но в этот раз светились только статуи.
От удивления архимагесса едва не забыла погасить фонарь. Стражи оставили пост?
Чем ближе к стенам подходила чародейка, тем отчётливее до неё доносились крики, исходили они из распахнутых настежь ворот. Стража и в самом деле отсутствовала, и это могло объясниться только тем, что в городе происходит что-то из ряда вон выходящее. Выходящее настолько, что на памяти Литессы такого не случалось ни разу. А ведь прожила она не так уж мало!
Леди Фиорана в нерешительности остановилась прямо в створках ворот. Вокруг — ни души, мост опущен, решётка поднята. Из темноты ворот вылетают какие-то вопли, перемежающиеся с рыданиями. При этом стены в полной неприкосновенности. Что же там творится?
Вдруг среди криков проскочил не то рык, не то хрип — и через секунду Литессу осенило. Возвраты! Это то, о чём говорил Энормис! Количество выродков перехлестнуло допустимый порог, и на грехопадший Лотор, словно какая-то кара, обрушилась смерть в виде толп отвратительных тварей. И как она сразу не предусмотрела такой сценарий?
В голове чародейки быстро пронеслись все плюсы и минусы сложившегося положения. Как ни прискорбно, но плюсов оказалось больше. Химер бояться ей не пристало, а вот добраться до Башни в суматохе значительно проще, чем в тишине. Кроме того, большинство чародеев, если только они не полные кретины, сейчас вовсю помогают страже и чистильщикам справиться с ситуацией.
Множество людей погибнет в ближайшее время. Как плохих, так и хороших. Литесса передёрнула плечами. Если Энормис прав, то и впрямь близится конец эпохи. И вполне может быть, что эта эпоха — последняя.
— Всё лучше и лучше, — пробормотала она и уверенно вошла под арку ворот.
— Ну, и что ты думаешь делать?
— Доберёмся до Нанторакки.
— И дальше что?
— Поищем там какого-нибудь колдуна. Будем расспрашивать о странностях в Эфире.
— Ты же понимаешь, что это пальцем в небо?
— Слушай, чего ты ко мне пристала? Я не лучше твоего знаю, что нам делать. Но не сидеть же на месте! Будем делать хоть что-то. Ты знала, на что подписываешься!
Хелия злорадно хихикнула и тут же совершенно серьёзным тоном произнесла:
— Я свято верила, что у тебя есть план, о котором ты умолчал перед Эном.
Рэн сердито зыркнул на неё и предпочёл не отвечать.
Они уже час шли по тракту, плавно загибающемуся вдоль реки. Утреннее солнце разошлось и начало припекать. Могучий Красс бесшумно нёс свои воды к устью, его волны поблёскивали в ярких лучах, делая воду похожей на искрящуюся синюю ленту, размотавшуюся по зелёной равнине. Ветра почти не было, становилось душно, поэтому совсем неудивительно, что бредущие по дороге путники несколько разомлели и шли не особо торопясь.
— Так мы долго будем идти, — поглядев на солнце, сказала Хелия.
— Вряд ли мы где-то сможем найти лошадей на продажу.
— Да ну их, — пиратка махнула рукой. — Я всё равно верхом передвигаться не умею. Вот экипаж бы, или хотя бы телегу… Не мог он нас поближе к городу высадить?
— Мог, — кивнул Рэн. — Но лучше не рисковать.
— Да тут дня два пути!
— Три. Поровну до Илиавии и Нанторакки. Так у нас хотя бы есть выбор.
— Да мы всё равно идём наугад, не какая ли разница?
Пуэри в ответ только пожал плечами.
Несколько минут они шли молча, пока до слуха охотника не донёсся едва различимый стук. Он тут же резко вскинул руку и замер.
— В чём дело? — Хелия тоже попробовала прислушаться. — Что ты слышишь?
Вместо ответа пуэри распластался на дороге, приложив ухо к земле.
— А вот и телега, — сказал он спустя несколько секунд. — Даже несколько. К нам приближается крупный отряд.
— Откуда?
— Нагоняют, — Рэн поднялся и указал на небольшой холм, из-за которого они сами недавно пришли. — Медленно, но верно.
Хелия тут же окинула взглядом окрестности:
— А тут и спрятаться негде… Эй, что ты делаешь?
— Мы не будем прятаться, — сказал Рэн, застёгивая нашейник. — Судя по всему, это обоз. Прикинемся путешественниками, попытаемся к ним пристать.
— Уверен, что нам по пути?
— Эта дорога ведёт на полуостров. Куда ещё они могут ехать, кроме как в Нанторакку?
Ждать пришлось недолго: вскоре из-за холма показались первые всадники. Кони шли быстрым шагом, временами переходящим на рысь, их наездники даже издалека не вызывали сомнений о роде своих занятий. Рэн разглядел короткие луки и копья, куртки и шлемы поблёскивали на солнце — мужчины явно были воинами. В авангарде пуэри насчитал десять всадников, едущих по двое, а за ними начинались запряжённые двойками повозки. Когда обоз подъехал ближе, охотнику удалось разглядеть содержимое повозок: они до самых бортов были заполнены тканями, коробами, посудой и прочим скарбом. Владельцы всего этого добра сидели там же — в основном старики, женщины и дети.
— Степняки, — констатировала пиратка, приложив руку козырьком. — А, нет, не только. Народ всякий, даже парочку либрийцев вижу. Куда это они такой компанией?
— Сейчас узнаем.
Процессия растянулась на пару сотен саженей, поэтому когда передовые воины уже подъезжали к вставшей на обочине парочке, замыкающие ещё только выезжали из-за холма. Угрюмые всадники в остроконечных шлемах только пристально оглядели Рэна и Хелию, но не остановились и даже не замедлились — так и проехали мимо. Едущие в повозках обратили на них ещё меньше внимания — судя по взглядам, людей куда больше занимал следующий изгиб тракта.
Рэн уже хотел окликнуть кого-нибудь, чтобы задать интересующие его вопросы, но тут с одной из телег к ним спрыгнул кучерявый мужчина лет тридцати и, добродушно улыбаясь, что-то невнятно протараторил.
Хелия, не сводя взгляда с чернявого незнакомца, наклонилась к самому уху пуэри:
— Что он сказал?
— Я тоже не понял.
— О, так вы не здешние? — мужчина заговорил на Локуэле, но с незнакомым Рэну акцентом. — Простите мне недогадливость. Я спросил — как получилось, что вы оказались здесь вдвоём? Сейчас опасно путешествовать вдвоём. Да и вообще опасно путешествовать!
— Мы идём в Нанторакку и хотим… — начал было пуэри, но незнакомец его прервал.
— Туда же, куда и все эти люди! — он обвёл рукой проезжающий мимо обоз. — Позвольте мне пригласить вас с нами. У вас нет лошадей, а с обозом вы доберётесь до Светлого Города быстро и безопасно.
Не ожидав такого радушия от незнакомца, Рэн и Хелия переглянулись, и пиратка тут же, не давая ему передумать, выпалила:
— Мы с радостью!
Мужчина на мгновение просиял ещё более радостной улыбкой и поклонился, приложив руку к груди:
— Меня зовут Рахим. В нашей повозке ещё есть свободное место, и я буду счастлив разделить с вами дорогу. Но нужно поторопиться, идёмте! — и он первым побежал за удаляющейся телегой.
Всё ещё удивлённым спутникам не осталось ничего, кроме как снова переглянуться и последовать за ним.
Несмотря на то, что движение обоза было довольно-таки неспешным, останавливаться, похоже, никто не собирался. Ни одна повозка и ни один всадник даже не замедлились — пришлось заскакивать вслед за Рахимом прямо на ходу.
Здесь, помимо новоприбывших, ехало ещё три человека. Впереди, откинувшись на куче тряпья, явно что-то под собой скрывающего, сидела полноватая женщина средних лет. Смуглая, большеглазая, вся увешанная различными фенечками и оберегами, она более всего напоминала растрёпанную сову. Рахим представил её как госпожу Сенерию, гадалку, и та медленно кивнула, разглядывая новых попутчиков.
Вдоль левого борта разлёгся бородатый великан, облачённый в тяжёлый доспех — и, судя по его позе, ему не было даже хоть сколько-нибудь неудобно. «Господин Хальсет, странствующий рыцарь» — и воин коротко махнул рукой в приветственном жесте. Хелия тут же уставилась на него во все глаза.
Последним их попутчиком оказался лысый, заросший щетиной мужчина лет пятидесяти. Он представился сам:
— Колт. Путешественник.
Что-то в этом человеке насторожило Рэна. Голос прозвучал глухо, надтреснуто, но пуэри этим было не обмануть: за якобы пропитыми связками явно скрывался хорошо поставленный баритон. Колт, не отрывая взгляда, перебирал чётки, и, казалось, ему нет никакого дела до новых спутников. Однако лишь немного понаблюдав за ним, Рэн догадался, что чётки — лишь повод, чтобы не встречаться взглядом с другими пассажирами повозки. Лицо путешественника выглядело грубым, обветренным, даже несколько осунувшимся, но, тем не менее, некоторые из его черт показались молодому пуэри смутно знакомыми.
— Что до меня, — сказал Рахим, усаживаясь напротив Хелии, — то я — тоже странствующий рыцарь. В некотором роде.
Хальсет громко фыркнул, но чернявый мужчина нисколько на него не обиделся.
— Я менестрель, — улыбнулся он, достав из кожаного мешка укороченную теорбу. — К вашим услугам!
Он проиграл несколько аккордов, явно взяв их из вступления к какой-то песне, и, под неодобрительные взгляды присутствующих, ещё раз поклонился.
Рэн и Хелия коротко представились, следуя своей легенде. Судя по взглядам гадалки и рыцаря, те не очень-то в неё поверили, а Колт снова не соизволил оторваться от своих чёток. Один лишь Рахим казался дружелюбным в этой компании. Порой даже чересчур дружелюбным.
— Счастлив нашему знакомству! — воскликнул он. — Однако простите мне любопытство и настойчивость, откуда вы всё же держите путь?
— Так почему ты говоришь сейчас опасно путешествовать? — проигнорировав вопрос, спросил Рэн. — Мы действительно не местные.
— Да вы никак прямо с Нира свалились, — пробасил великан в доспехах.
— Вы разве не слышали последние новости? — продолжил за него менестрель. — Они уже целую неделю гуляют по всему миру. Сейчас только и разговоров, что об этом.
— Мы шли через глушь, — отмахнулась пиратка и переключилась на рыцаря. — Господин Хальсет, а вы — настоящий рыцарь? В жизни не видела ни одного странствующего рыцаря…
Бородач посмотрел на неё, как на дуру, и уже собирался что-то ответить, но пуэри не собирался сбиваться с темы:
— Что за новости такие?
— Последние Дни, — сказала гадалка, и Рэн вздрогнул, то ли от интонации её голоса, то ли от неожиданности.
— Бррр, дамочка, ну зачем так нагнетать-то? — рыцаря пробрало ещё сильнее, и он сел. — С чего вы взяли? Вас послушать, так лучше прямо сейчас на меч броситься!
Сенерия, одарив Хальсета равнодушным взглядом, пожала плечами, мол, дело твоё, хочешь — бросайся, а факт есть факт.
— Друзья, не будем ссориться, — примирительно сказал Рахим. — У нас нет повода для такого пессимизма, но…
— То есть легионы отродий — не повод? — так же холодно спросила гадалка.
— Легионы? — Хелия даже забыла про саженную диковину в доспехах. — Это сколько? И где?
— Новости пришли с севера, — пояснил бард. — Никто не знает, откуда они взялись, но их там стало намного больше, чем в Острохолмье. И они идут сюда.
— Да вы шутите! — с сомнением бросила пиратка, но на неё даже не обратили внимания.
— Говорят, эти орды начисто истребили народ пустынников, — хмуро сказал Хальсет. — И это за какую-то неделю! Расправившись с ними, отродья вроде бы хлынули одновременно на запад и юг. Движутся они быстро, так что на северо-западе вполне могли дойти до Орк-Дуг-Дара, а на северо-востоке — перейти на этот берег Красса.
— И никто не смог дать им достойный отпор?
— Их числу нечего противопоставить. Надеюсь, северяне успели заключить союз с орками. Если так, то вместе они смогут удержать отродий у Хребта Бурь. На какое-то время.
— Так значит, всё вот это, — Хелия обвела пальцем обоз, — беженцы?
Вместо ответа последовал мрачный кивок.
— Понятно, чего тут все такие кислые.
— Мы — одни из последних, — с сожалением развёл руками Рахим. — Кто-то ушёл в восточные земли, искать пристанища у Костяных Людей, другие, как мы — на запад. Но тут ближайший город, имеющий хоть какие-то стены — это Нанторакка. Там уже собрались те кланы кочевников, что оказались неподалёку. Несколько кланов мужественно отправились навстречу опасности, дабы сойтись с нею в смертном бою…
— Тупицы, — гадалка прервала внезапно прорезавшуюся в барде патетику. — Вместо того, чтобы сосредоточить все силы в одном месте, они хотят погибнуть по отдельности.
— Это же такая тактика, госпожа Сенерия! — воскликнул бард. — Они ценой своей жизни тянут время, дают возможность таким, как мы, спрятаться за стенами! Хотя бы потому, что со стен воевать удобнее!
Сенерия прикрыла глаза и тихо, на грани слышимости, сказала:
— Нас не спасут стены. То, что я видела в гуще, не превозмочь никакими армиями, никакой магией, никакими хитростями. Видения ясны и однозначны, как никогда.
Все, кроме неё и Колта, переглянулись.
— Нанюхавшись ваших благовоний ещё не такое можно увидать, — с сомнением проворчал Хальсет.
Глаза гадалки открылись, на какое-то мгновение она утратила над собой контроль, и её надменное спокойствие сменилось ужасом и обречённостью. Рэн слышал, что большинство гадалок — шарлатанки, но в тот миг лицо Сенерии буквально кричало: «Я сама была бы рада не верить тому, о чём говорю». Эта горечь выглядела настолько правдиво, что пуэри поневоле поверил ей. Женщина тем временем взяла себя в руки и ответила:
— Обычно видения настолько разные, что по ним невозможно ничего предсказать. Они показывают то один вариант развития событий, то другой, то третий. Иногда видений вообще нет, потому что будущее слишком неопределённо. Но последние несколько недель я вижу одно и то же. С каждым разом всё ярче. Детали повторяются, их становится больше. Эти видения открылись мне не потому, что я обнюхалась, а потому что так и будет, и изменить мы ничего не можем.