Воины, сопровождавшие обоз, вели себя иначе: хмурые и собранные, они редко отвлекались на разговоры и внимательно следили за обстановкой. Их же задачей, очевидно, было не допустить паники и раздора, потому что стоило где-либо возникнуть спору, как там сразу же появлялся человек в доспехах и несколькими рублеными фразами наводил порядок.
На одном из привалов Рэн разговорился с предводителем их отряда, Катуром. Тот был чистокровным кочевником и плохо говорил на Локуэле, но оказался дружелюбным малым. Пуэри спросил его, откуда и как давно идёт обоз, и тот ответил, что известие о надвигающейся орде застало их к северу от Узкого залива ровно неделю назад. Большинство мужчин из его рода присоединились к войску, отправившемуся на перехват отродьям, а остальные должны были доставить женщин и детей в Нанторакку.
Воин сетовал, что роду пришлось отпустить почти весь скот, потому что стада замедлили бы обоз, и теперь, если всё закончится хорошо, его семье придётся где-то искать им замену, чтобы не умереть с голоду. «В другое время, — сказал он, — любой род поделился бы с нами несколькими головами. Да только беда всех обокрала». Ещё он рассказал, что сначала их обоз был в три раза меньше, но почти каждый день к нему присоединялись другие беженцы. Они брали с собой всех, без исключения. «Сегодня бросишь незнакомца в степи, а завтра он бросит тебя в пустыне» — такова была логика Катура.
На вопрос, надеется ли он пережить это нашествие, мужчина отмолчался.
В отличие от Рэна, старавшегося меньше говорить и больше наблюдать, Хелия в пути откровенно развлекалась. Уже на второй день она перезнакомилась с половиной обоза. Пиратка умудрялась находить общий язык даже с теми, кто не владел ни одним языком, которым владела она. Создавалось впечатление, что творящийся в мире хаос её ничуть не касался. Сейчас она учится играть на теорбе, через минуту плетёт корзины с другими женщинами, а ещё через десять минут учит детей моряцкой игре в кости, умудряясь общаться с ними на равных. Пуэри поначалу удивлялся такой безудержной энергии и любознательности, но потом понял, что и это поведение вызвано внутренними метаниями девушки. Она не знала, доживёт ли до завтра, и старалась с пользой провести каждое мгновение.
К середине третьего дня там, куда вёл беженцев тракт, показался белёсый дым. Поначалу люди забеспокоились, но Катур с помощниками уверенно двигался дальше. Лишь к вечеру стало ясно, что источником дыма были костры. Тысячи людей разбили лагеря у стен города, в закатных лучах похожего на огромное оранжевое пятно.
— Ой-ёй! — выдохнула Хелия, вновь возникшая рядом с Рэном. — Много-то как! А разве внутри не безопаснее?
— Боюсь, внутри закончилось место, — ответил Колт, перебирая в руке чётки.
Хальсет в подтверждение слов спутника мрачно кивнул.
Священник оказался прав. Как только обоз приблизился к стоянкам, навстречу ему выехал отряд воинов, и движение прекратилось. Выехавший вперёд пожилой мужчина о чём-то коротко переговорил с Катуром, и тот отдал своим людям приказ съезжать с дороги.
— Нас тоже завернули, — констатировал рыцарь, наблюдая, как встречающие вместе с Катуром удаляются к городским воротам. — Интересно, они впустят всех, когда начнётся резня?
— Даже если впустят, толку немного, — подала голос гадалка.
Ответом ей были лишь мрачные недружелюбные взгляды.
Обоз проехал вдоль границы лагерей и остановился в месте, наименее удалённом от ворот — примерно в двухстах саженях. Люди несколько расслабились, почувствовав себя в безопасности рядом с таким количеством соплеменников. Некоторые встретили знакомых в соседних лагерях и теперь радостно приветствовали их, обнимались и делились новостями. Опустошались телеги, расставлялись юрты — кочевники воспрянули духом и всерьёз взялись за обустройство стоянки.
Рэн наблюдал за их приготовлениями и размышлял, как долго простоит этот лагерь, учитывая, что легион кровожадных тварей приближается с каждой минутой. Если Сенерия права, войско степняков не сможет остановить отродий, разве что замедлит. Оставалось надеяться лишь на то, что конница сильно проредит орду, и собравшимся здесь людям удастся справиться с её остатками.
Хелия, всюду сующая свой любопытный нос, принесла новости. Всего в Нанторакке собралось шестьсот тысяч человек. Десять тысяч из них — опытные воины. Ещё семьдесят тысяч вошли в ополчение. Если волна отродий докатится до Светлого Города (как оказалось, так переводится заковыристое «Нанторакка» с языка кочевников), всех впустят внутрь. С моря завозят припасы. Разведчики говорят, что по крайней мере на один день пути горизонт чист, только продолжают прибывать беженцы. Вокруг города копают ров, стены укрепляют, возводят дополнительные защитные сооружения. С каждым днём Нанторакка всё защищённей и защищённей. Даже за стеной все уверены, что орда будет разбита.
— Такие дела, — сказала пиратка и откусила от невесть откуда взятого яблока. — Только вот во всей этой суматохе нам совсем некогда думать о наших протоэлементах.
— Об этом Эн и говорил, — кивнул пуэри.
Покончив с яблоком, Хелия вытерла руки о штанины и села рядом.
— И как поступим?
Рэн вздохнул.
— Будем плыть по течению. Это лучше, чем сидеть, сложа руки. Отсидеться всё равно не удастся.
— А он за нами точно не вернётся?
— Ты сама всё слышала.
На этот раз вздохнула пиратка.
— Надо было выбрать другое место.
— Подозреваю, что сейчас спокойных мест в мире нет. И мы с тобой бессильны как-то на это повлиять. Вся надежда на Эна и Литессу.
— Как-то мало у меня на них надежды, — буркнула девушка, и охотник не нашёл, что ей возразить.
Уже затемно вернулся Катур и собрал всех случайных попутчиков, присоединившихся к обозу. Он коротко изложил обстановку, почти слово в слово повторив сказанное Хелией и, обведя присутствующих взглядом, сказал:
— Городу нужны добровольцы. Укреплять позиции и сражаться, если придётся. Все мужчины моего рода завтра на рассвете будут там. Но за вас я решать не могу. Поэтому сейчас я прошу всех желающих поднять руки. Тех, кто не пойдёт, мы винить не станем.
Несколько мужчин вызвались сразу же. Постепенно к ним присоединились и другие. Пуэри с удивлением отметил, что Колт, Хальсет, Рахим и даже Сенерия тоже не остались в стороне. Переглянувшись, Рэн и Хелия тоже подняли руки. Таким образом, не вызвались лишь пара старух да многодетная семья. Никто не хотел бездействовать.
Предводитель кочевников коротко кивнул и ушёл в свою юрту.
На следующее утро охотник и пиратка присоединились к веренице людей, движущейся в город. На ночь многие волонтёры приходили в лагерь, а утром возвращались к работе, из-за чего палаточный пригород пустел на глазах. Те, кто по каким-то причинам оставался, выходили провожать своих.
Оказавшись у самых ворот, Рэн пригляделся к фортификациям: стена высотой в три человеческих роста, сложенная из крупных каменных блоков, казалась ещё выше благодаря почти законченному рву, последний имел около полутора саженей в глубину и четырёх — в ширину, но работы над ним всё ещё велись. С обоих его краёв вкапывались деревянные заграждения, состоящие из скреплённых между собой заострённых кольев. Ворота тоже претерпели изменения: к барбакану прилаживали навесной мост, да и металлические створки выглядели новыми.
— Они как будто готовятся к обычной войне, — пробормотал Рэн себе под нос.
Несмотря на ранний час по стене вовсю сновали люди, стоял жуткий гам, и не знающий местных наречий пуэри не мог выхватить из него ни слова. У самых ворот началась толкучка, и Хелия схватила спутника за руку. Тот оглянулся и крепче сжал её ладонь.
— Держись рядом, а то разделимся и тут же потеряемся в этой толпе, — сказал он, наклонившись к её уху.
— А то я не догадалась, — буркнула пиратка и тут же зашипела, потому что кто-то наступил ей на ногу.
Едва пройдя ворота, охотник тотчас понял, почему город называли Светлым. Почти всё в нем было белым. Дома, выглядящие побогаче, целиком строились из белого мрамора. Те, что победнее, просто белились. Даже крыши выстилались очень светлой желтоватой черепицей. Всё это очень удивило пуэри, потому как под ногами даже не пахло мостовой, зато вполне ощутимо разило испражнениями. Белые стены домов до уровня пояса покрывала грязь.
Площадь, на которой Рэн с Хелией оказались, уже целиком забилась людьми. Где-то впереди на небольшом возвышении сидели мужчины с толстенными книгами — очевидно, они распределяли рабочую силу по объектам. Солнце встало каких-то полчаса назад, а писари уже выглядели взмыленными, будто работали целый день напролёт. Повсюду в толпе виднелись остроконечные шлемы воинов, поддерживающих порядок. Люди разговаривали друг с другом так громко и эмоционально, что нельзя было понять, ругаются они или просто пытаются перекричать общий шум.
— Ну и что, пойдём копать ров? — спросила пиратка, дёрнув пуэри за руку.
— Если придётся.
— У меня есть идея получше!
С этими словами девушка потянула спутника куда-то в сторону.
— Куда ты? — крикнул Рэн, но толкающаяся впереди нахалка его даже не услышала.
Вскоре охотник увидел маячащий впереди шатёр со знамёнами и понял, куда тянула его неугомонная спутница — в ставку военного командования. Она располагалась в самом углу площади и охранялась двойным кольцом стражи.
Пуэри вздохнул, но возражать не стал. Решил предоставить девчонке возможность самой убедиться в том, что там её никто не ждёт с распростёртыми объятиями.
Поначалу так и вышло: дорогу пиратке преградил один из воинов. Он бросил несколько слов на своём языке и жестом велел ей уходить. Но та и ухом не повела.
— Пропусти, твердолобый! Мы с Хальсетом! Хальсет! Эй, Хальсет! — заорала она за спину насупившегося охранника и замахала рукой.
От группы столпившихся вокруг стола мужчин отделилась огромная фигура в полном доспехе, и в самом деле оказавшаяся странствующим рыцарем. С лёгким недоумением на лице верзила отодвинул в сторону злополучного охранника и спросил:
— Вы-то чего тут делаете? Здесь только военные, волонтёров в другом месте распределяют.
— Мы можем быть боевыми инструкторами для ополчения! — выпалила пиратка, не думая ни секунды.
— Вы? — усмехнулся рыцарь. — На вид вы в ополчение-то не шибко годитесь.
— Готовы доказать в поединке!
По нахмурившемуся лицу Хальсета Рэн понял, что запахло жареным.
— Поосторожнее с такими выражениями, девчонка, — прогудел он. — Бросать вызов рыцарю — это не шутки.
— А я и не про себя говорю, — ответила бестия и ткнула пальцем в охотника. — Он готов!
Тяжёлый взгляд из-под кустистых бровей перекочевал на пуэри.
— Так, хватит, — сказал Рэн. — Хелия, заткнись, пожалуйста, пока не развязала тут междоусобицу. Никаких поединков.
— Но почему?! Мы ведь полезнее будем здесь, чем на дне рва!
— Отрядами командовали когда-нибудь? — перешёл к делу рыцарь.
Охотник и пиратка переглянулись.
— Десятком… — с долей сомнения произнесла девушка.
— Не врёшь?
— Да век мне моря не видать! Правда, то был десяток пиратов.
Недоверие в глазах Хальсета возросло ещё на порядок. Рэн и сам бы ни за что в это не поверил, если бы при знакомстве не принял пиратку за мужчину.
Понимая, что сейчас её отправят куда подальше, девчонка подобралась и неожиданно гаркнула:
— А ну, не зевать, кр-р-рысы! Кто не убьёт ни одного, останется без рома!
Стоящие рядом воины несколько отпрянули от разбушевавшейся женщины, с опаской косясь на её саблю, висящую на поясе. Рыцарь удовлетворённо крякнул и сказал:
— Ну, ополченцев тебе точно дадут. Десяток или сотню, сам пока не знаю, только вчера ввели в курс дела. А ты что? — повернулся он к Рэну. — Тоже пират? Командовать сможешь?
— Никогда не командовал, — ответил пуэри, но тут же понял, чем может быть полезен. — Но я прошёл насквозь Острохолмье. Дрался с отродьями, с химерами. Много о них знаю. Могу помочь с тактикой.
— Острохолмье, говоришь, — протянул Хальсет. — Верится с трудом. Оттуда, говорят, живыми не возвращаются.
— И всё же я здесь. И могу сказать, что ваши рогатины возле рва полностью бесполезны. Огры и тролли сметут их, как солому, а мелочь легко перелезет. Шкура у гигантов толстая, стрела в глаз их тоже не успокаивает, поэтому нужны мощные луки, ещё лучше — баллисты. Если подпустите огров к стене, пишите пропало, потому что кладка неровная, неуверенная. Они просто вышибут стену из-под ваших ног. Её нужно укреплять подпорками по всему периметру. Атаковать отродья будут стихийно, но сами на клинки тоже не насадятся. На стенах нужны зажигательные смеси — огонь против этих тварей очень эффективен. В идеале стоит убрать палаточный город, а на его месте выкопать рвы и положить туда легко воспламеняемые материалы, чтобы зажечь их прямо под первыми рядами орды. А на стену и ров особо рассчитывать не стоит.
Рыцарь слушал внимательно, будто взвешивая каждое сказанное слово, но в его взгляде читалось всё меньше понимания. Хелия тоже смотрела на охотника так, будто только что с ним познакомилась.
— Так… — проговорил Хальсет после недолгого молчания. — С этим, парень, не ко мне. Передам тебя верховному командованию, дай только тут закончить.
Он что-то сказал охране, и те расступились, пропуская странную парочку к начальству.
Пока рыцарь участвовал в совещании, Рэн и Хелия мялись в сторонке, ожидая, когда их позовут. Пуэри это нисколько не покоробило: всё равно собравшиеся говорили на незнакомом языке. Наконец, спустя час, когда толпа на площади значительно поредела, а солнце взлетело над стеной, рыцарь подошёл к недавним попутчикам.
— Насчёт тебя договорились, — он ткнул пальцем в пиратку. — Дадут тебе под начало сотню ополченцев. Тысячник — вот этот косоротый. Построение на закате, на этой же площади, когда народ освободится. Не прозевай. Ты! — он повернулся к Рэну. — Пошли.
— А мне с вами можно? — вылезла Хелия. — До вечера всё равно заняться нечем!
— Можешь помочь с укреплениями, — с нажимом произнёс рыцарь. — Всё лучше, чем без дела у двери стоять. Внутрь тебя не пустят.
Дерзкая девчонка хотела возразить ещё что-то, но Рэн опередил её, сказав:
— Встретимся здесь же ближе к закату. Если получится, вернусь раньше.
Во взгляде пиратки явственно читалось: «в гробу я видала твои обещания», но спорить она не стала. Только демонстративно развернулась и пошагала к одной из улиц.
— Бабы, — хмыкнул Хальсет и пошёл в другую сторону.
Они покинули ставку командования и углубились в лабиринт улиц, живущих своей жизнью. Гомон здесь стоял не хуже, чем на площади. Люди занимались повседневными делами, почти все лавки работали, и торговля шла бойко. Местами Рэну с рыцарем приходилось протискиваться сквозь толпу, хоть при габаритах последнего это и не являлось проблемой. На одном из перекрёстков как раз начал выступать бродячий цирк. Охотник, целиком занятый мыслями о защите города, не ожидал увидеть здесь такую обыденность, но и не удивился. Ведь люди, не привыкшие сражаться с ордами отродий, вряд ли осознают масштабы бедствия.
Пуэри думал, что они идут к ратуше или чему-то наподобие, но Хальсет вдруг свернул в самый обыкновенный переулок, заваленный каким-то барахлом и не очень приятно пахнущий. Очень быстро нашлась нужная дверь — таких по городу тысячи, разве что возле них не стоит разомлевший от жары стражник.
Хальсет что-то коротко сказал. Видимо, он не слишком хорошо говорил на местном языке, потому что воин изобразил непонимание. Хальсет повторил то же самое, но медленнее. Страж снова покачал головой. Тогда, уже закипая, рыцарь перешёл на Локуэл, сопровождая речь жестами:
— Я — Хальсет, сотник! Понял, балда? Офицер! Привёл человека нужного! Не понял? Так ты уши-то помой, балбес! Все понимают, он не понимает… Сурт’ка эрт токаттас пенк! Разговор внутри у меня есть!
Молодой воин только хлопал глазами.
— Ай, уйди! — рыцарь лёгким жестом отодвинул парня в сторону и толкнул дверь.
Рэн поспешил следом.
Ставка верховного командования больше напоминала обычный погреб или склад. Свет с трудом пробивался сквозь небольшое грязное окошко, поэтому в помещении зажгли несколько свечей, из-за чего воздуха в набитом людьми помещении стало ещё меньше. В полумраке пуэри видел лишь силуэты, замершие над столом, но один человек сразу бросался в глаза. Седой мужчина с обветренным лицом смотрел на вошедших исподлобья, освещённый тусклыми огоньками свечей. Глаза офицера покраснели от недосыпа, лицо осунулось, но взгляд сохранил ясность. Судя по тому, что все кроме него стояли, именно он был главным.