Хальсет склонил голову в приветствии и несколько помялся перед тем как заговорить.
— Я… э-э-э… — в тишине его голос звучал как сигнальный горн, — из тысячи Турмата. Хальсет моё имя. Это… э-э-э…
— Рэн, — сказал пуэри, решив взять дело в свои руки. — Разведчик из Энтолфа. У меня есть ценные сведения об отродьях и борьбе с ними.
Почти все собравшиеся тут же потеряли к охотнику интерес и вполголоса продолжили прерванное обсуждение. Только пожилой кочевник продолжал сверлить пуэри взглядом. Рэн знал, что просто так его слушать не станут, а потому требовалась реалистичная легенда. К счастью, для этого у охотника имелись светлые волосы, светлые глаза и нашейник.
— Ты мелковат для северянина, — процедил главнокомандующий с лёгким акцентом.
— Тем проще мне служить в разведке. Я из «лисов».
Пуэри безбожно врал, но в данный момент нисколько по этому поводу не беспокоился. Если ложь поможет сохранить чью-то жизнь и сэкономит время, охотник готов был врать хоть весь день.
Ответом ему был ещё один оценивающий взгляд.
— Назови имя своего командира, лис.
— Фьор, — ни секунды не сомневаясь, сказал Рэн.
Воин даже в лице не изменился. Скорее всего, он не знал не только командира разведки далёкого королевства, но и вообще ни одного его подданного.
— Присядь-ка сюда, парень, — сказал главнокомандующий, кивком указав на стул. — Посмотрим, будешь ли ты полезен.
Пуэри кивком попрощался с Хальсетом и присоединился к совету.
Здесь Рэн пересказал всё, что говорил рыцарю на площади, только по порядку и детальнее. Его слушали всего два-три человека, вдумчиво и не перебивая, остальные же продолжали спорить над картой. Охотник опасался расспросов о том, что северянин-разведчик забыл так далеко от родины, но на это, похоже, всем было плевать. Всё им рассказанное оценивалось только с позиции здравого смысла.
Когда пуэри замолк, один из слушателей что-то сказал на ухо главнокомандующему. Тот кивнул, что-то тихо ответил и уже громче обратился к Рэну:
— Хорошо ли ты стреляешь из своего лука?
Охотник ожидал вопросов иного рода, но всё же ответил без лишней скромности:
— Попаду белке в глаз со ста шагов. Если дадите достаточно мощный лук, попаду и с двухсот.
Главнокомандующий взглянул на одного из советников, тот пожал плечами.
— Ладно, времени мало, — сказал пожилой воин. — Оставайся и слушай внимательно. У нас сейчас каждый на счету.
Совет продолжился. Здесь Рэн, понимая с пятого на десятое и пользуясь помощью переводчика, узнал новости иного рода, нежели услышанные за стеной. Оружия и доспехов в полной мере хватило только на опытных воинов. Городские кузнецы работают круглые сутки, но большинство ополченцев будут воевать деревянными кольями, кирками и вилами. Ров более-менее закончен только с северной стороны, где ожидается основной удар орды. Чтобы окопать всю стену и затем наполнить его водой, потребуется ещё неделя. Горючих материалов мало. Припасы перестали привозить два дня тому назад. В городе нет ни одного чародея, одни только знахари да шаманы, которые в лучшем случае способны вызвать дождь. Утром прискакал гонец, сообщивший, что бой войска с отродьями должен был начаться на рассвете. Командование возлагало очень большие надежды на то, что конница одержит победу или хотя бы сильно ослабит противника. Если они потерпят неудачу, положение города станет плачевным.
К некоторым советам пуэри, к его вящему удивлению, прислушались. Харрас — главнокомандующий — отдал распоряжение ставить подпорки к стенам и найти как можно больше длинных луков и арбалетов. Рэну, после того как он доказал своё мастерство лучника, предложили возглавить отряд отборных стрелков, чья задача — занять место на стене и отстреливать наиболее крупных врагов. Охотник согласился при условии, что воины будут слушать его и только его. Возражений не последовало.
Почти сразу началось строительство тяжёлых орудий — баллист, катапульт и требушетов. Башен на стене было, к сожалению, немного, поэтому большинство машин решили разместить прямо на городских улицах и направить за стену. Палаточный пригород начали сворачивать, чтобы пристрелять орудия и выкопать несколько зажигательных рвов.
За обсуждениями и подготовкой Рэн не заметил, как солнце перевалило наивысшую точку и поползло вниз по небосклону. Когда жара начала спадать, он вернулся на площадь, чтобы посмотреть на отданных под его начало стрелков. Их оказалось чуть меньше полутора сотен — лучших, кого смогли найти в городе. Двадцать пять арбалетчиков и сто девятнадцать лучников, экипированных двухаршинными луками с тетивой толщиной в полпальца. Пуэри, вооружившись таким же, потребовал тут же провести тренировочные стрельбы. Многие стрелки были непривычны к такому тяжёлому оружию, у некоторых не хватало сил до конца натянуть тетиву, но в целом охотник остался доволен подопечными. После смотра он сам встал к черте и пробил навылет все двенадцать мишеней за минуту, чем сразу создал себе непререкаемый авторитет.
Оставив воинов упражняться, Рэн вернулся в ставку командования, где его уже поджидала Хелия.
— А ты, оказывается, ещё и прирождённый циркач, — девушка уважительно покачала головой. — Такое представление устроил! Публика в восторге.
Рэн улыбнулся и покрутил на пальце кольцо лучника.
— Это ещё не представление. Людей надо было подбодрить, поэтому я показал им достижимый уровень.
— То есть ты можешь ещё лучше?
— Ты забываешь, что я не человек, — сказал он. — У тебя какие новости?
— Я тоже на своих посмотрела. Вчерашние крестьяне, — пиратка поморщилась. — Ими только пираний кормить. Если не разбегутся — уже хорошо. Перед этим наведалась в порт. Там пришвартованы два торговых корабля и несколько посудинок помельче. Поговорила с моряками. Говорят, будет шторм.
Пуэри окинул взглядом безоблачное небо.
— Что-то не похоже.
Девушка пожала плечами.
— Я здешних ветров не знаю. Всё может быть. А чистым небом не обманывайся. Тучи порой появляются… Эй, чего это?
Она указала на ворота. Там действительно поднялась какая-то шумиха: люди столпились возле самых створок и возбуждённо галдели, то и дело выкрикивая: «Батахан!».
— Пойдём, посмотрим.
Но прежде, чем они добрались до толпы, появилась стража, быстро всех разогнавшая. От общей массы отделилась группа воинов, сопровождающая двух мужчин крайне потрёпанного вида. Впрочем, на сопровождение это мало походило: один с трудом хромал, опершись на плечо стражника, второго и вовсе несли на руках.
Рэн заметил среди них знакомого по военному совету тысячника и спросил, в чём дело.
— Это воины Батахана, — ответил тот на ломаном Локуэле. — Вернулись из боя. Сейчас будет срочное собрание в главной ставке.
— Хреновое у меня предчувствие, — сказала Хелия, глядя вслед удаляющемуся отряду. — Прям очень хреновое.
Охотник задумчиво потёр щетину.
— Схожу туда, послушаю. Вернусь, всё расскажу. — Рэн сделал шаг и обернулся. — Жди здесь и помалкивай о том, что видела.
— Как скажешь, — вяло отозвалась пиратка, которую опять оставили не у дел.
Пуэри быстро догнал отряд и дошёл с ним до памятной подворотни. В этот раз народу в ставке собралось ещё больше — яблоку негде упасть. Бойца, что был без сознания, уложили на единственный лежак, второго посадили за стол и сунули в руки кружку с питьём. Воин выглядел жалко: трясущиеся руки и губы, мечущийся взгляд, чёрные волосы в полном беспорядке. Его тут же начали расспрашивать, и Рэн нипочём бы не понял содержания разговора, если бы ему не помогал с переводом один из офицеров.
— Имя, — процедил Харрас.
Он явно был не в духе.
— Асылтан, господин, — прохрипел боец.
— Рассказывай.
— Мы… — Асылтан натужно всхлипнул, — мы проиграли!.. Нас раздавили, как вшей…
Харрас грохнул кулаком по столу и рявкнул:
— Ноешь, как баба! Утри сопли и рассказывай по порядку!
Боец шумно вздохнул и продолжил уже спокойнее:
— Простите, господин. Мы налетели на орду как только взошло солнце. Только мы их увидели, сразу поняли, что все поляжем…
— Сколько их?
Глаза Асылтана расширились, словно он был в ужасе от того, что увидел. Мужчина открыл рот, но слова прозвучали не сразу:
— Я… не знаю. Им нет числа. Тысячи тысяч. Всяких. Больше всего гоблинов, каких мы обычно топчем лошадьми. Но есть такие, которых я никогда не видел. Большие, рогатые — настоящие демоны! Они даже коней… с одного удара…
В тяжёлых взглядах командиров отчётливо проглядывали рушащиеся надежды.
— Они сломили нас за полчаса, — продолжил боец, глядя в одну точку. — Протрубили отступление, но поздно. Нас уже окружили. Началась резня.
— Где все уцелевшие? — тихо спросил Харрас.
— Не знаю. Не помню даже, как сам вырвался.
— Воин, — подал голос один из тысячников, — ты хочешь сказать, что из восьмитысячного войска вернулись только вы двое?
— Я не знаю… — голос Асылтана снова надломился. — Может, кто-то ускакал в другую сторону. Но там все гибли… На части рвали и людей, и коней…
Боец окончательно расклеился, и из него больше не смогли выдавить ни слова. Он рыдал, сжав в руках нетронутую кружку с вином.
— Уберите его с глаз долой, — Харрас с отвращением махнул рукой.
Трясущегося мужчину подняли и под руки выпроводили в другое помещение.
— Ваши предложения, — проговорил главнокомандующий, растирая уставшие глаза.
Рэн не собирался оставаться на дальнейшее обсуждение. Он услышал всё, что нужно.
Идя по улице, пуэри с тоской оглядывал дома, окрашенные в оранжевый заходящим солнцем. Город обречён. Это ясно, как день. Никакая подготовка, никакие хитрости, никакая тактика не помогут, если численность противника измеряется миллионами. Отродья взберутся на стены по горам трупов сородичей, и всё равно сохранят численное преимущество. Шестьсот тысяч человек не позднее, чем к завтрашней ночи, погибнут. Самое время бежать, но убежать-то как раз уже не получится. Отродья голодны, злы, и их ничто не остановит. Завтра они вволю полакомятся человечиной.
На вопросительный взгляд Хелии пуэри коротко ответил:
— Всё нормально. Бой будет завтра. Предупреди своих людей.
И улыбнулся. Потому что так было правильнее.
Немного потрепавшись с пираткой, Рэн вернулся к своим подчинённым и проверил их успехи. Стреляли хорошо. В мишень попадал каждый. Охотник известил их о предстоящей битве и даже выдал пару ободряющих фраз. Потом он нашёл ответственного за склады оружия и спросил, на какой боезапас может рассчитывать его отряд. Шесть тысяч стрел. Добротных, длинных, под мощные луки. Да ещё пять сотен болтов. Итого шесть с половиной тысяч снарядов против миллиона врагов. Лучше, чем ничего.
На вечернем собрании совета пуэри узнал позицию, которую займут его полторы сотни — на северной стене, в самом горячем месте. Сотню Хелии поставили в резерв, ближе к центру города.
Перед тем, как лечь спать, Рэн поддался душевной слабости и попытался связаться с Энормисом — схватился за последнюю ниточку, способную вытянуть несчастных жителей этого города из голодной пасти орды. Не смог дозваться. Где бы чародей ни находился, для магической связи он был недоступен.
Прометавшись в беспокойной дрёме всю ночь, наутро охотник чувствовал себя разбитым. Словно в тон его настроению изменилась погода — небо заволокла серая хмарь, а с моря подул холодный ветер. Это было очень кстати, потому что Рэн не мог себе представить массовую бойню в погожий летний день. Погибших оплакивать будет некому, так может их оплачет хотя бы дождь?
Горожане, военные и беженцы готовились к грядущей битве и недовольно косились на небо. Писари заполняли свои книги. Строители возводили укрепления. Инженеры сверялись с чертежами. То и дело сосредоточенные лица посещало странное выражение: словно люди надеялись, что всё происходящее — неправда, и нет на самом деле никакого нашествия, и не будет никакого сражения, а есть обычный пасмурный день, в котором всё идёт своим чередом. И что после полудня будет обеденный перерыв, а вечером — ужин. А на следующее утро все встанут, и каждый снова возьмётся за своё дело.
Это выражение путешествовало по лицам весь день.
До тех пор, пока на самой высокой в городе башне не загремел, раскалывая воздух, колокольный набат.
Глава 27
И земля рассыплется пылью
Закрывающийся пространственный разрыв выдавил меня из вакуумного пузыря прямо над бурным водным потоком. Точные координаты никак не рассчитать: чем дальше перемещаешься, тем больше погрешность. К счастью, в последнее время я пользовался Тропами столько раз, что машинально сплёл заклинание левитации и без лишней суеты спланировал на берег. Честно говоря, сам удивляюсь, насколько легко и естественно у меня выходят такие сложные плетения.
— Ну и ну! — присвистнуло Отражение. — Глянь-ка.
Двойник указывал на горную цепь, что вздымалась на востоке, небо над ней словно свернулось в гигантскую тёмную спираль, в которой утопали самые высокие пики. Этот чудовищный вихрь медленно вращался, разбрасывая лоскуты туч, но на месте потерянных хвостов тот же час отрастали новые. Чернота то и дело подсвечивалась изнутри вспышками молний.
Хребет Бурь, что тут ещё скажешь.
— Там в Эфире чёрт знает что творится, — сказал я. — Понятно, почему тропу удалось открыть только сюда.
Несмотря на то, что здесь как раз наступил полдень, жарой и не пахло. Оно и понятно — северные широты, континентальный климат. Да ещё и такая погодная аномалия неподалёку. Даже в лиге от подножия гор ветер казался колючим и злым, несложно представить, что творится на склонах. Увы, как раз туда-то я и направился.
Судя по масштабам бедствия, до замыкания мира здесь находился очень крупный энергетический узел. Издалека сложно было понять, что от него осталось спустя девять тысяч лет, но визуально всё это выглядело как одна большая катастрофа. Надежды на то, что я найду здесь искомое углубление в прослойке, с каждым шагом оставалось всё меньше.
— Мы что, пойдём туда пешком? — Отражение скорчило недовольную мину. — До-о-олго.
— Не ной. Ты всё равно не устаёшь.
— О тебе же беспокоюсь.
Я громко фыркнул.
— И что ты предлагаешь?
— Ты прекрасно владеешь левитацией. Сил у тебя теперь хватает, так зачем понапрасну изнашивать обувь?
— Тратить силы перед тем, как сунуться в это? — я ткнул пальцем в направлении вихря. — Ты смерти моей хочешь, что ли?
— Ну ладно. Как скажешь.
Я оглянулся на ходу и удивлённо воззрился на своего невидимого друга.
— Ты не заболел? Такой покладистый стал в последнее время. Даже настораживает.
Двойник пожал плечами.
— Как только Энормис-Рефлексирующий-Кретин стал Энормисом-Относящимся-Ко-Всему-Проще, я понял, что ты не безнадёжен. Теперь ты хоть иногда стал принимать адекватные решения.
— Это мне говорит моя галлюцинация, — усмехнулся я. — Представляю, что бы на это ответили Рэн и Литесса.
— Да кого беспокоит их мнение? Они же ни черта не понимают в сумасшествии! Вот Дисс — тот понимал. Жаль, что я появился в твоей голове только после его смерти.
«Жаль, что ты мне сразу же по-человечески не смог объяснить, кто ты такой, почему меня достаёшь, и какого лешего тебя никто кроме меня не видит, — подумал я с досадой. — Жизнь была бы намного проще».
— Я всё слышал! — воскликнуло Отражение и неожиданно серьёзно добавило: — Ты же понимаешь, что я подселился в твою черепушку не по своей воле. И будь всё по-моему, я не стал бы ничего усложнять.
— Теперь уже без разницы. Найти бы только эту треклятую аномалию.
Ветер усиливался с каждой сотней саженей. Ни порывов, ни смены направления: потоки воздуха непрерывно неслись с юга на север. Вся растительность — которой, к слову, было немного — фактически лежала на земле, и только в каменистых логах встречались более-менее живые кустарники и деревца. Похоже, ветра в здешних краях не утихали большую часть года, что привело к выдуванию плодородного слоя почвы.