Молчаливая весна - "Anzholik" 11 стр.


Раскрыть рот не успеваю, чтобы ответить. Новости… И как теперь спать? Переворачиваюсь, открыв глаза, смотрю в потолок. Ну, спасибо тебе, Кир. Весь сон как рукой сняло. Острое желание взять телефон и вытянуть всю информацию очень велико.

Настолько велико, что даже загруженность на работе не отвлекает. Ближе к обеду не выдерживаю и звоню ему сама.

— Быстро выкладывай, что там у тебя, — глядя, как в духовом шкафу печется печенье, начинаю свой наезд.

— У меня в руке банан, а что? — начинает смеяться, а я, на секунду опешив, раздражаюсь.

— Кир, я по самый нос в муке, у нас непонятный аншлаг сегодня, а ты, сволочь, еще утром пообещал новости. Ну? Я жду.

— Может, я тебе сценку в лицах разыграть хотел, а ты весь кайф обламываешь, — вздыхает. Слышу голос фоном. Не разобрать слова, но он точно мужской. — Я вообще как бы не один, — делает акцент на последнем слове.

— Ты с Лёшей?

— Умница, возьми печеньку с полки. Или ты с ним возжелала поговорить? Могу трубочку передать, — издевается.

— Боже мой, в кого ты такое чудовище, он же все слышит…

— Скажу по секрету: он вышел из комнаты, и ему глубоко наплевать, с кем я тут любезничаю. До вечера совсем невтерпеж?

— Не-а, — по-детски отвечаю. Был бы рядом, я бы с жалобными глазами выпрашивала инфу. Потому как мыслей вообще никаких, что же там он узнал. А может, вообще что-то после моего ухода случилось?

— Ладно, скоро нагряну. С тебя какао и кексик за счет заведения.

Отключается, а я туплю еще с минуту, глядя на телефон. Да хоть целый тортик, если информация дельная.

Хожу как на иголках, нервно посматривая на дверь. Он как бы пообещал прийти, только прошло уже два часа, а его все еще нет. Это, безусловно, эгоистично с моей стороны — вот так выдергивать его. Могут ведь у него планы свои быть и прочая занятость. Только в данной ситуации Кирилл сам виноват. Не интриговал бы с раннего утра, не пришлось бы тащиться ко мне и докладывать.

Людей сегодня невыносимо много. Кондиционер работает на износ. Жара за окном стоит невыносимая, хотя уже вечереет. И это вам конец лета.

Словно электро-веник перемещаюсь по заведению из угла в угол. Подменяю сестру на кассе или же контролирую все на кухне. Похоже, нужно было мелких позвать помогать. Рук не хватает. Погрязшая в делах, но не забывающая об интриге дня, упускаю момент, когда Кирилл подходит к кассе.

— Ну и где мой кексик? — Какие же они все-таки разные. Один с лучезарной улыбкой. Второй с вечно каменным лицом.

— Где-то. Подожди пару минут, иди пока на кухню, — пропускаю его и продолжаю рассчитывать посетителей. Сославшись на то, что мне срочно нужно кое-что сделать на кухне, оставляю сестру за прилавком. Работать еще пару часов, а я уже как лимон выжата полностью.

Зайдя к Кириллу, вижу его, с интересом рассматривающего наши с Алесей фотки на стене. Был же тут уже, не заметил, что ли?

— Вот эта младшая, да? — тычет пальцем в стенку. — Просто мало на вас похожа. Слишком мало.

— Ты пришел о моих сестрах поговорить?

— Может, я найду свою судьбу одной с тобой крови. Раз уж ты забронирована, — отвлекается от созерцания глянцевых снимков.

— Кирилл…

— Что я тебе скажу. Он все же вышел посмотреть, вдвоем ли мы уехали.

— Я видела силуэт, но не поняла, он ли это. Что было потом?

— А потом я измывался над старшим братом. Изощренно вытаскивая из него хоть малость информации по поводу тебя.

— И как успехи?

— В общем-то, все довольно неплохо.

— Ты можешь, наконец-то, рассказать от начала до конца? А не юлить, черт возьми.

— Я подхожу, тот стоит, как туча, и явно ждет, что я ему скажу, — начинает, усевшись на стул. — Я спросил, считает ли он тебя своей.

— И что он? — перебиваю.

— Не отрицал, не подтверждал. Молчал, проще говоря. Но я его слишком хорошо знаю, чтобы не заметить ответ в его уставших глазах, — самодовольства вагоны. — Странно, что ты не замечаешь многие нюансы. Намеренно или нет, кто тебя знает. Но факт в том, что ты, Лина, слепая.

— Где-то я это уже слышала…

— Он осторожничает. Проверяет тебя. Испытывает. Но одно тут ясно, что ему стопроцентно не все равно. И это не теория. Вчера я наглядно тебе продемонстрировал его небезразличие. Стакан виски и серьги? Помнишь?

— Помню. Тогда в чем проблема?

— Вот здесь, — постукивает пальцем себе по голове. — Причём, у вас обоих, насколько я вижу.

— Умничаешь? Лучше бы подсказал, где выход. Или как все с мертвой точки сдвинуть.

— Все уже двигается, просто не в том темпе, что ты хочешь. Не знала, что иногда нужно просто подождать?

— Знать бы, чего ждать… — выдыхаю. Надежда, которая еще на днях медленно умирала в сердце, встрепенулась. Но не зря ли? Кирилл, конечно, знает своего брата и вряд ли ошибается в реакции того. Умеет правильно считывать по глазам молчаливые ответы. — Я не понимаю его. Пытаюсь, но не выходит. И глаза его не всегда вообще что-то выражают. А может, мне просто не дано увидеть, что в них таится?

— Научу. И информации я тебе предоставил очень много. Складывай картинку. Вникни в его прошлое. С ним не будет легко, предупреждаю сразу. Если трусишь, можно сворачиваться. Или западай на меня, чем не вариант? — двигает бровями, вмиг растеряв всю свою серьезность.

— Да, конечно. Сейчас, подожди, только рычажок переключу, блин, — язвлю в ответ. — Мне надо работать. Сестра и так последнее время психованная и нервная.

— В семь буду стоять солдатом у дверей.

— Да хоть ковриком лежи, — со смешком выдаю и становлюсь за кассу, пропустив его.

Когда спустя пару часов я вышла, он и правда ждал уже. Провел до дома. Вытрепал все нервы своим стебом. Рассказал кучу мелочей про брата. И взял с меня обещание, что нашего с Лёшей сына мы назовем в его честь. Смешной… Детей я пока заводить не готова. Это вам не котенка купить. Да и не мне в случае чего решать, не одной мне.

Вообще строить планы, по-моему, еще не то что рано, а даже глупо. Не понятно, во что все это выльется. И выльется ли вообще. Сомнения терзают, не отпуская. Внутри такой кавардак, что страшно. И разобраться в этом я должна сама.

Тренировка забирает остатки сил. В бар идти никто сегодня не планировал, резонно отметив, что мельтешить перед глазами у Лёши ежедневно — не та тактика. С ним, как оказалось, нужно осторожно, неспешно и обдуманно. Не напирать, а подталкивать. Не говорить напрямую, а провоцировать. Я в корне неверно себя вела. И хотя мое поведение имело хоть какой-никакой, но результат. Теперь же старая линия поведения вряд ли улучшит мое положение.

Что же… Проверим. Доверив, грубо говоря, свою судьбу в руки того, кого знаю меньше недели. Возможно, что я потом пожалею. Но кто не рискует, тот…

========== 13 ==========

Последние три недели похожи на игру в «кошки-мышки». Только в данном случае кошки две, мышка одна. Вера неудержимо атаковала все навязчивее и навязчивее. Почему она так сильно прилипла к нему — вопрос интересный. Потому как особых чувств у нее не было и нет. Чистое упрямство? Или способ доказать себе, что сумеет выхватить его из моих рук?

Смотрелось очень забавно. Ее потуги веселили Кирилла с такой силой, что он временами прятался за мою спину и там обхохатывался. Обсуждать ее поведение ему было крайне неинтересно. Потому по телефону, в сообщениях или просто сидя за столом рядом, мы перешептывались о Лёше. И только о нем. Изредка обсуждая что-то иное.

Я честно пыталась побольше присматриваться и отмечать смену настроения его старшего братца. Но пока терпела оглушительное фиаско, ведь получая толчки локтем, должна была замечать, что Лёша среагировал, а видела лишь бетонную стену и полные пустоты глаза.

Не получалось понять его. Просканировать… Как бы я не старалась.

Но смотрела все чаще, порой подолгу не отводя глаз, даже когда мы встречались взглядом. Он ловил меня на моем наблюдении. В ответ, похоже, сам рассматривал и либо пытался понять, что же я собираюсь предпринять, либо нечто другое, чего я пока не понимаю или не замечаю.

Какая же неожиданная для меня до сих пор моя влюбленность. Не то чтобы я никогда не испытывала что-то подобное, просто раньше скорее именно моих чувств добивались в ответ. Я проникалась симпатией, хотела, соглашалась на отношения. Но добиваться самой? Это в новинку. Интригует. Однако это очень сложно.

Лежа в постели, пытаясь уснуть, я подолгу думаю и представляю, каким был секс между нами. Как он смотрел на меня в те моменты. Что говорил? Как целовал?

Я тихо ненавижу свою особенность. Презираю свою память, которая украла у меня эти моменты. Мечтая вернуть те драгоценные минуты. Хотя бы часть…

Уже дважды он снился мне. Его глаза. Глубокие, затягивающие словно омуты. Он подолгу смотрел на меня в этих снах, словно пытался что-то сказать. А после исчезал. Я же просыпалась. Курила, сидя на подоконнике, глядя в ночное небо, хотя скорее просто смотрела, как сигарета тлеет. Роняя пепел себе на ноги. Растирала его пальцами по бедрам… доводя себя до сумасшествия, пытаясь представить, что это он касается моей кожи.

Я тихо сходила с ума. Он становился моим помешательством. Уверенно. Семимильными шагами заполнял собой изнутри. И я перестала сопротивляться. Смирилась с тем, что чувствую к нему. Приняла.

Кириллу больше не приходилось уговаривать меня пойти с ним в бар. Я сама охотно шла. Просто чтобы увидеть его. Погладить взглядом. Пройти мимо, уловив его запах, или коснуться случайно. Я перестала строить из себя ту, какой не являюсь. Медленно меняясь в кого-то не совсем знакомого мне. Я стала немного проще. Мягче. Чуток дружелюбнее с его друзьями. Без ненужной провокации и флирта, четко обозначила рамки. Я прилюдно признала свою единственную симпатию в этой компании, когда Корень, пытаясь в очередной раз заигрывать, вдруг резко спросил, а не влюбилась ли я. А я ответила: «Да», — и посмотрела Лёше в глаза.

Что-то переменилось с того дня.

Он перестал выходить, проверяя, уехала я в одиночестве или нет на такси. Глаза больше не сверкали при его взгляде на нас с Кириллом. А к Вере он относился как к жужжащей рядом мухе, отвечая ей, смотрел на меня. Но между нами до сих пор было лишь молчание.

— Просто подожди, — в который раз я слышу от Кирилла.

— Кир, прошел почти месяц. Что, по-твоему, должно произойти, чтобы он сделал шаг? Грянуть гром? — покачав головой, поднимаю полные отчаянной тоски глаза на него. — Я устала. Смирилась с тем, что мои чувства крепнут, вопреки логике. Приняла их. Я уговариваю себя ждать во имя результата. Но это чертовски сложно.

— Я не могу влезть к нему под череп. Мои вопросы он стал игнорировать, прекрасно поняв, что информация придет к тебе в ее первозданном виде. Что за приступ меланхолии? Сама же видишь, что сдвиги есть. Маленькие, едва заметные, но есть. Тише едешь — дальше будешь.

— Я теряю себя, понимаешь? Растворяюсь. У меня словно зависимость уже развилась. Я в долбанный бар иду не для общения, не к подруге, с которой диалог превратился в дуэль. А потому что хочу просто на него посмотреть. И это, как не печально, попахивает клиникой.

— Ты любила вообще? Вот хоть раз?

— Походу нет. Ибо я не припомню, чтобы меня так на лопатки раскладывало. Были влюбленности. Страсть. Симпатии. Меня многие пытались вогнать в рамки. Грезили отношениями… а мне было почти все равно. Сразу увлекало, но отпускало очень быстро. С ним иначе.

— Ты его еще не получила просто.

— А я никогда и не стремилась никого получить. Не нужно было. Совсем. Не получалось? И бог с ними. Двигалась дальше. Я пыталась заглушить все в себе, не раз. И всегда успешно. А теперь… Он как проказа.

Ломает. Каждый день без него словно пытка. Изощренная пытка. Моя уверенность трагически погибла давным-давно. Надежда еще пока трепыхается. Из последних сил. Ощущение безнадежности ситуации, в которой я нахожусь, давит. Я словно под прессом нахожусь, который вот-вот рухнет с силой и расплющит меня, как букашку.

Не готова я была к такому шквалу эмоций. К этим удушающим чувствам. Не догадывалась, что вообще на подобное способна. Но вот плотина прорвалась, и что с этим делать, как с этим справляться, я не знаю. Кирилл, конечно, во многом помогает, но помочь мне с моим грузом он не в силах.

***

Сегодня в баре безумно шумно. Снова день рождения, на этот раз у какого-то незнакомого мне парня. Он, вроде, чей-то двоюродный брат. То ли одной из постоянно присутствующих здесь девушек, то ли вообще Корня. Я так и не поняла.

Сижу, апатично помешиваю свой кофе. Наотрез еще в начале вечера отказавшись выпить даже каплю алкоголя. Спасибо, мне уже хватило. Кирилл наяривает коктейли со скоростью света. И чем больше градус в его крови повышается, тем больше он начинает переходить грани нашей «дружбы». Настоящие желания просачиваются, тормоза заклинивает, и он явно показывает, не в силах скрывать природу своего истинного отношения ко мне. Это немного расстраивает. Но я с самого начала это замечала. И он прекрасно все знает. Потому не реагирую на его посылы.

Вера обиженно сидит напротив меня рядом с Лёшей. Тот ее игнорирует в прямом смысле этого слова. А та уничтожает меня взглядом. Это почти забавно, если бы не было так печально. Потому как каждый ее промах она сбрасывает на мои плечи. Удобно, вероятно, иметь постоянного козла отпущения. И хотя я прекрасно знаю, что ей движет. Легче не становится.

Когда все усложнилось между нами, трудно сказать. Но в один прекрасный момент из лучших подруг мы превратились в соперниц. И это паршиво. Потому как сейчас мне, как никогда, нужна поддержка и совет. А рядом только младший брат того, по ком я страдаю, который и сам бы не прочь залезть в мою постель.

Вырваться бы из этого всего. Вынырнуть и вдохнуть полной грудью, устав довольствоваться короткими вдохами. Расслабиться и плыть, наконец, по течению, как и раньше. Слишком выматывает крутиться в этом водовороте.

— Пойдем танцевать, детка, — пьяно шепчет Кирилл на ухо. А мне тошно. Убралась бы с удовольствием отсюда, но здесь он. И мне так хочется побольше встречаться с ним глазами, чтобы после бессонными часами прокручивать это в голове и анализировать.

— Кир, отвали, — делаю вид, что очень занята своим практически остывшим кофе.

— Прекрати тухнуть, жизнь прекрасна. Дай себе время на передышку, а завтра снова в бой. Ну давай же. Я знаю, ты в глубине души этого хочешь, — покусывает мое открытое плечо. — Ты зря надела это платьице, все тело, как на ладони, я хоть и друг, но остаюсь мужиком, — продолжает нашептывать.

Платье и правда провокационное. Черное. Полупрозрачное. Плечи открыты. Рукав длинный. Облегающее, до колена. Под платьем боди шелковое черное, на молнии спереди. Подчеркивает все достоинства фигуры, показывает даже больше, чем нужно, а длинная серебряная цепочка с аккуратным крестом постоянно норовит соскользнуть в ложбинку между грудями. Толстый литой браслет, словно наручник, висит на запястье.

Оделась не по погоде. Середина сентября довольно ветреная. И пусть температура все еще на отметке около двадцати и больше, стоило нацепить что-то более закрытое. Но Кирилл… Со своими чертовыми советами.

— Тебя, барана, послушала, — фыркаю в ответ.

— Я был трезв и мыслил головой, той, что на плечах, а сейчас…

— Терпи, детка, — передразнивая, шиплю на него. Встаю со стула. Проще выполнить его просьбу, чем выслушивать. А танцевать не хочется совсем. И пусть это не планировалось, но походит на нелепую провокацию.

— Попытайся во всем узреть плюсы. Вот он посмотрит на твои бедра в этом платье, растает, как жвачка на солнце, и приклеится к тебе. Не отдерешь.

— По-моему, жвачка сейчас у нас ты, — хмыкаю, когда он укладывает свои руки мне на поясницу. Ну, спасибо хоть на том, что не лапает. Пока что…

Несмотря на мой внутренний ропот, руки он держит при себе. Ведет себя вполне прилично. И комментирует каждую деталь, что происходит за столом, успевая наблюдать. Пока не забывается и не начинает пошлости откалывать.

— Вера что-то пролила ему на джинсы, — начинает давиться смехом. — Она может действовать не по шаблону, а? — его веселье не заражает. Дальнейшие действия подруги я прекрасно знаю, сама так делала не раз. Сейчас он встанет, пойдет в уборную. Она привяжется следом с виноватым видом. Начнет извиняться и предлагать помощь, вытирать пятнышко, потрет не только то место, а и те, что рядом. Ход мыслей, думаю, понятен. И мне это не нравится.

Назад Дальше