Плакала как школьница. Изгрызла в кровь все губы. Расковыряла пару десяткой мелких дырочек в плетеном сестрой пледе и не могла уснуть. Совсем.
***
— Он был женат. — Влипаю в кресло от услышанного. Откуда Вера узнала, вопрос открытый, как и вся та информация, что она начинает выливать на меня. — Детей, правда, нет — то ли он не хотел, то ли она не могла, я так и не поняла. Работает в собственном салоне. Ремонтирует и продает байки, гоночные варианты мотоциклов, квадроциклы и прочую гадость. Мне сказали, что на работе он большую часть дня в костюмчиках, а потом начинает сам крутить эти все гайки его, — отмахнулась она. Куда интереснее обсуждать все без деталей. Для нее. Мне же было интересно ВСЕ без исключений, вплоть до гаек, что он крутит. Но…
— Я видела, — приходится нехотя признаться.
— Что видела? — прищуренные глаза подруги — это невообразимое нечто, хочется пристукнуть ее сразу, ну или собственный язык прикусить.
— Его в костюме.
— А мне рассказать?
— Забыла. Прости, — врать умею профессионально. Всем. Потому сразу прощена, даже ни на секунду не почувствовав себя лгуньей.
— И как он? Рассказывай! Немедленно. Было бы лучше, конечно, если бы ты догадалась его сфоткать, но можно и так. Давай, — прикрыв глаза, видимо, готовая представлять его прекрасный образ. Дура набитая… Слов нет.
— Красивый. Строгий. Сексуальный. Задница что надо. И он пах деньгами. Весь такой откровенный самец. Довольна?
— О-о-о… я хочу это увидеть. А лучше стащить с него этот костюм и потрогать горячее тело.
— Остановись, — устало прерываю, пока не стало поздно. Ее мысли вторят моим, а это не слишком приятно. Делить его не хочется, ну, никак. Тем более с ней. Зная запросы и цепкие пальцы ее хищной натуры. Ее не остановит ничто, ни то, что мы подруги долбанных полжизни, такое случалось уже. Ее не волнует, кто и в кого влюблен, важнее то, кто нужен ей. Вот такая дружба.
— Я знаю, что ты запала. Вижу. Но ты же понимаешь, что тут без вариантов? — заботливая, любимая моя Вера. Ага. В глазах запрет висит и мигает неоновой табличкой. Понимаю ли я? Да. Но принимаю ли? Нет. В этом вся разница. Потому ответить сдамся ли, не могу.
— Это он тебе сказал?
— Да.
Признаю, сразу я впадаю в подобие ступора. То ли от наглости, то ли от ее просвещенности. Да от всего сразу, наверное.
— А подробней?
— Короче. Вчера он пришел в бар весь такой расстроенный. Такой… такой не такой, как обычно, в общем.
— Это ты по чем определила? — со скепсисом переспрашиваю.
— Ну, мне так показалось. Весь в черном, пил виски и тяжело вздыхал, глядя по сторонам. Вот я и спросила, может, он тебя ждет? Так я могу позвонить и позвать. Я, если честно, просто поговорить с ним хотела, и темы не было подходящей, так что вышло случайно, можно сказать. Я бы тебя не звала, естественно, — театральный жест, но следом исправляет себя, ага: — Не потому, что не хотела тебя видеть, ты же болеешь, — улыбка настоящая на сей раз. Отмаза засчитана, подружка.
— Болею. — Хотя по правде, уже не особо. Но кашляю пару раз ради приличия, так сказать, я поняла о чем она, умница такая.
— Он сказал, что не ждет, не ждал и ждать не собирался тебя. Не думал даже о причинах твоего отсутствия, вообще не думал о тебе. И ему ровным счетом плевать.
Я, не выдержав, приподнимаю бровь. Объясню, что конкретно смутило. Для начала, такой длинной тирады услышать от него вряд ли реально. Плюс ко всему, я более чем уверена, что он не захотел бы даже отвечать на подобные вопросы. Или сказал что-то односложное, если не ответил и вовсе вопрос вроде «Зачем?».
— И я спросила, а как же ваш поцелуй? Неужели, не тронуло? — продолжает та с пылом. А мне становится до ужаса неприятно. Я боюсь услышать ответ на этот вопрос. Банально до дикой паники боюсь. Сказать что-либо тупо не могу, язык к небу прилип. Не отодрать. И я киваю в знак того, что готова к продолжению.
— В общем. Я точно не помню… — ну как же, именно этот момент бедная забыла. — Но он сказал что-то вроде: почему его это должно было тронуть? Или, что поцелуй был самый обычный, каких были десятки в его жизни, и в обморок от удовольствия он не падал и голову не терял.
И да простят меня, грешницу, я, не удержавшись, начинаю хохотать как последняя истеричная дура. Просто ржу до слез из глаз, до хриплого каркающего кашля. Вот хоть пытайте, но не могу поверить в ее слова. Ну не может мужик его возраста, с нормальными функциями организма никак не отреагировать на поцелуй. И пусть я не помню, какого оно было, Корень мне недвусмысленно намекал на состояние Лёши после моей выходки. Мол, тот был раздражен и возбужден. Весь.
После моей полу-истерики Вера затыкается задумчиво. То ли поняла, что проняло меня знатно, то ли решила не травмировать мою психику еще основательнее. Но факт в том, что она явно либо приукрасила, либо скрыла часть или же додумала наоборот. Это в ее стиле.
— В общем, сегодня день рождения у той барменши, что всегда в полночь уходит, ну, блондинка та, с тоннелями в ушах огромными и тату на весь живот, — пытается пояснить мне, о ком она, хотя я сразу прекрасно поняла, что за девушку она описывает.
— Круто, а я тут причем?
— В смысле, причем ты тут? — приподнятая бровь и глаза полные укоризны, а-ля «Что же ты такая тупая у меня?».
— В прямом. Ты намекаешь на то, что мне следует пойти и петь в голос песенку имениннице? Я не в настроении, не слишком прекрасно себя чувствую, да и желания там появляться не возникает совсем. Так понятно?
— Ты его что, избегаешь? — усмехается.
Посылаю в ответ уничтожающий взгляд. Отвечать совершенно точно не собираюсь. Не вижу смысла. Да и откровенничать о своих планах не хочу. Хоть она и подруга, но есть вещи, которые сугубо личные и оглашать кому-либо я не намерена. Тем более ей. Так что мне проще промолчать, оставив ей возможность сделать собственные выводы, верные или наоборот. Это уже ее дело.
Разговор, что очевидно, себя изжил. Потому она, коротко клюнув меня в щеку, удаляется. А я выдыхаю спокойно, так как в последнее время предпочитаю смертельную усталость от занятости на работе или же усталость от тренировок. Но никак не шумную компанию, в которой ОН. Даже компанию подруги переношу с трудом. И это не чертова депрессия, просто период моей полной дематериализации.
Собирать себя по кусочкам, рыть изнутри, просматривать свои эмоции и ощущения, пытаясь принять их и понять. Сложно. Потому как признаться порой даже себе тяжело, что так получилось, и я допустила ошибку, позволив себе поверить, что каждый желанный мужик не сможет отказать мне. Настала пора признать, что времена, похоже, изменились. И настал новый этап в моей жизни, когда я стою на перекрестке и пора принять решение, по какому пути следовать.
А путей несколько. Я могу упрямым бараном биться в его непробиваемую стену и пытаться все же дожать ситуацию до максимума. Раз уж крысы способны точить бетонные стены, то чем я хуже них? При должных усилиях возможно, если не все, то, по крайней мере, многое.
Также я могу попросту двигаться в том же направлении. Убиваться в зале и на работе, совершенно забив на личную жизнь. Или, наконец, отпустив всякие мысли о нем, отвлечь себя чем-либо или кем-либо.
========== 5 ==========
После полторы недели раздумий решение стало очевидным. Отпустить. Забыть. Идти дальше.
И вот в данный момент я нахожусь в клубе с младшей сестрой и смотрю на стопку текилы перед носом. Вообще, пить как бы не особо хочется. Но так как уже налили, оплатили и выжидающе смотрят на мою порцию, я выпиваю. Попутно напомнив себе особо не косячить, ибо перед собой-то стыдно не будет, память меня спасет, а вот перед остальными…
За одной стопкой следует другая. А после третья. Чувствую, как медленно, словно дымка, начинает оседать внутри алкоголь. Снося границы, стирая условности и прочее ненужное сейчас.
До одурения хочется танцевать. Вливаться в эту покачивающуюся волну. Все кажутся такими умиротворенными и отрешенными от внешнего мира. Все так привлекательно…
Отказывать себе не привыкла, потому, спрыгнув со стула у стойки, тяну сестру за руку вслед за собой, прямо в толпу. Разумеется, двум недурным собой девушкам дорогу уступают, масляные, пьяные взгляды обволакивают, и действо начинается.
Танцую, купаясь в чужом внимании. Покачиваясь из стороны в сторону, подняв руки высоко над головой. Порой закрываю и вовсе глаза, отдаваясь атмосфере и музыке. Это приятно. Вот так отключиться от всего вокруг. Когда мурашки бегут по коже от приятной мелодии. Когда бит отбивается прямо в сердце, становится пульсом и прошивает все тело. Каждая вена пульсирует. Губы расплываются в улыбке. И я чувствую чей-то поцелуй. Какой-то смутно знакомый парень, которого я уже видела в этом клубе — и он угощал меня тогда лишь соком, я зареклась выпивать в тот вечер. Потому отлично помню, что с ним мы дальше вот таких танцев не заходили. Но поцелуй… Это уже явно следующая ступень в общении, особенно если учесть, что я даже не помню, как его зовут.
Однако поцелуй приятен, он умело, совсем не напирая, практически в такт музыки ласкает мои губы своими. Нет литров слюней, как любят некоторые особы. Нет языка, исследующего мой рот настырно. Только мягкие горьковатые губы, приятный запах его туалетной воды с нотками перца и еле касающиеся меня руки в области талии.
Заводит. Не с пол-оборота, не безумно, но удобренная алкоголем кровь бурлит заметно сильнее и более явно. Чувствую, что еще совсем немного, еще чуть больше его напора и смелости — и продолжение ночи станет слишком очевидным.
— Лин, я отойду на полчаса, там Вадим подошел к клубу, я забрала твой телефон и клатч, если что я на улице, — быстро шепчет мне сестра в ухо, не пытаясь отвлечь меня от действа. Ей не привыкать. Она видела подобное уже очень много раз. И даже призналась однажды, что и сама была бы не прочь вести себя подобным образом, однако… Нечто ее сдерживает, нечто в виде ее лучшего друга, по которому она исходит слюнями со школьной парты. К которому она, к слову, и выбежала на улицу.
Поцелуй разорван, видимо, парень решил, что все схвачено, и пора более напористых действий. Его губы скользят по моей шее, к открытым плечам, а мне же лишь остается, чуть запрокинув голову и прикрыв глаза, принимать ласку. Это именно то, что мне сейчас нужно. Секса не было уже, по моим меркам, довольно приличный промежуток времени, и это делает меня нервозной.
Все вроде прекрасно. Только вот чувство комфорта не появляется. И я кожей ощущаю чей-то взгляд. Пытаюсь избавиться от этого ощущения, но дрожь по коже от затылка медленной волной двигается к копчику. И это не дрожь возбуждения, а предчувствие.
Нехотя прерываю процесс. Извинившись, глядя в помутневшие от желания глаза, прошу дать мне десять минут. Якобы припудрить носик и прочие женские дела. В тоне моего голоса нет намека или зова, потому, когда я разворачиваюсь и иду к комнатам отдыха, он не следует за мной. Понятливый мальчик, приятно.
Сворачивая за ограждение, где музыка не так сильно слышна, поворачиваюсь инертно в сторону. Привычно мазнув взглядом по толпе, совершенно не надеясь найти там знакомое лицо. Однако… Нахожу. Неожиданного для меня человека в ней. Единственного, которого определенно точно не хочу видеть. Никогда. Ибо твердо приняла решение отпустить ситуацию, забыв о его существовании. Себе дороже.
В подвыпившую голову нехотя струятся мысли о том, что именно его взгляд лишал меня комфорта все это время. И что он вообще здесь забыл? Почему в субботний вечер не в привычном баре, а в клубе на другой стороне города? Но дверь WC перед носом, и я скрываюсь за ней, закрывая и лазейку в собственной голове, запрещая себе портить вечер и последующую ему ночь.
В зеркале на меня смотрит собственное отражение. Волосы крупными локонами стекают по плечам и груди. Короткое маленькое черное платье тисками сжимает мое тело. Массивное украшение на шее и не менее массивные серьги. Вызывающий макияж и зацелованные припухшие губы без следа помады. Честно? Сама бы себя трахнула.
Поправляю макияж и закуриваю. Попутно отметив, что на мои замшевые туфли наступила какая-то дрянь. Выдыхая дым, наклоняюсь и подручными средствами начинаю отчищать недешевую обувь. В туалете пусто, хотя обычно здесь есть хотя бы пара человек. Которые не всегда просто поправляют макияж или курят. Чаще всего они пытаются занюхнуть дорожку или вообще без стеснения отсасывают кому-то прямо у умывальников. Почему так? Камер нет. Они есть по всему периметру, кроме этой зоны. Потому этот клуб так любят. Здесь нет запретов. Границы стерты.
Приведя в порядок обувь и успев докурить, собираюсь выходить. Подумав, что глупо красить снова губы, так как помада с них исчезнет по моему возвращению. Снова. Да и нет ее при мне, сестра ведь забрала все мои вещи. Отказываться от хорошего или даже посредственного секса я не планирую. А уж от подобных игр в толпе народа с оглушающей музыкой подавно.
Только вот выйти не успеваю, едва открывается дверь, меня вталкивают обратно. В первую минуту не понимаю, что за смельчак это делает. Запах какой-то совсем незнакомый, как и ощущение рук на моей спине. Автоматически в ответ обнимаю, понимая, что попросту, если не упаду, то запутаюсь в ногах. Отмечаю, что под руками жесткая ткань рубашки, но даже она не способна спрятать хороший рельеф спинных мышц. Руки сами собой доходят до роста волос, и я отмечаю, что человек слишком коротко стрижен. А еще ощущаю покалывание в области щек от щетины мужчины.
В следующий момент я уже в кабинке, слышу, как закрывается изнутри замок, и поднимаю глаза. Полумрак не прячет от меня этот ужасающий и выпивающий мою душу взгляд. Снова лицо, словно высеченное из мрамора. А его руки по обе стороны от моей головы уперты в стенку кабинки.
И я не знаю, что сказать ему. И надо ли вообще говорить. С трудом улавливаю происходящее. И пытаюсь подавить шок вместе с оцепенением, которое захватило тело. Я будто кролик загипнотизированный удавом. Понимаю, что мое лицо полное растерянности. Глаза затопило непонимание, а брови сами собой вопросительно изогнуты.
Что за игру он ведет? Зачем притащил меня сюда? Что собирается делать?
Что вообще происходит?
Вопросы терзают остатки сознания, которое отчаянно пытается бороться с текилой в моей крови. И я пытаюсь дать себе указание, не забыть записать, хотя бы вкратце то, что происходит сейчас. И то, что произойдет позднее, если произойдет. Чтобы не забыть. Подобное забывать непозволительно. Не прощу себе.
Я вижу, как он выглядит. Все также сексуален и строг. Все с той же опасной и притягательной аурой. Я знаю, какова я сейчас. Словно конфета в красивой обертке. Начинающая таять под этим требовательным взглядом.
Мы просто стоим. Долгие несколько минут испепеляя друг друга взглядом. А у меня уже внутренности в тугой узел скручиваются. Возбуждение от полученных ласк, помноженное на эффект неожиданности, и сам он совершенно не предшествуют моему спокойствию. Все плохо. Очень скверно и надо уносить ноги, отчаянно сигналит мозг. Ты же хотела получить его хотя бы разово? Задает вопрос сердце. И я не знаю, кого из них слушать в данный момент.
Застрявшая в собственных раздумьях, упускаю момент, когда он приближается максимально близко. Вдавливая буквально всем телом в чертову стенку. Горячее дыхание у губ и следом требовательный, наверное, самый животный и невыносимо возбуждающий поцелуй в моей жизни. Никакой осторожности. Ни капли нежности. Ни толики чувственности. Только концентрированная страсть и даже жесткость.
Он словно пожирает меня, не давая проявить даже малейшей инициативы. Руки по-прежнему около моей головы, но это не мешает мне сходить с ума и задыхаться от навалившегося, такого яркого и безумно сильного возбуждения. Он даже не дотронулся до меня, просто терзает мой рот, а я готова кончить, наэлектризованная его вкусом и близостью.
Я даже в самых смелых фантазиях не представляла, что с ним это будет вот так. В который раз пнула себя мысленно за то, что не вспомню это завтра, как и не помню тот наш поцелуй.