Часть 1. Империя кошек
Глава 1. Изгнанница
Меня зовут Света, и я никогда не видела своего отца. Мать растила меня одна – ей катастрофически не везло с мужчинами: попадались одни лодыри, альфонсы да алкаши. Она, конечно же, хотела, чтобы в доме был мужик, но каждый раз не решалась мириться с нищетой и унижением.
Детей со своего дома не гнала, но жизнь наша проходила в постоянных истериках да побоях. Так родительница компенсировала свою «ущербность».
Особенно же доставалось от нее моему брату, и он ушел из дому сразу же после окончания школы. Испарился. Ни письма, ни весточки – я даже не знала, где его можно было бы отыскать в случай чего. Матери же было пофиг – а всю свою стервозность она перенесла на меня, свою дочь.
– Да что б ты издохла, чучело!!! – кричала мать, стоя над моей постелью утром. Так она меня будила.
И я, как побитая собачонка, сразу же сворачивалась в калачик, покрепче прижимая к себе любимого котенка. Потому что знала: мама может побить; котенок же, жалобно мяукая, будет отброшен куда подальше.
Наверное, именно из-за стрессов я плохо росла и долго оставалась слишком изящной – худенькой и пугливой девочкой – «дюймовочкой». Поэтому и в школу тоже пошла с запозданием.
***
И вот прошло несколько лет, и я уже мечтала о том недалеком времени, когда смогу наконец-то стать свободной: поступлю в ПТУ, или просто уйду из дому (прихватив с собою Эмми).
Год после школы я просто болталась без дела – в основном сидела в своей комнате и читала книжки, изредка выходила в магазин. Мать же по этому поводу бесновалась ужасно.
– Света, ты уже давно совершеннолетняя! – орала она, упрекая меня в том, что я вишу у нее на шее. – Пора бы идти работать! Я в твои годы! – и бла-бла-бла.
И когда мне исполнилось девятнадцать, у меня уже был разработан план побега…
Как вдруг моя жизнь круто изменилась: мать заимела нового мужчину, мужа. Да не какого-нибудь, а самого настоящего богача.
Поначалу совместной жизни мне даже показалось, что наши отношения с матерью могут быть нормальными. Мама перестала на мне срываться – драться и кричать. Мы переехали со своей коммуналки в огромный загородный дом. Новый муж подарил жене красивую машину; мать сдала на права, села за руль. А потом она начала посещать салоны красоты и спортзал.
Для меня же отвели в огромном доме свою личную комнату, где я смогла наконец-то уединиться, спокойно почитать книжку или полистать журналы, порисовать и, главное, хорошенько отоспаться. Свой огромный гардероб я наполнила красивыми и удобными вещами, по стенам развесила рисунки, а на подоконнике поставила цветы.
Кошка Эмми теперь свободно гуляла во дворе. И в доме для нее тоже был организован уголок – мягкий домик, стоящий в гостиной, когтеточилка с удобным сидением, лоток, мисочки на кухне и мягкое гнездышко. Но она все равно так и норовила забраться на ночь в кровать ко мне, своей хозяйке. И мне это нравилось.
– Да, ты у меня простушка, – говорила я Эмми, ласково прижимая к себе любимицу, – но совсем скоро я найду тебе крутого жениха! Вот посмотри, какой красавец, – и я показывала кошке картинку на мониторе, там, изящно изогнув спину, стоял пепельно-рыжий кот-ориентал, с длинной симпатичной мордой и огромными умными глазами. – Нравиться?
– Мурррр… – урчала кошка.
– А вот мне с этим делом будет немного сложней, – вздыхала я, уставившись на фото парня, с которым совершенно не была знакома, но его позы отчего-то вызывали в моем теле сладкую дрожь.
Я была взрослой девушкой, и мое расцветшее тело все чаще напоминало о потребности в совсем небезвинных ласках. Часто по ночам меня одолевало безудержное желание близости с мужчиной, образ которого смутно вырисовывался в моем сознании.
Но я не знала, как скоро смогу его встретить. Поэтому втайне от матери, запирая комнату на ключ, иногда забавлялась тем, что ласкала себя сама.
***
И тут произошло событие, в корне изменившее ситуацию: мать забеременела. Ей было сорок два года, и она в принципе не надеялась заиметь еще одного ребенка. Но ее муж Иосиф приложил к этому все усилия – и вот оно, случилось!
Отчим был рад безмерно. На мать же ее беременность повлияла негативно: она снова стала злой, раздражительной и подозрительной до такой степени, что как-то приревновала мужа ко мне, своей дочери!
Как-то утром, посетив прежде туалет, потом позанимавшись «самоистязанием», я повязала волосы лентой и беззаботно спустилась на кухню в своей любимой черненькой пижаме – шелковых трусиках и маечке на тоненьких бретельках. Эмми увязалась за мною следом. Иосиф в это время сидел за столом и пил кофе, а пожилая толстая кухарка готовила ему на плите омлет.
– Садись ко мне, красавица, – подозвал меня отчим.
А когда я, мило улыбнувшись, приблизилась к нему, он, словно шутя, хлопнул меня по попке.
В это же время на кухню вышла мать.
– Ах ты мерзавка!!! – закричала она, стоя на верхней ступеньке лестницы. А потом, держась за поручни, начала быстро спускаться вниз.
Я же привычно вогнула голову в плечи и хотела прошмыгнуть мимо матери, чтобы укрыться в своей комнате. Но цепкие пальцы с длинными ногтями уже ухватили меня за руку и больно сжали выше локтя.
– Иосиф?! – глядя в упор на мужа, орала мать. – Это что ж, эта дрянь только что с тобой заигрывала?! Да она же потаскуха! Зараза! Змея!
– Успокойся, Марина, тут ничего такого…– виновато глядя на чашку с кофе, промямлил отчим. Он был лысым и колченогим евреем-толстячком и, несмотря на свое богатство, совершенно не умел ладить с женщинами. Поэтому и оставался холостым все это время. До тех пор, пока не повстречал в баре мою мать, официантку Марину, которая умело воспользовалась ситуацией: когда он был очень пьяным, красиво затянула его в постель. Иосиф тогда от радости женился. И вот теперь…
– Да я ни в чем тебя и не виню! Это все она!!! – орала мать.
– Да … просто… – я попробовала вырваться, но пальцы матери еще больнее сдавили меня за руку.
– Ничего не просто! Пошли со мной!
А дальше все было как в страшном сне. Отчим остался сидеть за столом. Кухарка делала вид, что ничего особенного не происходит. Все еще голодная Эмми начала жалобно мяукать. Мать же потащила меня, раздетую, за собой.
Резко открыв входную дверь, она на минуту замешкалась – на улице шел дождь – но потом ее решительность возросла многократно, и она с силой толкнула меня вперед.
Упав коленями на каменные сходы, я застонала от боли.
– Пошла вон из моего дома, змееныш! – орала мать.
Резкий порыв ветра разметал полы ее халата – и показался беременный живот.
– Но что я такого?.. Я просто вышла на кухню… А он… – испуганно шептала я.
– А! Так вот оно что?!! – мать, сделав шаг вперед, оглянулась на дверь. – Ты слышишь, Иосиф? Эта мерзавка говорит, что ты хотел ее соблазнить?!
– Да что ты?! – Иосиф слишком быстро поднялся со стула, и тот с грохотом упал на землю. – И в мыслях такого не было… Марина, там дождь, возвращайся в дом. Ведь ты можешь простудить моего ребенка!
– Я все поняла! Это опять случилось со мной! Ты такой же, как все они!!! – смахивая капли дождя с лица, кричала мать. Я же осторожно поднялась на ноги и теперь стояла на крыльце, дрожа от холода.
– Нет, я не такой, – Иосиф появился в дверном проеме, и я заметила мимолетный взгляд кухарки – сквозь стекло.
– Я больше не выдержу! – кричала мать. – И если ты… Я не хочу этого ребенка!
– Успокойся, Марина, – Иосиф смешно выпятил толстые губы, а его бледно-серые лягушечьи глаза просто-таки вывалились от страха.
– Я – или она?! – кричала мать.
– Да конечно же ты!
И тогда мать, собрав на животе халат, грозно пошла на меня. Ухватив на этот раз за волосы, она потащила меня через весь двор к калитке. А там, открыв замок, с силой толкнула в спину.
Не удержавшись на ногах, я упала в лужу – прямо лицом в грязь!
Калитка громыхнула железом, защелкнулся замок и сразу же послышались звуки отдаляющихся шагов – а я так и осталась лежать; одна, среди пустынной улицы, в грязи.
«И зачем мне было вставать в такую рань? – думала я, осторожно подымаясь на корточки. – Ведь сегодня же воскресенье, можно было бы поспать подольше!»
Несмотря на ненастную погоду, одетая лишь в шелковую пижаму, я поначалу совершенно не почувствовала холод: возможно, так на меня подействовал стресс? Но встав на ноги и прислонившись спиной к высокому каменному забору, опять затряслась от озноба.
Там я и простояла некоторое время – одна, замерзшая и вымокшая под дождем, капли которого сбегали грязными ручейками по моему лицу.
Идти мне было некуда: в старой квартире уже, наверное, жили другие люди (да и кто бы меня туда пустил без матери?). Отца я не знала. Брат неизвестно где. А иных родственников и не было в помине.
Поэтому, набравшись смелости, я подошла к калитке и нажала на звонок.
– Кто там? – услышала я голос кухарки.
– Эээ…э…ттто йййя… – стуча зубами, но стараясь говорить как можно громче, сказала я. – Впусссститтте ммм…мменя обрратно?
– Не позволено! – донесся до меня совершенно не сочувствующий мне голос.
– Прошу… Я ведь тут замерзну! И… Как же мне, голой, стоять тут, посреди улицы? – спросила я, и сразу же употребила, по моему мнению, еще более весомый аргумент: – Соседи могут вызвать полицию!
Вместо ответа калитка резко открылась – и оттуда ко мне полетела моя любимая юбка – со множеством рюш и оборок, следом за ней – фиолетовый корсет.
– Не густо! – подбирая трясущимися от волнения руками свою одежду и кое-как напяливая ее на себя, крикнула я в щель калитки, которая быстро закрывалась, так что я даже не успела разглядеть, кто был так щедр ко мне. И тут, ко всему прочему, усилился холодный дождь.
– Эй вы! – я еще несколько раз нажимала на кнопку. Но ответа так и не последовало.
Холод пробирал меня до костей, в голове вертелась только одна мысль: как бы согреться. «И еще этот дурацкий прикид – юбка и корсет поверх вымокшей, в грязи пижамы!»
Когда же я поняла окончательно, что открывать мне никто не будет, сделав глубокий вдох, повернулась лицом к дороге.
В окнах соседних домов дребезжал свет. И первой моей мыслью было постучаться в чьи-нибудь ворота.
«Но что скажет мама? – подумала было я. Но потом в голове моей стрелой пронеслось: – А разве ей не все равно?»
И, сжав волю в кулак, я пошла через дорогу.
У красивой калитки, декорированной железной паутиной, я простояла несколько минут. А потом двинулась дальше.
Так я миновала всю улицу, на которой стоял дом отчима, и вышла на городскую трассу.
Глава 2. Найденыш
По трассе мчались машины. Со свистом и равнодушно они проносились мимо моей ссутулившейся худенькой фигурки, а я бесцельно брела этим хмурым осенним утром по обочине дороге; продрогнув до костей, тоже не поднимала головы.
Скоро ноги мои совсем окоченели – домашние тапочки давно размокли и сильно мешали двигаться вперед, к тому же противно чвакая. Поэтому я согнулась пополам, чтобы их снять, и краем глаза увидела радугу. Еле заметная, она прорывалась сквозь тучи и, словно сказочный мостик, красиво висела над дорогой.
Я лишь на миг залюбовалась чудесным зрелищем, как вдруг рядом со мной запищали тормоза. Мое тело обдало брызгами воды и мелким гравием. Потом послышался звук открывающейся дверцы – и из ярко-красной БМВ навстречу мне вышел тщедушный старичок в длиной, достающей ему до щиколоток шубе, голову его покрывал огромный капюшон.
– Лапушка, что ж это Вы в такую ненастную погоду вздумали гулять одна? – пискливый голос заставил меня очнуться.
Я подняла голову – и мои глаза встретились с маленькими черными буравчиками сизых зрачков. Под носом у старичка смешно шевелились жиденькие усы, а выше глаз торчали густые брови.
– Йййяя… Ннне ггуляю! – выпалила я, и мне стало не по себе от того, что вот – стою тут, перед незнакомым человеком, почти голая – в такую холодрыгу. «Еще подумает, что я – путана!» – быстро бросив взгляд на свою коротенькую юбку, испуганно подумала я.
Тонкая одежда совершенно прилипла к моему телу, под маечкой не было лифчика, да и трусов нормальных тоже (легкая шелковая тряпочка пижамы не в счет), поэтому тело мое было выставлено напоказ.
– Ах, какие милые грудки! – подойдя почти впритык и жадно осматривая меня от ног до головы, бесстыдно проскрипел старичок. – А какой животик! А ножки! И меж них, наверное, – темная ложбинка! Какая же хорошая девушка, посмотри, Ванда! И совершенно одна, никому не нужная! Не прелесть ли?
Не успев ответить, я от удивления застыла: открылась вторая дверца, и из нее, тяжело дыша и посапывая, наружу выбралась огромная пожилая женщина. Необъятных размеров тело ее было упаковано в красный атлас, концы которого тоже выглядывали из-под шубы, пошитой, наверное, из шкурок крота. Руки дамы скрывали лайковые перчатки, а на ногах были мягкие туфли с белой опушкой. Еще выше она казалась и от замысловатой прически – черные кудри, сбитые наподобие сливок на торте и заколотые местами маленькими розочками, были к тому же украшены сверху огромным бантом. На носу у старухи были очки – но без стекол, одна только ярко-фиолетовая, усыпанная мелкими стразами оправа.
– Да-да, премилое создание, – пробасила модница, поправляя свою прическу. А потом, подойдя ко мне, протянула белоснежный носовой платок; и пока я утирала им лицо, она стала рассматривать меня сквозь дыры своих очков. – И тоненькая какая! В самый раз!
– О, моя Ванда! – старик вдруг словно переломился в талии – резко согнулся и поцеловал руку спутницы.
– Мой Мишель!
Если бы не дождь, и не дорога, и не события нынешнего утра, я могла бы наслаждаться увиденной картиной вечно, ведь перед моими глазами разворачивалась настоящая семейная идиллия!
«Наверное, это старики, прожившие всю жизнь вместе, – думала я, вздыхая с облегчением: поначалу мне показалось, что пожилой мужчина рассматривал мое тело с похотью. Но теперь… – А вдруг они сжалятся надо мной? И заберут меня к себе… И я буду жить у них как… внучка?»
Мои размышления прервала Ванда.
– Милочка, – пробасила она, обращаясь ко мне. – Куда же ты идешь?
– Никуда, – честно призналась я.
– А чья ты?
– Ничья…
– Так не хотела бы ты в таком случае поехать с нами?
– Поехали, милое создание? – пропищал старик, ловко выхватив из моих рук уже совершенно серый и мокрый платок. Скомкав, он быстро спрятал его в карман своего мехового пальто.
Я не сомневалась ни минуты.
– Хоррошо! Ссспппасссибо! – снова ощущая холод, я еле смогла ответить. Поэтому, не будучи уверена в том, хорошо ли меня расслышала пожилая пара, быстро и с согласием закивала головой.
– Ну, вот и чудненько! – обрадовался старик. – Пойдем?
– Какой редчайший экземпляр! – Ванда опять поправила прическу, и я вдруг заметила на ее голове огромные, торчащие вверх уши, искусно спрятанные под волосами.
– Ну, надо же, как нам повезло, – согласился с ней дедулька. – Просто на обочине подобрать такое чудо!
Когда мы все вместе двинулись в сторону машины, Ванда вдруг пробасила, обращаясь к кому-то третьему:
– Карл! Одень найденыша!
Со стороны водителя сразу же открылась дверца, и на дорогу выпрыгнул юркий юнец. Быстро проковыляв вокруг БМВ, он открыл багажник, извлек оттуда длинную белую пушистую шубу. Набросив ее на мою дрожащую фигурку, он проворно возвратился на свое место за рулем.
– Что ж, теперь ты в безопасности! – уже сидя в салоне автомобиля, Ванда заботливо обняла меня за плечи. – И, пожалуй, сними с ног эти ужасные тапки.
С другой стороны меня обнимал старик. Он так жарко дышал мне в шею и принюхивался, выпячивая губы и язык, что на одно мгновение даже показалось, что он попробовал меня лизнуть. Потом он запустил руку под шубу, и я вдруг ощутила, как его горячие пальцы начали шарить по моему голому бедру, потом поползли выше…