– И теперь ты охотишься на бывших сородичей, которые отбиваются от стада, – заключил я.
– Таков порядок вещей, Майло. – Он нисколько не оправдывался. Скорее, делился со мной опытом, как старший брат. – Ты либо живёшь по его законам, либо уходишь в забвение. Один из законов запрещает преодолевать Горизонт вечности. Экспонаты не знали о нём, но незнание не освобождает от ответственности. Им удалось поддерживать свои тела функциональными на протяжении тысячи лет – критической границы. Вот тогда Охотники их и уведомили, что следующая стадия развития – переход к вне телесному существованию. Отдельная цивилизация может успешно обитать в Паприкорне и даже в какой-то степени сохранять индивидуальность. Однако не всех Экспонатов устроила перспектива лишиться материальной формы жизни. Порой от старых привычек сложно отказываться.
Вот и причина исчезновения расы, будоражащая умы нескольких поколений после обнаружения Портала.
– И эти отказники предпочли вести жизнь аборигенов пустыни, только бы сохранить тела? – удивился я. – Решение, недостойное столь развитой расы.
– На стадии планирования всё выглядело радужнее, чем получилось в действительности, – усмехнулся Вэтло. Ему явно претило потешаться над Экспонатами. – Они желали создать высоко духовно развитую цивилизацию с низким уровнем технологического оснащения. Но был ряд требований. Их обязали подвергнуть тела и мозги процедуре отката до заводских настроек, если излагаться совсем грубо и просто. Поэтому в Межгалактической Энциклопедии Экспонаты именуются по-другому, а именно – Откатниками, создавшими из себя же расу Дубликатов. Их энапы были связаны незримыми нитями, формируя тысячи разрозненных жителей в единый ментальный организм начального уровня. Но по достигнутой договорённости в пределах Империала действовала блокировка связей, благодаря которой Дубликаты могли ощущать себя полноценными индивидуумами. Однако стоило кому-то покинуть границы Империала, как его энап оголял связь с Единым Организмом.
То, что я окрестил матрицей Вселенной, а «пёстрые» считали проклятием еретиков. Доступ через сны. Вэтло, меж тем, продолжал:
– Охотники позволили существовать группе бывших Откатников в рамках Живого Города на Криопсисе и пользоваться ограниченным перечнем ранее созданных благ.
– Системой жизнеобеспечения под городом, – догадался я
– И домами омоложения, позволяющими проживать Дубликатам втрое дольше средних начальных семидесяти лет. За это Дубликаты обязались служить замаскированному под местное божество Паприкорну и периодически отправлять ему своих лучших представителей.
Пока всё понятно, но одного я не мог взять в толк.
– Почему именно Криопсис?
– Одна из живых планет-агентов Паприкорна, а вечная пустыня – способ защиты и маскировки.
Понятнее не стало.
– Планета-агент?
– Наделённая самосознанием, как живое материальное существо, – объяснил Вэтло с таким видом, будто я задавал вопросы дошкольника. – Гепрагоны – детище Криопсиса и, соответственно, Паприкорна. Подземная система жизнеобеспечения, как и сам город, были построены с согласия Криопсиса.
– А меллиум?
– Субстанция Паприкорна. Инструмент, разрезающий пространство-время, но лишь при умелом использовании. Откатники научились пользоваться им с помощью артефактов другой расы – цифрофагов. Но тем же Охотникам не нужны посреднические технологии. Мы способны управляться с незащищённым меллиумом и подчинять его себе. Такая способность доступна только избранным расам.
«Избранный» опустошил уже треть тары с орешками и решил смочить горло стаканом сока.
– Правящая каста омолодителей знала часть правды, – продолжил он, – но главные секреты были зашифрованы в погребённых архивах. Предполагалось, что если Дубликаты уйдут с курса и начнут стремительно развиваться технологически, то расшифруют архивы прежде, чем повторят ошибки предшественников. Узнав истину, они смогут обойти ловушку под названием «Горизонты вечности».
– Обошли с запасом, – не удержался я от сарказма. – И действительно ушли с курса, да не в том направлении.
– Совсем не в том. Но среди Откатников нашлись альтернативно мыслящие эксперты, понимающие, что у проекта с пленниками пустыни мало шансов на успех. И они предложили подстраховаться, создав ещё одну дублирующую расу в другой галактике, за Порталом.
– Нас!
Я осмотрелся по сторонам. Возглас не привлёк внимания. Родители продолжали о чём-то мило беседовать, Меган продолжала петь, а подавляющее число посетителей – слушать её. Никто даже не подозревал, о каких вещах говорит обычный с виду бармен-владелец заведения.
– Да, они так и назвали людей – Упрощёнными, – подтвердил он. – Взяли за основу свою же внешность и содержание, отсекли лишнее и заселили на благоприятной для жизни планете, не входящей в сферу интересов Охотников.
Я снова сыграл роль Капитана Очевидности:
– На Землю.
– На неё, родимую. Обжитую Э-Систему им пришлось оставить в спешке, но с тем расчётом, что Упрощённые рано или поздно найдут Портал и заглянут в дом родителей.
Собственно, что и случилось в 2095 году. И теперь, кажется, я догадывался о причинах внедрения в Портал супервируса П-21. Вэтло кивнул:
– Да, П-21 – ещё одна страховка от Горизонтов вечности. Откатники создали сложнейший вирус, искусственно ограничивающий продолжительность жизни жалкими семьюдесятью-восьмьюдесятью годами, а затем вшили его в Портал и некоторые прочие технологии, доставшиеся им от дружественной и более развитой цивилизации, успевшей уйти в тень до прихода Охотников. Все данные о вакцине Откатники зашифровали в погребённых архивах на Криопсисе.
– «Магеллан» выбрал верное направление поисков, – отметил я.
– Теоретически, – поправил Вэтло. – Но их текущий уровень развития не позволит расшифровать архивы, даже если сотни червей вернутся из прошлого, детально изучив каждую страницу. В данном случае Откатники переборщили со сложностью шифровки.
В мозгу мелькнула мыслишка-догадка:
– Предположим, Арчи Диккер по прозвищу Реставратор мог бы узнать данные о вакцине из первых рук.
– Ты о тех образцах, что Откатники оставили на Прайме в качестве наглядного предупреждения? Кладбище Экспонатов. Они ничего не знали о вакцине. И вообще мало что знали.
– Диккер действительно общался с ними?
Вэтло задумался, формулируя ответ:
– Скажем так, он общался с отголосками их энапов. Заглядывал в Паприкорн, так как Реставратор – дитя Криопсиса. Он не совсем человек в привычном понимании слова.
Я ещё ближе придвинулся к бармену и спросил:
– Неужели никто больше не знает о Паприкорне и Горизонтах вечности?
– Знают. Например, Лэнс Хром и несколько лиц из верхушки Холдинга. Лэнс стал первым из расы Упрощённых, кто преодолел Горизонт и привлёк внимание Охотников.
– Разве он живёт дольше тысячелетия?
– Чтобы сломать Горизонт, не обязательно проживать максимально отведённый срок. Привлечь внимание гончих – низших Охотников – можно иными способами. Хром совершил пересадку сознания в другое тело, тем самым обеспечив себе потенциально вечную жизнь. Пересадка-то прошла успешно. Но ты ведь знаешь.
Да, так утверждала Лида незадолго до того, как отправиться в увлекательное путешествие в атмосферу Z-8. Её наниматели из НЕО-ХРОМа давно установили, что Лэнс добился успеха с «Перерождением», но успех заставил его спрятаться в убежище за силовыми полями и руководить Холдингом оттуда. Не иначе, старик, завладевший телом младшего из сыновей, узнал про Охотников или даже о Паприкорне. Но вместо того, чтобы поделиться с миром столь важной информацией, одержимый бессмертием безумец продолжил исследования в ином направлении. Пытался продлить с помощью регенерации функциональность отдельно взятого тела. Ведь в запасе до тысячелетней границы оставалось лет шестьсот пятьдесят. Старый козёл! И на его корпорацию я работал, рисковал собой, терял близких.
– Почему Охотники не уничтожили старика? – спросил я.
Ответ Вэтло меня обескуражил, будто речь шла о тривиальном преступнике и обрюзгших следователях, не способных поймать беглеца.
– Ему удалось надёжно спрятаться, используя найденные технологии Откатников – силовые поля. Мы не можем запеленговать его энап. Сами Откатники не успели применить поля в рамках целой цивилизации, так как Охотники уже прижали нарушителей к стене. Скрыться удалось отдельным субъектам. Некоторые из них до сих пор прячутся. – Вэтло непонимающе развёл руками. –Но я, Майло, никогда не пойму этих кретинов. Какой смысл жить вечно, если ты не можешь покинуть границы своего саркофага?
Я пожал плечами и закинулся очередной дозой орешков. Назрел логичный вопрос:
– Слушай, а почему Охотники официально не выйдут на контакт и не предупредят гонцов за вечной жизнью, что такая погоня чревата последствиями?
– Не положено, – отрезал Вэтло. – Если бы Паприкорн желал тотального подчинения всех разумных рас – что ему под силу, – то давно бы всех подчинил. Но в таком случае сам бы и пострадал. Он черпает энергию в расах, развивающихся независимо и свободно, не знающих о существовании Паприкорна, Охотников и Горизонтов вечности.
– Всё равно, что отдельные виды в заповедниках, – подхватил я, – живущие в иллюзорной видимой свободе. Знание о границах заповедника подавило бы в популяциях многие ценные качества и привело бы к деградации. Пример с Дубликатами показателен. А Паприкорн не заинтересован в деградирующих видах. – Я подпёр рукой подбородок. – В то же время, он не заинтересован и в чересчур развитых. Боится конкуренции?
– Нет, просто для материально-воплощённых рас преодоление Горизонтов означает достижение максимального уровня развития. Для дальнейшего движения вверх им необходимо избавляться от стесняющих материальных оболочек и продолжать существование в Паприкорне. Если тебе не по душе термин «подавление», то называй это «отбором».
– О, это в корне меняет дело.
Вэтло по-приятельски хлопнул меня по плечу.
– Теперь ты понимаешь, почему тебе пришлось выбирать между возвращением в Центральную Колею и Истинным Знанием? Получив доступ к тайной информации, ты не можешь вернуться в родную популяцию. Преждевременное знание о границах заповедника уничтожит расу Упрощённых. Именно потому мы остаёмся могущественной, но теневой силой. Надзирателями. Откатники пытались оставить вам прямое предупреждение на Прайме, но мы стёрли его. А вот супервирус П-21 и погребённые архивы посчитали интересной идеей и наблюдаем, как они работают.
Это что получается, молчание Лэнса Хрома – благо для всего человечества?
– Майло, ты так и думаешь торчать у стойки целый вечер? – прилетело мне в спину. Отец. – Ждёшь, пока я окаменею прямо здесь в возврасте бесконечности? А что, это было бы охрененно символично.
Мать беззлобно поддела его локтём. Чёрный юморок у нас передавался по наследству.
– Сейчас подойду, – крикнул я и обратился к Вэтло: – И что в итоге? Ты ведь привёл меня в эту квазиреальность и поделился Истинным Знанием не для того, чтобы скоротать время?
– Я предлагаю тебе присоединиться к нам.
– К Охотникам? Исключено. Я не крыса и всегда презирал предательство.
Вэтло снисходительно улыбнулся:
– И кого же ты предашь, позволь спросить?
Я не нашёлся, что ответить. А действительно – кого? Всех, кто мне был дорог, я потерял. Кому я доверял – предавали. Есть ли смысл играть роль праведника, особенно, если ты – Майло Трэпт? Тот ещё засранец. Однако мысль примкнуть к расе Охотников отчего-то пугала и отталкивала. Да, Майло ещё и труслив временами. Но ведь небезосновательно. Став Охотником, я перестану быть собой. Как Иэн Стрэйтон перестал быть собой, превратившись в Вэтло.
– У тебя есть время подумать над моим предложением, – сказал Вэтло и указал на настенные часы. – До закрытия бара. Я не намерен торчать тут до рассвета, но если решишься – закажи у Стила стакан яблочного сока. Я добавил в сок щепотку меллиума и прописал материализацию в моей резиденции. Оболочка уже приготовлена. Её подбирала Миа… то есть Меган, так что тебе понравится.
– И мы станем большой счастливой семьёй, отлавливающей вечно живущих.
– Не ёрничай, Трэпт, тебе давно не идёт.
Я посмотрел на ту Меган, что пела на сцене. В одеянии из бутафорских гепрагонов. Перерыв брать не пришлось – я ведь не подкатил к ней. Она не знала меня и даже не смотрела в мою сторону. Кто бы мог подумать, что эта девушка через два года пожертвует собой ради такого циника, как я?
– А если я не решусь?
Вэтло и тут приготовил сюрприз.
– Тогда ты останешься в этой квазирельности и к утру забудешь о нашем разговоре. Не назову выбор ужасным, в нём есть свои плюсы.
– Какие же?
– Начнём с того, что она гарантированно продержится, скажем… – он прикинул в уме, будто не определил срок заранее, – ещё десять лет. Субъективного восприятия, конечно же. Мне не составит труда извне удерживать её от разрушения, пока ты будешь наслаждаться жизнью в окружении людей, столь значимых для тебя. Но осознал их значимость ты, как и полагается, слишком поздно – когда их не стало. Поэтому ты и натянул шкуру одинокого и злого волка, думая, что она убережёт тебя не только от внешних, но и от внутренних переживаний.
Я почесал подбородок и снова промолчал. К чему скрывать от Охотника подноготную, когда он видел меня насквозь?
– Да, твоему отцу в любом случае осталось недолго, – продолжил Вэтло. – Он попусту растратил свой век, но виноват в том сам. И уйдёт в забвение не от твоих пуль. Зато у тебя останется мать. – Вэтло кивнул на сцену. – И Меган. Надеюсь, ты станешь ценить её по достоинству.
Чертовски опасное искушение! Я протестующе поднял руку:
– Прошлое – это якорь человека. Если он не может отпустить его, то непременно пойдёт на дно.
– Эти мысли не твои, а волчьей шкуры, – возразил Вэтло. – Разве ты сам не устал жить в постоянном лавировании между ловушек и капканов? Идти к туманным целям, оставляя за собой шлейф трупов и выжженных сознаний? – Он покосился на часы, демонстрируя желание закончить беседу. – В этой квазиреальности у тебя появится шанс исправить ошибки и, будучи немного другим человеком, проложить иную колею собственной жизни. Пусть и недолгой.
– В квазиреальности, – подчеркнул я.
– Если для тебя это столь принципиально, тогда переходи к нам. Я бы выбрал Охотников, не раздумывая. Собственно, я их и выбрал, когда оказался в аналогичной ситуации.
Отец снова что-то крикнул мне, но я не разобрал. Слышал, но не слушал.
– Я пойду, Майло. – Вэтло отошёл от стойки, на губах играла фирменная усмешка Стила. – Если считаешь, что мы с тобой ещё не закончили, ты знаешь, где меня искать.
Через мгновение выражение лица бармена изменилось. Он озадаченно посмотрел по сторонам, затем на меня. К стойке как раз приблизился гость. Я слез с высокого стула и подошёл к столику, где сидели родители.
– Ну наконец-то! – обрадовался отец. – Тебе надо тратить время не на патлатых барменов, а на красоток вроде Меган Дайер.
– Он уже взрослый мальчик, Саймон, – вмешалась мать.
– Тем печальнее, что приходится учить его элементарным вещам.
Да, Саймон, тяга к яркой жизни и погубила тебя, подумал я, но промолчал. Так удивительно было видеть их перед собой.
– Она только и ждёт, чтобы он подошёл к ней, – не успокаивался отец. – По глазам видно. Если он не почешется, придётся знакомиться мне. Надеюсь, она не боится оживших мертвецов!
Я засмеялся, но тут же осёкся. Нет, нельзя увлекаться прошлым! Иллюзии, квазиреальности – как ни назови, а суть одна. Выбор в пользу этого мирка напоминал мне сделку с Дьяволом. Десять лет желаемой жизни, а потом будь добр отдать душу. Интересно, Вэтло нарочно определил срок с расчётом на такую аналогию?
А яблочный сок? Намёк на яблоко – плод искушения?
Кажется, я зачастил со сравнениями. Первые признаки интоксикации квазирельностью. Стоит дать слабину – и рискуешь увязнуть в трясине грёз. Я спешно отошёл от столика и снова взобрался на высокий стул у барной стойки. Пора кончать с этим.