- Товарищ командир, вас Ильиных ищет.
- Хорошо иду, - только и успел сказать я, как из-за спины Никодимова вынырнул сам Ильиных.
- Арсений Никандрович, добрый день, у нас повар такого отменного кондёра приготовил,
грех не попробовать.
- Успеется, пошли, поговорить надо, я ж сюда за тридевять земель не кондёры наворачивать добирался.
И мы с Ильиных пошли к моему шалашу (землянки пока роются), но я успел моргнуть Хельмуту (еще и челюстями намекнул) и тот поскакал к повару, организовывать обед товарищу секретарю горкома. Вошли в шалаш, сели по-турецки, а как еще в шалаше сидеть, чай не гостиная в лучших домах ЛАндона и Парижа.
- В двадцати километрах северо-восточней вашей базы проходит железная дорога, и там есть переезд через путь, предлагаю остановить поезд, идущий с востока. На этих поездах везут или раненных немцев, или разбитую технику для ремонта, а бывает и наших пленных. То есть гарнизон на поезде, идущем с востока небольшой, вот и предлагаю поставить танк на переезде, выставить шесты с белыми тряпками, что бы заранее фрицы углядели (а то еще локомотивом, помнут танк). И как только остановят, возьмем поезд за жабры...
- Арсений, а зачем нам поезд с разбитой техникой, мы, что металлолом для Родины заготавливать будем, и вы решили по линии вторсырья поработать?
- Вот молодежь пошла, не дослушав старших перебивает, и где только тебя воспитывали, чернявый?
- Простите Никандрыч, виноват.
- Так вот Фарход, захватываем поезд, сгружаем тех, кто на нем, если пленные хорошо, пополнение, если фрицы раненные, то пусть часа два подождут, если с техникой, мы опять же не сильно против. И сев на поезд грузим на него также минометы с боезапасом, пушки, если конечно, артиллеристы скажут можно, ну и пулеметов штук десять. Прямиком едем на ближайшую станцию, каверзу неприятелю делать. На станции скопилось много составом со всякими припасами для вермахта, вот мы и дадим прикурить противнику из всех стволов. Разворошив осиное гнездо, уедем обратно, тут сгрузимся, разгоним поезд, и пускаем обратно, навстречу погоне (если она будет). Состав на полной скорости катится обратно, на станцию, а мы скрываемся в лесу.
- Арсений Никандрович, вам бы не секретарем горкома быть, а не меньше чем начальником штаба фронта.
- Не пристало нам коммунистам льстить друг другу, лучше готовь бойцов, завтра в десять самое время, для атаки, в десять по моим сведениям подходит эшелон с востока.
Тут с подносом на руках входит Хельмут, а на подносе кондёр в цивильной тарелке, на другой тарелке крупно нарезанный свежий ржаной хлеб, и фляжка с чем-то и две жестяные кружки. Кто-то может без фуагры, да шампольонов (или это не гриб?) и не жрет, так мы не олигархи, и не "слуги народа", мы воины.
По взгляду Никандровича, понимаю, что он ошарашен, ведь жратву ему принес немец (по харе лица видно), да еще в форме обер-лейтенанта вермахта. Для полноты прикола, Хельмут говорит:
- Битте герр партайгеноссе Ильиных...
Хохочем втроем, и Хельмут вкратце сам рассказывает свою историю, Ильиных доволен, с Шлюпке-то он знаком. А с Хельмутом не был, вот зараз и познакомится, то есть познакомился уже.
Потом, Ильиных обедал (скорей полдничал) а я сидел, и с Хельмутом поддерживали разговор, то есть планировали задуманную Арсением операцию. В результате пришли к такому плану, берем все немецкие танки, свои БТ, на всех малюем кресты и тактические знаки вермахтовской дивизии (Хельмут выбрал какую-то охранную дивизию). Обряжаем полторы роты бойцов ЗАР в немецкий прикид, и рвем на переезд, взяв с собой две сорокопятки, да все минометы, небельверферы тоже. Тормозим поезд, под видом немцев, и наезжаем на них, мол, есть информация, что они ряженые немцы (или еще что, можно поиск дезертиров придумать, или шпиЁнов), и мы проверим документы. Ссадив немчуру с поезда делаем им по быстрому абзац, грузим на поезд железки, подходим к станции. На станции даем прикурить фрицам изо всех стволов. Выстреливаем по противнику (весь захваченный боезапас), и главная цель поджечь составы с ГСМ и боеприпасами, то есть стреляй по станции во всю ивановскую, а гореть там есть чему. Под шумок, быстро вертаем обратно, сгружаем добро, и запустив на паровозе все пары, отправляем его обратно (ну не на станцию, а туда откуда пришел). Так как в три, с той стороны пойдет еще поезд, вот фрицам-зигфридам будет приятная встреча! Успеют остановить свою железнодорожную таратайку, повезло им, а нет, то так им нацистским сучкам (не сУчкам, а сучкАм) и нужно.
Правда немцев называли при Хельмуте не так, а нацистами и гитлеровцами, нафиг обижать союзника, не Хельмута (Шлюпке и т.д.) вина, что у власти в Германии Гитлер. Через часа полтора, Арсений стал собираться, тяжела доля секретаря подпольного горкома, у него делов полон рот. Арсения Никандровича, саперы, довезли на мотоцикле до ближайшей деревни, дальше он поехал, на возке селянина. Этот средство передвижения более легитимней, да и безопасней чем мотоцикл саперов.
А я решил, надо сходить к Семенову, как бы он там не умучил наших бойцов, и мерным шагом иду по лагерю. Вокруг бойцы уже перекрывают брёвешками верха землянок, обживаемся, в землянке жить веселей, чем в шалаше. Менее романтично, зато более удобно. На полянке "семеновской" слышны крики, дохожу до нее, а это Романыч подает своим команды, чуть подальше, Эттувьевич показывает своему взводу хитрые приемчики. Хорошо работают, сажусь на пенек, и смотрю на то, что творят диверсанты энкагебешные.
Почему-то, Игорь работает только с одним бойцом, показывает ему удары, блоки, и другую хреномудрь бойцовскую, Выкван тоже работает только с одним, остальные бойцы стоят и смотрят, пытаясь движениями повторять движения инструкторов.
Ах, понял, всех же за два три раза не обучить же диверсантизму, и значит энкагебешники, выбрав самых сообразительных и подготовленных, обучают их. А те в свою очередь потом, не спеша обучат остальных (если немцы позволят им столько прожить). Логично.
Понятно, сразу видно спецы, еще те, всех-то тут не меньше года обучать, а у Романыча только две недели. Хотя чукотский коммандо, у нас останется, но Семенов-то покруче.
В лесу раздался грохот моторов, кстати, не мешало бы на танки мощные глушители приделать, все-таки мы не действующая армия, поскромней нам треба быть. Напрашивается простенький логический вывод, раз моторы трещат, и тревоги нет, значит Онищук, припёр свои танки. А любопытство не грех, пойду, посмотрю, что же они там приволокли.
Увидев, что именно притащил Онищук со своими ребятами, я просто ахнул. Притаранили они все танки, то есть всё, что оставлено было неизвестными танкистами РККА. А именно: все три Т-28, пятерку Т-34 и пятерку двадцать шестых, правда, на ходу были не все. Из двадцать восьмых два имеют проблемы, Прибылов мгновенно осмотрев (прям не по дням, а по часам учится, наш Прибылянский), пообещал из двоих проблемных Т-28 сделать один нормальный, второй пойдет на запчасти и экранировку других танков. Тем более все три Т-28 экранированные. Из тридцать четверок только три на ходу, и то одна нуждается в ремонте, а остальные две на запчасти и металл для дополнительного бронирования пойдут. Ну и три двадцать шестых на ходу, из двух остальных Прибылов пообещал сделать еще один нормальный танк. Ну да ладно, пополнение получается в 9 танков, танкистов уже не хватает, придется снова шерстить лагеря пленных. Передал Онищук танки во владение Абдиеву (во прикол - броневик командует танками), а Ержан сразу передал пополнение в ведомство Прибылова, тот пообещал за три дня восстановить танки (которые подлежат восстановлению), у него же полторы взвода ремонтников. Полвзвода наших бойцов из РККА, и взвод немецких танко и авиаслесарей.
Прямо оттуда пошли вечерять, на ужин уже приноровившийся, к условиям нового лагеря, старшина, под руководством начтыла, приготовили знатную гороховую кашу с мясом. После того как праздник для желудка кончился, вызвал к себе Гогнидзе, он же командир ЗАР, с ними завтра и пойдем в бой. После часа планирования и обсуждения (я, Гогнидзе и заглянувший на огонек Хельмут) пришли к выводу, что пора спать, завтра к обеду моя штабная землянка будет готова, как обещал Хмельченко и это последняя ночь в шалаше. Хельмут ушел к своим немцам, а Гогнидзе к своим зенитчикам-артиллеристам.
Все, именно тут 18 июля 1941 года закончилось, и я чувствую, как проваливаюсь в море сна (или океан...)
19 июля 1941 года где то в Белоруссии (в 100-150 км от Брестской крепости)
Сегодня проснулся пораньше, ну как всегда, когда запланировал на утро что-то важное, у меня включается инстинкт будильника...
Утро началось с беготни, ну так надо позавтракать, подготовить ЗАР, транспорт, танки, тем более танки решено брать только немецкие и БТ, правда БТ возьмем с собой только три, с остальными колдует еще Прибылов. Инженер наш делает из них блин сухопутные дредноуты по-моему, немчура от одного вида возмужавших БТ, будет смазывать пятки сапогов ГСМ-ом. Потому как "колотушкой" его уже не пробить, а маневренность осталась та же.
Так вот к часам 8 утра на "отправке" уже построились: взвод онищуковцев, первый взвод немцев (проверенный в бою) и весь ЗАР старлея Гогнидзе. Кроме того, три БТ с экипажами и два панцера трёшки, с двумя панцер-четвёрками. Все бойцы одеты в немецкую форму, онищуковцами командует Вахаев (в наряде обер-лейтенанта вермахта), немецким взводом командует предсказуемо Хельмут (его тоже мы произвели из кандидатов на офицерский чин вермахта, в целые обер-лейтенанты того же вермахта, ну не жадные мы, хотя... он сам обоберлейтенантился), а Гогнидзе аж в форме гауптмана. Ну и на десерт я в скромном мундире майора фельджандармерии, мундир вообще-то, был от одного покойного фельджандармского офицера, а погоны и остальную необходимую мишуру достряпал Ашотик. (очень скромно, всего лишь майор, могли и генерала сробить)
И в восемь пятнадцать по местному времени колонна пошла вперед, кстати, ничем особым наша колонна не отличается от среднестатистической колонны вермахта. Грузовики исключительно германские, четыре германских же танка, германские же небельверферы и "трофейное" вооружение: сорокопятки, ротные и батальонные минометы с ДП. Хотя я и командир, и наверно должен оставаться в расположении (то, что командир я никакущий, я и сам знаю), но не утерпел, и оставив за главного в лагере Владислава Савина, присоединился к колонне. Что бы, не гонять лошадей, к грузовикам, не тянущим пушки или небельверферы, приконтачили германские военные повозки. И в повозках тоже ехали типа солдаты вермахта, правда из этих "гитлеровцев", навряд ли хоть один мог бы сказануть, что-либо членораздельное и неподозрительное на немецком. Да и рязанские, да вологодские лица, не особо смахивали на гитлеровцев, зато явных неарийцев типа Мамбеткулова или Выквана не было.
Хоть Ильиных и говорил двадцать километров, нам пришлось проехать полных тридцать, потому, что Арсений-то считал напрямки, по карте, грузовик напрямки не может, ему дорогу подавай. На крайняк проселок хотя бы. Колонна остановилась у переезда, переезд охранялся отделением зольдатиков гитлеровских, но пара очередей с танковых пулеметов, и гитлеровцы тихо и быстро кончились. Ганомаг от очередей 7,92 калибра в упор не спасает. Ваши не пляшут, сказали веско пулеметы танков охранникам, и те реально бросили плясать, причем навеки. Мертвые не говорят, - говаривал Флинт.
- Мертвые не танцуют, - сказал громко Ивашин, вылезая из своего Т-IV.
Через десяток минут, трупаки фашистов и даже портивший пейзаж ганомаг, успешно удалились в лес, танк Ивашина поставили на проезжую часть (или нет, так про ЖД не говорят), короче танк поставили на рельсы, перпендикулярно движению поездов. По бокам танка присобачили здоровые четырехметровые жердины, навесив на верх жердин белые полотнища из белья покойный гитлеровцев. Короче все к шоу готовы, добро пожаловать гитлеровцы, концерт по заявкам телезрителей начинается. Жердины должны, приковав внимание паровозной бригады, заранее остановить поезд гитлеровцев.
И фашисты не заставили себя ждать, Ивашин, положив голову на рельсы, определил, что эшелон идет, тоже мне "битва экстрасенсов". Скоро уже всем было слышно ритмичное чук-чук приближающего состава. И машинист, углядев сюрприз на дороге, начал вопить сиреной, а танк не стал уходить, я не знаю почему, может он (танк) бесстрашный, или бессмертный, а может просто не умеет ездить без экипажа.
Короче эшелон стал тормозить (противно скрежеща), танки, размалеванные в гитлеровский танковый прикид, понятно фашистам, не внушали страха, да и стоящие рядом псевдогитлеровцы, не казались врагу подозрительными. Ну, сломался немецкий танк, на переезде, ну с кем не бывает?
Когда поезд остановился, не доезжая метров сто до Ивашинского танка, с эшелона спрыгнул гитлеровский офицер и поскакал разбираться, а там его встретили два самозваных обер-лейтенанта, Лечи Вахаев и Хельмут, то есть Герхард Шварцальд и Ханс-Мануэль Фогель (ну документы на этих, теперь уже покойных, граждан рейха у нас были). Осматриваем будущую добычу, паровоз ОВ (трофейный) тащит штук двадцать вагонов, впереди платформа с охраной, затем сама "овечка", после нее штук пять вагонов-платформ, на них стоят впритык наши военнопленные. Ну и за платформами десяток вагонов (четыре пассажирских и шесть теплушек), а в конце состава, снова платформы с побитой фрицевской техникой.
Гауптман, комендант (или начальник, хрен его разберет, да и не нужно нам это) поезда подбежав к "обер-лейтенантам" кричит, что-то, Лечи, типа что бы настучать на гауптмана, подбегает ко мне, и говорит шепотом:
- Товарищ, капитан, что сказать энтому верблюдку, шайтану нацистскому?
- Как и договаривались, скажи, что проверка документов, ищем русских шпионов, пусть всех своих гитлеровцев спускает с поезда
Гауптман, углядев фельджандармского майора, сразу чуть ли не на полметра уходит в землю (укорачивается, субординация твою мать), то-то же, нефига было орать, на "бедных" обер-лейтенантов. Короче, Лечи как надо растолковал гауптману, и тот стал командовать своим зольдатам, что бы выходили с документами.
С поезда сошло около полусотни гитлеровцев, правда пулеметчики и стрелки что на передней платформе, так там и остались (они оказывается гауптману-то, не подчинялись). Ну и хрен с вами, попробуем пнем об сову, ну или филином о бордюр.
Подзываю пальцем Вахаева, и шепотом говорю:
- Пусть Хельмут, проверяет не спеша, документы, а ты возьми с собой десяток своих головорезов, и проверьте документы у охраны. Хельмуту передай, и сам, как только услышишь крик "Бей гадов", гадов надо реально бить, понял?
Наши бойцы и так, оружие держат наготове, еще поезд только подъезжал, как у всех патроны были досланы в стволы и предохранители передвинуты в непредохраняемое положение. Хельмут осмотрел тщательно документы гауптмановской своры, и посматривая на меня, ждет сигнала.
Все практически все фашисты под прицелом одного или даже нескольких стволов, пора и я выходя из машины, брезгливо отряхиваю рукав правой руки, левой и кричу:
- Бей гадооов.
Еще не отзвучала буква "Е", как раздались выстрелы, и через минуту, ни одного немцы не осталось (в живых). Сказать, что бойцы РККА (ну пленные) стоявшие на платформах, офигели, это ничего не сказать, а что они в тот момент думали, слыша как "гитлеровцы" убивая гитлеровцев, матерятся на всех языках народов СССР, а некоторые еще и на немецком...