— Но я так хотел… — притворно заныл Маммон. — Ладно. С людьми с Земли тоже весело. Так и быть, отправляй меня домой!
Дженим был настороже, не опуская свой меч. Демонам вообще нельзя доверять. А особенно таким, как Маммон. Он смотрел на Дженима своими неестественно-синими глазами с некой издёвкой и предвкушением. Маммон вновь оттолкнул, как ненужное барахло, от себя людей и танцующей походкой направился в сторону туалета. Дженима всегда раздражали демоны, хотя ему и приходилось иногда поддерживать с ними отношения. Чисто деловые. Но этот… этот превосходил по степени раздражения, пожалуй, всех. Распутный Маммон вызывал омерзение. И только. Дженим в мыслях уже сотню раз убил себя за то, что позволил ему коснуться себя. Если честно, он вовсе не был уверен, что магия Маммона на него не подействует. Всё же он человек…
В туалете клуба целовались парень с девушкой. Дженим на это зрелище только презрительно фыркнул и отвернулся. Вульгарная девица в дорогих, но очень узких и коротких одеждах смотрелась не возбуждающе, а отталкивающе. Она не прекратила напирать на парня даже после того, как в туалет вошли посторонние. Маммон присвистнул и подошёл к ним поближе.
— Не трогай их, — предупреждающе зашипел Дженим, возвращая меч в ножны за спиной.
Из небольших ножен на поясе он достал нож и разрезал свою ладонь. Девушка, наконец, отлипла от парня и сейчас с неким недоумением смотрела то на демона, то на Дженима.
— Такой сладкий мальчик… — сладко пропел Маммон, не сводя глаз с потерянного парня. Девушка не вызвала в нём ни малейшего интереса, он небрежно кинул ей: — А ты ведь даже не догадываешься, что он девственник. И, кстати, как и наша конфетка, он потомок ангела, — последнее он сказал уже скорее для Дженима.
Маммон с силой оттолкнул девушку, и та упала на холодный кафель. Она и слова не могла сказать демону, потому что стоило ей только посмотреть в его глаза, как её душа навеки влюбилась в него. Парень хотел подбежать к своей подружке, но Маммон остановил его, беспардонно обняв.
— Джени-и-им, — наиграно-жалобно простонал он, — разреши мне забрать его! А?.. Посмотри, как он прекрасен.
Медиум уже успел начертить пентаграмму на стекле зеркала во всю стену туалета и, повернувшись, изумлённо уставился на демона. Парень был абсолютно обычным. Дженим только чувствовал его ангельское происхождение, добродетель, желание любить. Девушка хотела взять полуангела за руку, чтобы подняться, но Маммон страшным шипением остановил её, и она, неожиданно ловко вскочив самостоятельно, в ужасе убежала.
— Ты Дженим? — спросил парень, посмотрев прямо в глаза медиуму.
Он абсолютно не обращал внимания на Маммона, ластящегося к нему как кот. Дженим, глядя на это, насмешливо ухмыльнулся — кажется, кое-кто попал под очарование ангела. Когда в душе демона тухнет демоническое пламя, то касаться любимого ангела становится наслаждением. Но загвоздка в том, что ангелы, влюбляя в себя демонов, чувствуют не меньшее наслаждение.
— А ты, видимо, не просто потомок ангела, раз смог подчинить себе Маммона, — хмыкнул Дженим.
— Меня зовут Габриэль, — улыбнулся тот, поглаживая демона по тёмно-каштановым волосам. — Я воспользовался телом этого полуангела, чтобы попасть сюда. Хотел поговорить с тобой, но эта странная девушка набросилась на меня.
Малейшие признаки разума исчезли из глаз Маммона, он мурлыкал под нежными руками ангела. Дженим поёжился. Он не понимал, как к этому грязному существу можно так нежно относиться? Демоны вообще не достойны чистой любви ангелов. А уж этот — точно!
— И о чём же ты хотел поговорить? — всё ещё брезгливо косясь на разомлевшего Маммона, поинтересовался медиум.
— Мальчик мой, — со вздохом начал Габриэль, — демоны обманывают тебя. Не верь и не слушай их. В твоём зеркале Люцифер. Весь Эдем готовится к войне, Дженим. Ты не сможешь сдержать Сына зари. Он прекрасен, но лжив и жесток. Когда-то он был нашим братом…
— Погоди, — потёр переносицу Дженим. — Он, что, был ангелом?
— Архангелом, — хмуро поправил его Габриэль так, будто это было очевидно с самого начала. — Но он великий лгун, решивший возомнить себя Отцом, поэтому и был лишён этого титула. После того как врата Утопии для нас были на веки закрыты, он не сказал ни единого слова правды во имя добра. За тысячи лет существования он никогда не любил. Запомни мои слова хорошо, Дженим. И, возможно, тебе удастся предотвратить войну, которая разрушит Фиоре.
Габриэль с улыбкой посмотрел на демона, который бережно сжимал его в объятиях. Было очевидно, что Маммон не видит ничего, кроме стоящего перед ним архангела. Дженим впервые наблюдал такое — чтобы одного из сильнейших демонов смог побороть ангел. А ведь даже при этом и бровью не повёл! Да, в этой войне проиграют демоны, но и младшие ангелы сильно при этом пострадают. Да… мир Фиоре между двумя этими огнями будет разрушен — это бесспорно… Габриэль со вздохом поцеловал Маммона в лоб — медленно и невыносимо нежно, будто в его руках был хрупкий младенец.
— Прощай, мой демон… — благоговейно и с грустью шепнул архангел.
Дженим даже смог увидеть яркое свечение, которое испустило тело, а тут же парень в объятиях демона просто упал в обморок. Медиум ещё несколько секунд пребывал в шоке, пока разозлённый Маммон не откинул от себя бессознательное тело.
— Это был Габриэль — да? — гневно прошипел он.
— Ты его, что, знаешь? — удивился Дженим.
Рану на руке неприятно покалывало, но он заметил это только сейчас.
— Ты думаешь, мне пару сотен лет?! — словно взбесившись, прокричал Маммон, и от его голоса даже стены задрожали. — Тысячи лет я искал его, а он при встрече просто усыпил меня! Ну кто так делает?!
— Ты хочешь сказать, что… — так и не договорив, замолчал Дженим — он был в шоке: что вообще всё это значит?
— Эта пернатая задница меня достала! — продолжал бушевать демон, закатывая рукава. — Ни одно живое существо от меня не сбегало!
— Ты любишь его! — вдруг догадавшись, поражённо ахнул Дженим.
— Да! — рявкнул Маммон. — И ты сейчас отправишь меня в Эдем! Я иду за ним — мне надоело!
— Погоди, — вскинул руки медиум, — разве в Эдем пускают демонов?
— Если Люциферу туда нельзя, то это не значит, что и всем нельзя! Это Великий запрет в Геенне, но я готов его переступить. Подумаешь сотня лет в лавовой долине!
— А ты там не умрёшь? — с подозрением спросил Дженим. Демон, презрительно фыркнув, встал рядом с медиумом. — Ну… мне просто интересно.
— Я смогу умереть лишь тогда, когда последнее существо из всех Вселенных перестанет чувствовать похоть.
— Расскажи, — настойчиво потребовал Дженим, упрямо скрещивая руки на груди, — и я отправлю тебя туда, куда захочет твоя рогатая голова.
Маммон вдруг добродушно рассмеялся и, облокотившись о раковину, вздохнув, начал объяснять:
— С момента появления Вселенной мы были созданы для равновесия. И Люцифер был старшим из нас. Раньше не было ни Эдема, ни Геенны, а был единый мир — Утопия. Мы оберегали существ, направляли их. Но однажды Люцифер взревновал Отца и возненавидел созданных им существ. Он обманул нас, сказав, что Отец хочет абсолютного разделения на добро и зло. Мы поверили Старшему и позволили управлять собой, но Отцу это не понравилось. С тех пор Утопия закрыта для всех. Мы стали жить в разных мирах, называться разными именами. Знаешь, в Аду все как голодные собаки. Никто никого не боится, и если в Раю все уважают Михаила, то у нас Люцифера ненавидят. И я не умру, если попаду в Эдем. Ангелы будут следить за мной, но ничего не сделают. На небе главный Михаил, и он не позволит напасть на меня.
— Почему ты так уверен?
— Ты сейчас сам в этом убедишься, — ухмыльнулся демон.
Внезапно вместо красивых ног у него появились безобразные козьи копыта и длинный тоненький хвост. Огромные закрученные рога украсили голову с длинными волосами, череп немного вытянулся. Синие глаза в мгновенье стали темнее самой тьмы. Одежда на демоне мистическим образом сменилась, тело вытянулось. На нём была лишь кожаная набедренная повязка, и множество бус украшали его мускулистую грудь. За спиной у Маммона внезапно взметнулись большие кожистые крылья. Дженим не на шутку испугался, ведь не каждый день увидишь Высшего в истинной форме. Внезапно он понял, что ему безумно повезло не встретить Абаддона в его обличии демона — всё-таки Маммон по иерархии был младшим среди высших демонов. А поскольку он был демоном-искусителем, то был в какой-то степени даже красив.
В общем, Дженим уже готов был упасть в обморок, как тот парнишка, что всё ещё валяется без сознания в дальнем углу, но тут дверь туалета заскрипела, и медиум бросился к ней, чтобы захлопнуть и закрыть на замок.
Маммон повернулся к нему спиной и встал на колени, широко расправляя крылья.
— Что ты делаешь? — изумлённо спросил Дженим.
— Срежь их, — сухо бросил демон.
— Чего? — тупо переспросил Дженим.
— Глухой, что ли? — гаркнул Маммон. — Срежь их! Я отдам их Михаилу в знак того, что не собираюсь никого убивать.
Дженим на автомате достал из-за плеч меч, подошёл к демону и замер. Его начало трясти. Сильные и большие крылья Маммона стало даже жалко. Отчасти они всё-таки были прекрасны…
— Не переживай, — ласково проговорил демон своим приторным голосом, которым завлекал людей, — они отрастут через полвека. Меня сможет убить лишь ангел, по вине которого погас мой огонь. И то это сомнительно. Я не пробовал.
— Маммон… Люцифер не погладит тебя по голове за такой поступок.
— Плевать мне на него! — взревел тот. — Я не имею право обнимать своего любимого вот уже двадцать тысяч лет! Подумаешь, Асмадей накажет меня тысячей плетей на площади позора в Геенне. Я все равно не умру — мне нечего бояться.
— А если он запрёт тебя? — холодно спросил Дженим, осторожно придерживая крылья. — Если ты больше не сможешь увидеть Габриэля?
— Пусть сначала поймает меня, — злорадно усмехнулся Маммон. — Хэй, Дженим, я ведь демон сладострастия — я не могу ограничивать себя в желаниях!
— Вселенная, Люцифер будет ненавидеть меня ещё сильнее…
— Человек, он ненавидит всех, — хмыкнул демон. — Режь уже. Все мы всё равно уже давно покойники.
— Готов? — спросил Дженим.
— Как никогда, — оскалился Маммон.
***
— Ты сделал великое дело, — улыбнулось существо из зеркала. — Ты воссоединил два любящих сердца.
Дженим устало сел в кресло и посмотрел куда-то сквозь это красивое лицо с зелёными глазами. Вся одежда медиума была в чёрной демонической крови. Поначалу она сильно жгла адской аурой, но он перетерпел это неприятное чувство. После отправки Маммона в Эдем Дженим выдохся окончательно — он даже не помнил, как добрался до дома. Сейчас его даже не волновало то, что его любимое кресло испачкается. Абсолютно не волновало.
— Как ты накажешь его, когда поймаешь? — Дженим потёр виски, закрывая глаза и откидываясь на спинку.
— О чём ты? — ещё шире улыбнулся в зазеркалье «гость». — Я только что дал Маммону разрешение на то, чтобы он находился в Эдеме…
— Я знаю, что ты Люцифер, — отрешённо оборвал его Дженим: сил на какие-либо эмоции не было.
— Это не так.
— Тогда почему сам Габриэль назвал тебя Люцифером? Твой брат обманывает?
— Нет-нет, мой брат не способен на обман. Понимаешь, он не хочет, чтобы я столкнулся с Люцифером. Он хочет сам разобраться с ним.
— Это ещё почему?.. — выразил вялый интерес медиум.
— Потому что мы братья, я люблю его. Габриэль думает, что я не смогу, если придётся, сражаться с ним.