Илья ждал и все равно сохатый появился внезапно. Он приблизился и замер на расстоянии ста метров, видимо, что-то почуяв или услышав. Для обычного охотничьего ружья двенадцатого калибра такое расстояние практически не досягаемое для добычи крупного зверя. Решение пришлось принимать мгновенно - сохатый мог повернуться и уйти, за деревьями его не достать. Он стоял прямо по ходу движения и прислушивался, принюхивался, удачно выстрелить в данной ситуации довольно сложно. Головной мозг сохатого очень мал и в сердце спереди попасть тоже сложно. Остальные участки тела Илью не интересовали - лось уйдет и может умереть где-нибудь очень далеко.
Хлестко прозвучал выстрел в тайге из карабина с оптикой, разносясь эхом по сопкам. Чисто битый лось рухнул на все четыре ноги. Илья подходил аккуратно, он хорошо знал, что распущенные уши зверя и не встающая дыбом шерсть на загривке еще ни о чем не говорят. Копыта лося могут впечатать человеческие ребра в позвоночник даже в агонии. Он подошел со спины и перерезал горло, спуская кровь. Теперь можно передохнуть минутку и осмотреться. Экземпляр крупный, килограмм пятьсот будет и такого одному ворочать довольно сложно.
Илья накинул веревку на заднюю ногу лося и зафиксировал ее вертикально за толстую ветку сосны. Потом выпрямил передние конечности, заваливая сохатого на спину, и подложил валежины, чтобы он не падал на бок. Шкура могла ему пригодиться в качестве настенного ковра. Укрываться ею или на пол она не годилась и требовала для выделки большого количества соли. Именно из-за последнего о шкуре он не заботился.
Острый нож вспарывал кожу от анального отверстия до горла, по внутренним сторонам бедер, по внутренней стороне лопаток к грудине. Илья начал шкурить с задних ног. Работа посильная, труднее снимать с лопаток, но особых секретов не требуется. Добравшись до хребта туша немного переваливается и снятие с другой стороны сложности не представляет.
Илья присел отдохнуть на поваленное бревно, разглядывая добычу - очень неплохой экземплярчик...
Теперь разделка туши. Илья резал от паха вверх к грудине, потом по хрящам отделил ее. Подрезал трахею с пищеводом у самого горла, перевязав его и подрезал мембрану. Потянув за трахею, он вытащил ее вместе с легкими и печенью через поперечный разрез позади ребер. Глубже подрезав прямую кишку, он вытащил содержимое в брюшную полость и наружу.
Борисов отделил голову по первому шейному позвонку, ноги по скакательным суставам, разделил тушу на части. Он не стал брать сердце, печень, почки - мяса было вполне достаточно. Илья понял, что все сразу на волокуше ему не увезти. Чистого мяса килограмм четыреста, он загрузил половину сразу, остальное прикрыл шкурой и закидал снегом, чтобы воронье или мелкие зверьки не портили тушу и "развлекались" на открыто лежащих кишках и голове сохатого. Жилище рядом, через час он забрал и остальное.
Дома Илья разделывал мясо на более мелкие части и посыпал их снегом. Частично он таял, покрывая ледяной коркой куски, таким образом мясо не выветривалось со временем и сохраняло собственную сочность. Возникла проблема сохранности мяса. Ледник еще не был готов к своей основной функции, не успел вымерзнуть, а металлические контейнеры оставались на месте падения самолета. Единственно присутствующий находился без дверки. Но Борисов нашел временный выход. Он накрыл единственным контейнером, как коробом, заготовленное мясо. Двери контейнера уже были сняты заранее. Лебедка подняла и опустила металл на нужное место.
Утром Илья, позавтракав, надел лыжи, взял ружье и ушел к контейнерам. Способ доставки проверен и занял гораздо меньше времени - по снегу металлические ящики передвигались гораздо легче, несмотря на то, что были не пустыми. Если летом на передвижение одного пустого контейнера ушло десять дней, то сейчас потребовалось три дня. За десять дней Илья перетащил все три оставшихся.
Он прилег отдохнуть на свой топчан, покрытый мешками с сухой травой и застеленный брезентом. Простыней не было и спал Илья прямо на нем. Сейчас он вспоминал свой родной город, родителей, страну... Чувствует ли сердцем мама, что он жив, как ведут себя америкосы и какую пакость еще выкинут украинцы? Что творится в этом большом мире? Почему его не искало МЧС? Нет, наверняка искало, но в другом месте. Пилоты, видимо, изменили курс, отклонившись от заданного маршрута. Только так он мог объяснить причину того, что ни разу еще не слышал даже отдаленный гул самолета. Первобытная тишина и ничего более. Мысли перенеслись на насущные проблемы. Летом надо поставить баньку. Срубить ее не вопрос, печка-железка тоже есть. Обложить камнями, поставить бочку из-под бензина для горячей воды и готово. Он знал, что русские люди и в древности всегда мылись в бане, но их считали варварами никогда не мывшиеся европейцы. Тяжело привыкать к немытому телу, но у Борисова сейчас был только один выход - обтирание мокрой тряпкой, что он и делал регулярно.
Посуда... У него не было никакой посуды. Десять двухсотлитровых бочек с бензином. Одна протекла еще при падении, но на две трети сохранила целостность и могла быть использована. Бензин второй бочки израсходован при строительстве дома и осталось восемь целых. Чашки, вилки, поварешки, тазики, ведра... откуда... Все из бересты и дерева, а вместо вилки нож. Нет - все-таки солдатские ложки, фляжки и котелки у него были. Проблемы... Проблем масса. Соль необходимо найти, но все это летом. Зимой особо нечего делать в тайге. Остается только пилить и колоть дрова на весь год или более, чем он постоянно и занимался.
Но Илья нашел более интересное и значимое занятие. Вспомнив о мотке проволоки в одном из контейнеров, он решил сделать коптилку для рыбы. Для чего везли в контейнерах стальную проволоку в Заполярье - он так и не догадался даже впоследствии. Замысел прост - использовать печку-буржуйку, которых у него было с десяток, как корпус для коптилки. Весь день ушел на работу с проволокой - не торопясь, он гнул, вязал, конструировал сетку на ножках в печку. Смысл заключался в следующем - рыба для горячего копчения укладывается именно на эту сетку, которая должна находится посередине. На дно кладется тальник или любые веточки из семейства ивовых, которые росли по берегам Безымянки. Буржуйка устанавливается на костре и через полчаса можно кушать прелестную рыбку. Мясо уже надоело порядком и основной продукт он теперь частенько заменял рыбой, пока еще только соленой.
Борисов с удовольствием осмотрел свое произведение и остался доволен. Теперь он думал о наживке на крючок. Что можно использовать в зимних условиях? Летом понятное дело - дождевые черви, гусеницы, кузнечики, стрекозы. Он даже не мог проквасить мясо, чтобы завелись червяки - по всему дому пойдет запах. Но выход найден! Нарезать кусочки мяса, похожие на червячков.
Рубить лед топором на речке не очень приятное дело - это не ледобур. Вода уже начинает поступать, а лунки еще, как таковой, нет. Приходится махать по воде и обрызгивать себя самого. Как говорил поэт: "Мороз и солнце, день чудесный", настроение прелестное и все спорится. Илья наловил на речке пару десятков окуней и ельцов, коптил их сразу же прямо на улице. После обрыдлого мяса копченая рыбка казалось сказкой. Но и она надоела через неделю, приходилось чередовать мясо с рыбой. Заготовки черемши, щавеля и чеснока подавались ежедневно и разнообразили пищу. Соленые грузди и рыжики... Грибы вообще в лесу считаются самым питательным продуктом. Илья нашел заросли крапивы, молодые стебли рубил, солил и квасил, как капусту. Ягода употреблялась с чаем, который заваривался на листьях брусники, иван-чая и соцветий крапивы. Разнообразие неплохое, но все равно не хватало хлеба и картофеля. Сейчас бы его с соленой рыбкой... Деревенский житель Илья знал, чем заменить картофель и хлеб, просто в этот сезон у него еще не дошли руки.
Зимние вечера, ночи и дни тянулись особенно долго. Но все проходит... и зима прошла неожиданно. Пробежали ручьи, вздулась и освободилась от льда речка Безымянка. Весенний паводок спал. К этому времени Илья готовился заранее - наступила пора нереста тайменя. Он выживал в дикой тайге и не собирался соблюдать меры по охране этой чудесной рыбы семейства лососевых, приготовляя самые крепкие блесна, леску, катушку и спиннинг.
Ярко-серебристый красавец таймень с множеством темных пятнышек со сплющенной сверху и боков головой с мощной пастью и направленными внутрь острыми большими зубами, возможно, напоминал несколько щуку, но превосходил ее размерами, силой и быстротой. Тигр рек, если можно так выразиться, отдельные редкие экземпляры могут достигать длины до двух метров. На нерест идут особи, в основном, от полуметра до метра, но попадаются и более крупные экземпляры, окрашенные в цвет красной меди. После нереста таймень скатывается вниз и приобретает свой привычный окрас.
Борисов знал, что эта рыба предпочитает холодные и быстрые речки с прозрачной водой. Как раз таковой и была Безымянка. Таймень питается любой рыбой реки, крупные экземпляры не брезгуют водоплавающей уткой, мышами, выдрой... Этот речной "крокодил" кушает все, что может проглотить в реке, и он очень прожорлив. Но в период нереста не ест ничего и спиннингом на блесну его не поймать.
Илья заготовил своеобразный гарпун, которым и собирался добывать тайменя. На мелководных перекатах он шел на нерест наполовину открытый. В километре от дома вверх по реке как раз был такой перекат. Борисов направился туда с самодельной деревянной тележкой на колесах из доски. "Деревянный век", но не на себе тащить тяжелую добычу. Он старался не сидеть без дела, постоянно мастерил что-нибудь. Это скрашивало одиночество, отвлекало от раздумий. Необходимость в тележке возникла давно. Если бы она была раньше, например, то он бы увез на ней орехи осенью сразу, и медведь бы остался жить. Если бы да кабы...
В другой ситуации Илья несомненно обратил бы внимание на красоту природы. Глухая нехоженная тайга с небольшой речушкой, бегущей на север. В Сибири все реки в конечном итоге бегут в Северный Ледовитый океан. Оставив тележку на берегу, он сразу заметил рыбу, идущую вверх по перекату. Медно-красный красавец таймень, разбрызгивая воду, стремился к своим исконным местам нерестилища, не обращая внимания на подходящего человека. Илья выбрал метровую рыбину, удар гарпуном, рывок и добыча оказывается на берегу. Оттащив ее подальше от воды, Илья освободил гарпун и принялся за вторую рыбину. Добыв десяток, он уложил их на тележку и поспешил к дому. Разделку проводил у своего ручья, где он падал небольшим водопадиком словно из водопроводного крана, только струей побольше.
Борисов аккуратно вспарывал рыбье брюхо, отделяя ястыки, так называемые полости, в которых находилась икра размером с небольшую горошину. Он заранее заготовил марлевые рукава, в которые складывал ястыки и держал под струей воды, постоянно поворачивая рукав. Вода вымывала икринки, отделяя пленки. Тузлук также был приготовлен заранее. Это насыщенный раствор соли, который кипятился и остужался до комнатной температуры. В него и помещалась икра на один час. Потом промывалась и складывалась в березовые туески, которые ставились в прохладное место.
Мясо тайменя Илья нарезал ломтями и тоже солил. Пару рыбин он оставил в леднике для заморозки, позже размораживал и коптил. Копченый таймень необычайно вкусен. В любом виде приготовления его мясо, менее жирное, чем у семги, славится изысканным лакомством.
Головы Илья оставлял на уху - коронного блюда сибирских рыбаков. Бульон из голов назывался хрустальным и употреблялся в качестве полезного напитка. Жир тайменя превосходит по полезным качествам подсолнечное масло и не имеет неприятного запаха. Употребляя его в пищу, Илья еще смазывал им колесную ось на деревянной тележке.
Как и что приготовить Илья знал не понаслышке, сейчас он благодарил Бога, что вырос в деревне, а не в городе, где люди отрывались от матушки природы и не смогли бы выжить в ее диких условиях.
Итак, заготовка рыбы и икры прошла успешно. Илья достаточно запасся дарами реки на весь год. Храня зимой продукты в металлическом контейнере, он достаточно выморозил ледник, который держал пустым и открытым. Сейчас, закрыв его плотно деревянной двойной крышкой, он обеспечил себе холодильник на все лето.
Теперь Борисов принялся за заготовку бересты. Спиливая березы, снимал практически всю бересту сколотнем, а где не получалось - листами. Необходимо заготовить немало емкостей для трав, грибов, ягод и прочей снеди.
Илья помнил, как делал крышу на доме - плотно уложил жерди, обмазал их ровно глиной и потом уже закрыл дерном. Дерн, насквозь пронизанный корнями растений, не скатывался под дождем вниз, а глина не пропускала воду внутрь чердака и дальше. Тогда он нашел глину на берегу речки, природный яр временами слегка обваливался, обнажая залежи глины. Он вспомнил о ней сейчас - все-таки железная печка, обложенная камнями, это не кирпичная плита. В сильные морозы приходилось топить печь утром и вечером.
Он знал, что не всякая глина подходит для кирпичей, необходимо проверить ее на жирность. Взяв немного глины и размочив водой, Илья слепил несколько шариков, положив их в тень под навесом. Через три дня бросил шарики с метровой высоты на доску и запрыгал от радости - они не разбились. Глина оказалось идеальной для производства кирпича. Но обыкновенную деревенскую плиту, какая у него была дома в деревне, Илья сложить не мог - у него не было чугунного листа, дверок, колосников. Пришлось своеобразно и мысленно скрещивать печку-буржуйку и обыкновенную кирпичную.
У Ильи поднялось настроение - нашлось нужное дело и даже два. Для бани он заготовил бревна еще зимой. В теплую погоду вырезал пазы вдоль бревен - самый нудный и трудоемкий процесс. Оставались пазы в лапу, положить мох и собирать корпус. Но сейчас он делал деревянные формочки для кирпичей. Потом замесил глину, утрамбовал ее в формочки, хорошенько встряхивая, и поставил сушиться в тенек под навес на улице на полторы недели. Ветер продувал, а дождь не мочил - идеальное место для сушки.
За эти полторы недели как раз собрал сруб и вновь принялся за кирпичи. Намесил и поставил сушиться новые. На склоне сопки без деревьев выкопал землю углом, чтобы металлическая двухсотлитровая бочка могла встать там вертикально на булыжники. Дно в бочке вырезал так, чтобы можно было уложить необожженный кирпич с зазором для равномерного прогрева. Сверху бочка закрывалась металлическим листом.
Утром Илья встал с рассветом, предстояло ответственное мероприятие - обжиг кирпича. Он развел костер под днищем бочки и вздохнул - начало положено. Теперь придется поддерживать пламя в течение двадцати часов, что он и делал. Далеко за полночь Борисов ушел спать, оставив костер, который прогорит сам. Пока он спит бочка и кирпичи остынут.
Он проснулся в десять утра. Первым делом хотелось сбегать и посмотреть обожженные кирпичи. Но все-таки заставил себя умыться, позавтракать и потом уже пошел к бочке. Взял в руки еще теплый кирпич и разбил его топором. Остался доволен - на разломе не было вкраплений и разности цветов, что говорило о неплохом качестве кирпича.
Пока сохла новая партия кирпича под навесом, Илья занимался банькой. Сделал пол, поставил печку-железку, обложив ее камнем плитняком, потолок и крышу. Потом вновь обжигал кирпич, вставил окно в баню и сделал дверь, вырезав вторые петли из другой створки металлического контейнера.
Илья в тайге уже более года и его первая банька доставляла огромнейшее удовольствие. Мыла, естественно, не было, и он готовил для мытья несколько средств заранее. Еловую золу заливал водой из родника и отстаивал сутки. Процеживал, разводил водой - получался готовый шампунь для мытья волос. Парился Борисов долго и с громаднейшим наслаждением - толком не мылся весь год. Нахлестывал себя вперемежку то березовым веничком, то пихтовым. Потом тряпкой-вихоткой натирал тело жидким мылом. Его он готовил из мелких кедровых опилок с водой. После всего натирал себя глиной и хорошенько прополаскивался. Всю грязь как рукой снимало, кожа дышала, пахла свежестью и чистотой. Эти способы мытья он вычитал когда-то давно и уже не помнил где. Но так мылись в древней Руси. В отличие от немытой и вонючей Европы, считавшей себя продвинутой и интеллигентной, Русь всегда веяла чистотой тела и помыслов.