- Согласен, - я интуитивно чувствую, в вопросе тактики, Аскольд многократно грамотнее меня.
Через некоторое время минуем место, где на мужа Катерины напала акула. В этом месте над морем зависают скалы, и виднеется узкий проход на другой, более дикий пляж.
Аскольд, совершенно не вспотевший, прогулка по камышам его не утомила, лишь взбодрила, присоединяется к нам.
- Они прошли здесь, - в возбуждении говорит Семён, - вон, потеряли бутылку с виски. Ты смотри, это же Макаллан Файн Оак! - как ребёнок радуется он и тянет к ней руку.
- Не газуй! - Аскольд удерживает его за руку. - Хороший подарок, такие виски не на одну сотню долларов потянут, такое не теряют.
- Но потеряли? - не понимает Семён, но к бутылке не лезет, хотя я чувствую, у него, аж зуд в одном месте, так хочется выдернуть её из песка.
Виски сиротливо лежит этикеткой вверх, янтарная жидкость призывно сияет в лучах солнца, как чудесный сердолик, горлышко, словно случайно, воткнуто в рыхлый песок, но выше идёт едва заметный бугор.
Аскольд внимательно осматривает место, удовлетворённо хмыкает: - В их группе есть профи, - заявляет он, и сделанное открытие доставляет ему истинное удовольствие, - это ловушка, к горлышку привязана верёвка, при её натяжении, падает вон тот камень. Мы, естественно, бросаемся в эту щель между камнями, так как больше деваться некуда, и происходит интересная ситуация. Видите, ветка? Мы на неё наступаем, она работает как рычаг, и эта глыба закрывает выход. Просто и со вкусом, ловушка с тройным секретом, - Аскольд, по своему обыкновению беззвучно смеётся, - мне нравятся эти ребята, - делает он неожиданно потрясающее заявление, - но у них нет шансов, - с удовольствием добавляет он.
- Почему с тройным, с двойным, - поправляет его Семён.
- Ты думаешь, они в виски не закачали какую-нибудь ампулку? А вдруг мы обнаружили ловушку, на радостях выпили содержимое и оказались бы в их лапах или на небесах. Поэтому бутылку разобьём, - Аскольд осторожно освобождает её от верёвки и швыряет в камни, она разлетается на множество сверкающих осколков, драгоценная жидкость, пенясь, омывает скалы, стекая янтарными каплями на разноцветную гальку. - Там был яд, - по каким-то признакам определяет Аскольд, а жаль, такой виски испортили.
Семён тягостно вздыхает: - Я в интернете такой виски видел, всё мечтал попробовать Макаллан Файн Оак ... вот так взять и об скалы, это словно родную морду и об кирпичи, всё одно, больно.
- Не жалей, на вкус слишком мягкий, не будоражит. Водка лучше, и закуску проще подобрать, нежёли к этому чуду, - морщится Аскольд.
- Привыкай к родниковой воде, а скоро морсы из ягод будем готовить, - я отчески хлопаю его по широкой спине. - Одно не могу понять, зачем такие сложности? Не проще было напасть на наш лагерь ночью и попробовать всех перебить, - я несколько обескуражен.
- Может они ... то есть он, развлекается, оттачивает своё мастерство, а к тому же, о нашем посте знают, а у нас пистолет. Но вернее, меня знает, спецов как я мало, - не рисуясь, заявляет Аскольд.
- Кто ты, господин Аскольд? - постаравшись сказать иронично, говорю я.
- Какая разница, Никита, - усмехается он, а в глазах лёд.
- Чтоб, не было разницы, назначаю тебя начальником безопасности нашего государства,- шучу я.
- Спасибо за доверие, я принимаю эту должность, - неожиданно серьёзно говорит Аскольд. Я с удивлением смотрю на него, но он сама невозмутимость и я пока не понимаю, шутит он или нет. Но, где-то мне подсказывает, он не играет. А почему нет? Пусть кто попробует оспорить это решение, я невольно распрямляю плечи.
- Солидно, дух захватывает, - сероглазый увалень покрывается румянцем, - начальник безопасности целого государства, вот, только его у нас нет.
- Государство у нас есть, это мы, - улыбаюсь я. Неожиданно на меня навалился груз ответственности за судьбы людские, даже лёгкие стиснуло.
- А, кто государством будет управлять президент, генеральный секретарь? - не унимается настырный Семён.
- Президенту служить не буду, Великому князю, да, - огорошил нас Аскольд.
- А, где ж его найти, князя, великого, - меня распирает от иронии.
- Ты им будешь, - невозмутимо, произносит Аскольд и совсем добивает меня этим заявлением.
- Нет, это не возможно, чушь какая-то ... это не мне и не нам решать. А, затем, князь, это не слишком?
- Зато, чисто по-русски.
- Надо собрать людей, выдвинуть несколько кандидатур, что бы было демократично, прозрачно. А, то получится диктатура, а не светское государство, - поддерживает меня Семён. Он зачёрпывает ладонью от набежавшей волны и с наслаждением обтирает вспотевшее лицо, дубину швырнул на край сползшего к морю пласта некой субстанции, напоминающей застывшую лаву, поворачивает разгорячённое лицо к солнцу и невпопад произносит: - Как припекает, и ласточки низко летают, к дождю.
- К вашему сведению, - усмехается Аскольд, - демократия, это извращённая, замаскированная во вкусную конфетку, форма диктатуры. Самая прозрачная власть - это самодержавная, но ... в рамках определённых законов, на благо всем и себе. Каждая кухарка не способна мыслить шире своей кухни. Толпа не должна управлять, только, выполнять и будет порядок. Демократия только маскируется под толпу, а в действительности всё решают демократические самодержцы, выдавая, часто, свои гнусные действия под решения толпы - типа, а с нас все взятки гладки. Эту гнусность не мы сделали, а вы, мы просто исполнители решений толпы. Мы демократы, против народной воли пойти не имеем права, даже если это претит человеческому пониманию о нравственности. Видите, как легко можно умыть грязные руки. Во всём виновата толпа, мы с вами, а не они, народные избранники. Поэтому, если слишком зарывался какой-нибудь царь, это было видно всем. Его свергают и сажают на трон другого. В истории такое было и не раз.
- Интересная мысль, - задумываюсь я, - мне приходили аналогичные мысли, но я не когда на это место себя не ставил. - А почему ты решил, что подхожу для этой роли?
- Других нет, а тебя знаю, - невозмутимо и просто отвечает Аскольд и добавляет, - а ещё, у тебя корона на плече.
- Это обычный шрам, - трепыхнулся я, но в моей душе словно происходит взрыв.
- Вы, знаете, а мне нравится эта идея, - неожиданно горячо поддерживает Семён, подбирает свою дубину, его челюсть отважно выдвигается вперёд.
- Там видно будет,- в сердцах буркнул я, но внезапно ощущаю такой взрыв энергии, словно целая электростанция закачала в меня мегаватты электричества. На мгновение мир изменился, стал сверхконтрастным и словно Некто, кто возвышается над всеми нами, поставил на это решение свою печать - я понял, обратной дороги нет, на меня опустился огромный груз власти, как заводской пресс на кусок металла - мозги словно расплющились, но напор выдержали и я принимаю решение: - Так тому и быть, - сурово произношу я и развожу плечи, вдыхаю полной грудью солёный морской воздух, а он пьянит как хорошёё вино - мне стало ясно, что-то в этом мире серьёзно меняется.
Аскольд удовлетворённо выдыхает, Семён распрямляет плечи, я только сейчас обратил внимание, какие они широченные, его глаза посветлели до небесной голубизны: - А, ведь, это идея не твоя, - обращается он к Аскольду, - это решение пришло к тебе свыше.
- Да? - бросает на него удивлённый взгляд Аскольд и мгновенно соглашается: -Да, это свыше.
- Как сейчас нам поступать, продолжать разведку, или вернёмся в лагерь, - в раздумье спрашиваю я, - может, мне по статусу не положено прыгать по камням?
- Я, думаю, Великому князю не возбраняется потешить себя удалью, - беззвучно смеётся Аскольд и он становится прежним другом, которого я всегда знал. Я тоже улыбаюсь, а Семён сияет, словно красная девица. Вдруг мне стало легко и просто, у меня есть друзья, они всегда будут на моей стороне, а я оправдаю их ожидания.
Мы протискиваемся между скалами, и оказываемся на другом берегу. В этом месте царит первобытная дикость, видно метаморфозы произошли основательные.
Хаос из базальтовых и гранитных отложений, застывшие потоки лавы и ровненькая, кругленькая галька у самой воды, придают неповторимое очарование. Непуганые крабы копошатся на покрытых водорослями прибрежных валунах, чайки с добрых индюков, бродят между камней, выискивая разнообразную живность, в море мелькают всё те же акульи плавники, на горизонте выпустил фонтан кит - процесс поглощения одного мира другим происходит непрерывно.
Стараясь не спугнуть наглых чаек, соблюдая интервал, идём по берегу. Ни одной пластиковой бутылки, шкурок от колбасы и яиц, мазута в воде и на камнях, первозданная чистота. Издам закон, за свинство над природой, сечь плетьми, мимоходом думаю я.
Неожиданно вдалеке, видим просто сюрреалистическую картину, под пляжным зонтом сидит человек.
- Это он, - подходит ко мне Аскольд.
- Почему один?
- Хочет поговорить.
- Наглец! - сверкнул очами Семён.
- Почему? - удивляется Аскольд, - нормальный мужчина.
Не спеша подходим к сидящему человеку. Тот, до последнего не поворачивает голову. Когда мы приблизились вплотную, он, наконец, соизволил, обернулся к нам, в глазах искрится веселье: - Привет, Аспид, - обращается он к Аскольду.
- Привет. Росомаха, - Так же радушно здоровается с ним мой друг и появляется ощущение, что встретились старые, добрые товарищи.
- Виски мой не понравился?
- Решил с тобой выпить.
- Нет проблем, - он достаёт четыре разовых стаканчика и плеснул туда янтарной жидкости.
Аскольд взял виски и на мой вопросительный взгляд, ободряюще кивнул.
- Два раза хохма уже не хохма, - беззвучно как Аскольд, смеётся незнакомец.
- Представил бы своих друзей, Аспид, - с укором в голосе произносит мужчина.
- Семён, молодой, но с неплохим прицелом хирург, - указывает он на сероглазого верзилу. - Великий князь, Никита Васильевич, - торжественно склоняет он голову.
Я ждал любой реакции со стороны незнакомца, но не этой. Мужчина с достоинством встаёт, кивает: - Для меня большая честь с вами познакомиться, Великий князь, - серьёзно говорит он. Я ищу в его глазах насмешку, но её нет, лишь почтение. Несколько смущаясь, говорю: - Князь государства, у которого даже названия нет.
- Назовите его Растиславлем, - советует нам наш враг.
- Славим солнце, - задумчиво высказывается Семён.
- Где-то так, - соглашается Росомаха.
Мы выпили виски без тоста, каждый сказал его в душе.
- Зачем придурков заставил рыбу разбрасывать перед нашим лагерем? - с удовольствием вытирая ладонью губы, спрашивает Аскольд.
- Засиделись ребята, да и этот метод хотел проверить, но осечка вышла, как говориться: "заставь дурака молиться, он и лоб расшибёт", правильно заметил, придурки. Потащили мясо прямо к пещерам, вот мишка и учуял их раньше, чем рыбу.
- А с теми ловушками? Ты же знаешь, у меня нюх на них, не прокатит.
- Знаю об этом, - простодушно улыбается Росомаха, - просто хотел старого друга позабавить, а заодно проверить, как повлиял новый мир на тебя. Я сделал выводы, кто-то сильно потерял, кто-то нашёл в десять раз больше, чем было в прошлой жизни. Ты не потерял, - мне показалось, Росомаха этим очень доволен.
- А если б потерял?
- Убил бы.
- Это правильно, - соглашается Аскольд. - Что думаете предпринимать?
- Уходим мы, Аспид. Вам надо набираться сил, нам, потом встретимся, - без угрозы произносит он.
- А к нам не желаешь присоединиться?
- Я с Виленом Ждановичем тесно связан.
- А если заключим союз? Земли на всех хватит.
- Он не хочет делиться властью, в чем-то его понимаю. А, вообще, жизнь покажет, - не стал обрубать канаты наш враг, - может, и заключим союз.
Росомаха встаёт, не спеша закрывает зонтик, улыбается и неторопливо идёт прочь.
- Вот бы мне сейчас пистолет, разрядил бы в него всю обойму, - неожиданно разъяряется Семён.
- У тебя не получится, а я не стану, - просто отвечает Аскольд.
Я долго наблюдаю за этим необычным человеком, пока тот не скрывается за тёмными скалами. Чувствую угрозу, исходящую от него, знаю, пути наши должны, когда то пересечься, неуютно почему-то на душе.
- Пора домой, - грустно говорю я.
- Да, нам делать здесь уже нечего, - соглашается Аскольд. Он непривычно печален.
- А почему он тебя Аспидом называл?
- Ядовитый, наверное, - усмехается друг.
Гл.6.
Налетает порыв ветра, песок взвивается вверх призрачными смерчами, море идёт рябью. Потемнело. На солнце накатилась тяжёлая грозовая туча, я зябко передёргиваю плечами: - К грозе и основательной, ноги делать надо, сейчас так шваркнет, мало не покажется, - я с тревогой смотрю на своих друзей.
Где-то вдали, тёмная серость горизонта осветилась мощными фиолетовыми вспышками, но грома пока не слышно. Пахнет озоном, в воздухе появляется солёная пыль. Акулы неторопливо идут на глубину. Недовольные чайки, то одна, то другая, взмывают воздух. Даже крабы, что рыскали по берегу, группками сваливаются в море.
- Я видел подобное в Аргентине, восточнее от Анд, на высокогорном озере, - как бы, между прочим, заявляет Аскольд, - это надвигается не просто гроза - это будет шквал из воды, ветра, электричества и ещё какой ни будь хрени, пляж точно смоет морем.
Меня будто обухом ударило по голове: - А как же люди, те, что на пляже?
- Их смоет в море, - внешне невозмутимо говорит Аскольд, - если мы не сможем их убедить убраться подальше в скалы, - после небольшой паузы добавляет он.
- Надо спасать людей! - кричит Семён.
Длинный ветвистый электрический разряд калечит небо над головами, освещается немыслимо ярким светом и, внезапно грянул такой ужасающей силы гром, что я едва устоял на ногах, Семён отшатывается, сереет лицом, Аскольд улыбается: - Однако поторапливаться надо, князь.
Налетает тугой порыв ветра, мигом сносит с моря клочья пены и, небо будто лопается. Шквал из дождя тяжёлыми струями ринулся на берег, моментально изменив весь пляжный ландшафт в нечто суровое, страшное, серое. Бесчисленные молнии, наскакивая друг на друга, вызывают такую оргию огня, что зрелище буквально гипнотизирует. Раскаты грома звучат неправдоподобно мощно, перепонки едва выдерживают канонаду. Ветер стремительно усиливается, море бушует, клочья пены взвиваются в воздух, и тяжёлые волны вздыбливаются над пляжем.
- Берегом не пройдём, уходим в скалы! - кричит Аскольд.
- А как же люди? - Семён белее мела.
- Мы им нечем не поможем. Но, думаю, не бараны, догадаются уйти в скалы! - мрачно кричит Аскольд.
Мы ринулись к крутым скалам, по которым, вперемежку с глиной, пенистыми потоками несутся струи воды. С первого взгляда видно, испытание будет не лёгким, а клокочущие волны уже догоняют. Мы как горные козлы карабкаемся по опасным склонам, а волны разъярённо бушуют у подножья скал, изредка окатывая спины едкой солёной пеной.
Как не сорвались, одному богу известно, но это восхождение не забуду всю жизнь. Дождевые потоки, смешанные с глиной делают поверхность каменных стен такой скользкой, что, даже опытных скалолазов постигла бы печальная участь, но нас словно оберегают свыше.
Мокрые, грязные, в крови, мы выбираемся на поверхность, и нас чуть не сбрасывает ураганным ветром обратно со скал. Ползком, хватаясь за густую траву, лихорадочно покидаем опасные склоны. Шестое чувство, указывает мне укрытие. Я нахожу груду камней заросших лишайниками и травой и маленькую пёщерку под ними. Аскольд, ловким движением отрывает голову хозяйке этого места, толстой змее и мы оказываемся в относительной безопасности. Тесно прижимаемся друг к другу. Дрожим от холода, а вокруг бесчинствует гроза, полыхают молнии, ветер гудит в траве, но от ливня мы избавлены.
Гроза продолжается несколько часов, то затихает, то наращивает свою мощь. Молнии, огненными столбами бьют в опасной близости, яростно шипят, трещат, разбрасывают искры и распространяют вокруг себя неповторимый запах, какой-то освежающий, резкий и грозный.