ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. Смерть пионера
Сцена обеда дома у Рудика предшествует сцене со "змеем"-пылесосом в "высотке". Но становится вполне понятной она теперь, после телевизионного "апофеоза".
Большая комната, залитая солнцем; занятая почти вся стоящим посредине огромным круглым "семейным" столом. О таком именно столе и говорил персонаж Льва Дурова в фильме "По семейным обстоятельствам", поднимаясь с героиней фильма пешком по лестнице: сторонник больших семей, общей семейной жизни. Кто он, кстати, по профессии? Судя по рубашечке защитного цвета, колючему пронизывающему взгляду - бывший "энкаведешник", отец нынешнего "гебиста" ("сын очень занят на работе"...)?
За пианино - пионер. В беленькой рубашечке с красным галстуком; долбит по клавишам... "Танец маленьких лебедей".
К другой стене семейным столом прижат диван, на котором героиня с мамашей героя прилежно рассматривают альбом семейных фотографий; мамаша ласково так заглядывает своей собеседнице снизу в глаза. Пионэр смотрит в сторону героини, понимающе ухмыляется: оба они - причем друг перед другом! - играют роль дрессированных собачек.
Сцена построена на изумительной дикции, речевом исполнении мхатовской актрисы Евгении Ханаевой. А.Баталов в недавнем своем интервью обмолвился о нынешних дикторах телевидения: тараторят, спешат, стараются дать побольше места рекламе; это - не русская неторопливая манера речи.
Ханаева... как нарочно опровергает это суждение своего коллеги по МХАТу. У нее речь может сыпаться, как дробинки. Сразу вспоминается гениальная речь домработницы - Рины Зеленой в фильме "Подкидыш": вот уж что называется - пулеметные очереди. С характерным замедлением и растягиванием гласных на концах фраз. Речь Рины Зеленой для создателей фильма явно послужила образцом. И в то же время... Ханаева может говорить мерно, увесисто (это и произойдет через одну после "апофеоза" сцене с ее появлением в общежитии). Еще заметнее, обнаженнее этот контраст торопливости и медленной задумчивости - в исполнении ею роли в фильме "По семейным обстоятельствам"; контраст - и вместе с тем какая-то странная одновременность этих противоположностей.
Начинается обед, и... все становится ясным. Становится ясной странная, "лагерная" напряженность пионэра. Чудовищный образ: пионер... обучаемый светским, аристократическим манерам; застольному этикету. Хочется вновь обратиться к карикатурам 20-х годов: советские дипломаты в гамашах, напяленных на валенки, во фраке и шапке-ушанке. Родственный гротескно-сатирический образ Е.Ханаева воплощает в фильме "По семейным обстоятельствам": светская, аристократическая дама - вдова советского преуспевавшего, "партийного" живописца.
* * *
Сделано все, чтобы превратить поглощение пищи - в пытку. "Боря пьет квас", - говорится мальчику, который тянется с бокалом к бутылке шампанского. Почему, так и подмывает спросить, именно квас - а не лимонад, сок, морс и т.д.?! Нет: именно квас! Квасом в старину русских людей отпаивали после жуткого загулья; отсюда - пословица: "Квас столько людей спас!" Можно подумать, что мамаша с Рудиком этого Борю накануне вечером прямо-таки литрами накачивали алкоголем! В атмосфере этого дома невинность Бориного застолья как-то неминуемо превращается в свою полную противоположность...
Снова - сказывается влияние фильма ужасов, и снова - Хичкока, "На запад через северо-запад": пойманного героя бандиты стакан за стаканом накачивают алкоголем, сажают за руль автомобиля, чтобы инсценировать катастрофу. И по роли - именно полу-мужчину, полу-мальчика: "маменькиного сынка"! В этом, кстати, причины такой поразительной удачи нашего фильма с переодеванием основных персонажей в возраст двадцатилетней давности: витает образ - взрослые люди, которых держат на положении мальчиков и девочек!..
Но злоключения Бори на этом не заканчиваются. Он как-то незаметно перемещается в центр, художественный фокус всего этого эпизода. Боря говорит с набитым ртом. Известный эксцесс семейного деспотизма: "изнасилование" пищей - пища уже не лезет, а ее - все равно пихают! Но есть тут и другое: так говорят... на допросах, люди с вышибленными зубами, с в кровь разбитым губами, еле шевеля распухшим языком. При таком ракурсе взгляда на происходящее обретает свое место деталь, которая раньше казалась кричаще неуместной: красный галстук. Сходный прием мы уже заметили у Тарковского: волосы героини, которые она мыла в тазу, в черно-белом кадре начинали казаться кровью, вытекающей из ее перерубленного горла. Красный галстук пионера - кровь, стекающая из разбитого рта, по подбородку, и - особое садистское удовольствие! - на белую рубашечку измордованного ребенка; так виднее!
И сразу комната превращается... в кабинет следователя, а яркое солнце, ее наполняющее - в слепящий огонь прямо в глаза направленной лампы. "Танец маленьких лебедей", балет "Лебединое озеро" - спустя несколько лет возникнет традиция: он регулярно будет заполнять экраны телевизоров ("Ничего не будет! Одно сплошное телевидение!" - как справедливо высказался присутствующий здесь Рудик) в дни похорон беспрестанно мрущих вождей, вплоть... до августовских дней 1991 года, печально знаменитого "путча".
* * *
Однообразный стук пианинных клавиш словно превращает музыкальный инструмент... в телевизионный экран недалекого будущего, а также предвещает оглушительный долбеж механизмов в близящейся сцене телевизионной съемки. В фильме "По семейным обстоятельствам", по мнению героини - вязальщицы (плетущей сети для потенциального жениха), именно так звучит... монолог Гамлета по-русски: "Быть или не быть", - словно в барабаны бухают!" А в "Служебном романе" - почти то же говорится малюткой-секретаршей... о походке Людмилы Прокопьевны: "Ходит - будто сваи вколачивает". И действительно: танец маленьких лебедей, в интерпретации Бори, выглядел бы, наверное, именно так: будто они - лебеди! - сваи вколачивают...
А речевая, разговорная аранжировка сцены, благодаря игре Е.Ханаевой, переносит в фильм ту проблематику речи телевизионных дикторов, о которой говорил Баталов. Речь дикторов советской эпохи - прямая противоположность современной: мерная, рассчитанная, похожая... на движения следователя-палача, размеренно, профессионально наносящего удары по телу истязуемого.
И цель у обеих этих противоположных манер речи - одинаковая: вдолбить, заполнить сознание (идеологическим поносом, рекламной слякотью). Одним из самых непереносимых видов угнетения человека при советском режиме назвал В.Турбин в рецензии на роман Саши Соколова "Палисандрия" - угнетение речью. В речи Евг. Ханаевой эти две крайности - сливаются. Она выступает, так сказать, в роли заместителя (совместителя!) телевизионных дикторов обеих эпох, и текущей и... будущей. (В дальнейшем мы увидим, что в фильме есть и отражение советского радио, радиодикторов.)
А главная героиня фильма дважды буквально оказывается в роли телевизионного диктора; тележурналиста. Мы видим ее в сцене телесъемки в цеху. Она вполне профессионально справилась с ролью тележурналиста, репортера; в ее выступлении словно бы пробудились... пытающиеся сформулировать в словах правду о своей жизни "рабкоры" 1920-х годов. Другой раз - в сцене телесъемки в кабинете директора химзавода. Если в первом случае она говорит с захлебывающейся, истерической торопливостью, то во втором - нам дают пример того, как, по мнению нормального человека, должен был бы выглядеть диктор. Не эти деревянные, одеревенелые куклы, словно бы парализованные люди, а, так сказать, диктор с человеческим лицом. И преодолеть насилие истязающей манеры речи - это не только устоять в той естественной неторопливости ее, о которой говорил А.Баталов. А если устоять невозможно? Есть другой выход: довести навязываемую манеру... до крайности, когда она перестает быть собой.
И.Бродский, фигура которого уже появлялась у нас в связи со сценой изгнания, вспоминает: в лагере его хотели насильно заставить делать работу, которую он делать был не обязан. Выхода - не оставалось. Тогда он взял топор и... начал рубить дрова, но в таком нечеловеческом, бешеном темпе, в каком это никто никогда не делает. Как говорит поэт, его движения совпали с каким-то космическим ритмом, который действовал за него, помимо него. Нужный объем работы был уже сделан, а он - продолжал. И его мучители... отступили, поняли, что они ничего не могут с ним сделать. Опустили руки, одним словом. Вот так же, наверное, как опустили руки мучительницы героини в сцене телесъемки.
Или - другая противоположность: замедлить речь... до невозможности, до невероятности. В одной статье - произнести букву А. В другой, помедлив, - произнести букву Б. В рецензии на кинофильм - новую букву. И в целом - сложится Слово. Которое никто никогда открыто произнести не даст; заткнут рот; выбьют зубы...
* * *
Ханаева может говорит с вкрадчивой робостью, может остервенело рявкнуть, может угодливо лопотать. В сцене в общежитии ее обращение с героиней, естественно, меняется на противоположное. Появляется (ермоловская!) величавость, уверенность постановки слов. В позе, пародирующей позу Ермоловой на известном портрете Серова, будет, кстати, изображена невестка героини Ханаевой в фильме "По семейным обстоятельствам" (и этот ее портрет будет вызывать особое раздражение у ревнивой свекрови!). И вместе с тем... манера речи остается все той же: лакейская речь Смердякова в юбке! В "ермоловской" величавости - истерически взвизгивающая торопливость.
В сцене обеда есть интересный эффект. Персонаж Ханаевой рявкает на Борю, допустившего какую-то оплошность против светского этикета. Словесный удар; парализующая психику звуковая волна. Но... Боря абсолютно спокоен: для него это уже повседневная реальность... Та же советская дама безупречно светским тоном предлагает героине отведать рыбы. Та... вздрагивает всем телом, как от удара током, взвизгивает, как полузадушенная собачка Чапа: "Нет! Мне рыбы нельзя!". Героиня В.Алентовой - отреагировала на удар, нанесенный Боре.
И действительно: рыбы... нет и не может быть за этим столом! Рыба... вновь появится в сцене запоя героя, и вновь в той же ситуации... нанесения удара; но удары теперь - наносятся... рыбе: разминают воблу и со всей силой колотят ею по столу. Греческое написание слова "рыба" - всем известная аббревиатура Христа. Колотят рыбу - истязают Христа. Вновь: появляются в комнате коммуналки 70-х годов очертания кабинета следователя сталинского времени. "Рыба" вновь - в фильме "По семейным обстоятельствам". "Скажи ыба", - заботливо обращается персонаж Р.Быкова к краснощекой девочке с красными бантами. Такие девочки с цветами садились на руки генсекам на трибуне мавзолея.
И сквозь безмятежный облик незадачливого логопеда проступает картина: это говорит... человек на допросе, человек с выбитыми зубами. Эффект достигает своего завершения в очередном сопоставлении: в фильме Саввы Кулиша "Мертвый сезон"... происходит то же самое, что в фильме о "семейных обстоятельствах"! Но уже на самом деле (то есть в сюжетной реальности), а не "символически". Персонаж... того же Р.Быкова - связанный, окровавленный, с разбитым ртом, на допросе палачей - только другого тоталитарного государства.
С.Кулиш поставил фильм "Сказки... сказки... сказки старого Арбата", в котором... повторяется сцена на бульваре из нашего фильма: нам то и дело показывают спину героя, который на протяжении своей долгой жизни не однажды расстается со своими женщинами... на бульваре: поворачивается, так сказать, к ним спиной.
Сцена запоя с истязаемой "рыбой": два следователя за столом, допрашивающие заключенного. Натурально, полуодеты: засучили рукава, стало жарко в пылу работы! Сцена, зеркально повторяющая сцену обеда у Рудика; да и один из привидевшихся нам "следаков" - новый возлюбленный Катерины. Христа, "рыбы" за этим круглым обеденным столом - никак быть не может. В "Семнадцати мгновениях весны" пастор Шлаг высказывает свое, оказавшееся ошибочным, убеждение: руководители христианских государств никогда не сядут за стол переговоров с палачом Гиммлером; стол же переговоров по традиции - "круглый". Альтернатива же застолью в семействе Рудольфа появится, как мы знаем, в ближайшей сцене свадьбы героини Р.Рязановой.