В таком ракурсе стройка сама становится... метафорой: строют - "здание" Истории! И даже... масонская атрибутика фигурирует: Шурик швыряет в лицо врага раствором из мастерка. В нашем фильме сцену на даче тоже пронизывает тема истории; звучит песня Клавдии Шульженко:
О походах наших, о боях с врагами
Долго будут люди песни распевать...
И тут же - знакомая нам метафора: стройка (дачного) дома!
И в то же время - история изображена... остановившейся. Это показано через эволюцию песни: у "них" - от "Джамайки" до "жарит кур"; у нас - та же Клавдия Шульженко, нет эволюции песни. Но сама история в целом, в ее "течении" мыслится как... отсутствие движения, как "вечное возвращение одного и того же". Патефон, из которого звучит эта песня, присутствует также в одной из серий знаменитого "Ну, погоди!" И тоже... на стройке: Волк слушает его в заброшенном доме; дом разрушают; начинается стройка. И тоже... из патефона звучит песня Клавдии Шульженко: "Любимый мой, родной..." Реминисценция - очевидна, так же как и прозрачен ее смысл: История - эта вечная борьба "Волка" и "Зайца".
* * *
Благодаря этому настойчиво лезущему в глаза патефону, сопоставляются: дорога (по которой герои едут на дачу) и... "дорожка" - дорожка патефонной пластинки. Дорога, как выразился Николай, "асфальтированная"; гладкая и прямая. "Дорожка" - свита в спираль: высмеивается "исторический материализм", движение общества по спирали?..
"Общественное здание" строют, надо полагать, из "кирпичиков", то есть... не-людей. Люди - втиснуты в кирпичики, как пищевые концентраты в консервную банку, превращены в кирпичики, для того чтобы из них можно было "строить". Эта известная полемическая метафора социализма (люди - "кирпичики") показана в фильме наглядно: люди втискиваются в малюсенький автомобильчик; показывается изнутри салон автомобильчика, в который все втиснуты, и эта теснота особенно становится заметна благодаря издевательской фразе Людмилы: "А ты, я вижу, жених-то завидный! Автомобиль, дача..." Есть чему завидовать...
Дача, дачный участок - тоже малюсенькие! Плакать хочется, когда отец Николая показывает Антонине кро-о-охотный клочок земли, где он хочет и картошку посадить, и укроп. А неприхотливая Антонина радуется: тут еще и лучок поместится!..
Рядом со всем этим - как мираж, как волшебный сон: тема квартиры. Большой. Параллелизм сцен очевиден: когда в жизни подруг появится фантастическая квартира на пл. Восстания - там тоже будет... автомобиль. Автомобиль - у дверей. Автомобиль - квартира, которая всегда с тобой, как домик улитки?
На той машине профессор Тихомиров и супруга профессора Тихомирова - едут на поезд. Сопоставляются: автомобиль и поезд. И это - неоднократно. Во второй части: Гоша - то едет на пикник на автомобиле, то - возвращается откуда-то из-за города на поезде. И никак не понять: одно ли это место и то же - или нет? Поезд - прикован к рельсам, с которых не сойти, как автомобилю - с дороги. Многосерийный телефильм "Семнадцать мгновений весны" так и начинается: автомобиль Штирлица, Вяч. Тихонова - сходит с дороги; он гуляет в лесу со старой фрау; отрывается от своих будней разведчика. И так несколько раз: автомобиль Штирлица - на обочине.
Железнодорожные рельсы - "судьба", от которой не уйдешь. Как... лифт: те же рельсы, только вертикальные. Во второй части именно в лифте героиня обретет свою судьбу, а реализуется она - в поезде. Зеркальность двух частей фильма выражается, в частности, в том, что и в первой части, в доме на пл. Восстания, есть "дарователь судьбы", каламбурный заместитель Бога - дог... Только он пока бездействует. Боги и доги...
* * *
Поезд - тоже "дом". Во второй части в поезде появляется самовар - атрибут дома. В поезде - едят. У Гайдая в "Спортлото-82" попутчик героини, как под гипнозом, сжирает всю провизию. В купе - все читают новый роман "Гениана Зеленого", то есть Юлиана Семенова, рассказавшего нам про Штирлица, любившего останавливать свой автомобиль у дороги. Ранний же вариант этой сцены у Гайдая - фильм "Наваждение", тот самый, в котором герой оказывается наследником Вольфа Мессинга: двое готовятся к экзамену и тоже - едят "под гипнозом".
Гротескный сомнамбулизм попутчика, возможно, таит в себе аллюзию на другую, реальную тему: поезд и... наркотики. Она будет реализована несколько лет спустя в романе Ч.Айтматова "Плаха": в поезде - из Средней Азии в Москву перевозят наркотики. В патефоне из фильма этот мотив... тоже присутствует, почти буквально: игла. Для того, чтобы переживать кошмар всемирной истории, необходимы наркотики. Песни - наркотики; особенно это наглядно во второй части, где Александра слушает песню в наушниках: в ушах - раздвоенный язык змеи; через уши в мозг вливается яд, наркотики.
Тут-то, в этой сцене на даче с патефоном, в фильме впервые появляется... курево. И появляется... вместе с песней:
Вспомню я пехоту, и родную роту,
И про то, как ты однажды дал мне закурить...
Наркотик - в наркотике. Клубы дыма, неизбежно связанные с куревом, в этой сцене пока что не видны, они лишь незримо вползают в фильм, - но потом будут сцены, в которых ими буквально окутаны персонажи. Два аксессуара, выразительно поданные в фильме, - находятся в центре двух повестей Пушкина: самовар - в "Гробовщике", действительно символ домашнего уюта; клубы табачного дыма - в "Выстреле", окутывают демонического Сильвио. Но... самовар в первой из повестей тоже появляется после адского видения, ночного кошмара главного персонажа!
И самовар... тоже предполагает клубы дыма (это хорошо показано у Гайдая в одной из новелл кинофильма "Не может быть!": прислуга, как... паровоз, пробегает через толпу танцующих гостей с отчаянно дымящимся самоваром); визуально не отличается от "адского" курева.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Незадолго до Водолея
Итак, компания наших друзей отправляется на дачу... Специально отснята, разыграна, обставлена запоминающимися деталями сама эта сцена отправления, приготовления к выходу на улицу из общежития - так, чтобы сам этот элемент действия, а не просто событие поездки в целом, отпечатлелся в воображении зрителя! И на то есть причина. Отправляются - в воскресенье утром: иными словами... вместо того, чтобы идти в храм. Знаменитый фильм Т.Абуладзе, с его знаменитой финальной фразой: "Зачем же нужна дорога, если она не ведет к храму?" - тут начинается.
Асфальтированная дорога "шофера" Николая: ведет ли она к храму, или... наоборот? Еще и еще раз вернемся к диалогу отца Николая (так получается!) с Антониной: "Это - штрифель". Яблоки: угадываемый в разговоре с участием кабеля-"змеи" образ "родословного древа" - тут приобретает зримое выражение!
Мы видим: на даче - строют; едут на дачу, стало быть, - строить. Строить... что? Анти-храм? Вавилонскую башню? Или же Бог - сидит среди них, неузнанный, как в Евангельские времена? Вместе с ними, как с Апостолами, идущими в Эммаус, ест карасей (евангельский эпизод, вспоминаемый заглавным героем еще в одном фильме Тарковского - "Сталкер"). А рыба, присутствие рыбы за трапезой в фильме подчеркнуто: Гоша еще в электричке со смаком, так что у героини "даже слюнки потекли", рассказывает, как они в своей компании, выпивая, кладут на кусок хлеба балтийскую килечку... Килечка, рыба, надо думать, сопровождала застолье и у отца Николая (еще раз: так получается! Св. Николай - покровитель рыбаков).
Ничего не известно! Задан вопрос, вопросище. Несколькими мастерскими штрихами наложен впечатляющий образ, объединяющий три эти несопоставимые по объему сцены: разговор на стройке - в вестибюле общежития - на даче. Будет ли - подобающий по масштабам ответище? Ответ?
Ничего не известно, и поэтому... появляется в кадре смешная велосипедистка с ведрами. Два ведра - весы. Весы раскачиваются, да еще как! Вся вода, которую сквозь группу прохожих пыталась провезти бедная девушка ("Дорогу! Дорогу!" - и тут... дорога; что я могу поделать: художественная концепция!), - расплескалась в минуту. Вот и получается: действительно, "незадолго до Водолея".
* * *
Пока мы рассуждаем - герои едут. Приехали. В сцене знакомства - разыгрывается другая евангельская притча: о мытаре и фарисее. Фильм здесь не является первопроходцем, существует традиция: на этой притче основан образный строй еще одной из "Повестей... Белкина" - "Барышни-крестьянки". Притча в Евангелии заканчивается сентенцией: возвышающий сам себя - унижен будет, а тот, кто унижает себя - будет возвышен. Так и получается. Есть барышня (Людмилочка), есть... крестьянка, Антонина. "Еще неизвестно, кто кому смотрины устроит", - пылает боевым духом привычная к битвам Людмила.
Вылезла из машины, дверцей хлопнула, хвост распустила, что твоя фотомодель; хотела, одним словом... возвыситься. И - села в лужу. Другая, невеста Николая, скромница, унижает себя, глазки опустив в землю, от смущения не зная куда деваться. И - сама как солнышко: лица родителей Николая при виде ее освещаются улыбками. Да, прав был Андрей Вознесенский: люди - планеты, солнца; "летят по параболе". Путешествуют по космическим траекториям (или - "как беззаконные кометы").
Герои едят. Еда, едища, многократно воспроизводимая в фильме, она тут появляется. И вполне уместно. Сковорода; жарит... кур? Чарки с вином. Время господствует в этой сцене - циклическое. И ныне, и двадцать лет спустя - тот же рассказ о "работнике, которого не брали на работу". Те же смотрины, та же песня. В соответствии с этим - сажают (овощи в землю); потом - все обильно плодоносит. И хозяйство их разрастается, как посаженные растения: у хозяйки, когда она пришла мотористкой на "Красную швею", один сундучок был. Благословение Божие, что и говорить!
"Мытарь" и "фарисей" у Пушкина в повести - это не приговор "положительным" и "отрицательным" персонажам, а функции - подвижные функции, которые переходят с одного персонажа на другого. И "униженная"-то Людмила, когда она говорила, что "неизвестно, кто кому смотрины устроит", - оказывается, как в воду глядела. Точно так же меняются функции у героев фильма. Смотрины теперь, смотрины хозяйству родителей Николая, устраивает Антонина.
Реализуется... сюжет гоголевского "Ревизора". В роли "ревизора" (подобно ничтожному Хлестакову) оказывается скромница Антонина (правда, не по самозванству). Во второй части в аналогичной ситуации будет: "Там сын Марину привел, побегу, посмотрю, как бы отец чего не ляпнул". Сама лексика... "Ревизора": "Ляп по Тяпкину!.. Тяп по Ляпкину!.." Словечко повторяется и в первой части: другие... "смотрины": в "высотке"; смотрины кавалеров, смотрины - кавалерам: "Боюсь, что-нибудь ляпну". - "И ляпай. Но ляпай уверенно!"
Ревизуемый, один из тех, чье хозяйство "ревизует" Марина, становится... ревизором; присоединяется к "ревизору"; но: становится ревизором собственного мужа! Ситуация с лапидарной четкостью сформулирована в знаменитой фразе персонажа Евг. Леонова в Фильме Г.Данелии "Осенний марафон": "тостуемый" и "тостующий". "Тостуемый пьет до дна!" Функции, разумеется, тут же могут меняться местами, но... разницы никакой: "Тостующий пьет... до дна!" И идет ревизия. Ревизуют: "богоугодные заведения"?