Итан смотрел сериал и отмечал, что там накрутили, чего быть не может и где введены понятия иномирян. Даже здесь, даже в пересказе не свершенного на планете, даже в этих историях след иномирян отслеживается очень четко. Котята, подростки и те, у кого слабое понимание и зависимость от сильного, они смотрят все это и верят. Аравель тому пример. Он с первой серии сказал, что омега, наверное, очень несчастен, ведь никто не смог его рассмотреть. Итан тогда ему объяснил, что рожденную омегу видно сразу. Еще будучи в колыбели, внутри тела родителя, омега уже ощущается иначе. Так что не заметить его не могли. Даже эльвирсы, эти редкие боевые омеги, даже они источают в течение двух недель после рождения аромат омеги. А рядом с сильным альфой ипостась приобретает свои очертания, даже если этот альфа его отец.
В сегодняшней серии был сюжет про очередное странное расследование, где этот самый полицейский, что так нравится Аравелю, идет по следу, пытается справиться с приступом и ранит в итоге напарника. Под конец серии Аравель явственно напрягся, вокруг него был выведен щит, и он шипел на идиота напарника, посчитавшего его опасным и, с его подачи главного героя отстранили от расследования, хотя именно он, по мнению Аравеля, именно он будет тем, кто поймает за хвост этого изворотливого эфемерного омегу!
- Аравелька, прекрати меня бить. - Ласково попросил Итан.
Аравель повернулся, вперив свои багровые глазищи в отца и моментально стушевался.
- Извини. - Повинился он, опуская голову.
- Ничего. - Итан притянул его к своей груди и погладил по голове. - Мне пришло письмо, с завтрашнего дня я буду тебя учить управлять твоими ментальными силами.
- Завтра? - Аравель отстранился и посмотрел уже своими янтарными глазами в глаза отца, в эти добрые и родные глаза, что вселяют в него уверенность и надежду, что все будет хорошо.
- Да. - Итан вывел на браслете режим чтения и показал письмо в интерактивной плоскости.
Аравель вчитался в строчки, непонимающе посмотрел на отца.
- Я уже позвонил по адресу, мне сказали, что нам будет выделена большая комната, не стесняющая маневры и только для нас.
- Почему?
- Потому что у твоих запасов сил и их объема нет определяемой категории. - Улыбнулся отец. - И, судя по всему, они хотят изучать твои успехи, а если я буду учить тебя за городом на нашем месте, то они ничего не получат, только результат.
- Но это же в городе… люди же…
- Аравель, - Итан убрал письмо и притянул его к себе обняв за плечи. - Не забывай, я не только тебе отец, но еще и ментальный наставник. Не смогли они найти такого сильного, что бы тебя укротил. Помнишь, что я тебе рассказывал? Что случилось с куратором, который должен был быть твоим наставником?
- Помню.
- Вот и подумай теперь, кого ты сумеешь подпустить к себе в ментальные учителя.
- Никого. - Покачал головой Аравель. - Никого, кроме тебя не подпущу!
- Вот и ответ на твой вопрос. Я буду обучать тебя на их территории, а все остальное тебя волновать не должно. Ты полноценный гражданин, у тебя внекатегорийный запас сил, а я твоя защита. Вот и все.
Аравель с трудом убирал щит, контролировал его и с силой атаковал. Первая же атака разнесла манекены из тряпок. Созерцающие за обучением беты поежились. Управлять своими силами ребенок явно не мог. Причины этому были: зверь сопротивлялся. Ведь использование ментальной силы, это дергание его за хвост, ибо уши, равно как и голову, он еще прячет. Вот и получается, что кошак выбрасывает львиную долю сил, а физическая оболочка не может удерживать ее в руках дольше трех секунд и выдает общим скопом.
Постепенно Итан научил его дозировать, откладывать в определенный слой запасы сил, наращивать или истончать щит, убирать его совсем. Потом он научил его выводить щит частями, только на руки или перебрасывать его на определенную цель. Аравель осваивал это с трудом, нехотя и со скрипом. Ему бывало даже больно от переизбытка сил.
Два года они вели тренировки, защиту и сдерживание. В школе Аравель явно вышел в другую категорию детей. Достающий его ранее альфа просто смазался на фоне новых знакомых и нередко старше на два-три года. Эти мальчишки ощущали его силу, любопытничали кто он по определению пола, незримо для него дрались и никогда не стремились разделить его и Элева. Этот альфенок был силен и был единственным хорошим другом Аравеля. Однажды кто-то из новых знакомых решил, что он лучше Элева. Была драка. Аравель бил его до тех пор, пока прибежавший Элев не оттащил его, шипевшего и рычавшего, выпустившего когти и зубы, бьющего по земле хвостом, говоря на ухо, что хватит с идиота. Потом было разбирательство. Девять кураторов прибыли незамедлительно. Итан в тот день был очень обеспокоен и прибыл в школу фактически через двадцать минут после начала свары.
Вошедшие кураторы застали картину маслом: Итан успокаивает сына, рядом врач, приводящий в сознание его противника, а вокруг друзья и учителя. В ту же секунду, как один из кураторов попытался считать с атмосферы причины, Аравель атаковал его. И атаковал со всей силы, что Итану пришлось дернуть его так, что сын заскулил от обиды.
Девять кураторов с пониманием отнеслись к поступку Итана, ведь Аравель вложил в атаку, коей еще не умеет пользоваться в полной мере и хорошим контролем, все свои силы. Итан защищал не только кураторов и окружающих, но и сына. Его в первую очередь.
После этого случая Итан начал учить его атакам и контролю, дозировке, отложной атаке и стилю боя. В школе более к Аравелю не приближались те, кто был ниже первой категории, но и они были предельно осторожны. Элев был единственным, кто был допущен в ближний круг общения.
Итан работал, как и прежде, но уже с большими послаблениями в плане прижатого бюджета. Ему оставалось еще три месяца и все, квартира выкуплена. Не будь того случая с Рульфи, и он платил бы еще девять лет. Дело в том, что после того инцидента состоялся суд, куда кумару не нужно было приходить. Все доказательства неправомерных действий взрослого лояльного по отношению к несовершеннолетнему лояльному были на руках у куратора. Через два месяца на счет Итана "упала" внушительная сумма. К ней было письмо, официальное от органов правосудия. В письме говорилось, что эти средства были размером того штрафа, определенного в ходе разбирательства над делом Аравеля и его травмы, что обязали Рульфи выплатить его единовременно и полной суммой не дробя.
В тот день решилась можно сказать глобальная проблема - Итан все пустил на уплату долга за выкуп дома. Из-за статуса он не мог ранее использовать большие суммы, даже на счету своего сына, но эти деньги имели приписку "не ограничено статусом", что автоматом давало право использовать их как хочется. Ну он и использовал. С перечисленной суммой ежемесячный долг упал на половину, что давало больше воздуха.
Итан посчитал, что если он будет и дальше оплачивать теми же суммами, как и раньше, то выплатит все за два года и три месяца, а если будет платить по сниженной ставке, то все одиннадцать лет. Весы качнули в сторону уменьшенного варианта и двух лет жесткой экономии. И вот теперь три выплаты и все.
Аравель, ему уже пятнадцать, почти закончил школу. На него заглядываются, слюну пускают, но не подходят. Красавчик, строен с красивой фигуркой, плоским животом и длинными ногами, играючи осматривал окружающий его мир. Его янтарные глаза, сейчас более насыщенные и имеют легкий оттенок багровой глубины вокруг зрачка, заставляют ежиться под своим напором. Волосы Аравель всегда носил длинными, до лопаток и держал строго в хвосте. Любил бегать, заниматься спортом и умеючи крутить всеми, если чего-то хотел. Элев был первым на очереди использования и нисколько этому не противился. Наоборот нарывался на использование.
Итан видел его, своего сына, и сравнивал с родителем. Арман был таким же, но более наглым. Аравель же имел ту каплю благоразумия, которую отец сумел вбить в его головенку. А вот с характером ему ничего сделать не удалось, а наоборот только укрепить его. Итан воспитывал его альфой. И он был целиком и полностью его копией - не сдаваться, не плакать, не отступать!
Но во всех их небольшой стабильности была смачная ложка дегтя - Аравель не перетекал. Его зверь спал и не собирался просыпаться. И Аравель в последнее время частенько хлюпает носом по ночам в подушку, что бы отец не слышал. Итан слышит, но сделать ничего не может. Его кошак не в силах ухватить сыновьего зверя так, чтобы тот разозлился сильнее и вытащил наконец-то голову из колыбели. Он просто стряхивает с себя назойливого кумара и дальше спать.
Итан несколько раз обращался за советами к зверологам, пытался выяснить, что не так он делает. Ему популярно все объяснили, когда изучили все, что и как он делает и как сын реагирует. Просто зверь Аравеля привык к постоянным раздражителям от отца и это его не злит, даже не нервирует. Стало, как бы, обыденным и пресным.
В ЦКП, куда Аравеля поставили на учет еще в девять лет, так же сказали, что вполне вероятно у него полное неполноценное развитие умственной составляющей зверя и, Аравель никогда не сможет перекинуться, а это значит он будет неполноценен в половом развитии. Ни как рождающий, ни как покрывающий. Даже простой физический секс может стать тупой рутиной, где именно Аравель ничего кроме дискомфорта ощущать не будет, а его органы не будут возбуждаться и принимать форму готовой к соитию.
Аравель знал этот диагноз, вычитал в письме медиков отцу, когда его дома не было и проплакал несколько часов, внешне крепился, но с каждым днем ему становилось только хуже. В его классе уже все получили свое половое различие. Как и говорил Аравель, в компании Макерши определились два рождающих из десяти, чем мгновенно перевели их из любимчиков в игрушку. Сволочь Макерши, теперь даже не смотрит на Аравеля в страхе вспоминая, как его били эти худенькие ручонки и кусали острые зубы.
Элев, будучи довольно сильным в своей категории альфа, лучший друг Аравеля и просто обожающий его, помогал со всеми наступающими проблемами и просто как друг был хорошей стеной. Даже дрался за его спиной, если кто-то хоть слово говорил о его неполноценности. И дрался не потому что защищал Аравеля, а потому что именно от него защищал. Один раз ему сказали такое в лицо и Девять кураторов были вынуждены ограничить Аравеля посещениями школы, заставить его отца на неделю с утра и до позднего вечера учить сдерживать атаку. С того времени Элев делает всю грязную работу, а Аравель и не догадывается.
В школе, будучи одним из ученического совета, Аравель помогал устраивать праздники, порой сбегал с уроков будто бы на очередную репетицию и просто гулял по школьному парку. Потом конечно получал по загривку, подлизывался к учителю и уморительно просил отца не расстраивать, сочинял, что его папа так устает на работе, потом еще его учит и прочее и прочее, что учитель ему мало веря, но имея договоренность с Итаном, делал вид, что ничего не расскажет. И Аравель думал так, будто ему все удалось. Ну а Итан, который уже выслушал о проделках сына, отрывался на нем, обучая его и не щадя.
В какой-то момент Аравель спросил:
- Ты что, все знаешь?
- Знаю. - Улыбнулся Итан. - Я знаю тебя, поэтому мне не составило труда договориться с учителями, что бы я знал обо всех твоих проделках. А сейчас в стойку и дальше работать!
Аравель выдохнул, умоляюще посмотрел на строгое лицо и поплелся выполнять указание. Они были в центре тренировок в отдельном помещении, которое заменили с первого опыта, - Аравель треть стены снес щитом, ибо мал был зал, - так что идти пришлось аж пятьдесят метров.
После тренировки они прибыли домой, а там на улице весело. Суббота, вышли фактически все соседи из квартир, и дети веселясь бегали вокруг. Итан поздоровался со всеми знакомыми, Аравель мгновенно утек в сторону компании с главенствующим Элевом, который негласно уступил главенство ему, как увидел. Никто из компании и слова не сказал. Аравель по праву силы был верхушкой в их маленькой компании.
Родители быстро сообразили небольшие увеселения, куда втянули и строптивых подростков. Игры были веселыми и занимали все буйные головенки. Любимым весельем был перетяни канат. Вставали парами, отец и сын, против такой же пары и начинали тянуть канат. Причем сын был первым, а отец вторым. Когда платок каната перетягивался за первую черту, пара должна была очень быстро поменяться местами и отец выхватить привязанный на веревочку мячик.
Аравель встал против Элева. Они любили эту игру еще с самого детства. За ними встали их отцы. Рефери и круг зрителей, свисток и началось. Рывки и смех, азарт, поиграть мышцами. Аравель аж от усердия выпустил когти и глаза стали багровыми, что бывало частенько. Элев, в подражание и поддержку ему, так же выпустил когти и изменил глаза на звериные - карие и сейчас азартно блестевшие…
Пума раскрыла пасть и с громким хлопком лопнувшего мячика огласила о своем появлении. Вокруг белоснежного кота была гробовая тишина. Пума, глаза красные, хвост обычный и длинный, дышит с жадностью, смотрит в глаза моментально перекинувшегося Элева. И смотрит оценивающе, потом делает свой первый глубокий вдох, прижимая ушки и прикрывая глаза.
- "Хорошо… сладко…" - выдохнула пума, повернула голову и увидела слезы радости на лице своего Па.
Пума развернулась к нему всем телом, сделала пару шагов, уперлась мордой в его живот, вдохнула его запах. Медленно белый красавец стал оседать и засыпать.
Итан оседал вместе с ним. Обхватив его голову руками, уткнувшись в нее лицом, он намурлыкивал ему колыбельную, успокаивал собственное сердце, что сейчас билось загнанным кроликом. Аравель перетек! Он был по грудь Итану, что определяло очень многое. Аравель первая категория физически и ментально вне категорий.
Несколько минут Итан был в плену эйфории от отступивших страхов и волнения за сына. Перетек, значит не бесплоден, значит все будет хорошо. Плевать что так поздно, что это считается уже патологией. Плевать! Его малыш вообще мог не родиться! Итан добился… добился всего, что должен иметь оборотень!
- Итан, - мягко позвал Сарм, его сосед и друг. - Итан, он не перетекает назад.
Подняв голову, Самаркан ошалело посмотрел на старика, не совсем понимая, что ему от него надо. Потом медленно посмотрел на спавшего кошака. По лицу прошла не просто тень, он стал бледнее мела. Итан расцепил руки и попытался проникнуть в мир сына, но встретил жесткий блок.
Его прошиб ледяной озноб. Нет, только не бесповоротное обращение! Только не это!
Схватив его за голову, Итан с силой ударил ментально, пытаясь высверлить для себя микроскопическую щель, чтобы войти. От него отпрянули все соседи, укрывая детей щитами. Итан ощущал смертельную опасность для сына. Не вернуться в рожденную форму, это хуже смерти и неполноценности! Остаться зверем навсегда, потерять часть себя!
Итан с силой и рыком, трансформируя свои руки и выпустив хвост, с небывалой силой, так что его ощутили полицейские в нескольких кварталах отсюда, стал бить по монолитной стене, пытаясь влезть за преграду. Для него более никто не существовал. Он был полностью поглощен спасением своего мальчика. Его маленького сына, его солнышка и любимейшего существа на свете.
Аравель!..
Вдали послышались сирены полицейской машины, ощущалось приближение обращенных офицеров, спешащих на странный не прекращающийся ментальный атакующий поток, запрещенной атаки в черте города вне специальных оборудованных для этого мест.
Аравель!..
Вокруг замершего Итана был выставлен щит родителями-соседями. Они вывели свои щиты на максимум, оградили взрывающуюся красную дымку, выводя ее в форму столба, заставив детей отбежать как можно дальше. Элев не послушался и вывел свой щит защиты, встал рядом с родителями. Некоторые подростки так же остались, но кто-то более слабенький стоял с маленькими детьми и не позволял им подходить ближе.
Аравель!!.
Во двор влетели три офицера в образе зверей, повели носом и кинулись к эпицентру небывалой мощи. Подлетели и оценили ситуацию, как красный код. Вывели свои щиты, протиснулись между штатскими и замерли, вводя их в общий поток. Перед ними на земле лежал белоснежный кот, пума, а его голову удерживал частично перетекший кумар. И этот кумар бил его стену, которую офицеры ощутили моментально, как влились в общий поток. Стену невозврата обращения. Стену Бездны…