Неожиданно Джозеф вспомнил дочь мистера Келлара, которую видел тогда же на заправке. Смуглая черноволосая малышка с интересом заглядывала под поднятый капот отцовской машины, а в ответ на шутливое "привет, комарик!" ответила: "Я – Линда Келлар!". При этом девочка гордо вскинула подбородок, и в серо-голубых глазах появилось не по возрасту самолюбивое выражение. А когда она махала ему рукой из окна отъезжающей машины, Джозеф заметил, какой у неё серьёзный взгляд, лет на 20-30 старше её.
"Вот бы увидеть её сейчас! Какая она стала? Сейчас ей лет десять, как моей сестрёнке Бетти. У неё такой же взгляд, или она превратилась в обычную девочку, вроде моих сестрёнок и их подружек? Да нет, обычной девочкой она точно не стала. Что-то в ней есть особенное..."
Что-то подсказывало Джозефу, что в будущем он ещё не раз увидит дочь мистера и миссис Келлар.
На днях, когда он разгружал ящики на рынке после занятий, к нему подошла рыночная цыганка, сидящая днём у входа с попугаем и ящиком с предсказаниями, схватила его за рукав и сообщила, что женщиной всей его жизни станет брюнетка, которую он знал ещё ребёнком, и будет владеть его сердцем безраздельно, даже когда в его жизни появится некая дорогая ему светловолосая женщина... Выпалив всё это и не отвечая на вопросы, цыганка ушла и даже не спросила денег за своё предсказание...
7. ЖУРФИКС У ПРЕЗИДЕНТА
С первых дней вчерашнему выпускнику университета Джозефу Хеллеграну поручили в УБРИ самую тяжёлую работу, так, что свободное время стало для него приятным воспоминанием, но он понимал: это испытательный срок, проверка на прочность. Если он не выдержит и сбежит, то до конца дней будет читать лекции в университете или колледже, или вообще пойдёт учительствовать в обычную школу. А ведь не для этого он так старался столько лет. А если выдержит первые трудности, то потом будет заниматься настоящим делом. И к тому же статус научного сотрудника УБРИ поднимает его на высоту, о которой он раньше лишь мечтал. Корпорация Ричарда Келлара имела правительственные связи и пользовалась в Австралии большим престижем. И Джозеф не хотел терять шанс приобщиться к касте избранных. Поэтому он выполнял всё, что ему поручали, не возражал, если его просили поработать сверхурочно или съездить куда-нибудь по поручению начальства, и старался работать так же добросовестно, как учился в школе и университете.
И эта тактика уже приносила плоды. Джозеф чувствовал, что на него уже не бросают такие снисходительные взгляды, как в начале, и уже не принимают его за парня, разинувшего рот не на свой каравай.
А вчера ему вручили приглашение на журфикс в доме самого президента корпорации. После 10 месяцев работы Джозеф даже не смел ожидать такого поощрения. Это означало, что его признают одним из них.
На журфиксе тон задавала жена президента. Джозеф сразу узнал красавицу миссис Келлар, ничуть не изменившуюся за десять лет. В белом платье скромного покроя и нескромной стоимости она скользила по гостиной с бокалом коктейля в руке, перебрасывалась с гостями репликами, комплиментами и улыбками. Украшений на ней не было, но госпожа Дэррил со своей золотистой смуглой кожей, яркими серо-голубыми глазами и чёрными волосами, блестящими, как дорогой шёлк, выглядела намного роскошнее других увешанных драгоценностями женщин. Сам мистер Келлар расположился в кресле у небольшого столика и время от времени кивком приглашал кого-нибудь из гостей сесть напротив, перебрасывался с ним несколькими словами и следующим кивком отпускал собеседника. Президент УБРИ был сегодня в гавайской рубашке и брюках от бежевого костюма, но в своей скромной одежде (так же, как его жена) выглядел намного элегантнее затянутых в костюмы и смокинги гостей. Смуглый от природы, Ричард сильно загорел под австралийским солнцем, но его густые чёрные волосы не стали жёсткими и не потеряли густоту и блеск. Серые глаза на загорелом лице казались серебристыми. Президент и его жена выглядели так, что, окажись в гостиной редактор журнала "Дом и семья", то лучших натурщиков для обложки спецвыпуска "Портрет идеальной пары" вряд ли стал бы искать дальше.
Джозефа почти не замечали, но и не смотрели на него, как на выскочку, затесавшегося не в свою компанию. Он прохаживался по гостиной, сдерживая бунтующий аппетит, который после бутерброда, порции мороженого и стакана коктейля разошёлся не на шутку и активно требовал добавки. Если он тут набросится на угощение, как голодный гризли, то навеки загубит свою репутацию. Его просто примут за одного из тех ребят, которые приходят в гости, только чтобы наесться на дармовщинку, и относиться будут соответственно. "На обратном пути зайду в пиццерию! – увещевал себя Джозеф, – а тут лучше не увлекаться!".
И вдруг он поймал на себе пристальный взгляд. Обернулся. И мороженое превратилось у него в горле в ледышку.
Ричард Келлар, прищурясь, смотрел на него. Увидев, что молодой человек обернулся, президент кивнул ему, приглашая к своему столу.
"Я не сплю? Он! Меня! Сам! Заметил!!! Так, прежде, чем радоваться, постараюсь вспомнить, не проштрафился ли я на неделе и не предстоит ли мне получить нагоняй?" – подумал Джозеф, усаживаясь в кресло напротив босса по его повелительному кивку.
Ричард предложил ему бокал коньяка и улыбнулся:
– А ты человек слова, Джо. Я ведь тебя узнал. Как-то ты обещал, что непременно будешь работать в УБРИ, и вот ты здесь. Да ещё и с честью выдерживаешь испытательный срок, а некоторые ребята, случалось, сбегали уже через два или три месяца. Начальник твоего отдела тобой доволен, он говорит, что ты усердный и одарённый сотрудник.
– Я столько лет добивался шанса работать у вас, сэр, – ответил Джозеф. – И не думал, что всё будет как по маслу. Но упускать свой шанс я не хочу. Он не один из миллиона, он – единственный!
Он уже не смущался и не заикался перед великим человеком. В конце концов, чего-чего, а испытаний у него хватало, и робеть Джозеф почти разучился.
– Ты правильно рассуждаешь, – кивнул ему Ричард. – Если не изменишь своим убеждениям, у тебя будет прекрасная возможность сделать карьеру на работе!
По дороге домой Джозеф не заметил, как пробежал мимо пиццерии, на лестнице разбил очки и чуть не ошибся дверью квартиры. Его охватывало воодушевление. Почему-то после разговора с мистером Келларом молодой человек уже не сомневался, что добъётся своих целей.
... – Теперь я не сомневаюсь, что это он, – сказал Ричард, вынырнув из бассейна в патио. Находиться на суше он мог сколь угодно долго, в отличие от своих Южных собратьев, но после шумного многолюдного приёма потребность увлажниться стала очень острой. – Прошлой ночью я снова беседовал с Голосом, и он мне сообщил, что сегодня я увижу человека, который займёт важное место в жизни Линды и поможет ей принять судьбоносное решение в судьбе планеты Океанов. И добавил: я сразу узнаю этого человека потому, что он – человек слова.
– Ты уверен, что не ошибаешься? – Дэррил подплыла к мужу и вытянулась на спине, мягко покачиваясь на воде. – Да, я помню этого мальчика в очках, мы разговаривали с ним на заправке в день открытия УБРИ. Он говорил, что постарается поступить на работу в УБРИ. Это о нём ты говорил мне сегодня? Ты считаешь, что он сможет стать твоим преемником, когда ты отправишься покорять новые вершины?
– У него все качества для этого.
– А что ещё Голос говорил о нём и о Линде?
– Что их будет сильно тянуть друг другу, и они будут друг для друга всем, но Джозефу всё время придётся выбирать между Линдой и какой-то полной блондинкой, которую он будет любить так же.
8. ВСПЫШКА
– Эй, долговязая жердь! Линда – дылда!
Линда Келлар вздрогнула, чувствуя, как в глазах темнеет от ярости и отвернулась, стараясь не замечать придурков Гарри, Ронни и Герма, которые уже давно напрашивались. Но пока она находила в себе силы не "вестись" на их наезды. Хотя надолго ли хватит её выдержки?
– Эй, Линда!!! – заорал Ронни так, что слышно было, наверное, даже на улице. – Тупая Линда! Вечно задираешь нос, как будто ты самая умная, а генеалогическое древо составить не смогла!
– Так тебе и надо, цапля! – подхватил Герм. – Что, лень было собрать сведения?
– Не хочешь знать свои корни? – громче всех хохотал Гарри, вожак компании. – Эх, ты, жердь тупая!
– Отвалите, дебилы, – почти ласково посоветовала Линда, проходя мимо и давя в себе желание схватить кого-нибудь из этих троих за шиворот и ткнуть носом в тарелку с обедом. Вот насчёт генеалогического древа лучше бы они помолчали. Гнусный мистер Рикмен высмеял её вчера перед всем классом, когда она принесла анкету для древа только с фотографиями родителей и своей. А её объяснения о том, что данных о других Келларах она не нашла, выглядели жалкими оправданиями. Оправдываться Линда ненавидела. И ненавидела тех, кто её к этому вынуждал. А теперь ещё и мальчишки будут уматываться, пока не дождутся неприятностей. "Они что, специально что ли?!"
– Что, разговаривать с нами не хочешь? – спросил Гарри. – Дылда!
– Если ты ещё раз назовёшь меня... – Благие намерения Линды разлетелись вдребезги. Сейчас она им устроит и за "дылду", и за насмешки над её генеалогическим древом, и за все их тупые шуточки...
Забирая на раздаче поднос со своим обедом, директор школы, мистер Барри, удивлённо поднял голову: лампы дневного света под потолком затрещали и начали сыпать искрами. Странно, вроде проводку только недавно заменили...
– Мистер Барри! – отвлёк его голос мальчика из седьмого класса "А", Ронни Грина. – А почему Линда угрожает нам морды набить?
– Ронни, ты врёшь, как паршивая собака, – ответила одноклассница Ронни, высокая, но тонкая и угловатая черноволосая Линда Келлар. – Я пока вам не угрожала и не дралась.
Она не спеша подошла к мистеру Барри... и вдруг вырвала у него поднос и прицельно метнула его содержимое в Гарри и Ронни. Грохот и вопли раскатились в полной тишине: все в столовой замерли от неожиданности.
– А вот теперь я дерусь! – с довольным видом заключила Линда. Увидев ошеломлённое лицо Герма, смотревшего на своих густо заляпанных директорским обедом товарищей, девочка схватила его за волосы и со всего маху ткнула лицом в тарелку спагетти.
Тишина в столовой стала ещё более гулкой, и в ней голос Линды раскатился как гром:
– Ещё раз наедете на меня, не знаю, что сделаю! Вы мне надоели! Отстаньте!
Несколько ламп под потолком затрещали ещё громче и лопнули. Следом разлетелись оконные стёкла. А занимавшие половину стены стенды с рекомендациями здорового питания школьника дождём посыпались на пол вместе с гвоздями, на которых висели. Затем за стеной, из спортивного зала раздался грохот: обвалилась "шведская стенка" и сорвались брусья.
Панику удалось погасить нескоро. Когда кое-как угомонившихся учеников отправили по классам, мистер Барри велел своей секретарше вызвать электрика и стекольщика, а сторожу – прибить на место стенды и поискать грузчиков, чтобы поднять снаряды в спортзале. Гарри, Ронни и Герм поплелись умываться.
– Разговаривать со мной не хотите, неряхи? – заорала им вслед Линда, которую в отличие от всех охватило веселье и необычайный прилив энергии. Догнав мальчишек, Линда с возгласом "Ещё раз достанете, мало не покажется!" стукнула Ронни кулаком по затылку, а Герма толкнула на Гарри.
– Ты чего? – Гарри чуть не растянулся на полу. – Совсем того, да? Без тормозов?
– Угу, – весело кивнула Линда. – Так и запомните.
– Линда, хватит! – отмер мистер Барри. – Зайди ко мне. Как ты себя ведёшь!
– Как заслужили, – буркнула девочка, догоняя директора.
... Положив трубку, Ричард Келлар стукнул кулаком по стене и разразился самой крепкой океанидской бранью, и Дэррил встревожено посмотрела на мужа. Уже много лет он не разговаривал на языке своих соплеменников. Что могло случиться? Впрочем, вопрос, наверняка, риторический...
– Час назад произошла вспышка, – сообщил Ричард, успокоившись. – К счастью, небольшая, но и того хватило. Обычно я стараюсь блокировать её воздействие на Порт-Дуглас, но сегодня как назло в это время я беседовал с представителями министерства энергетики и не словил мышей. В общем, звонил директор. Линда подралась в столовой с мальчишками, которые задевали её. А вдобавок, пожаловался мне Барри, полетела электропроводка во всей школе, окна в столовой разбили какие-то хулиганы, со стены в столовой сквозняком снесло все стенды, а в спортзале разлетелась на части новенькая шведская стенка.
– Лучше бы мы придумали генеалогическое древо для Линды, – печально констатировала Дэррил. – Линда была так взвинчена вчера из-за "неуда", а сегодня ещё эти мальчишки со своими насмешками, и она завелась не на шутку. Надеюсь, в школе никто не пострадал?
– Только перетрусили, – отмахнулся Ричард. – Поеду в школу, пока родители мальчишек снова не вывели Линду из терпения. Иначе нам придётся отстраивать школу из руин. Только бы никто не увязал окна и "стенку" с Линдой!
– Земляне не очень-то верят в очевидное, если оно противоречит их убеждениям, – фыркнула Дэррил.
9. ДЕВОЧКА
Об эту девчонку Джозеф Хеллегран чуть не споткнулся, когда вышел на пирс в порту УБРИ и завернул за штабель каких-то железных ящиков.
Девочка сидела на кромке пирса, болтая ногами над водой. Смуглая, черноволосая, в полосатой майке и неровно обрезанных джинсовых шортах. Ей было лет 12 или 13. Видно было, что уже скоро она превратится в настоящую красавицу, но сейчас выглядела почти как "гадкий утёнок". Слишком высокая, слишком худенькая, немного угловатая, как все преждевременно выросшие подростки, но черты лица уже начали оформляться, приобретая женственную правильность, а когда она подняла голову, Джозеф заметил, какие у неё яркие и выразительные серо-голубые глаза. И по ним он сразу узнал её.
– Привет, комарик, – сказал он.
– Сам ты комарик, – девочка задумчиво посмотрела на него, припоминая.
– Да, а ты – Линда Келлар, – заключил Джозеф. – Верно?
– Откуда вы знаете? – спросила девочка, болтая ногами так, что задники потёртых мокасин сбивали ракушки со стены пирса.
– Я же журналы читаю. Вчера в "Австралийце" обложка была отдана фотографии вашей семьи. Тебя там легко узнать. Можно сесть рядом?
– Причал принадлежит УБРИ, а значит, вам не надо спрашивать разрешения, чтобы сесть, – пожала плечами Линда. Они оказались развитыми и мускулистыми, как у тяжелоатлетов или пловцов.
Джозеф провёл ладонью по асфальту, чтобы не сесть в своём белом костюме в какую-нибудь грязь и устроился неподалёку от дочери босса.
– Трудный денёк выдался, – вздохнул он.
– Ясно, – в голосе Линды он услышал понимающие нотки. – Эй, а я вас тоже узнала! Вы научный сотрудник Хеллегран, который выступал вчера на симпозиуме физиков в Сиднее!
– Ты смотришь репортажи с научных симпозиумов? – изумился Джозеф. Его младшая сестрёнка Бетти была ровесницей этой девочки и интересовалась только комиксами и сериалами о любви.
– Да, интересно было, как выступит человек от УБРИ, – Линда стала накручивать на палец прядку чёрных волос.
– Я не очень глупо выглядел? – картинно округлил глаза Джозеф. Девочка впервые за всё время беседы улыбнулась в ответ:
– Вы хорошо выступили. Интересно!
– Рад, что не сел в галошу. А то если бы я провалил своё первое выступление на симпозиуме, то все даже через 40 лет бы вспоминали: "А, это тот самый Хеллегран, который нёс такую чушь в Сиднее!"
– Чужие ошибки все замечают, – фыркнула Линда. – А колоть ими глаза больше любят люди, которые сами часто лопушат!
Джозеф изумленно приподнял очки, глядя на неё. Такое зрелое суждение из уст подростка не могло не удивить его. И эти глаза, как будто обращённые на какую-то тайну... Ещё в два года у Линды был такой же недетский серьёзный взгляд...