- Они иногда отвечают – послышался из-за спины девичий голос – если спросишь верно.
Я по голосу узнал внучку воеводы.
- Тебе отвечали? – спросил я.
- Отвечали – сказала Мора, поравнявшись со мной. Я посмотрел на ее и увидел, смотрящую на меня светловолосую голубоглазую девушку в кольчуге и шлемом в руке.
- Как они отвечают? Как мне понять это? – спросил я, снова переведя взгляд в глаза величавого чура.
- Ты поймешь.
Я вглядывался в их лица… мысленно повторяя свой вопрос, но я не понимал, что должно произойти.
- Ты тоже решил попрощаться? – спросила девушка.
- Да… у меня чувство, что мы долго не увидим дом.
- Это покажет нам время. Пойдем, прогуляемся вместе?
Это предложение меня смутило, и даже гневило. Я хотел побыть один. А тем более побыть в компании с Морой мне не хотелось вдвойне. Она несколько раздражала меня.
- Я еще побуду здесь – ответил я, надеясь, что не обижу ее. Излишняя доброта у меня похоже от отца.
- Не буду мешать – сказала она улыбчиво, развернулась и медленно пошла, иногда оглядываясь.
- Что ж… возможно, когда-нибудь, я получу ответ – буркнул я себе под нос.
К ночи все сюда придут прощаться… разведут большой костер, и будут петь песнь оставивших дом или еще что-нибудь грустное, как всегда. А я предпочитал ночью ложиться спать перед долгой дорогой, а прощаться в одиночестве. И в одиночестве петь. Я бурчал лишь себе под нос, играя голосом мотив песни и негромко выговаривая слова. Только вот с каждым словом, на сердце становилось тяжелее… скорбь о доме… это всегда было тяжело.
Песнь оставивших дом.
Под солнцем седым дорога вспылит
Порвет тишину грозная поступь копыт
Лети, ярый сокол, нам путь укажи
Ко льдам иль жару песков, где ночь вражье сторожит.
В ледяной вышине дикий ветер поет
Грозы и бурю нас в бой заклинать зовет
Лети, ветер могучий, ворогов наших ищи
Весть неси, идет горный народ, пусть к бою точат мечи.
Поднимемся в горы тропами древними
Бранены будем иль прокляты вершинами темными
Гори, кровь наших предков, меч, свирепей за спиной.
Сгинет, кто бы ни бился с нами, мы вернемся домой.
Легок наш доспех, хрупкие льды не боимся сломать
Знамена древних Богов несет на щитах могучая рать
Лязг небес, что металл о металл, то грозы небо куют
Подмогу зови, наш вызов прими, покажи нам силу свою.
Я вернулся к дому, где за столом уже ужинала вся моя семья. Несколько свечей, стоя на столе, играли пламенем, держа его над головой. А вокруг стола, потягиваясь и урча, растекалась вечерняя темнота. За столом сидели четверо смурных. Я уселся за стол и приступил к ужину.
Отец отложил деревянную ложку и сказал:
- Слушайте меня все. Я уже говорил вам это все, вы знаете прекрасно это все… но, впереди ничего кроме опасности. Будьте готовы к тому, что повсюду будут враги, и в любой момент друг может оказаться врагом. Помните это всегда. Ваша главная ценность, это ваша семья. Защищайте друг друга… будьте бдительны, хитры и разумны. Смелыми и храбрыми. Я люблю вас.
Каждый ответил отцу, но только лишь мысленно…
К ночи, дома опустели. Все ушли к выезду, петь песни и жечь костры. А я остался дома. Я взял свечу со стола, и блуждал по дому, тревожа спящую темноту, которая не осмеливалась положить на меня свои ладони. Я проходил мимо комнат моих сестры и брата, где мерцали стальные пластины доспехов, в свете луча луны, еле державшегося тоненькой лапкой за окошко, незакрытого ставнями.
Зайдя в свою комнату, я рассмотрел лежавшую кирасу на полу, и поставил свечу на прикроватный столик. Опираясь на стену на этом столике, стоял меч, заключенный в ножны из кожи.
Я взял его в руки. Одной рукой за ножны, другой за рукоять. Он был увесистым, но великолепно лежал в руке. Миднэйская сталь была лучшей в мире после Органэлонской, которая встречается в разы реже первой, которая так же очень редка и дорога. Со звоном и блеском выскользнул могучий клинок из кожаных ножен. Высеченные руны и символы солнца, ветра, воды, земли мерцали в свете свечи. На протяжении всего клинка были руны, символы и рисунки, старательно высеченные мною. А рукоять была обтянула тонкой кожей.
- Наешься крови, друг – сказал я ему, и снова отправил его в ножны.
Я уселся на кровать, затушил свечу. А сон, словно ждал этого, и сразу набросился на меня. Как вернулись остальные я уже не слышал…
Меня разбудил щекотливый солнечный луч, заглянувший в окно моей комнаты. Все остальные еще пока спали, видимо поздно вернулись. Я накрыл кровать большим покрывалом и вышел из дома, стараясь никого не разбудить, и взяв с собой, элементы доспехов и оружие.
Выйдя на улицу, я снял с себя рубашку, что бы омыть себя водой. А после умывания я принялся снова одеваться… рубаху изо льна, а потом рубаху стальных колец. На кольчугу я нацепил кирасу из кожи и стальных пластин. На груди, плечах, спине и животе. На кожаные штаны, с помощью ремней тоже крепились стальные пластины, так же как и на руки. Диагональю рассекавший грудь ремень ножен, с помощью которого меч висел на спине. А на бедра я надел пару кинжалов.
В конюшнях, когда я седлал коня, сзади подошел Коголла.
- Доброе утро – сказал он, уже со вчерашнего дня во всеоружии.
- Доброе – сказал я, застегивая подпруги.
Утро действительно было добрым, на небе никаких туч, ни духоты, ни жары и ни каких назойливых Мор.
- Раз ты уже готов, поехали со мной в разведку? – спросил он.
Я был совсем не против, потому охотно согласился.
Мы промчались мимо провожающих двух чуров у выезда и направились в густой лес, в который вела одна единственная дорога. Когда мы уже петляли между массивными деревьями, мы убавили пыл и просто осматривали все вокруг на предмет поваленных деревьев, камней, которые могли бы помешать ходу телег и всего подозрительного. Коголла ехал впереди, и все время смотрел наверх.
Тропа в лесной чаще огибала большие камни, в некоторых местах настолько большие, что они напоминали даже скалы. Меж них лежала дорога и напоминала ущелье. В прочем, так или иначе, мы жили, можно сказать в горах. Город на самом деле находился не на равнине, а достаточно высоко в горах. Когда правда находишься в городе, так совсем не кажется. Хотя когда петляешь в том лесу меж камнями или могучими хвойными деревьями, тоже не создается впечатления, что ты в горах.
Мы проехали мимо, так называемого, дерева ведьмы. Это было не совсем обычное дерево. Не знал я, обладает ли оно силой, но что-то в нем люд находил и что-то это дерево излучало. Что-то магическое. Я не верил в существование магии. Однако, видел, на что способна моя мать. Она рассказывала, что когда-то даже изучала это, как мы изучаем военное дело. Но это давалось ей с тяжким трудом. Все же немногое она могла. Тушить костры, свечи, она могла одним лишь усилием разума. Эту уловку мы часто использовали при переговорах с людьми, коих не брало простое словесное убеждение. Способности матери вводили их в испуг, и они становились более сговорчивы, и, так или иначе, принимали наши условия.
Так вот то дерево… на его стволе был высечен силуэт молодой женщины. Дерево было большим и потому эта женщина была ростом с настоящего человека. Ее глаза были закрыты. Руками она прикрывала интимные места, так как на ней не было одежды. К этой женщине приходили те, у кого была беда на душе. С ней он мог поделиться, и как говорят, она помогала успокоиться. Я не знал, я не пробовал приходить к ней.
Позже мы проезжали мимо болот и густых зарослей кустарников. Они окружали тропу настолько плотно, что там даже без коня пройти почти невозможно. Можно было бы конечно разрубать веточки мечом или топором, да только, влезешь в чащу этих нескончаемых веточек, можешь боле и не вернуться на тропу. А тропа вела прямо в воду, но на самом деле, тот брод был выложен камнями и был в глубину всего-то по колено. И идти по нему можно было не опасаясь засасывающей грязи, которая только и ждала, когда ты сделаешь шаг в сторону.
Те, кот ходили там несколько раз, уже не заблудились бы, а вот тот, кто первый раз, да без проводника, считай, утонул. С того берега, где мы остановились, другого берега видно не было. Цепь намеренно посаженных деревьев покрывала другой берег. Создавалось впечатление, что тропа уходит в воду и упирается в деревья, будто в берег, но на самом деле там, где были эти деревья, берега не было. Зайдя в воду и дойдя до деревьев, следовало свернуть, если ты идешь из города направо и идти вдоль стены деревьев, пару верст, до покосившегося дерева, которое служило знаком, что пора идти сквозь стену деревьев. Именно там камнями было выложено дно. Миновав стену деревьев, и проходя мимо такого же покосившегося дерева, нужно повернуть налево и пройти еще пару верст вдоль деревьев уже с другой стороны. Там станет видно тропу на другом берегу. Что бы найти поворот к берегу уже за стеной деревьев, обычно использовали жерди.
Ни в коем случае, нельзя было идти через болото ночью. Такие храбрецы еще ни разу не вернулись.
Для безопасности города, такая тропа через болото была надежной защитой. Еще ни одна армия не доходила до этого болота, потому что перед ним, если идти в сторону города лежат еще два серьезных препятствия. А дошла бы, так утонула. Бандиты и наемники, все тонули. А гости города, приезжали, только предварительно сообщив, о намерениях прибыть и потому из города за ними приезжали проводники на околицу леса, через который лежал двухдневный путь к городу.
После болота, если ехать из города, лежала каменная тропа, которая шла по краю большой каменной пустоши. Это был гребень горы, Когда едешь после болота к этому гребню дорога идет вверх. Когда идешь по пустоши, понимаешь, как высоко ты находишься. Видно Телхолн и даже Северное море оттуда, но только в ясную погоду.
Если пройти прямо по пустоши, то придешь к обрыву и долго будешь искать путь назад, а то и вообще не найдешь и ночью за тобой могут придти дикие звери.
После пустоши снова спуск в чащу, если идти из города. Там в лесу тропа разъединяется на еще несколько десятков таких же. И потому заблудиться в этой чаще проще простого, и придти можно так же к пропасти, оврагу или болоту. Что бы не заблудиться, нужно просто постоянно поворачивать на лево, с каждой новой тропой налево и налево, а если идти наоборот в город, то тогда, нужно на каждой тропинке поворачивать направо. Когда в город едет кто-то из гостей, глаза завязывают на протяжении всего пути к городу, что бы он не запомнил дорогу. За этим очень строго следят проводники, которые ездят минимум по два десятка, на случай нападения.
Однако мы доехали только до переправы, Коголла спустился с лошади и подошел к воде. Он опустил руку в мутную воду и начал вглядываться в линию деревьев закрывавших противоположный берег.
- Ты что-то видишь? – спросил его я.
- Нет – сказал он, выдернув руку из воды – водица тепла сегодня – добавил он, но все равно вглядывался в деревья.
- Не темни, хитрый ты лис, мне-то можешь сказать – ответил я.
- Все в порядке, внучок, чего ты разволновался – сказал он.
- А возвращаться не пора? – спросил я, почувствовав вдруг тревогу. Меня пронзило чувство, будто на том берегу, кто-то опасный и он видит нас, хочет нас убить.
- Я слышу в твоем голосе страх, не бойся.
- Так все-таки что-то ты видишь…
- Иди сюда – позвал старик.
Я спрыгнул с коня и привязал к дереву, затем подошел к воеводе. Он поднялся, обхватил меня за шею и наклонил к своей голове, что бы я смотрел точно туда, куда он.
- Смотри, ветви шевелятся – сказал он.
- Ну и что?
- Ветра то нет.
Я задумался, и правда не понимал, что происходит.
- А! – крикнул старик и ударил меня по груди ладонью.
Я испугался и вскрикнул. Коголла рассмеялся и отпустил меня.
- Тьфу на тебя! – выругался я.
- Видел бы ты свое лицо - смеялся он – ну в ином случае, ты бы не избавился от страха – добавил он успокоившись. А я тем временем отвязывал коня.
- Ладно, едем назад, там уже собрались все, наверное – сказал я.
- Езжай, а я переберусь на ту сторону, буду ждать на том берегу – сказал мне Коголла.
- Нет, поедем вместе, я тебя одного не оставлю.
- Внучок, добр ты. Да только сигнал нужен к выходу, а мне нужно посмотреть ту сторону.
- Ты что-то видел там? Еще раз спрашиваю.
- Ох и настырный – начал возмущаться старик.
- И не отстану – ответил я.
- Если бы ты был внимательнее, то видел бы волчьи следы у дерева ведьмы. Они так близко к городу не приходили никогда. Значит, кто-то их туда гнал.
- И кто же?
- Вот и хочу узнать, представляешь как им было страшно, что они даже топь обогнули по южным склонам горы?
- Стая волков испугалась, ты то что один против этого чего то сделаешь?
- А мы вдвоем? – заулыбался воевода.
- Ну, тогда домой.
- Нет, все хватит спорить, я буду ждать на том берегу. Не переживай, я ночевал в этих лесах сотню раз. Ни духов, ни зверей не потревожу.
- Предчувствие дурное у меня.
- Успокойся – улыбнулся он – да и внучке моей скажи, что бы меня не искала, ну в общем, скажешь как есть.
- Ладно – сказал я и заскочил на коня.
Чуть отъехав, я услышал плески воды. Воевода зашагал на тот берег, на пару с конем, навстречу чему-то, чего не видывал еще ни разу.
Перевал Эрсефал
Миднэй
4й месяц летнего солнца
Мы шли весь предыдущий день. Благо пища у нас осталась, ибо она была совсем не нужна мертвецам. Однако пути это не облегчало. Раны болели, усталость не отпустила даже утром. Мы снова вышли в путь после ночлега. Мы должны были догнать ушедшее войско, и как можно быстрее вернуться в строй, что бы продолжать наступление на крепость.
Чем выше мы поднимались в гору по дороге, тем холоднее становилось. И несмотря на то, что буквально вчера здесь прошла примерно тысяча воинов, следов не было никаких. Было тихо, мрачно и зловеще. Слегка укрытые снегом скалы нависали над нами, посмеиваясь на пару с ветром. Растительность становилась все ниже, на что Солграсс выдал наиглупейшую мысль.
- Чем выше мы поднимаемся, тем покорнее становится природа. Растения пригибаются перед нашей храбростью – сказал он.
Я захихикал, а Мориэль озвучила свое негодование:
- Если мы до ночи не дойдем до наших воинов впереди, вы, Солграсс, замерзнете первым. А растения спокойно переживут и эту ночь и еще и еще. Они приспособились к выходкам братьев ветра и холода.
- Видели когда-нибудь человека, который глупее растения? – спросил неизвестно у кого Кростайн, насмехаясь.
После недолгой паузы в скалах вновь прозвучал голос посла:
- Что вы имеете в виду?
- Я же говорю – добавил одноглазый.
- Я прекрасно понял намек – возмутился Солграсс.
Воевода пожал плечами.
- Что ж, тогда я вновь напоминаю, что мы встретимся на поединке – сказал посол с пафосом.
- К чему этот треп? – не выдержала королева – Солграсс, вы переоцениваете свои силы. Вам не по зубам меч воеводы. Заткните свой писклявый рот, завтра вечером сами поймете, что выглядите глупо!
Солграсс покорно замолчал. Но потом все же тихонько добавил:
- Кому же по зубам тогда?
- Тому, кто глаз отобрал – сказала Мориэль.
- Нет непобедимых людей, Солграсс. Я видел человека, который один разбросал шестнадцатерых голыми руками. Однако, он пал от рук женщины – сказал я.
- И к чему вы это? – спросил посол грубовато, явно относясь ко мне с неприязнью.
- Я же сказал, непобедимых нет – ответил я.
- Хм, но пасть от рук женщины, это забавно – сказал Солграсс. Я не понимал, как он мог быть послом, если он так глуп.
- Ох, не смотреть вам лучше на лицо ее величества – засмеялся Кростайн, обращаясь к послу.
- Если бы ни женщина – спорадировала королева Солграсса – то вы бы не выжили ночью с мертвецами.
- Ваше величество, вы единственная женщина, кто умеет воевать.