— Дориан! — снова прорыдала она, и это рыдание было прервано звуком пощечины.
Я заставил тело подчиняться неимоверным усилием. Подтянувшись, перевалился через перила и бросился на того, кого звали здесь убийцей Барсума. Я успел увидеть огромные заплаканные глаза Файдоры и омерзительную улыбку своего двойника. А потом на мою голову обрушился страшный удар. Теряя сознание, я успел увидеть несколько сотен чернокрылых воинов, добивающих врага по ту сторону защитного купола. Свет померк у меня перед глазами, и я провалился в блаженную темноту.
========== Глава 5: Пленник чудовища. Неожиданный союзник. ==========
Я очнулся от холода и не сразу понял, где нахожусь. Я лежал на чем-то твердом, руки были заведены за голову и связаны. С трудом я приоткрыл глаза и сразу же зажмурился — свет показался мне нестерпимо ярким. Голова пульсировала от боли, язык едва помещался во рту. С трудом я попытался восстановить в памяти последние события и понять, что же со мной произошло.
— Вижу, ты очнулся, братец, — с улыбкой произнес мой двойник, наклоняясь, чтобы убрать пряди волос с моего лица. — Вынужден признать, ты меня удивил, и очень сильно. Уже очень давно никому не удавалось удивить меня.
Он провел ладонью по моей груди, ощупывая мышцы. Я заворочался, прикосновение вызвало волну тошноты.
— Побудь пока здесь, — усмехнулся двойник, поднимаясь на ноги. Когда он пошел в сторону небольшой надстройки на палубе, я заметил на его спине выглядывающие из-под туники татуировки. Снова подкатила тошнота при воспоминании о том, откуда эти позорные знаки.
Из пристройки донеслись звуки ударов, и вслед за тем взору моему предстало зрелище, заставившее моё сердце бешено заколотиться. Двойник ударом ноги распахнул дверь, волоча двух упирающихся людей. Одним из них была Файдора, вторым — её отец Матаи Шанг. Я перехватил отчаянный взгляд ученого.
— Ну что, братец, тебе нравится моя добыча? — хохотнул двойник, швыряя девушку к моим ногам и ставя на колени Шанга. Руки ученого были связаны за спиной, вокруг шеи несколько раз обмотана веревка. Но, несмотря на жалкое положение, в глазах Матаи Шанга я не увидел страха. Только сосредоточенность, поиск, отчаянную попытку просчитать все возможности.
— Дориан, — заплакала Файдора, прижавшись лицом к моим коленям. Я скрипнул зубами, напрягая мышцы в попытке разорвать цепи.
— Доооориан! — протянул двойник, растягивая губы в отвратительной усмешке. — Неплохо. Это твое настоящее имя?
Я напряг руки, чувствуя, как начинает подаваться цепь, видимо, закрепленная на мягком металле.
— Неважно, — пробормотал я сквозь зубы, — ты, мерзкая гадина, отпусти его!
— Его? — двойник дернул за веревку, обмотанную вокруг шеи Матаи Шанга, заставив ученого захрипеть. — Ну нет! Этот тощий тафидар нравится мне даже больше белобрысой сучки.
Он поддернул Матаи Шанга, заставляя его встать на ноги, и обхватил одной рукой за талию, второй продолжая удерживать веревку. Ученый до крови закусил губу, когда рука негодяя скользнула по его телу вниз, накрывая промежность. У меня помутилось в глазах. Собрав все имеющиеся силы, я рванул цепь и бросил тело вперед. Раздался леденящий душу звук лопнувшего металла. Однако реакция двойника была даже быстрее моей. Отшвырнув Матаи Шанга к борту, он бросился на меня. Я успел поджать колени и упереться ногами в его живот, он же вцепился в мои оковы одной рукой, второй нанося чудовищной силы удары. Да, этот мерзавец был равен мне по силе и способностям. Мы боролись, прилагая все силы, катаясь по палубе с риском свалиться вниз, с высоты пять тысяч футов. В какой-то момент я заметил, что Файдора развязала отца и помогла ему отползти от борта. В её глазах было отчаяние, и она озиралась по сторонам, видимо, в поисках оружия.
Острая боль обожгла бок. На миг утратив бдительность, я пропустил момент, когда двойник использовал мою силу против меня. Тяжелые оковы ударили меня по лицу, оглушив и почти ослепив. Последнее, что я помнил, было лицо Матаи Шанга, появившееся за спиной убийцы и его тонкие мускулистые руки, обхватившие шею двойника.
Когда я пришел в себя, мои руки по-прежнему были скованны. Левый глаз не открывался, но приоткрыв правый, я увидел гигантскую фигуру чернокрылого воина. Его перегораживало что-то, я не сразу понял, что это была нежная ручка Файдоры.
— Прочь с дороги, бескрылая! — знакомый голос словно сорвал пелену с моих глаз. — Этот ублюдок лгал нам всем!
— Вначале взгляни на его бедра и спину, — сказал Матаи Шанг, — джед Кел, не будь глупцом. Это не Джон Картер!
Шатаясь от слабости, я поднялся. В глазах потемнело, и я принужден был опереться на узкие плечи Файдоры. Отстранив её, растерянную и плачущую, я ободряюще улыбнулся Матаи Шангу, который был весь покрыт синяками и кровью, едва стоял на ногах, но все ещё пытался вразумить старшего принца Иксатлана.
— Матаи Шанг, — произнес я, оглядевшись и понимая, что мы стоим на потрескавшейся земле, а кораблей и след простыл. — Что произошло? Как мы очутились здесь?
— Нас спас джед Зеркса, благородный Атакме, — ответил Матаи Шанг. — Когда Убийца потерял сознание, он хотел было прикончить его, но уже подлетали воины его народа, те, что принадлежали к свите Джона Картера. И Атакме сделал то единственное, что мог — он снизился, сбросил нас на землю и поднял корабль. Я слышал, как он велит призвать лекаря. Но я никогда не забуду его взгляда, когда он смотрел на Джона Картера. Джед Атакме ненавидит его, думаю, если кто-то решится бороться с этим исчадием Зла, то обретет верного союзника в лице благородного джеда.
— А принц Кел? — спросил я, взглянув на побледневшего иксатланина.
— Принц нашел нас здесь. Он летел следом за кораблями противника. Улетая, они прихватили с собой нескольких молодых пленников и женщин из тех, что сражались на внешних галереях.
Пошатнувшись, я тряхнул головой. Меч в руке казался неимоверно тяжелым. Я смотрел на Кела и понимал, что не хочу убивать его и ещё более не хочу быть убитым им. Воткнув меч в землю, я сделал шаг к принцу Иксатлана.
— Хочешь убить меня? Убей. Но этим ты не спасешь от надругательства своих братьев, — сказал ему я, — быть может, для тебя будет неожиданностью то, что я скажу. Мне мерзок и отвратителен этот выродок, по несчастью оказавшийся моим двойником в этом мире. Я желал бы стереть его с лица Барсума, уничтожить саму память о нем.
Острие прижалось к моей груди, но боль лишь помогла собраться с мыслями. Я взглянул прямо в зеленые большие глаза молодого воина.
— Я предлагаю тебе союз до того мгновения, когда мой меч не пронзит гнилое сердце моего двойника, — сказал я, — потом я буду к твоим услугам и в полном твоем распоряжении. Мы сразимся, как ты того желаешь, принц Кел, и судьба решит, кому дать победу.
Он опустил меч и провел рукой по лицу. Я видел внутреннюю борьбу, отражавшуюся в его глазах, на его прекрасном лице. Дважды он поднимал свой клинок, и дважды рука его опускалась.
— Да простит меня мой первый предок, не могу, — сказал он, в отчаянии бросив меч наземь, — ты спас мне жизнь, ты спас Иксатлан. Но у тебя ЕГО лицо! ЕГО голос!
Он тяжело опустился на колени, крылья его поникли.
— Они увезли Икстлачиуаль, — слезы покатились по его щекам.
Я подошел и положил руку ему на плечо. Он вздрогнул и отодвинулся.
— Мы найдем её, — сказал я, убрав руку, — где бы ни была эта девушка и твои соплеменники, мы найдем их и вернем.
Матаи Шанг и Файдора помогли мне отойти к небольшому холмику, покрытому мягкой алой травой, и лечь. Девушка присела рядом, её маленькая нежная ручка касалась моего лба, и это прикосновение успокаивало. Я видел два точеных профиля на фоне светлеющего неба, но не слышал, о чем беседовали ученый и принц. А потом я уснул, прильнув щекой к коленям Файдоры.
========== Глава 6. Город в Сокрытой Долине. ==========
Мы шли уже третий день, питаясь лишь съедобным мхом и высасывая воду из растений вроде кактусов, росших на нашем пути. Принц Кел вел нас к месту, где, как он говорил, мы могли излечить раны и отдохнуть перед тем, как пуститься на поиски похищенных.
Файдора помогала мне на продолжение всего пути, почти неся на себе. Пара сломанных ребер и разбитое плечо вкупе с сотрясением мозга не делали меня хорошим воином в те дни, полные отчаяния и скорби. Но меня утешало то, что Матаи Шанг и Файдора были здесь, со мной, и что принц Кел уже не шарахался от меня и не смотрел с ненавистью. Он часто плакал, я замечал на привалах, что глаза его влажны, но Файдора пояснила, что крылатые вообще очень эмоциональны и чувствительны. Я понимал несчастного юношу, я всё ещё помнил собственное отчаяние, когда шел по умирающему миру в поисках моей несравненной Деи Торис. Тем не менее, мне были странны некоторые слова принца, удивившие меня. В частности то, что ему был знаком мой голос. Заинтригованный и растревоженный собственными мыслями, на одном из привалов я подошел к нему, сидевшему чуть поодаль от нашего крохотного костра. Он опять плакал, но, заметив меня, отвернулся и быстро провел рукой по лицу. Когда я подошел, глаза его были сухими и настороженными.
— Раз уж мы на одной стороне пока, то надо прояснить кое-что, — сказал я, присев рядом и держа руки на коленях. Он неприязненно покосился на меня, но гнать не стал.
— Ты прямой и честный воин, — сказал я, собравшись с мыслями, — потому я жду от тебя прямого и честного ответа на мой вопрос.
— Спрашивай, — ответил он, помедлив с минуту.
— Ты сказал, что тебе знаком мой голос. Наши с двойником голоса очень похожи по тембру. Из этого делаю вывод, что каким-то образом вы встречались раньше.
Он дернулся, скрипнув зубами и тихо заклекотав. И от этого горестного клекота у меня внутри все перевернулось от тоски и боли. Я уже жалел, что задал этот вопрос.
— Я не видел его лица, — наконец ответил молодой джед, глядя куда-то в сгустившийся мрак. — Слышал только голос.
— Где? — вырвалось у меня.
Кел опустил голову. Голос его звучал глухо, сдавленно. Медленно, устало и нехотя он поведал кошмарную историю многолетней давности. Ему не было и двадцати лет, когда во время одного из налетов его захватили в плен зерксанцы. Вместе с сестрой Наджаль его преподнесли в дар Убийце Барсума. Но он не видел лица Убийцы, поскольку был в состоянии помрачения и практически слеп после удара по голове. Он слышал крики сестры, когда двойник брал её силой, но руки и ноги его были связаны. Потом Убийца избил и надругался над ним самим. Затем он выбросил его из своей спальни, как и его сестру, сказав, что дарит их воинам. Наджаль, оказавшись на короткое время властной над своей жизнью, разбила себе голову о камни, успев крикнуть брату слова прощания. Попытки Кела последовать её примеру принесли лишь странный успех — он понял, что прозрел. Его забрал из коридора один из зерксанских командиров, выпросив у Убийцы в личное пользование. Как оказалось, некогда отец Кела, джеддак Иксатлана, спас ему жизнь и позволил вернуться в Зеркс, поскольку он был единственным сыном своей старой матери. Таким образом, юный принц оказался на свободе и смог вернуться домой. Но память о погибшей сестре и собственном унижении жила в нем, понемногу сводя с ума.
За свою жизнь мне не доводилось переживать такого тяжелого стыда и сочувствия. Я не мог ничего сказать ему, не мог поддержать. Насильник и убийца, мой темный двойник был поистине исчадием ада. Я мог лишь скрипеть зубами от ярости и сострадания, представляя, через какой ад пришлось пройти несчастному юноше. Но вопрос мой не был праздным, хотя пришлось ещё тщательнее подбирать слова.
— Принц Кел, ты можешь не верить мне, но деяния моего двойника для меня так же отвратительны и достойны худшей из смертей, — медленно произнес я, глядя ему в глаза. — Однако у нас нет времени на страдания и возвращение в прошлое, коли так сложилось, что мы желаем уничтожить эту погань. Ты был во дворце, пусть даже короткое время. Ты знаешь расположения комнат. И, быть может, ты знаешь кого-то, кто столь же сильно ненавидит Убийцу, как и мы.
Принц провел ладонью по своим длинным темным волосам, спадавшим до середины спины.
— Я плохо помню подробности, только несколько поворотов и переходов и покои моего спасителя. Но из того, что я успел узнать, пока был на его попечении, это что Убийцу ненавидят очень многие во дворце. Однако странная способность дает ему власть над людьми различных рас Барсума — он способен прочесть даже закрытые мысли любого живого существа. Об этом рассказал мне Талкис, мой благодетель. Так же я знаю, что его любовник Кантос Кан постоянно при нем и готов защищать его даже ценой собственной жизни. Вряд ли это важно, но кто знает… Дея Торис, презираемая народом Гелиума за жестокость и распутство, ненавидит их обоих, но она слишком хорошо знает, что зависима от них.
Меня передернуло от этих слов. Все то, что говорил Кел о здешней Дее, было совершенно противоположно Дее Торис из моего мира, обожаемой народом Гелиума и родными. Сердце мое глухо заныло при воспоминании о ней. Потянувшись вперед, я коснулся плеча принца.
— Не знаю, поверишь ты мне или нет, но я из другого мира, из мира, лежащего за пределом моего понимания.
И я рассказал ему о том, как попал сюда, о моем Барсуме, о том, что мой сын изобрел некий аппарат, позволяющий заменить гигантские кислородные фабрики, дающие жизнь планете. Я рассказал о том, как очутился в Долине Дор и стал гостем ученых из закрытого города, и как узнал о существовании своего двойника. Рассказывая обо всем этом, я чувствовал себя, словно вывернутым наизнанку, так было тяжело. Видимо, принц понял моё состояние.
— Ты не в ответе за дела твоего двойника, — сказал он, с минуту глядя на меня круглыми немигающими глазами. — Я пока ещё способен читать в душах и мыслях людей. Странно — твои мысли были укрыты от меня все это время, а сейчас вдруг ты раскрылся. Я боялся сливаться с тобой, но слившись, не увидел ничего кроме чистоты и мужества. Ты не Убийца Барсума, наверное, мне требовалось слияние наших разумов, чтобы понять это окончательно. Но мне непонятна твоя ненависть и отвращение к любящим. Разве у вас не любят? На вашем Барсуме разве это чувство неподвластно сердцам?
Он весьма смутил меня этими словами. Как я мог бы объяснить ему, что на моем Барсуме принята любовь между мужчиной и женщиной? Как бы я мог сказать ему, что считаю извращенной и противоестественной страсть между мужчинами?
— А между женщинами? — грустно улыбнулся он.
Спохватившись, что всё ещё открыт для него, я постарался привести мысли в порядок.
— Наверное, этого я не смогу принять для себя, — сказал я ему, — но, по крайней мере, я теперь знаю, что здесь это в порядке вещей. Мне все равно, кого предпочитает воин, если он верный и отважный друг. Твой брат из таких, благородных и преданных своей земле. Но все же мне спокойнее в твоем обществе, джед Кел.
Какое-то время мы сидели, тихо беседуя о моем Барсуме. Кел был потрясен тем, что там существовало четкое разделение на расы и межрасовых браков практически не случалось. Так же его поразили мои рассказы об обычаях наших людей, о верности и преданности наших женщин и мужчин. Он с удивлением и любопытством слушал о наших изобретениях, выспрашивая технические детали. Мне показалось в какой-то момент, что он лицемерит, пытаясь войти в доверие, но потом я понял, что бедняга просто цепляется за любые темы, чтобы позабыть о прошлом, о том аде, который ему пришлось вспомнить.
— Дориан, принц Кел, идите к огню, — окликнула нас Файдора, — отец нашел немного съедобных камней, и я испекла их в золе.
Мы с принцем переглянулись, и как-то само по себе вышло, что одновременно улыбнулись.
Город лежал в долине, словно в глубокой чаше. С одной стороны его укрывали могучие скалы, с другой был такой высокий и крутой обрыв, что сойти вниз, не свернув себе шею, было невозможно. Принц Кел взлетел, рея над котлованом, затем вернулся к нам и указал на большой уступ с краю его.