Я до смерти боялся, что ты умрешь. Ночью вслушивался, дышишь ты или нет. В первые несколько дней у тебя постоянно поднимался жар. А на шестой день случились судороги. Я здорово перетрусил! Потом тебя прошибло потом. Я не успевал обтирать, - он с улыбкой погладил её по груди под одеялом и Аннекен со странным чувством поняла, что это прикосновение приятно ей. –На седьмой день я понял, что кризис миновал. Ты дышала уже спокойно, почти не хрипела. Я всё ждал, что ты очнешься, но ты никак не приходила в себя. Прошла ещё неделя. Потом другая. Я мыл тебя, вливал бульон по ракушке…а ты всё никак…- он с нежностью поворошил её волосы. –Сегодня ровно месяц с тех пор, как…
-Месяц, - пробормотала она, пытаясь осмыслить. – И ты заботился обо мне весь этот месяц?
-А что тебя удивляет?- он улыбнулся. –Разве ты не заботилась обо мне? Я, правда, многого не помню, но помню как ты кормила меня, купала…как мы…
-…занимались любовью, - докончила она, с трудом удержав горькую усмешку. Интересно, что будет, если он вспомнит черенок хлыста? И всё остальное, что они с Жанной проделывали, а после и она сама. И веревки…
-Правда, - словно уловив её мысли, неуверенно произнёс он, - я не мог понять, зачем ты…связывала меня…но надеялся, что ты всё расскажешь, когда очнешься.
-Я и сама почти ничего не помню, - тихо ответила она. – А ты…когда я была…без сознания…ты меня…ты со мной…
Он кивнул. Очень спокойно.
-Да. Иногда я пытался…ласкал тебя…Мне казалось, это может помочь тебе прийти в себя. Но ты оказывалась всегда совершенно сухой. Никакой реакции. И я прекращал.
-Просто прекращал?- недоверчиво взглянула на него Аннекен. Пират слегка смущенно хмыкнул.
-Ну…не совсем…просто продолжал уже в одиночку.
У Аннекен сжалось сердце, когда она вспомнила его, сидящего на песке и пытающегося дрочить связанными руками.
-А со мной…никогда?
-Ты и так была слаба, - он пожал плечами. –Я мог навредить тебе.
Утром следующего дня покормив Аннекен, пират взялся за дошив зимней одежды. Костер теперь он поддерживал постоянно. Снаружи было очень свежо и он сделал из змеиной шкуры полу-прозрачную завесу. Аннекен наблюдала за ловкими движениями его рук. Как и она, он использовал высушенные жилы оленька в качестве ниток. Иглой служила рыбья кость.
-Я скроил куртку для тебя, - сказал он, наклоняясь, чтобы подбросить поленце в костер, - вот, примерь.
Он подошел, держа в руках заготовку из оленьих шкур. Помог просунуть ей руки в проемы для рукавов.
-По-моему великовато, но ты сейчас здорово исхудала. Надеюсь, понемногу наберешь вес. Тогда куртка будет тебе впору.
-Рэтбоун…- начала было Аннекен и тут же прикусила язык. Он медленно повернулся, глядя на неё с удивлением. Она видела, как мерцают его глаза.
-Как ты меня назвала?
-Рэтбоун, - пробормотала она, кляня себя последними словами. –Я вспомнила…это твоё имя.
-Рэт…боун…- повторил он медленно, словно ощущая на вкус это имя. –Да…это моё…имя…а ты…ты…
По его огромному телу прошла дрожь. Аннекен попятилась, отталкиваясь ногами, вжимаясь спиной в стену. Всё-таки он вспомнил! Она видела это по его глазам, таким же сумасшедшим, полным веселой ярости, ненависти…как тогда, в первый день их встречи на корабле…
-Ты-та самая девчонка с голландца!- он неожиданно расхохотался. – Вот так штука! Будь я проклят, крошка! Неужели ты…ааахххх!
Он протяжно застонал, схватившись за голову. Аннекен попыталась сползти с постели, но она была слишком слаба. А, гори оно всё…
Рэтбоун вскинул голову, держась за неё и постанывая от боли. Видимо, память возвращалась целиком и полностью и приятных ощущений это не доставляло. Аннекен вжалась спиной в стену, прижимая к себе одеяло. Её трясло от ужаса.
-Ты…- хрипло произнёс пират, подняв на неё горящие глаза. – Ты и твоя подружка…эта французская шлюха…сестричка священника…ох, черт подери, как же я мог…забыть…ты и она…
Аннекен судорожно цеплялась за одеяло, словно оно могло спасти её от чудовища, сидящего рядом с ней и смотревшего на неё с ненавистью. Рэтбоун протянул руки, больно стиснув её плечи. Аннекен беспомощно обмякла, задрожав словно умирающая дриада. Вдруг стало всё равно. Хочет насиловать, пусть делает, что хочет, хочет пытать, убить, пусть…
-Делай что хочешь, - тихо, устало произнесла она. – Я устала бояться…тебя…других…
Он подтянул её к себе, глядя в большие темные глаза девушки. Темно-карий взор скрестился с серо-голубым. В глазах пирата была ненависть, боль, но и ещё что-то. Рывком он вырвал одеяло из её рук и опрокинул спиной на постель. Аннекен не делала попыток помешать или воспротивиться. Но к её удивлению пират лишь с усмешкой провел рукой по её телу, задержав на груди, и снова набросил одеяло.
-Слишком отощала! Ладно уж, откормлю тебя…чтоб была помягче…к тому же…- по его лицу словно прошла судорога, - я помню не только плохое. Хотя ты и твоя подружка здорово меня отделали…но здесь, на этом чертовом островке ты почему-то заботилась обо мне…надеялась домучить, когда оклемаюсь? Одного не пойму, зачем ты меня развязала?
-Не домучить…- нехотя ответила Аннекен. – Я думала, ты никогда не очнешься…и перестала бояться… ты был спокойным…тихим…единственно, плакал иногда по ночам…говорил…
Пират сверкнул глазами. Провел ладонью по отросшим спутанным волосам. Аннекен показалось, что последние слова заставили его вздрогнуть.
-Да…помню…ты утешала меня. Не пойму, зачем…какой-то трюк с твоей стороны?
-Никаких трюков, -устало произнесла девушка. –Мне просто было жаль…ты был как напуганный ребенок…я мстила чудовищу, изнасиловавшему меня, мучившему и насиловавшему женщин, убийце, поднявшем руку даже на священника. Но я не сделала бы зла человеку, чей разум не отличается от разума ребенка.
-Ребенка…- Рэтбоун произнёс это слово глухо. –Ребенка…так ты…поэтому меня…пощадила? Впрочем, это ничего не меняет! Все вы-шлюхи, и то, что я помню о некоторых моментах моего пребывания здесь с тобой это ясно доказывает. Так что поправляйся, крошка…ты мне ещё понадобишься…а пока…
Он стащил с себя пояс и связал ей ноги по-хитрому, тройным сложным узлом.
-Это чтобы тебе не пришла в голову какая-нибудь глупость, - ухмыльнулся он. –А теперь отдыхай, я пока докончу шитье. Противно, а делать нечего. Подлечишься, будешь шить сама. Но сейчас…- он с усмешкой взглянул на неё. – Ты ни на что не годишься! Хотя, пожалуй, твоему ротику можно было бы найти применение…но ладно уж, отдыхай…
Он вернулся к костру и снова взялся за шитье. Аннекен впала в оцепенение, вытянувшись на ложе. Итак, он вспомнил! И теперь она во власти кровожадного маньяка, ненавидящего женщин. Ноги связаны, да она и так не смогла бы сбежать. Слишком слаба. Мозг был словно в тумане. Она пыталась найти лазейку, пыталась придумать хоть что-то. Но, так и не придумав ничего, уснула.
Она ела, спала, не пытаясь отвечать пирату на его вопросы и насмешки. Позволяла мыть себя (обычно это заканчивалось тем, что он засовывал в неё пару пальцев , второй рукой ублажая себя), кормить, делать всё, что ему благорассудилось. Прошло почти две недели. Она быстро набирала в весе и уже не выглядела живым скелетом. Но по-прежнему была слаба.
Однажды ночью её пробудили грубые ласки. Пошевелившись, она обнаружила, что ноги развязаны, и что Рэтбоун лежит рядом, нагой как в день своего рождения. Его рука уже обосновалась в её киске и тело против воли девушки отзывалось на эти прикосновения. Аннекен едва слышно застонала, когда он взял её, одним сильным движением протолкнувшись сразу наполовину. Её тело, только-только начавшее восстанавливаться, показалось ей самой карточным домиком под ударами стихии. Она попыталась было взять себя в руки, но сознание куда-то уплывало. Она была бесконечно слаба, настолько, что даже не могла сдерживать собственных желаний и ощущений. Держа её одной рукой за плечо, второй опираясь о ложе, пират двигался, всё ускоряя темп. Аннекен протянула руки, обвив его тело, перебирая волосы, дрожа под тяжелыми гулкими толчками, отдававшимися в её сознании острой судорогой блаженства. Она сама не заметила, как её ноги оплели бедра пирата, как она приподнимается навстречу ему. Наконец Рэтбоун застонал и спустил, тяжело рухнув на почти потерявшую сознание Аннекен. Он слепо ткнулся ей в щеку, пытаясь перевести дыхание, пока она нежно гладила его спину. На какой-то миг ей почудилось, что это прежний Рэтбоун, теплый, бездумный. Нежный полу-ребенок. Она едва не расплакалась от тоски по нему.
Пират попытался встать, но она продолжала держать его в объятиях. Он усмехнулся, заглянув в её глаза.
-Что, понравилось? А ты многому научилась, шлюшка!
Аннекен расплела ноги и разжала руки, снова вытянувшись на ложе с безразличным выражением.
Пират задумчиво смотрел на неё. Она заметила, что в его взгляде была не только насмешка, но и что-то другое. Словно он на какой-то миг пожалел, что не прежний. Аннекен лежала неподвижно, пока он медленно сползал с неё.
-Когда ты ещё немного окрепнешь, можно будет попробовать и кое-что другое, - пират с усмешкой взглянул на неё. – Я не прочь повторить тот номер с ножом и ремнем…На твоей нежной коже остались шрамы…
-На твоей тоже, -тихо ответила она, сама не зная, почему. – Как и в душе. В этом мы с тобой похожи, Хлыст. Делай, что хочешь. Я в твоей власти.
Он еле заметно вздрогнул. Затем грубо развернул её на бок и лёг сзади, прижав к себе и обхватив обеими руками. Аннекен закрыла глаза. Она думала, что не сможет уснуть, но её тело оказалось милосерднее неё. Спустя пять минут она уже спала, всхлипывая во сне.
…Ей снилась их первая ночь с Жанной. Шелковистые губы француженки нежно касались её лица, век, щек. Жанна погладила её по щеке и Аннекен немного зажато улыбнулась.
-Страшно?- тихо спросила Жанна, убирая волосы с её лица. –Знаю, что боишься…бедная моя девочка…этот ублюдок заплатит, клянусь тебе!
-Мари…
-Жанна…я же просила тебя, АЛЛОРЕТ!
-Да…прости, я забыла. Конец жизни, конец прошлого. Ма…Жанна…я не знаю, найдем ли мы его. Иногда мне бывает страшно до ужаса. Я не могу видеть мужчин, меня начинает трясти от страха.
-А от женщин?
-Что ты имеешь в виду?
-Просто хочу, чтобы ты отбросила свои страхи, детка. Расслабься…
Она чувствовала нежные поцелуи подруги на лице, шее, плечах. Она плохо понимала, чего добивается Жанна, но безотчетно подалась навстречу, когда та обняла её, пытаясь расстегнуть крючки корсета за спиной.
-Не бойся, детка…- шелестящий голос вонзился в сознание словно нож в масло. Задыхаясь, Аннекен кусала губы, стискивала кулаки, но не делала попыток отстранить подругу. Жанна увлекла её к огромной постели, уложив и стащив платье. Сама же избавилась от своего костюма и вытянулась рядом с ней.
-Не бойся…расслабься…
Нежные пальчики касаются живота, скользят по горячей коже, вызывая нервную дрожь. Её страх поднимается из самых глубин. Но Жанна нежна, она целует её грудь, поигрывает с сосками, вызывая невольные стоны. Она терпелива и ласкова, и в конце концов Аннекен удается немного расслабиться…
-Просыпайся, крошка!
Она открыла глаза, наградив склонившегося над ней пирата взглядом, полным ненависти и боли.
-Вставай, будешь есть сидя у костра, рядом со мной!
Она сползла с ложа, с трудом опираясь на непослушные ноги. Упала, не имея сил стоять. Голова ужасно кружилась. Пират ухмыляясь смотрел, как она на четвереньках ползет к костру. Этот путь в два шага занял у неё почти десять минут. Наконец мокрая от пота, обессиленная, она сжалась в комок у костра, обнимая голые коленки.
-Дай мне одеться, - попросила она, дрожа.
Он хмыкнул, но неожиданно стащил с себя куртку из оленьей шкуры и накинул ей на плечи.
-Держи. Повернись ко мне. Хочу видеть тебя.
Она с трудом приняла нужную позу. Пират опустился напротив неё, держа в руках чашку из кокосовой скорлупы с вареным мясом. Вторую скорлупу протянул ей.
-Ешь!
Аннекен взяла скорлупу и принюхалась. Бульон с кусочками мяса, плюс какие-то травки. Вполне себе приятный аромат. Она взяла кусочек мяса и принялась медленно жевать, запивая бульоном. Пират ел , не сводя с неё горящих глаз.
-Ты почти не изменилась, - наконец сказал он, опустошив свою чашку. –Только эти волосы…и загар…
Аннекен не ответила, доедая последний кусочек. Впрочем, пират и не ждал ответа.
-Ты слишком долго отдыхала, - сказал он, поднимаясь и отбирая чашку. – Вот, держи. Я скроил нам одежду на зиму. Будь любезна сшить её пока я вернусь с охоты. А чтобы ты не вздумала творить глупости, я слегка прикрою дверь.
С этими словами он швырнул ей на колени ворох шкур и вышел. Мгновением позже послышался тяжелый шорох, словно двигали по опавшей листве что-то очень большое, и проем входа заслонила тень. Аннекен не сразу поняла, что это огромный кусок вулканической пемзы, достаточно легкий для пирата, но неподъемный для неё. Впрочем, горько подумала она, идти всё равно некуда. Слабая, нагая, она станет жертвой первой же змеи…
Подтянув к себе шитье, она взялась за дело. К её удивлению игла была сделана из тонкой полосы металла, длиной в ладонь и очень остра. Шить ею было легко, хотя Аннекен была так слаба, что ей приходилось тратить массу усилий, чтобы проколоть шкуры. За шитьем она как следует обдумала своё положение и решила не сопротивляться. Возможно, ей удастся усыпить бдительность Хлыста…позже, когда она наберется сил, достаточно сил, чтобы поменяться с ним местами.
========== 5. ==========
Прошло две недели. Он брал её почти каждую ночь, лишь иногда давая передышку. В тот день он вернулся под вечер, усталый и промокший, вошел, отодвинув камень. Аннекен тихо посапывала, прикорнув у почти погасшего костра. Пират поднял было ногу, чтобы пнуть её, как обычно, но неожиданно для себя просто наклонился и тряхнул девушку за плечо.
-Просыпайся!
Аннекен села, испуганно глядя на него. Пират бросил к её ногам двух попугаев.
-Ощипай и приготовь. Я вздремну немного.
Почти рухнув на ложе, он укрылся одеялом и вскоре тихонько захрапел. Аннекен покорно взялась за дело. Ощипав попугаев, она разделала их и бросила одного вариться в “котелок”, второго же насадила на прутик и повесила жариться над костром. Вскоре аппетитный аромат стряпни наполнил пещерку. Рэтбоун пошевелился и сел, протирая глаза кулаками.
-Уже готово?
-Почти готово, - Аннекен перевернула жарящуюся дичь. –Бульон будет чуть позже.
Пират стащил попугая с костра и впился в непропекшееся мясо. Аннекен поежилась, глядя, как он рвет попугая крепкими белыми зубами, и струйка коричневатого сока стекает по его подбородку. Она смотрела на него со странным чувством, словно ненависть в ней не была цельной и непоколебимой. Через оболочку монстра проглядывал испуганный ребенок. Наконец он кончил есть и уставился на неё. И тогда Аннекен решилась. Подавшись навстречу пирату, она кончиком язычка слизнула струйку сока с его подбородка и припала к перемазанным губам. Вкус жареной дичи полоснул по языку. Пират ответил почти сразу. Спустя мгновение его руки обвились вокруг исхудалой фигурки Аннекен. Внезапно он отстранился, усмехнувшись.
-С чего вдруг, красотка?
-Что?- как во сне прошептала она, облизывая прикушенные губы.
-Липнешь ко мне…хотя ты горячая штучка! Видна кровь юга!- он неожиданно сильно сжал её грудь. Аннекен вскрикнула от боли.
-Если так уж хочешь ублажить меня, почему бы не начать с того, с чего начала твоя милая подружка?
Она смотрела на него, сжавшись в комок и обхватив руками плечи.
-Ну, давай, раз уж начала, - он расстегнул штаны и с усмешкой взглянул на неё. –Ублажи меня!
Аннекен беспомощно вздрогнула. Впрочем, ничего нового он ей не предлагал. Она и сама часто ласкала его, когда он был в состоянии забытья. Ласкала, чтобы самой воспользоваться плодами этих ласк.
Медленно коснувшись губами темной точеной головки, она отстранилась и подтянулась, устроившись поудобнее у его ног. Всего лишь представить, что это тот, прежний беззащитный ребенок…просто представить… Она касалась его, лаская руками, губами, языком. Она не была такой мастерицей минета как Жанна, но успела поднатореть в нём здесь, на острове. Откуда-то сверху послышался протяжный стон. Большая тяжелая рука прижала затылок. Аннекен едва не задохнулась, но взяла себя в руки. Она приняла его всего, коснувшись губами мошонки, ощущая, как пульсирует горячая, готовая вот-вот разрядиться плоть. Едва успела отодвинуться, как он обильно излился в неё. Его сок был горьковатый, совсем не сладкий. Он не позволил ей выплюнуть, прижав челюсть рукой.