-Здесь нет гостей!— сказал Чешир, входя в оружейную уже в доспехах и с мечом в руке. Зрелище было впечатляющим. За его спиной маячили фигуры Алисы и Шляпника, оба были уже одеты в кольчуги и вооружены, в руках у девушки сверкал Вострый Меч. –Здесь есть воины!
Алиса нащупала маленькую руку Терранта, сжав в своей. Они стояли у балкона, глядя на приближающиеся черные облака. Шляпник посмотрел в лицо девушке. Ещё трое воинов-фэйре находились на самом балконе, глядя на сгущающиеся темные облака.
— Алиса, я хотел сказать…если со мной что-то случится…вы сможете послать к Единорогу Хеллиона.
-Рехнулся?— Алиса крепко стиснула холодную ладошку. –Хотя ты и так сумасшедший! Ничего с тобой не случится! Я скорее умру…
-Нет…ты не понимаешь!— он повернулся к бойнице, следя за черными массами, надвигающимися на Замок фенн Тарр. –С тобой ничего не должно случиться. Если мы останемся без тебя, нам конец! Самый первый Оракулум говорил, что ты своим разумом соткала часть нашего мира, и лишь ты способна защитить его. Именно потому тебе пришлось вернуться сюда во второй раз, и сейчас тоже.
-Оракулум!— остолбеневшая Алиса широко открытыми глазами смотрела на друга. –О небо, какая же я идиотка! За всё то время, что он был у меня, я ни разу не удосужилась…
-Всем приготовиться!— раздался громовой голос Чешира, который командовал воинами-защитниками в этой башне.
Алиса торопливо извлекла из потайного кармана на остатках юбки свиток и острием меча сбила печать. Её глаза расширились.
-Шляпник, это ты! Тут не я, а ты!— закричала она, поворачиваясь к другу. Но тот уже вступил в бой с первыми врагами. Это были кошмарного вида создания, отливавшие в свете луны глянцевой чернотой. Сплошные зубы и шипы, безглазые головы и четыре пары черных перепончатых крыльев.
Алиса отбросила свиток и сбила несущуюся на неё тварь, обратным движением разрубив её на две половинки. Шляпник орудовал с ловкостью прирожденного воина. Алиса обрубила крылья и отсекла голову твари, едва не врезавшейся в её друга и толкнула мужчину в коридор.
-Посмотри свиток!— выкрикнула она. –Там ты! Но я не поняла…получай, гадина!
Она сбила закованным в броню кулаком крупную мерзость и прикончила, воткнув острие меча в глотку. Шляпник метнулся к валяющемуся на полу Оракулуму. Алиса дралась уже сразу с двумя тварями, одна из которых вцепилась в серебряную рукавицу и теперь выла на ультразвуке, пытаясь разжать расплавившуюся челюсть, вторую девушка отбросила на стену и размозжила рукояткой меча.
-Алиса, мне надо идти!— торопливо произнёс за её спиной Террант, но у неё не было времени обернуться. Ещё три твари атаковали с трех сторон, и Алисе пришлось заняться ими. Она слышала шелест и удаляющийся топот, но даже не смогла сказать вслух, а лишь подумала:
«Бог тебе в помощь, Террант!»
-Сядете ко мне на спину и будете держаться за шею, — тихо сказал Стейн, взглянув со стены вниз, на заросли плюща, увивавшие угол. Это была единственная глухая стена, у которой не стояла стража. Правда, двое бубновых восьмерок обходили её по периметру через каждые двадцать минут, но здесь можно было переждать. Ирацибета подчинилась беспрекословно. Фрика Стейн привязал к сапогу ремешком, велев следить за тем, что происходит внизу и подать сигнал двумя шлепками, если появится стража, подождал, пока Ирацибета устроится поудобнее, и осторожно сполз вниз, вцепившись в пушистые заросли. Грудь саднило, а теперь она ещё и огнём горела из-за прикосновения плюща. Стейн с трудом удерживался, чтобы не застонать. Ирацибета обхватила его руками и ногами, тесно прильнув к нему всем телом, словно слившись с ним. Стейн был благодарен ей за молчание и за то, что не мешала. Маленькая перепончатая лапка дважды шлепнула по ноге, и Валет замер, распластавшись на стене. Ему казалось, что прошла целая вечность прежде, чем однократный шлепок оповестил о том, что можно двигаться дальше. Спуск занял, наверное, около десяти минут. Когда Валет наконец спрыгнул на твердую землю, на его руки и грудь было больно смотреть. Покрасневшая, вздувшаяся волдырями кожа, воспалившиеся рубцы на груди. Ирацибета сдавленно охнула, прижав пальцы ко рту.
-Не время, леди фон Кримс, — мужчина с трудом перевел дыхание, морщась от боли,— поспешим, нужно выбраться отсюда пока нас не обнаружили.
Они пересекли закрытое пространство от стены до металлической ограды и оказались возле выломанного участка, скрытого обильной растительностью.
-Странно…я и не знала, что здесь есть выход…— Ирацибета бросила на Стейна острый взгляд. Валет торопливо сжал её руку, увлекая в пролом.
-Я заметил его ещё ночью, когда любовался луной. Не думал, что он пригодится, но видимо, так было угодно Судьбе.
Они выбрались через пролом и оказались на тропинке, ведущей через холм к Пустошам, что лежали по другую сторону Леса Чудес. Но прежде, чем Стейн успел сделать хоть шаг, на его плечо легла маленькая, но жесткая рука и ему пришлось обернуться. Ирацибета смотрела на него каким-то больным взглядом. Она тяжело дышала, губы дрожали, казалось, женщина вот-вот упадёт в обморок, но она лишь перевела дух и твердо взглянула на него.
-Стейн, я хочу знать…
-Что, миледи?
Она вздохнула, но не отвела взгляда.
-Ты ведь всё помнишь, верно? И меня, и то, что…то, что мы с тобой делали…я знаю, помнишь, Мирана поняла это с самого начала...но я должна услышать это от тебя.
Валет стоял, словно окаменев. Ирацибета продолжала пристально смотреть на него.
-Да, помню, — наконец ответил он, — от начала и до конца. Помню, как вы замучили меня до полусмерти, а потом пытали и велели мертвецу изнасиловать ту девушку-служанку, которая когда-то грела мне постель. Помню изуродованных, замученных людей в подземельях…я помню всё, миледи! Такое невозможно забыть!
Ирацибета продолжала смотреть на него, но теперь её взгляд изменился.
-И всё-же ты не позволил Миране мучить меня…почему?
-Я уже ответил на этот вопрос, миледи. Это последнее дело— мучить женщину.
-Тогда ответь ещё на один!
-Я слушаю, миледи.
-Есть ли хоть что-то ко мне в твоем сердце? Говори правду, Стейн! Даже если она горька!
-Вы правда хотите знать?— глухо произнес мужчина.
-Я ДОЛЖНА знать!
-Вы очень изменились...как и я...Я бы желал, чтобы вы видели во мне друга, и хотел бы быть для вас другом. В вас есть доброта, искренность, которых нет в вашей сестре. Вы способны на великодушные и благородные поступки в отличии от неё. И вы способны на любовь…Так было тогда, хотя я и не желал замечать этого, так есть и теперь. Я уважаю вас за это. Но любить не могу.
-Твоё сердце занято?— её голос был безжизненным, блёклым, как земля под их ногами. Стейн кивнул.
-Да, миледи.
-Кто она?
-Это уже неважно, миледи. Она видела нас вместе… Велела мне забыть, что существует на свете. Она никогда не простит меня…я и сам себе не прощу.
-И ты всё равно её любишь? Несмотря ни на что?
-Миледи, — с отчаянием в голосе произнёс Валет, — кто как не вы должны знать, что значит любить! Ваше сердце…
-Моё сердце мертво…— прошептала Ирацибета. – Но я не могу…беги, Стейн, я не выдам тебя. Беги!
-Я вас не оставлю с этой чокнутой!— он сжал её плечи. – Никогда не прощу себе, если с вами что-то случится. Я назвал себя вашим другом, а я не предаю друзей. Идёмте, мы выберемся!
Он взял её за руку и увлёк по тропинке. Фрик поспешил следом, испуганно озираясь по сторонам
====== 18. Подвиг Терранта. Вознаграждение для героя. ======
Террант свернул Оракулум и рванул с места на предельной скорости. Вряд ли ему доводилось так бегать за всю его довольно долгую жизнь. Но сейчас от скорости зависело всё, исход битвы и войны, будущее Алисы и всех обитателей Страны Чудес. И он мчался сломя голову, молясь лишь о том, чтобы отложившийся с прошлого визита в памяти план замка не претерпел изменений. Покои Её Светлости, маркграфини фенн Тарр располагались на втором этаже, рядом с запечатанной комнатой. Не будь Оракулума, он бы и не вспомнил о том, что произошло тогда, в его первый визит сюда. В тот день, когда он встретил Эдину и получил инструкции от Элерзы фенн Тарр. В тот день, когда его битва с порождениями Тьмы, призванными Мираной, вступила в стадию необъявленной войны. Когда он наконец сумел найти применение своему безумию и с помощью своей личной безумной логики отыскать в подвалах замка Тарр древний чудовищный артефакт, способный уничтожить всё живое.
-Стоять!— молодой фэйре преградил ему дорогу, но Шляпник просто отшвырнул его в сторону, подставив ножку, так что бедняга крепко стукнулся шлемом о стенку и притих. Надеясь, что не убил юношу, Террант без стука вошел в покои маркграфини. Две девушки в доспехах поднялись навстречу, но их остановил властный голос.
-Назад! Этот человек— мой личный друг и имеет право прийти ко мне в любое время! Террант Хайтопп, подойди!
Шляпник приблизился, преклонив колено перед высокой пожилой леди, чьи локоны и крылья были седыми от прожитых лет, но лицо сохранило юность и красоту, несвойственные дочерям людей.
-Миледи, пришла пора отворить запечатанную вами комнату!— выдохнул мужчина, протягивая Оракулум маркграфине. Леди Элерза приняла свиток, пробежала его взглядом и поднялась с кушетки.
-Следуйте за мной, — велела она телохранительницам, — и ты тоже, Террант! Где Алиса?
-В Восточной Башне, миледи. Вместе с отрядом принца Арлейона,— ответила одна из девушек. Шляпник шел рядом, не видя и не слыша ничего вокруг, его губы слабо шевелились, словно он молился. Но то не были слова молитвы. То были древние строки заклинания, столь мощного, что оно могло защитить даже от смерти. Но произнести их мог лишь тот, кто был невинен.
-Скорее, входите и закройте двери!
Шляпник огляделся. Да, эта комната почти не изменилась с тех пор, как побывал тут год назад. Лишь прибавилось пыли на столешнице и полу.
-Ты помнишь, что должен сделать?— спросила маркграфиня, вынимая из резного шкафчика шкатулку размером с кулак взрослого мужчины, вырезанную из цельного куска раухтопаза. Террант кивнул.
-Да, миледи.
-Произнёс ли ты Слово Защиты?
-Да, миледи.
-Тогда открой эту шкатулку и возьми предмет, который найдешь там.
Шляпник принял драгоценность из рук госпожи. Приоткрыл крышку и на мгновение зажмурился от сияния, исходящего от круглого, похожего на радужный шар предмета.
-Во имя Вечности и Ткача Миров, во имя Света и Любви, что правят, во имя тех, кто чист душой и сердцем, пусть невинный коснется Глаза Балора и обратит его силу во благо!— торжественно произнесла леди Элерза. – Террант, постой, возьми ключ!
Шляпник торопливо захлопнул шкатулку, с поклоном взял ключ от башни у старой леди и бросился вон из комнаты.
-Скорее, к Усилителю!— леди фенн Тарр коснулась плеча одной из девушек. – Предупреди, чтобы, когда увидят сияние, исходящее из сигнальной башни, не вздумали смотреть наверх! Скорее!
Шляпник задыхался от быстрого бега. Голова кружилась, сердце бешено колотилось, а дышать было так больно, словно вместо воздуха в легкие вливали расплавленный металл. Добравшись до лестницы, ведущей вверх, на сигнальную башню, он остановился на секунду, чтобы отдохнуть и освободиться от одежды и брони. Первая могла сгореть, а вторая — расплавиться под смертоносным сиянием Глаза. Затем поднялся по винтовой лестнице и вставил ключ в замок, с отстраненным пониманием вслушиваясь в шорох и слабые удары о металл с той стороны. У него будет всего секунда, а может, и секунды не будет… Наверное, для него не стало сюрпризом то, что в то мгновение, прежде чем войти навстречу Черной Смерти, беснующейся за металлическими дверями, он подумал о тех, кто был ему дорог. Бесконечно дорог. Об Эдди, Алисе, Мали, обо всех тех, кто был рядом, и даже о Стейне, к которому успел привязаться. Алиса…лучший друг и девушка, которая была ему бесконечно дорога, за неё он отдал бы жизнь без колебаний. Эдина…Террант внезапно ощутил, как сжалось сердце при мысли о ней. Плевать, что она дочь Мираны! Плевать, что она даже не человек! Вон, Хеллиону ничуть не мешает то, что Таури не человеческая девушка. Так смотрит на неё! Ему вдруг захотелось обнять Эдди, прижаться губами к её губам, почувствовать биение её сердца рядом со своим…И уже потом он сообразил, что никогда не думал так об Алисе. Она была для него всё равно, что сестра, подруга. Он обожал Алису! А Эдди…любил… Террант отступил на шаг и рванулся вперед, распахнув дверь ударом плеча (от боли у него потемнело в глазах). Но этот прием дал ему необходимую секунду, чтобы открыть шкатулку. Яркая вспышка испепелила тварь, успевшую вонзить зубы в его бедро, и тех, что устремились на него, отброшенные было распахнувшейся дверью.
-Получайте!— простонал он, держа шкатулку на вытянутой руке и зажмуривая глаза, хотя и знал, что того, кто прочел древнее заклятие Луга, Глаз не тронет.
Он не представлял, сколько лежал так, держа над собой сверкающий, переливающийся смертоносный Глаз. Держал, пока не стихли визги и хлопанье перепончатых крыльев. И только потом позволил себе закрыть шкатулку. Пол был ледяной, но Террант никак не мог заставить себя встать. Легкие всё ещё горели огнём, иссохший рот не мог выжать ни капли слюны. Вся левая сторона тела, которой он грохнулся на пол, жутко болела. Шляпник закрыл глаза и свернулся калачиком, держа шкатулку у груди. Он не открыл глаза, даже услышав торопливые шаги и радостный вскрик. Сильные руки приподняли голову, к губам прижалось горлышко бутыли, и Террант с наслаждением сделал несколько жадных глотков. Вода была холодная и невероятно сладкая. Как и губы, что прижались к его губам спустя секунду после того, как он оторвался от горлышка бутылки. Он попытался улыбнуться, но это не так то просто сделать, когда целуешься, поэтому он просто обхватил Эдди и перекинул через себя, перекатившись сверху. Плечо ужасно болело, но рука двигалась. Эдина хихикнула, покосившись вниз.
-Ты совсем голый! Если сюда сейчас кто-нибудь войдет…
-Можно подумать, тебя это когда-нибудь волновало!— фыркнул он, глядя в её ярко-синие глаза своими золотистыми. Она положила ладошки ему на грудь, пытаясь спихнуть с себя, но он лишь улыбнулся и принялся целовать её лицо, шею, плечи, перебирая короткие волосы.
-Тебе придется ехать к Единорогу…его помощь нам нужна…— прошептала девушка, млея под его ласками. – Террант…ох, чтоб тебе…и где ж ты научился так…
Она внезапно вытаращила глаза, уставившись на него в легком шоке, а потом страшно зарычала и зафыркала, пытаясь подавить рвущийся наружу истерический гогот.
-Ты что, подсматривал за ними на корабле?!
-Нууу…
-Твою мать, Шляпник, ты никогда не перестанешь меня удивлять!
-Это точно!— усмехнулся он, прижимая её к полу и снова возвращаясь к прерванному действу. –А к Единорогу отправится Хеллион!
Терранта нелегко было смутить. Он действительно подглядывал за Стейном и Алисой, когда те занимались любовью в трюме. Подсматривал и старался запомнить движения, действия, прикосновения. Он был любопытен от природы. Но сейчас, лежа на девушке, которая была ему безумно дорога, он ощущал нечто совершенно иное, чем любопытство. Боль в плече не ушла, но притупилась, на смену ей пришло нечто, чего он никогда прежде не ощущал. Жаркая, сносящая рассудок волна сладости и истомы, от которой он невольно застонал и оторвался от расцеловывания и облизывания Эддиной груди. Девушка чуть раздвинула ноги, чтобы ему было удобнее, но он не совсем понимал, что от него требуется, хотя и чувствовал, как в низу живота растет напряжение. Вот так странность! Он и не подозревал, что эту штуковину внизу можно использовать не только для того, чтобы освобождаться от излишков чая! Да…использовать…вот только понять бы, как именно… Шляпник едва не взвыл, когда Эдди с обычной фэйреанской непосредственностью протянула руку и обхватила упомянутый предмет, хихикая и зачем-то ёрзая по нему ладошкой. Выпучив глаза, он пытался издать хоть какой-то звук, но все слова куда-то подевались. В довершение ко всему Эдди перевернулась, свалив его на спину и усевшись на бедрах. Её горячая ладошка сжимала орган, становившийся всё больше и твёрже, двигаясь от головки к основанию и обратно. Террант задыхался, выгибаясь назад так, что позвоночник едва не ломался, а натянувшиеся на шее жилы едва не лопались. Ничего подобного ему испытывать не доводилось НИКОГДА! Судорожные вздохи и стоны мужчины были слышны далеко в коридорах замка. А потом Эдди приподнялась и что-то сделала, и Шляпник понял, что сейчас умрет…Он плыл по волнам самого сладкого из безумий, то погружаясь в пылающий океан, то выныривая из него, слыша далекие стоны, не понимая, что стонет он сам. Эдина медленно поднималась и опускалась, упираясь ладошками ему в грудь, её запрокинутое лицо было так прекрасно, что Терранту казалось, будто он спит и видит самый прекрасный из снов.