— Он стал под дерево и ждет, — забубнил Шляпник, поддерживая Алису, которая вытряхивала мусор из туфли, — и вдруг граахнул гром…
Валет провел ладонью по волосам, убирая челку, упавшую на здоровый глаз.
— Пойдем через Кримсонланд, — сказал он, чуть помедлив, — так будет ближе. К полудню мы будем уже в Красном Королевстве. Там мы сможем найти еду, оружие и лошадей. Если пешком до Мрамории идти дня два, то верхом доберемся за полдня.
Ен смотрела на мать, ещё не понимая, что кажется ей таким странным. И только потом осознала, что лицо Алисы выглядит совсем юным. Она больше не выглядела на свои полвека с хвостиком. И глаза её сияли, как драгоценные камни.
Красное Королевство встретило их тишиной, свистом ветра и руинами, оставшимися от некогда цветущих деревень. Алые камни Большого Тракта были присыпаны землей, а кое-где выворочены — видимо, здесь прошлись твари. Валет настаивал на том, чтобы держаться Тракта, поскольку, во-первых, это была кратчайшая дорога через Кримсонланд, а во-вторых, с него просматривались обширные пространства, и невозможно было подобраться незаметно к пятерым безоружным путникам.
Алиса по-прежнему не доверяла ему. Но не могла не заметить тех взглядов, которыми Стейн обменивался с Ен, не увидеть, с какой заботой он относится к девушке. Сердце её сжималось от тревоги за дочь, но она слишком хорошо знала Ен, чтобы вмешиваться в её жизнь и её чувства. Она лишь могла надеяться, что Валет хоть немного изменился.
Алиса чувствовала себя удивительно сильной и легкой. Это было так странно, так непривычно. Прошли боли в суставах, ноги снова несли её, как когда-то, много лет назад. Когда она склонилась над одним из встреченных по пути ручьев, чтобы умыться и напиться, то не сразу опомнилась, увидев в прозрачных водах отражение юного лица. Отражение могло обмануть, но пальцы не лгали. Они осязали гладкую молодую кожу, и сами руки стали другими. Не было больше ни проступивших вен, ни распухших костяшек. Страна Чудес словно излечила её от старости.
Солнце ещё было в зените, когда они увидели величественные очертания замка Кримс.
Валет нещадно подгонял их, стремясь поскорее добраться до замка. Шляпнику, в конце концов, пришлось посадить на спину Шан, которая не могла бежать быстро.
Окрестности замка казались выжженной мертвой землей. Кое-где толстые алые стены были разрушены и разметаны, но сам замок уцелел. И входя под его темные своды, Алиса вновь пережила те мгновения, что остались в далеком прошлом.
— Я знаю, что была права, — тихо сказала она, и эхо разнеслось по темному, пахнущему сыростью и кровью коридору, — но почему же мне так тяжело вспоминать о прошлом…
— Может, потому, что Ирацибета была добра к тебе, — Валет насмешливо посмотрел на неё, — она привела тебя в замок, одела, сделала своей фавориткой. И что с того, что её ревность оказалась сильнее? Ты предала её, Алиса.
— Я знаю, Стейн. И это не давало мне покоя многие годы. Но в отличие от тебя я не давала ей клятву верности и любви. Ты предал и продал её, лишь только появилась возможность.
Валет пожал плечами и неприятно усмехнулся.
— Ты знаешь, — произнес он все тем же шипящим змеиным голосом, — ей было плевать, когда её Король бегал по ночам в мою спальню. Она предпочитала не замечать моих мучений, пока он не сделал ошибку, переключившись на её сестрицу. Лишь когда Король решился бежать к Миране, она отдала приказ отрубить ему голову. Признаюсь, я кое-в чем поспособствовал тому, чтобы она узнала… а потом… потом я просто пытался остаться в живых.
Алису передернуло. Признание Валета, столь мерзкое и грязное, затронуло что-то в её душе. Перед глазами встала мертвая голова в золотой короне, всего лишь одна из многих в переполненном мертвецами рве. Она не хотела думать о том, что было между Королем и Стейном.
— Мерзость. Ты бы помалкивал хотя бы при моей дочери, Кровавый Нож, — бросила она, проходя вглубь коридора.
Ен молча шла рядом с Валетом. Его признание, резкое, омерзительное в своей искренности и бесстыдстве, должно было бы сломать зарождающееся в ней чувство. Но вместо этого она вдруг почувствовала глубокое сострадание к Стейну. Что могло быть страшнее, чем оказаться в безвыходном положении. Она содрогнулась, вспомнив брата, вернувшегося из закрытой школы, куда отправил его отец. Брата, который из открытого, веселого и нежного юноши превратился в усталого, озлобленного циника с мертвыми глазами. Она предпочитала не задумываться о том, через что пришлось пройти Уильяму в той проклятой школе. Сердцем она знала, чувствовала боль любимого брата, и этого было достаточно. Теперь же она не могла не думать о человеке, который шел рядом с ней. Валет словно почувствовал её состояние.
— Простите меня, — сказал он, отстав от остальных и придержав Ен за руку, — знаю, что кажусь вам… неприятным… просто не хочу больше ни лгать, ни пытаться выглядеть лучше, чем есть на самом деле. Только не с вами, Ен Фоулкс. И простите за то, что столь резко высказался при вас. Я причинил вам боль? Вы считаете меня… грязным?
— Я чувствую себя тяжело после вашего признания, — откликнулась Ен, — но это правильно. Я не считаю вас грязным. Вы нравитесь мне, Илосович Стейн. И я предпочитаю знать все о человеке, к которому испытываю… что-то.
Валет взял руку девушки и прижал к губам.
— В этом ваше отличие от матери, — сказал он, — для вас действительно не существует барьеров и преград. И вы не стали бы презирать человека лишь потому, что он оказался заложником обстоятельств.
— Только не я, — покачала головой Ен, — мне хорошо известно, что значит быть несвободным в своем решении.
========== 8 ==========
Они отыскали еду и питье, и даже немного сладкого грибного вина, глоток которого исцелял любые ран и придавал сил. Алиса с удивлением наблюдала, как Ен старается держаться поближе к Стейну. Саму её покоробило признание Валета, как будто по сердцу провели мокрой грязной зловонной тряпкой. Почему-то вспомнилось лицо Уилли, её старшего сына. Почему? Что общего имел её чистый и добрый мальчик с этим выродком? Алиса неуютно поежилась, не желая возвращать в памяти услышанный случайно разговор между Уилли и Джеком Фоулксом. Она попыталась забыть этот разговор тогда, это было легче, чем осознать, что внутри её мальчика что-то сломалось. Она не желала думать, вспоминать, но прошлое возвращалось.
«Ты не знаешь, каково это, отец! И не говори мне о позоре! Это твоя проклятая школа сделала меня таким! Я умолял тебя забрать меня оттуда! Помнишь, что ты сделал, отец? Помнишь, как отшвырнул меня? Так что не смей говорить мне, что я — позор фамилии! Ты меньше всех имеешь на это право!»
Алиса вздохнула, прижав руку к ноющему сердцу. Уилли тогда просто хлопнул дверью и ушел, оставив отца во власти гнева. Джек так и не простил ему этот уход, а Уилл не простил Джека. Алиса виделась с сыном после размолвки, навестила его в небольшом имении, которое Уилл приобрел на первые заработанные деньги. Он был финансистом от Бога, работал вначале на отцовскую компанию, потом отделился. Собственно, отделение и нежелание Уилли жениться на невесте, выбранной для него отцом, и стало причиной их размолвки.
— Вернись, сынок, — просила она, глядя, как молчаливый ловкий слуга накрывает на стол к чаю, — твой отец резкий человек, но он не хотел тебя обидеть.
— Всё куда сложнее, мама, — сказал Уилли, глядя на неё потемневшими глазами, — дело не только в нем, не только и не столько в нем… прошу тебя, оставим этот разговор. Он не принесет ничего кроме боли нам обоим. Тебя я всегда буду рад видеть. Но только тебя и Ен.
Это было всё, что он сказал тогда. Она предпочла принять его решение, чем задумываться над ним, как задуматься и над тем, почему Уилли после возвращения из школы брал в услужение только юношей и водил тесную дружбу с юными актерами китайской оперы.
Они отдыхали всего час или около того. Валет тем временем разжился оружием, собрав в кучу всё найденное в оружейной комнате и бросив на стол в гостевой. Алиса с некоторым облегчением надела перевязь с коротким мечом, Ен взяла длинный палаш из синеватого металла, Шляпник выбрал шотландский клеймор, а Шан обзавелась небольшим кинжалом.
— Из окна я видел пару коней на полянке возле розовой рощи, — сказал Валет, надевая перевязь с длинным тяжелым мечом, — один из них — мой Красный Барс.
Он вышел так стремительно, что едва не снес плечом дверной косяк. Алиса проводила взглядом метнувшуюся следом Ен. Сомневаться не приходилось — её девочка имела несчастье влюбиться в это чудовище.
Ен любила лошадей. Потому сердце её вспыхнуло от восхищения и примешавшегося к нему сострадания при виде некогда могучего, но теперь порядком исхудавшего черного коня. Стейн бросился к этому великану, обняв его за шею, что-то тихо говоря. И конь ответил ему не только тихим радостным ржанием, но и фразой, произнесенной на человеческом языке.
— Хозяин… я ждал… я так ждал, что ты вернешься!
Ошеломленная Ен замерла, хлопая ресницами. Никогда в жизни не доводилось ей видеть говорящих лошадей.
— Миледи, — тем временем обратилась к ней большая серая в яблоках кобылка, тоже порядком отощавшая, — прошу вас, отведите нас к водопою. Вот уже два дня как закончилась вода в поилке, а выбраться отсюда мы не можем.
— Я видела неподалеку колодец, — тихонько сказала Шан, подходя к лошади, — но, мисси Ен, ведро там просто огромное. Мне его не поднять.
— Пойдем, покажешь!
На обочине колодца и правд, стояло огромное, окованное металлом ведро, само по себе тяжелое как наковальня. Но Ен без труда набрала воды и отнесла обезумевшим от жажды лошадям.
— Как же хорошо! — выдохнул жеребец Стейна. Валет с улыбкой взял ведро и взглянул на Ен.
— Моя очередь. Побудьте пока с ними, прошу вас.
Он скрылся за поворотом. Ен с любопытством уставилась на черного гиганта.
— Так ты… вы… его конь?
— Да, миледи, — жеребец слегка наклонил голову, — меня зовут Красный Барс. К вашим услугам.
— А я Адриенн Фоулкс, но все зовут меня просто Ен, — улыбнулась Ен, гладя его по гладкой шее, — расскажи мне о своем хозяине, Красный Барс.
— Он лучший воин,— сказал конь, гордо вскинув голову, — безжалостный, отважный, не знающий страха.
Ен бросила взгляд на Валета, тащившего полное ведро. Животные встретили его радостным ржанием. Поставив ведро перед ними, Стейн извлек из-за пазухи флягу с остатками целебного вина и плеснул немного в воду. Потом отер вспотевший лоб и посмотрел на Ен.
— Боюсь, всех нас они не поднимут, — сказал он, — смогут нести только двоих, от силы троих, если считать эту маленькую служанку Алисы. Нам с вами придется добираться пешком.
— Предлагаете отправить Шляпника и маму с Шан верхом? А что, идея неплохая, — Ен задумчиво взглянула на лошадей, которые, напившись, совершенно ожили. — Отправить их, и пусть начинают приготовление отравы сразу же, как доберутся до цели. Думаю, это займет время.
— И вас не пугает возможность остаться со мной на целых два дня?— лукаво улыбнулся Валет.
— Скорее интригует, — ухмыльнулась в ответ Ен.
Алиса покачала головой, глядя на дочь. Ен выглядела спокойной и собранной, Алиса была уверена, что при случае она вполне способна постоять за себя. И все же мысль о том, чтобы оставить свое дитя во власти Валета Червей, вгоняла её в состояние, близкое к бешенству. Она хотела было остаться с ними, но хорошо понимала, что Шан не способна разъяснить их идею Миране, как и обезумевший Шляпник, все больше и больше теряющий рассудок.
— Ты боишься за неё? — Шипящий насмешливый голос заставил Алису подобраться.
Валет стоял за её спиной, улыбаясь своей неприятной улыбкой.
— Тебе не стоит бояться за Ен, — сказал он, глядя куда-то мимо Алисы, — я скорее умру, чем позволю, чтобы с ней что-то случилось.
Алиса кивнула. Тревога ушла, и теперь в её сердце оставалась только надежда на будущее. Она посмотрела на Стейна: он оставался прежним, и все же что-то неуловимо изменилось в нем. И Алисе не было больше нужды заставлять его клясться или о чем-либо расспрашивать. Она просто знала где-то внутри, что Валет Червей не бросит Ен в беде, не оставит её на растерзание монстрам. Что-то в нем изменилось, он сам изменился.
— Нам пора, — сказала она, глядя на старинного врага, — идем, поможешь мне сесть на своего дьявольского коня.
========== 9 ==========
День близился к концу. Ен и Валет пробирались тайной дорогой вдоль скал. Ен от души надеялась, что кони довезут Алису, Шляпника и Шан в Мраморию. Всякий раз, когда она видела далекие силуэты чудовищ, сердце обрывалось куда-то от ужаса.
Они с Валетом почти не говорили, но — как-то так вышло — старались соприкасаться почаще.
Уже было совсем темно, когда Стейн свернул куда-то в сторону скал и потянул Ен за собой.
— Здесь есть пещера, в которой я играл ребенком, — сказал он, вынимая из мешочка огниво и высекая огонь, — даже факелы остались. Вон, лежат у камней.
Ен подобрала один из факелов, валявшихся на земле. От него резко пахло нефтью. Стейн ловко высек искру, и факел вспыхнул, выдернув из густого сумрака темный вход и кучку пожелтевших от времени костей на земле. Посреди костяной россыпи лежал приличных размеров валун.
— Это ваших врагов? — иронически подняла бровь Ен, кивнув на кости.
— Почти, — усмехнулся Стейн, зажигая второй факел и входя в пещеру, — сюда впервые меня загнала кракозябра. Хотела меня сожрать. Собственно, это её кости. Злющая была тварь и страшная как не знаю что. Но к счастью из пещеры есть выход наверх. Узкий, конечно, но ребенком я был куда тоньше и сумел пролезть. А там уже сбросил на неё камень.
— Находчиво, — похвалила Ен, с любопытством озираясь по сторонам, — а эти рисунки тоже вы делали?
— Нет, это тут уже было, — сказал Валет, мельком взглянув на разноцветные изображения животных, покрывавшие стену, — осторожнее, низкий свод, пригните голову.
Ен последовала его примеру и протиснулась в небольшую пещерку метра три в высоту и около пяти в длину и ширину. В углу кучкой лежали запыленные дрова.
— Это я запас сделал ещё в те годы, — Стейн рассмеялся, и смех его прозвучал неожиданно по-мальчишески задорно. — Надо же. Сохранились. Надеюсь, жучки их не поели.
Он взвесил на ладони полено. Затем привстал на колено и принялся разжигать костер. Ен села у стены, вытянув усталые ноги.
— Думаете, они уже добрались? — тихо спросила она, вслушиваясь в потрескивание пламени.
— Да, уверен, — серьезно кивнул Валет, — Красный Барс и Фиалка привезут их вовремя. Не думаю, что Шляпник при всем его слабом умишке забыл дорогу в Мраморию.
Он подошел к Ен и сел рядом.
— Если хотите, можете положить голову мне на плечо. Я пока не хочу спать.
— Я тоже, — Ен придвинулась ближе, — мне не по себе здесь. По рассказам матери я знаю этот мир как нечто волшебное. Но то, что я видела… это страшно.
— Страшно, — ответил Стейн, — но если ваш план удастся, есть шанс спасти не только наш, но и ваш мир.
— Хорошо, что вы здесь, — проговорила Ен, глядя на пламя, весело прыгающее с полена на полено, — без вас мне было бы совсем плохо.
Валет осторожно взял её руку и прижал к губам. Ен повернулась и обхватила второй рукой его шею.
— Я, наверное, покажусь вам развратной и падшей, — сказала она, стараясь не показать вдруг нахлынувший страх, — но вы мне нравитесь, Стейн. Нравитесь больше, чем мне бы хотелось, и больше, чем когда-либо нравились мужчины и женщины.
— А я, кажется, просто вас люблю, — ответил Валет, прижимая её ладонь к своей груди, — люблю с первого взгляда, с первого мгновения, как увидел. Ен, если мы останемся живы… если все пойдет как надо… вы согласитесь стать моей женой?