Деймос с глубокой приязнью взглянул на него.
– Сейчас мало тех, кто способен на благодарность. И я рад, что ты таков. Хактай никогда не ошибается в людях, такова уж её природа. Да и моя отчасти, ведь моей матерью была гуннка.
Он потянулся, чтобы взять с блюда цыпленка. Хактай налила ему вина в кубок и присела рядом, с нежностью глядя на мужа. Она всегда сама прислуживала ему за трапезой, это доставляло удовольствие и ей, и Деймосу.
Анубису и Юлдузу служили молоденькие рабыни-сверстницы, выделенные им хозяйкой дома. Ану досталась прелестная пышнотелая нубийка одного с ним возраста, а Юлдуз присмотрел себе хорошенькую темноволосую иберийку с томным взглядом черных глаз, ласково улыбавшуюся ему при встрече с самого первого дня в доме Крассов. Девушку Анубиса звали Аджу, а иберийка носила имя Зили. Обе красотки были более чем довольны своей участью, особенно Аджу. Она оказалась преданной поклонницей бывшего гладиатора.
– Я не пропускала ни одной битвы, – говорила она, подкладывая Анубису самые лакомые кусочки, – госпожа разрешала мне потихоньку ходить на игры. И я всегда ждала твоего выхода. О, как ты был прекрасен, мой господин! Мое бедное сердце рвалось на арену, в песок, к твоим ногам! Я помню последний твой бой, как ты удушил пантеру голыми руками. Боги, что это была за битва!
Юноша польщено улыбнулся. Аджу наклонилась, чтобы наполнить разведенным розовым вином его кубок.
– Привыкай, парень, – хохотнул Деймос, оторвавшись от цыплячьей грудинки, – ты гладиатор, пусть даже и бывший. А это значит, что все красотки у твоих ног.
– А теперь расскажи о себе, о кампании, – Хактай с нежностью провела ладонью по плечу мужа. –Что такое произошло там, что ты вернулся ко мне?
– На самом деле все не слишком хорошо, – поморщился Красс, снова принимаясь за цыпленка, – этот недоумок Веттий распорядился убрать отряды с границ. Солдаты говорят, что приказ получен с самого верха. Мне только непонятно, чего добиваются сенаторы и император. Я попросил моих старых германцев присматривать за вами, они прибудут утром. Но все равно неспокойно у меня на сердце.
– Твой отряд – один из лучших в Риме и за его пределами, – Хактай налила сладкого персикового вина в кубок и поднесла мужу. – С ними мне нечего бояться.
– Все равно, будь осторожна, царевна моя. У меня очень плохое предчувствие насчет приграничных легионов и их отставки. Хотел бы я иметь хорошее жилье далеко отсюда, в землях твоего отца.
– Даже не думай, – Хактай нахмурила тонкие брови. – Я никуда не уеду отсюда, и не мечтай! В крайнем случае, держать меч и лук со стрелами я умею, и довольно неплохо.
После обеда Хактай в сопровождении брата и Анубиса отправились в город с согласия хозяина дома. Децимий Красс высыпал в руку любимой супруги половину содержимого своего кошеля и сопроводил смачным шлепком по пышному бедру.
– Иди, любовь моя, и одень этих молодцев подобающе. Чтобы не говорили, что сыновья Деймоса ходят в отрепьях. А я, пожалуй, вздремну немного. Ведь нам предстоит очень долгая ночь.
Хактай хихикнула и покраснела, но этот румянец был скорее от удовольствия, нежели от стыдливости. Обняв мальчишек за плечи, она повела их к выходу.
Прогулка по городу поразила Юлдуза. До того он никогда не бывал в больших городах, и с изумлением смотрел на дома, лавки, на вереницы рабов и паланкины, в которых возлежали красавицы и знатные нобили. Его очень удивили одетые лишь в браслеты девицы у входов в те веселые дома, что ещё не были закрыты. Одной из них, миловидной и молоденькой, он улыбнулся и получил ответную улыбку. Он любовался статуями богов и красотой резных храмовых колонн. А заметив поодаль от храма клети с голубями, тронул Анубиса за локоть и пошел к ним. Бывший гладиатор поспешил следом, а за ними двинулась и Хактай.
– Сколько ты хочешь за этих птиц? – спросил Юлдуз, обращаясь к торговцу, жирному малому в провонявшей пометом одежде. Смерив взглядом полную достоинства фигуру юноши и его богатый пояс, торговец, видимо, остался доволен увиденным. Цену он назвал немалую, но Юлдуз уже вынул из кармашка на поясе пару монет и сунул в его потную лапу. Торговец куснул монетки, проверяя, не фальшивы ли. Анубис с ухмылкой взял две клетки, которые протянул ему Юлдуз.
– Пойдем подальше, – сказал юный гунн, держа две оставшиеся клетки. Голуби в них ворковали, тревожно переступая с ноги на ногу и хлопая крыльями.
– Что ты хочешь сделать?– спросила Хактай, когда они отошли достаточно далеко и свернули к небольшой площади с каменным бассейном.
Юлдуз поставил клетки на край бассейна и открыл дверцу первой. Вынимая по одному голубей, он отпускал их в небо, куда они устремлялись сверкающими белоснежными кометами.
– Посылаю их тебе, матушка, – прошептал он, опустошив последнюю клетку, – пусть не будет тебе тоскливо в вышних чертогах.
Хактай подошла к брату и обняла его, гладя по светлым волосам. Юлдуз обхватил её с детской доверчивостью и теплотой, подозрительно шмыгая носом. Всё же видимо, тяжело было ему, тосковал он по матери, по её теплым объятиям, по мягким рукам. Хактай поняла это своим женским сердцем. Какое-то время она обнимала Юлдуза, чувствуя, как под ладонями вздрагивают его плечи. Но когда он отстранился, глаза его были сухи.
Потом они вернулись обратно, к цепи лавок больших и малых, на торговую улицу. Анубис со знанием дела помогал выбирать добротное оружие и кожаные латы с заклепками. Юлдуз отбежал к лавке с украшениями и вернулся, весело улыбаясь, с красивым кулоном из сердолика на тонкой медной цепочке и чем-то, зажатым в правой руке.
– Это для Зили, – сказал он, сунув кулон в кошель на поясе, – а это для тебя, сестрица.
Он разжал кулак и протянул своей благодетельнице прекрасную бирюзовую камею с изображением птицы, оправленную в серебро. Камея была изумительно тонкой работы и стоила почти целое состояние, впрочем, Юлдуз денег не считал и с удовольствием потратил большую часть собственного достояния на подарок для старшей сестры. Тронутая до глубины души Хактай обняла юношу и расцеловала в обе щеки.
– Спасибо тебе, брат! Но откуда ты знал, что я люблю бирюзу?
– Не знал, – Юлдуз улыбнулся, продемонстрировав ямочки на щеках, – просто подумал, что она очень подходит к твоим глазам. Позволь, я сам надену.
Он осторожно застегнул серебряную цепочку на шее у сестры. Хактай обняла его, крепко сжав в объятиях. Но не успел Юлдуз обрести свободу, как за его спиной вырос Анубис. Смущенный гладиатор преклонил колено перед гуннской царевной и преподнес ей тонкий плетеный браслет из серебряных нитей.
– Прошу тебя, госпожа, не побрезгуй и моим небольшим подарком, – попросил он, – ведь ты столько сделала для меня, как и Деймос.
Хактай с улыбкой приняла браслет и поцеловала юношу в щеку.
– Спасибо тебе, благородный Страж Мертвых, – пошутила она, застегивая подарок на своем тонком запястье, – даже богиня Изида не погнушалась бы носить этот браслет! Он прекрасен! А теперь идемте, нужно вас одеть!
Хактай купила для молодых людей несколько туник и пару зимних плащей из добротной шерстяной ткани, для Анубиса с алой каймой, для Юлдуза с ярко-голубой. Несколько пар сандалий так же отправились в мешок Анубиса. Для себя Хактай выбрала тонкую столу небесно-голубого цвета, простую белую паллу и пару маленьких сандалий, которые тут же надела, сбросив свои старые и сунув в мешок, чтобы дома отдать какой-нибудь из рабынь. Она с улыбкой смотрела, как принарядившиеся ребята хлопают друг друга по плечам и со смехом дразнятся. Оставив их примерять обновки, Хактай отошла к соседней лавке, где продавались украшения и фибулы. Она приценивалась к паре красивых серебряных сережек и небольшой серебряной пряжке с головой волка для Децимия, когда неожиданно тяжелая рука легла на её плечо. Молодая женщина резко обернулась, натолкнувшись на мутный похотливый взгляд, скользнувший по её телу. От мужчины, судя по одежде, наемника, разило на целую стадию кислым крепким вином и тушеной капустой, и бедняжку Хактай едва не вывернуло наизнанку.
– Кр-расивая сучка, – он положил руку на грудь царевны, но тут же получил сильный удар под колено и сведенными в один кулак руками по подбородку. Отшатнувшись, он взревел от ярости.
– Ах ты, шлюха! Да я тебя…
В следующее мгновение его сбила с ног беззвучная черная тень. Мощный кулак Анубиса с такой силой врезался в челюсть обидчика, что послышался явственный треск. Бывший гладиатор поднял на Хактай взгляд, полный темного жестокого огня.
– Вели, госпожа, и я убью эту тварь! – прорычал он, занося короткий нож над горлом обидчика.
Хактай всё ещё била дрожь от прикосновения наемника, но она властным движением велела юноше подняться.
– Благодарю тебя. Но не стоит пачкать руки об эту мерзость. Эй, торговец, я беру эти украшения!
Полным царственного достоинства жестом она бросила на прилавок несколько золотых монет, взяла понравившиеся браслеты и пряжку и пошла по улице. Анубис подобрал свой мешок и хлопнул по плечу Юлдуза, который вкладывал в ножны вытащенный было меч.
– Пойдем, брат.
В молчании они вернулись домой. Анубис и Юлдуз умчались к своим милашкам хвастать обновками, Хактай же прилегла в трапезной. Ей нездоровилось.
========== 3.Бегство ==========
Всё больше тревожных вестей приходило с границ. Деймос беспокоился за Хактай, хотя и старался не показывать этого. Все свободное время он посвящал либо ей, либо обучению своих названных сыновей. Большое и благородное сердце было дано ему, и в этом убедились Юлдуз и Анубис. В этом доме им жилось вольготно и интересно. Деймос взялся обучать их всему, что знал сам, и уроки его пришлись очень кстати. Вдобавок к урокам военного искусства он велел одному из вольноотпущенников, ведавших домашними делами, обучать юношей грамоте и счету.
– Кто знает, быть может, вам это пригодится, – сказал Деймос, обнимая своих названных сыновей, – неспокойно у меня на сердце. И будет легче, если я буду знать, что мою царевну охраняют не только германцы, но и те, кому она дорога так же, как и мне.
Германский отряд расположился в пристройке за домом. Юлдуз сразу же крепко сдружился с ними, большая половина бойцов была из племени амалунгов, а значит, родными ему по крови.
Иногда в сопровождении нескольких германцев Хактай и юноши посещали дом Калин, которая доводилась Хактай и Юлдузу сестрой по отцу. Она была замужем за молодым сенатором Марком Ливием, другом Деймоса и одним из немногих порядочных людей в Риме. Кроме прочего Ливий был весьма искушен в науках и интересовался военным делом. Юлдуза представили ему как сына Аттилы.
– Я бы многое отдал, чтобы твой отец был жив, дитя, – грустно произнес Ливий, когда они сидели в гостевой комнате, угощаясь сладким фруктовым соком и галетами. – Он был необыкновенным человеком. Знаю, его многие ненавидели и продолжают ненавидеть даже по смерти. Но я рос и воспитывался в его доме и знал его очень близко. И могу сказать, что подобного Аттиле не было и уже не будет.
– А как случилось, что вы женаты на моей сестре Калин? – полюбопытствовал Юлдуз. – Это по решению нашего отца?
– Нет, мой мальчик, – рассмеялся Ливий, и его тонкое лицо словно осветилось от воспоминаний, – Калин прибыла в дом вашей старшей сестры, когда я гостил у Деймоса. Она вошла, и мне показалось, что богиня спустилась с небес. В жизни своей не видел подобной красоты и благородства. В тот же день я предложил ей стать моей супругой, и она согласилась. И я, честно говоря, до сих пор удивлен, почему.
– Это был скандал из скандалов, – со смехом заметила Калин, входя в гостевую в сопровождении Хактай, – весь Рим кипел и бушевал. Как же так, благородный Ливий женится на жалкой варварке.
– Пришлось им напомнить, кто твой отец, – Ливий поднялся со своего ложа и обнял её, – как и то, что в детстве заложником я воспитывался при дворе Аттилы. Но даже если бы весь мир восстал против, я бы не отказался от моей царевны.
Юлдуз и Анубис переглянулись с некоторой завистью. Конечно, у них было все в порядке с их прекрасными наложницами, но все же подобная любовь и подобные чувства пока не касались их сердец.
Конец седьмицы был ознаменован беспорядками в городе. Деймос уехал во главе конного отряда, оставив Хактай на попечение Юлдуза и Анубиса. Ближе к вечеру явились Марк Ливий и Калин в сопровождении единственного воина-телохранителя, мускулистого смуглокожего галла Тигриса.
– В городе неспокойно, – сказал Ливий, входя в гостевые покои, – император мертв. И единственное место, которое кажется мне более или менее безопасным – это ваш дом. Потому я прошу тебя, божественная Хактай, принять к себе мою Калин.
– И ты, и моя сестра всегда желанны в этом доме, – Хактай бросила взгляд на Анубиса, который тихо беседовал о чем-то с телохранителем. Юлдуз сидел на ложе, устланном шелками и мехами, наклонив голову и словно прислушиваясь к чему-то. Затем он вдруг опустился на колени, упершись ладонями в мраморный пол.
– Земля дрожит, – сказал он, – словно сотни коней мчатся по улицам. Словно сотни ног попирают её.
Ливий, собравшийся, было, уходить, решительно развернулся у самого входа.
– Тигрис, и вы, юноши, соберите все оружие, что есть в доме. Госпожа, прошу тебя запереть ворота и собрать всех, кто может сражаться.
Безо всяких расспросов и возражений Хактай отдала распоряжения слугам и подошла к Ливию, который осматривал мечи и луки со стрелами.
– Что происходит?
Ливий отложил короткий меч и несколько дротиков.
– Я не знаю всего, могу лишь подозревать, как и многие из моих собратьев-сенаторов. И лучше нам быть готовыми к сопротивлению.
– Сопротивлению кому?
Ливий бросил взгляд на Калин, которая застегивала на талии широкий кожаный пояс с метательными ножами.
– Гейзерих идет к Риму со своим огромным войском. Говорят, его призвала императрица ради мести убийце Валентиниана. Что ж, император мертв теперь, и город во власти смуты. И нет второго Аэция, чтобы возглавить наши войска, которые разбросаны по гарнизонам. Дорого бы дал я, чтобы вывести вас отсюда.
– И где бы мы смогли укрыться? – насмешливо спросила Калин, откидывая на спину свои длинные черные косы. – Или ты думаешь, муж мой, что я стану прятаться от битвы?
– Только не ты, – рассмеялся Ливий, с гордостью глядя на свою царевну, – только не ты, дочь Аттилы. Твое сердце – это сердце твоего бесстрашного отца.
– И все же, – сказал Юлдуз, внимательно вслушивавшийся в их беседу и следивший за движениями губ, – в паре часов ходьбы отсюда, на горе есть пещеры, где можно найти убежище. Я видел их, когда отстал от каравана, там можно спрятать людей и припасы.
– Мысль неплоха, – Ливий одобрительно взглянул на юношу, – в городе и правда, опасно оставаться.
– Я никуда не пойду, – Хактай сунула за пояс метательные ножи и сумрачно взглянула на зятя и сестру. – Это мой дом и здесь я буду ждать моего мужа.
– А если твой муж велит тебе уйти, ты тоже не подчинишься? – спросил Деймос, появляясь в дверях. Хактай с коротким вскриком бросилась к нему и обхватила обеими руками.
– Ты жив! Хвала Тенгри Всевеликому!
– Собирайтесь, уходим, – сказал Деймос, обнимая жену, – войска Гейзериха уже в городе. Святоша упросил их не убивать жителей, но могу поспорить на собственную голову, без насилия и грабежей не обойдется.
– Жаль мне покидать этот дом, – вздохнула Хактай, – мы здесь жили хорошо, муж мой. Я соберу женщин, а ты созови мужчин.
– Я вернусь домой, – покачал головой Ливий, – Калин останется здесь, с вами, а я вернусь. Не могу оставить мою фамилию. Может, я не смогу защитить их, но, по крайней мере, буду рядом с ними.
Калин взглянула на него с непередаваемым выражением. Ливий взял её руки в свои и прижал к губам.
– Прошу тебя, моя несравненная, ради ребенка, которого ты носишь под сердцем. Я вернусь к тебе, как только все закончится.
Калин обхватила его обеими руками, умоляя остаться, но Ливий был непреклонен.