Он был очень напуган, но смог назвать нам свое имя. Его звали Сева и ему было девять лет. Он говорил на очень древнем языке с Планеты-Матери, я знала этот язык лишь потому, что его знал Шляпник, а мы прошли через слияние разумов. Он умолял вернуть его обратно, но у нас не оставалось времени. Пришлось лететь на Симхар. По дороге туда Чеш и Шляпник, как могли, старались помочь мне, но сумели лишь на время перетянуть тьму на себя. Ни один, ни другой не могли нормально общаться с ребенком, Чешир не знал языка, а Шляпник был слишком безумен. Я расспрашивала Севу о жизни его мира и в свою очередь рассказывала о Малефоре. А потом этот маленький храбрец спас нас во время атаки звездных бродяг. Ухитрился вывести корабль из Помрачения, что они напустили. На него не действовали их трюки, думаю, потому, что он был не отсюда. Путь до Симхара был тяжел. Ребята едва удерживали в себе тьму, нам с Севой пришлось запереть их. Уже на Симхаре все вернулось на круги своя, и мне пришлось оставить его на их попечение. Они должны были вернуть его обратно, стерев память. Чешир говорил, что почти весь путь до Медузы он провел, сидя в кресле пилота и помогая управлять «Снарком». Он был напуган и почти не спал, но держался с удивительным мужеством и самообладанием. И даже дал прозвища Чешу и Шляпнику, кота словно в пику его виду назвал Крысом, а Шляпника — Весельчаком за его постоянный смех. Мне бы не помешала хотя бы кроха его мужества, потому что сейчас мне страшно до умопомрачения.
Алиса замолчала, вслушиваясь в далекое нежное пение людей-птиц. Мерван наклонился, поцеловал её в растрепанную макушку.
— Ты самая храбрая, благородная и прекрасная женщина, с какой меня сводила судьба, — сказал он, направляя корабль к последнему переходу, по другую сторону которого находился Амельрейн, — и я благодарен судьбе за эту встречу, Алиса.
Императорский дворец словно вобрал в себя все ослепительное великолепие Центральных миров Малефора. Само совершенство под ультрамариново-пурпурно-желтым небом, по которому струились лиловые и белоснежные струи магнитных возмущений. Алиса едва могла идти, потрясенная красотой нового, удивительного неба. Она любовалась этой несравненной красотой, зная, что, возможно, делает это в последний раз. И сердце её, пусть и зараженное черным отчаянием и одиночеством целой расы, готово было разорваться от восторга и любви.
— Воистину это стоит того, чтобы умереть! — выдохнула она, провожая взглядом полет двух стремительных лун, несущихся в небе. — Этот мир прекраснее всех, что я видела в своей жизни!
Их встретил отряд стражей, готовых препроводить «преступницу» к залу суда, где уже собирались судьи и наблюдатели. К удивлению Алисы, ожидавшей грубого отношения и жестокости, стражи отнеслись к ней скорее как в героине и другу. Многие из них откровенно сочувствовали ей, кое-кто бросал враждебные взгляды на Мервана, так что ей пришлось демонстративно взять его за руку.
— Этот киборг привез тебя на верную смерть, Алиса Лидделл, — сказал один из воинов, совсем юный и отчаянно красивый, — а ты держишься за него и простила его.
— Этот человек, — Алиса подчеркнула слово «человек» — спас мне жизнь после того, как узнал Истину. И ему я доверяю больше, чем кому бы то ни было в этих прекрасных мирах!
Это удивило стражей. Они вели Мервана и его пленницу через коридоры, внутренние дворы и прекрасные галереи, украшенные драгоценными творениями самых разных рас. В садах нечеловеческой красоты, расположенных на парящих в воздухе террасах, Алиса любовалась прелестными зверьками и разноцветными птицами, порхавшими с ветки на ветку. Один из зверьков прыгнул ей на плечо и принялся вылизывать ухо длинным золотистым языком. Алиса хихикнула, но не стала прогонять агрессора. Облизав ей ухо и щеку, зверек спрыгнул с плеча и исчез в кущах лиловых деревьев.
— Удивительно! — сказал один из солдат, наблюдавший эту картину. — Я слышал, что атакме приходят лишь к очень чистым, к тем, чьи сердца светлы и открыты.
— Тьма, что внутри неё, не смогла очернить чистоту её сердца, — тоненький писклявый голосок произнес эту фразу на всепланетном, и Алиса заозиралась, пытаясь понять, кто говорит. — Высшая чистота не может быть запятнана.
Крошечное существо не больше указательного пальца подлетело к Алисе на прозрачных крылышках. Оно было человекоподобно, но кожа его отливала всеми цветами радуги, а глаза были огромными и фасетчатыми.
— Кто ты? — Алиса протянула скованные руки, очарованная созданием.
— Хэльве, дитя. Не бойся. Сны чудовищ вскоре оставят тебя.
Алиса грустно улыбнулась.
— Они скоро оставят меня, это правда. Думаю, меня приговорят к смерти.
========== 7. Императрица Шаб-Ниггар. Суд. ==========
Гигантский зал, где собрались существа различных рас, был словно соткан из мрамора и драгоценных камней. Колонны из прекрасного лилово-белого камня — украшены изумительной резьбой, гигантский потолок был создан как карта, изображающая Центральные миры. Медленно вращались планеты и звезды, созданные гениальным мастером из драгоценных камней.
Алиса крепко держалась за рукав Мерванова плаща. Она не была напугана, но было что-то другое. Она чувствовала приближение чего-то или кого-то, и Тьма внутри неё зашевелилась. Она смотрела на исполинскую расплывчатую фигуру, в центре которой рос исполинский торс прекрасной женщины. Длинные алые волосы струились по спине и плечам, прикрывая упругие груди, украшенные лишь золотой татуировкой. Ниже пояса женщина была чем-то, что не мог воспринять рассудок. Волны щупалец и педипальп, среди которых, словно закованные ангелы, брели юные девушки, едва перешагнувшие возраст отрочества. Время от времени в торсе златогрудой великанши открывалась громадная пасть, тянувшаяся от грудины книзу, к самой ворошащейся массе щупалец. Одно из щупалец перехватывало ту или иную девушку и вталкивало в пасть. Алиса не слышала ни хруста, ни вскрика, но ужас охватил её. Окаменев, она молча смотрела на существо, медленно вползающее на монументальный трон, занимавший пятую часть окружности, на которой располагались зрительские трибуны. Так было даже проще оценить размеры этого существа. Даже девушки в его щупальцах были во много раз больше, чем прекрасные сиреневокожие крири, несколько из которых Алиса заметила на трибуне, приближенной к трону.
— Алиса Лидделл, преступница Внешнего Кольца! — возгласил металлический голос.
Мерван положил руку ей на плечо. Вдвоем они прошли к центру зала, где в пол было впаяно алмазное кольцо с магнитным проводом. К нему пристегнули наручники Алисы. Она оглянулась, сразу ощутив себя совсем маленькой и потерянной, стоило Мервану отойти от неё.
Он встал поодаль, у поднявшейся из пола панели управления. Голос его, многократно усиленный аппаратом, разнесся по всему залу, достигнув самых дальних его закоулков.
— Я Присутствие и Сознание! Я Мерван Яхим Ануар Атра, сын Маляк и Язида, внук царственной Амлы, спасительницы Трона Амельрейна! Как вождь и член Императрицеского Дома Хаджи, я заявляю свое право на жизнь Алисы Лидделл! Это право неотъемлемо и дано мне Законом Аэши, Становительницы Малефора!
Тишина, воцарившаяся в зале, была столь глубокой, что Алиса услышала бешеный стук собственного сердца.
— Вы обязаны избрать поручителя среди тех, кто присутствует в зале, — голос Императрицы Шаб-Ниггар оказался неожиданно низким и глубоким, почти мужским баритоном, — если же не сможете, то ваши слова всего лишь пыль на ветру, механический наемник! И вы будете отключены сразу по окончании слушанья!
Мерван бросил взгляд на трибуны, медленно поворачиваясь, словно ища кого-то. Молчание длилось почти вечность, хотя на деле прошло всего несколько минут.
— Владыка Эмраати и его Артхаани!Алиса смотрела, как поднимается с места маленькая сиреневая фигурка на трибуне, прилегавшей одной своей оконечностью к трону. Нежный голос заполнил каждый уголок зала.
— Мы поручаемся за Мервана Яхима Ануара Атра, сына Маляк и Язида, внука Амлы, Спасительницы Трона! Мы признаем его Присутствие и Сознание и его право на решение судьбы этого дитя по имени Алиса Лидделл!
Алиса не могла отвести взгляд от заколыхавшейся императрицеской туши. Из гигантской пасти вырвалось шипение, но, очевидно, слово крири значило немало здесь, в этом судилище.
— Итак, если не будет предоставлено иных Знаний, Алиса Лидделл переходит в право собственности Мервана Атра, — безразличный ровный голос механического секретаря струился по залу. — И лишь Мерван Атра может решать её судьбу.
— Не может!
Императрица в бешенстве подалась вперед, нависая над центром зала. Алиса невольно опустилась на колени и прижала скованные руки к груди.
— По какой причине? — механический голос был все так же безразличен.
— По той причине, что она не имела отношения к уничтожению Хаджи! И не может принадлежать этому…
— Так вы признаете, что Хаджи был уничтожен не с подачи Алисы Лидделл? — звонко, торжествующе прозвучал голос Мервана.
Императрица снова зашипела. Одно из щупалец поднялось, открывшись, словно какой-то чудовищный цветок. А в центре его засветилось полупрозрачное тело девушки. Его постигла на же участь, что и остальных — исчезнуть в бездонной пасти.
— Хаджи был уничтожен по личному приказу Дома Ниггар, — прошипело чудовище на троне, — ибо стало нам известно, что там готовился мятеж против Амельрейна.
— Тогда о чем тут судят? И кого? — Мерван подался вперед, лицо его было бесстрастно, лишь голос выдавал чудовищное напряжение. — Если Алиса Лидделл невиновна в гибели Хаджи, то почему был мной получен приказ доставить её сюда? Если она невиновна, то к чему этот суд?
Одобрительный гул заполнил зал, многие из гуманоидов и даже негуманоидных членов Совета вставали со своих мест и засвечивали сиреневые фонарики в знак одобрения принятого решения.
Нежное сияние охватывало новые и новые участки трибун. Императрица подалась вперед, схлопнув створки нижней пасти.
— Это существо, Алиса Лидделл, не может быть отпущено! — голос властительницы Амельрейна вибрировал от ярости. — Оно носит в себе суть и знания Первородных Рас Малефора! Разум гигеров, разум, который могут наследовать лишь Сознания Королей, ибо столь жалкий сосуд не способен сдержать их!
— Тем не менее, ни разу Алиса Лидделл не стала причиной уничтожений и разрушений! — Мерван говорил отчетливо и медленно, прижав ладонью сферу связи, трансформировавшую его речь в родную речь каждого из членов Совета. — Она была Изменена в пламени Лилового Цветка Жизни, чтобы иметь возможность сдержать Тьму! Благородство её поступка должно быть очевидно всем здесь! И за это её должны казнить?
Он окинул пламенным взглядом трибуны.
— Я бросаю вызов Императрице Шаб-Ниггар, убийце моего мира! Я бросаю ей вызов как хаджит и Сердце Мира, уничтоженного ею!
Молчание было страшным. Лиловое сияние медленно угасало. Алиса могла почувствовать ужас, охвативший всех присутствующих. Императрица рассмеялась, и в смехе её была ненависть.
— Ты механическая игрушка, да вдобавок мужского пола! Ты не можешь сражаться с нами!
Взгляд владычицы Амельрейна остановился на Алисе.
— Вижу, эта девчонка дорога тебе! Ты столько всего сделал, чтобы спасти её! Вызов послан, и я выбираю противника! Я выбираю эту маленькую тварь, Алису Лидделл!
— Нет! — в голосе Мервана прозвучал откровенный ужас.
Алиса подняла голову, глядя на Императрицу. Странное чувство овладело вдруг ею. Она оглянулась на Мервана, ободряюще улыбнуласьсь. Впервые за все время их знакомства он выглядел напуганным и растерянным.
— Ваше Величество!
Голос её был слаб и тонул в бесконечности пространства. Но почти сразу один из механических герольдов приблизился, трансформировавшись в панель управления. Алиса опустила скованные руки на шар-усилитель.
— Ваше Величество! — на сей раз голос зазвучал мощно, заполнив все уголки зала. — Я согласна сражаться!
*****************************
— Дальше не пройти, — тихо сказал Чешир, глядя на почетный караул и группу гвардейцев, охраняющую вход в Зал. — Подождем здесь?
— Моя девочка там, — Шляпник угрюмо усмехнулся, — мне эти идиоты — не помеха, ты знаешь.
— Тем не менее, думаю, нам стоит подождать, — Чешир сжал руку друга и повел его к галерее, располагающейся параллельно коридору, — отсюда мы сможем наблюдать за происходящим и улучить момент. Драться против всего Совета и всех здесь — чистое безумие. И Алису не спасем, и сами головы сложим.
Он усадил Шляпника на мраморную скамью, обнял обеими руками и замурлыкал, успокаивая. Спустя несколько минут голова безумца склонилась ему на плечо. Чешир поглаживал его спину и думал о том, как они будут выбираться отсюда, если удастся выручить Алису. Сердце у него было не на месте.
========== 8. Слияние ==========
Алиса, освобожденная от оков, стояла перед Императрицей. Мервана оттащили за непроницаемую прозрачную перегородку, где двое стражей встали по обе стороны, держа его под прицелом аннигиляторов. Алиса оглянулась и ободряюще улыбнулась ему. Ей не было страшно, только бесконечно тоскливо и одиноко. Тьма в ней струилась, снова обретая прежние очертания, словно не было трех лет и мгновения, проведенного в пламени Лилового Цветка Жизни. Алиса улыбнулась, собрав всю свою волю, и шагнула к Императрице.
— Вы хотите эту силу, Тьму, что внутри меня? Так забирайте!
Прекрасное лицо казалось удивленным. Алиса пошла навстречу Шаб-Ниггар, преодолевая отвращение, охватившее её от Присутствия Императрицы. Присутствия более чудовищного, чем сам облик. Алиса знала Тьму внутри себя, сны не давали ей покоя, наполняясь чужеродным кошмаром, ненавистью и одиночеством отринутых Вечностью скитальцев. Но то, что исходило от Шаб-Ниггар было во много раз страшнее. То было одиночество и беспросветный ужас единственного разума во Вселенной.
— Мне жаль вас, — прошептала Алиса, подняв голову, — это так страшно, когда ты совсем один, и нет никого, кто любил бы тебя.
Несколько тонких щупалец потянулись к ней, обвиваясь вокруг тела. Алиса застонала, а потом заплакала, и не боль тела была причиной её слезам. Тьма сочилась из неё, струилась, останавливая сердце, вынимая Сознание. Алиса зарыдала в голос, не имея сил противостоять этой чудовищной силе, беспощадному одиночеству. Ужас существования Императрицы медленно, но верно сливался с чудовищным одиночеством целой расы. Алиса чувствовала, но не осознавала то, что происходило. Она чувствовала желание, отчаянную жажду монстра ощутить присутствие себе подобных, быть может, оставить собственное одиночество. То, чего желала Императрица, ради чего призвала джабберов из непроницаемого мрака подпространства, где обитали эти чудовища. Их Знания, их могущество, уже угасшее, но непреодолимое. И преодолеть его, справиться с ним могла лишь маленькая невинная девочка, дитя Планеты-Праматери.
Алиса лежала на алых плитах, содрогаясь от рыданий, от ускользающего одиночества бесконечного подпространства, беззвездного, безжизненного, мертвого. Боль была такой, что пережить её казалось невозможным. Алиса чуть повернула голову, глядя на приникшего к прозрачной перегородке Мервана. По его щекам катились слезы, на щеках играли желваки. Он смотрел на неё с отчаянием человека, у которого отняли все. Но Алиса почему-то видела снова тесную каюту кораблика, ставшего для них двоих раем. Она возвращала в памяти последнюю ночь, самую сладкую, самую болезненную и прекрасную.
…Его руки обнимали её бедра, он буквально присосался к её промежности, вылизывая, посасывая, играя клитором. Казалось, ему доставляло огромное удовольствие слышать её стоны и чувствовать её руки в своих волосах. Алиса почти теряла сознание от удовольствия, но того, что он делал, было недостаточно. Она хотела большего, хотела почувствовать его внутри себя, частью себя. Он словно услышал её мысли, оторвался от её киски, ухмыльнувшись и слизывая её влагу со своих губ. Его член совершенно заполнил её, прижав матку. Алиса выгнулась, захлебнувшись стоном, обняв ногами его бедра. Мерван чуть подождал, затем начал медленно двигаться. Алиса смотрела на него снизу вверх, на его широкие плечи, на покрытую шрамами грудь, на грубое, но такое прекрасное лицо, любимое лицо. Его глаза полыхали сумасшедшей синевой.