Прямо у ног лежали куклы. Женщина, мужчина… чуть дальше молодая девушка. И у всех на лицах запечатлелось единственное выражение — удивление и ужас. Эти чувства передались и ей, они трещинами отпечатывались на ее теле, и чем дальше она шла, тем глубже они становились. Вдруг Адель остановилась. В ее стеклянных глазах отразилось тело маленького ребенка, но и он теперь стал всего лишь куклой, а его кожу покрывали смертельные трещины.
— Так ты все же пришла, — чужой низкий голос звучал насмешливо. Словно только ее и ждал. Что ж, она тоже ожидала этой встречи.
Вор душ стоял у открытой настежь двери. Краем глаза кукла заметила беспорядочно разбросанные вещи и статуэтку Мастера в его руке. Вор нашел то, за чем пришел, и теперь победоносно смотрел на нее из-под черной ткани, скрывающей его лицо.
Он поднял в руке статуэтку, и рукав его мантии сполз, обнажая кожу руки. Человеческой руки.
— За этим пришла, так ведь?
Адель почувствовала, как ярость переполняет ее и одновременно придает сил. И эта бушующая ненависть, зародившаяся внутри нее, заставила трещины на теле исчезнуть. Она молниеносно бросилась на Вора, готовая разорвать его в клочья собственными руками.
Но, конечно, тот поймал ее. Одной правой схватил за шею и оторвал от земли. Потом склонил голову набок, любопытно рассматривая. Все, что Адель успела увидеть, были блеснувшие на миг из-под капюшона два круглых зеркальных блюдца. Глаза?..
Он презрительно поднял в другой руке статуэтку и показал ей, уже зная, что она все равно не сможет отнять.
— Неужто сама хотела ее съесть?
— Я не такая, как ты, — прохрипела она, пытаясь вырваться, но его хватка была нечеловечески сильной.
— Ошибаешься. Мы с тобой похожи больше, чем ты думаешь.
Почему… почему он с ней говорит? Адель нашарила рукоятку пистоля под пальто. Не бойся, Мастер с тобой, сделай это ради него. Давай же, Адель, посмотри прямо в эти бездонные глаза. Глаза монстра.
— Зачем… ты это делаешь? — еле слышно произнесла она, чувствуя, что всего одно движение, и ее шея будет сломана. Ему это ничего не стоит. Ну, а у тебя… что у тебя на кону, Адель?
— А ты сама разве не хочешь… стать живой?
И душа Мастера, подаренная ей, уже почти была в его руках. Вор душ оскалился, уже почти чувствуя сладкий вкус. Да только усмешка на его лице вдруг сменилась удивлением. Внезапный выстрел эхом разлетелся по ночным улицам и еще долго звенел в ушах. Вор душ отшатнулся, а кукла Адель упала на землю, ударившись рукой и плечом об асфальт. Она громко кашляла, все еще сжимая в руках оружие. Едва удалось поднять взгляд.
Вор стоял, согнувшись, а в его груди была большая сквозная дыра. Вязкий туман стелился к его ногам, и рана затягивалась. Он посмотрел на Адель сверху вниз ошарашенно, яростно, готовый закончить то, что начал. Но за черным контуром домов уже начинало светлеть небо. Вор отшатнулся от куклы, но в его странных глазах отразилось: «Я еще вернусь за тобой».
И он скрылся вместе с туманом, что шлейфом тянулся за ним. Кукле тоже следовало поторопиться. Адель с трудом поднялась и, несколько раз споткнувшись, побежала обратно в дом, где жили куклы. Рука ужасно ныла, и приходилось сжимать плечо, чтобы трещины не расползлись к ключицам. Неумолимо быстро наступало утро, оно как будто бежало вслед за Адель, и та уже слышала голоса офицеров, когда оказалась внутри «Дома памяти» и захлопнула за собой дверь.
Только она смогла выдохнуть, как увидела Мастера. Он стоял перед ней, опираясь на трость, на лице — новые очки, такие же круглые, и выглядел он уже лучше. Но кое-что было не так.
— Где ты была, Адель?
Его голос оказался холодным, а взгляд строгим. И под этим натиском кукла вдруг поняла, что вернулась ни с чем. Вор умчался со статуэткой, и это осознание тяжким грузом легло ей на плечи.
— Ты ушла ночью, даже не предупредив меня, даже не оставив записки.
Он окинул ее оценивающим взглядом, и Адель вконец пала духом. Она стояла, оцепенев, а ее руки дрожали, все еще сжимая пистоль. Сиф ждал ответа, и, казалось, его взгляд мог силой вытащить из нее слова. Ноги у Адель подогнулись, и она осела на пол. Рядом с ней теперь звонко упал пустой пистоль.
— Простите меня… — наконец заговорила она. — Я подвела вас, Мастер.
Мастер сделал несколько шагов навстречу, и его трость угрожающе скрипнула о паркет. Почему-то этот звук напомнил ей тот отчаянный стук в двери из странного воспоминания. В какой-то момент ей даже показалось, что Сиф готов ударить ее этой самой тростью. Адель зажмурила глаза, она вполне этого заслуживала.
Мастер наклонился к ней, поднял оружие и, мельком осмотрев его, спрятал под халат. Затем приблизился к кукле, закатал рукав пальто, что все еще было на ней, и осмотрел сломанную руку. Вздохнул и достал нужный инструмент из кармана.
Адель удивленно подняла на него взгляд.
— Ты виделась с Вором, не так ли?
Она коротко кивнула, а Сиф принялся чинить крепления на руке.
— И что же? — просто спросил он.
— Я… волновалась за вас, Мастер! Мне так хотелось что-нибудь сделать для вас. Хоть… что-нибудь.
Мастер Сиф чуть засмеялся.
— Должен признать, ты выбрала наиболее радикальный способ.
— Ай! — чуть вскрикнула она, когда Мастер прокрутил одну из гаек.
— Тише, тише, я аккуратно.
Адель мужественно стерпела эту не очень приятную процедуру, а потом опять повторила, все еще не решаясь поднять взгляд:
— Простите меня, Мастер. Я только все испортила.
— Все в порядке, Адель. Но все же впредь не принимай скоропостижных решений. Ты ведь могла и не вернуться сегодня… — его взгляд вдруг как-то изменился. — И что бы тогда делал я?
Адель смотрела на Мастера, и ее сердце как будто затихло и совсем не билось в этот момент. Никогда ей не удавалось различить, когда Сиф шутит, а когда говорит правду. А быть может, он делает и то, и другое одновременно?
Мастер Сиф отправил Адель в комнату, настаивая, чтобы она отдохнула. У них были тяжелые дни, и Адель последовала его совету, а когда дверь за ней затворилась, Мастер развернулся и достал что-то из кармана. Это было уже распечатанное письмо. Сиф снова принялся рассматривать содержимое — это была карта с изображением колеса Фортуны, а в центре — король, перевернутый вниз головой.
***
Всего за одну ночь из «спасителя» и «надежды всего города» Мастер Сиф превратился в злейшего врага. Внезапный выстрел и чей-то силуэт, напоминающий Мастера — этого было вполне достаточно, чтобы подорвать веру горожан. Ведь кто как не Сиф — лучший в городе мастер кукол? Быть может, именно он и был тем, кто все это время крал души людей и облачал их тела в кукольные манекены? Кто может знать, что творится в голове у гениального создателя? Вот о чем думал каждый в Чернильном городе. А всему виной несколько броских заголовков в газетах.
Чрезмерное обожание или ненависть — эти чувства так слабо отличаются друг от друга. Что бы то ни было, в высокие двери Дома памяти продолжала неистово ломиться отчаявшаяся толпа, только теперь с иными намерениями. Но стоит ли их винить? Все эти люди так сильно желали наконец отыскать виновного и обратить против него гнев, который так долго копился в их сердцах. Вот они и нашли. Но были ли эти статьи и слухи неправдой?
— Куда мы уходим, Мастер? — спросила Адель, заметив Мастера, собирающего вещи. Такая знакомая картина.
— Нам все равно уже нечего делать в этом городе. Значит, время пришло.
Так толком ничего и не объяснив, Сиф вывел Адель через черный ход из Дома памяти, а дальше через пустые узкие переулки они дошли до старого жилища Мастера. Его бы уже давно снесли, да только сейчас в городе было много и других проблем. Вошли внутрь, спустились в подвал и, странное дело, Адель никогда не думала, что здесь в подвале, который она успела изучить до мельчайших деталей, скрывается что-то еще. Сиф отодвинул один из шкафов, и перед ними оказалась огромная дыра. Похоже на тоннель.
Он был то узким, то становился шире, как будто вырытый вручную; стены его были неровными и низкими, так что часто приходилось нагибать спину и идти в неудобном положении. Но кукла продолжала послушно следовать за Мастером и только слушала, как звук его шагов рассеивается по подземному лабиринту. Неужели они и правда навсегда покинут Чернильный город? Но если Мастер всегда знал об этом потайном тоннеле, почему же тогда они не ушли отсюда раньше?
— Я не понимаю, Мастер… уйти, это действительно то, чего вы желаете? — Сиф даже не обернулся и лишь продолжал двигаться вперед. К тому времени тоннель уже превратился в пещеру, и они могли идти, выпрямив спины. — Мне казалось, этот город много значит для вас. Наблюдая за тем, как вы стараетесь и восстанавливаете кукол…
— Я всего лишь выполнял свою работу, Адель.
Почему Мастер Сиф говорит так холодно? Почему не оборачивается? В этом точно был какой-то подвох, кукла чувствовала, и от этой мысли мелкие трещинки рассыпались по ее плечам и спине. Мастер всегда был таким, сколько Адель его знала, никогда не открывал мысли раньше собственного воображаемого плана.
Шли они довольно долго. Редкие ледяные капли порой стекали с каменного потолка и падали на плечи Адель, а та каждый раз съеживалась от неприятного прикосновения, но все равно продолжала покорно следовать за своим создателем и не задавала вопросов. Только могла догадываться.
И вот их путь преградила ржавая поросшая мхом железная перегородка. Сиф отворил замок на дверце ключом, но почему-то медлил, стоял неподвижно и как будто не спешил обернуться. Быть может, он пытался решиться на что-то?
— Если подумать… — осмелилась заговорить кукла, — Мастер, вы показали мне людей, чья жизнь навсегда связана с Чернильным городом. Вы рассказывали мне о ворах душ… Но вы никогда мне не говорили, что в этом городе держит вас?
Железная дверь с царапающим уши скрипом отворилась настежь, вдали уже виднелся тусклый солнечный свет. Сиф наконец обернулся и посмотрел Адель прямо в глаза.
— Здесь наши с тобой пути расходятся.
Всего одна фраза, но меж ними как будто пролегла глубокая расщелина.
— Ч-что? — она моргнула, и ее лицо исказилось непониманием и испугом. Она что-то не так поняла? Ведь ей послышалось, да?
Мастер взглянул в сторону чемодана, в котором, очевидно, были лишь вещи Адель.
— Иди на свет, и там, вдалеке от этого проклятого города, ты сможешь обрести новую жизнь. Это место… — он бросил взгляд обратно, — не то, где тебе следовало быть. Ты ведь не здесь родилась, верно? Хм, возможно, ты еще не помнишь, но я сразу понял, что этот город никогда не был тебе родным. Теперь пришло время вернуться домой, туда, где и были рождены все твои воспоминания. Там ты и обретешь покой. Иди же, Адель.
Но кукла продолжала стоять на месте, а ее сердечко дрожало в груди, от первой трещины разрастались новые запутанные ответвления, будто веточки у деревца.
— Это… из-за того, что я подвела вас? — и все же она успела прочесть один из этих отвратительных заголовков, как бы далеко Сиф ни запрятал газеты. — Вы разочаровались во мне, Мастер?
Она подняла на него глаза, полные необъятного страха и ужаса. Ведь она знала, Мастер Сиф никогда не изменяет своего решения.
— Адель, нет…
— Я… я все исправлю! — она приблизилась к Мастеру и схватила его за руки. — Расскажу всем, что на самом деле случилось прошлой ночью, и тогда на вас не падет подозрение. Умоляю вас, Мастер, я сделаю все что угодно… — ее влажные глаза были переполнены безумным отчаяньем. Нет, не этого хотел Сиф. — Только не отрекайтесь от меня.
Мастер высвободил руки, и взгляд его был строгим. Что ж, похоже, ему ничего не остается, как…
— Ты правда так хочешь остаться с кем-то вроде меня? А что ты знаешь обо мне?
Он немного нервным движением поправил очки, и круглые стекла блеснули, на мгновение преображая черты его лица. Как же сильно в этот момент они напомнили ей глаза Вора. Но ведь этого… не может быть?
«Но что ты знаешь о Мастере на самом деле?» — как-то говорил ей Губернатор, и Адель замотала головой, отгоняя эти мысли.
— Ты ведь уже догадываешься, верно?
— Вы… вы не можете быть… это же бессмыслица!
Он снял очки и принялся протирать стекла краем халата. Лучше бы она ушла раньше, тогда ему не пришлось бы этого говорить.
— Душу Вора следует прятать там, где ее уж точно не будут искать. И я прошу тебя покинуть город не ради тебя, а ради себя самого. Я всего лишь использовал тебя, ведь пока часть моей души в тебе, я буду вечен. Для меня ты всего лишь сосуд, Адель, — и его голос даже не дрогнул.
Картинки в голове у куклы были такими четкими, словно выведенные острым наконечником пера. Адель снова увидела перед собой Мастера, державшего в руке колбочку с кусочком души, но теперь эта сцена как будто приобрела совершенно иное значение.
Она моргнула, и уже будто воочию видела, как Мастер надевает на голову глубокий черный капюшон, и его очки начинают напоминать два блестящих блюдца. Пока она спит, он выходит на улицы Чернильного города, а мимо него проносятся и другие фигуры в таких же черных одеждах.
— Отношения между ворами… всегда были непростыми, и это не то, что тебе следует знать.
Может ли быть, что один из воров возжелал получить душу собрата по оружию? А Мастер, привязанный к этой враждебной касте, по какой-то причине не мог воспротивиться? Но…
— Зачем?..
Трещины спиралью опоясывали и сжимали ее сердце, становясь все глубже и все сильнее разрушая его.
Зачем Мастер стал вором? Зачем ему красть человеческие души?
— Губернатор рассказывал тебе о моем прошлом, не правда ли? Этот город и все его жители — то, что я ненавижу больше всего.
…Сломанные куклы в грязных подворотнях, горожане, что с ненавистью взирали на Мастера. Мастер подходит к шкафу, спрятанному в глубине кабинета. Распахивает расписные дверцы, — и сотни, тысячи разноцветных огоньков в самых разных колбочках мигают, разукрашивая его белый халат в причудливые цвета. Лицо Сифа искажает зловещая улыбка, и его гулкий хохот заставляет полки дрожать. Колбы с душами падают и разбиваются, словно игрушки… Нет, нет, уйди же, ужасное видение!
— Зачем вы лжете мне? Зачем не смотрите мне в глаза? Зачем притворяетесь кем-то другим?
— Это и есть я настоящий.
Железная дверь с оглушающим звоном захлопнулась между ними, ржавый замок защелкнулся, окончательно разбивая сердце кукле.
— Тебе не стоит вмешиваться в наши дела, — его взгляд был мрачным, но спокойным. Неужели он вот так просто уйдет? — Прощай, Адель.
Мастер отвернулся и направился навстречу городу, в котором его ожидало еще слишком много незавершенных дел.
«Верно, все верно. Лучше беги из этого мрачного места, беги на свет и забудь обо всем, что случилось здесь, начни жизнь заново, и пусть моя душа прослужит тебе как можно дольше».
А тем временем люди, возмущенные обманом Мастера, вырывали из рук детей статуэтки и выбрасывали их из окон, а Вор уж точно не упустит случая их подобрать. Туман над Чернильным городом сгущался все сильнее, даже днем проникал во все щели, забираясь в чужие дома; его длинные гибкие пальцы тянулись к Дому в самом центре города. Вязкий дым просачивался сквозь дверные и оконные проемы, обволакивал силуэты манекенов, и их стеклянные глаза вдруг загорались блеклым свечением.
Комментарий к Этюд шестой
Сиф (от англ. «thief» – «вор»)
========== Этюд седьмой ==========
Адель долго стояла там, где ее оставил Мастер, все смотрела ему вслед до тех пор, пока его белый халат не уменьшился до маленькой точки, а потом и вовсе исчез. Затем, будто очнувшись, окликнула его, и ее голос разлетелся по тоннелю, а затем снова вернулся к ней. Несколько раз толкнула перегородку, но та оказалась слишком прочной.
Что же ты стоишь здесь, Адель? Неужто хочешь навсегда остаться в этой серости и зачахнуть, так и не увидев солнечного света? Нет, совсем не этого хотел от нее Мастер Сиф. Кукла медленно приложила ладонь к груди, и ее лицо приняло вымученное выражение. Не бьется.
Но тогда почему она все еще жива? Должно быть, все дело в душе Мастера… или Вора? Чья душа даже сейчас согревает ее изнутри?
Адель не пришлось идти слишком долго, и вскоре она вышла из мрачного тоннеля. Яркий свет ослепил, и она прикрыла ладонью глаза, а как привыкла, посмотрела на развернувшийся пейзаж и охнула. Пышная зеленая трава, полевые цветы, и небо казалось таким синим на этом фоне! Предсказуемая картина, и все же Адель так давно не видела всех этих оттенков, что и забыла совсем… забыла? А разве когда-то помнила?