Пусть. Это не важно.
Ее народ будет спасен Попугаем Вукуб-Какишем — пестрым, словно женский платок.
— Это ведь для моего народа, Прародитель? Ради всех черноголовых, Предок?
— Да!
— Чтобы народ продолжал скитание, которому не будет конца, Царь-Попугай?
— Да!
— Я должна это сделать, Старец?
— Ты должна это сделать, потому что так делали те, кто первыми пришли на Круг Станций!
Больше всего девушка Шкик любила часы, когда табор устраивался на ночлег.
Станции закрывались, и лампы дневного света начинали светить вполсилы. Воздух вкусно пах машинным маслом, жареным мясом и пылью.
Люди ее народа ложились прямо в переходе.
Бароны с черными и золотыми зубами чуть в стороне от остальных пьют горькую воду, у каждого из них в заднем кармане джинсов лежит шило.
У толстых женщин шелковые платья глубоко врезаются в складки на животах. Женщины ищут вшей у младенцев и, словно семечки, лузгают хитиновые спинки.
Все улыбаются.
Потом все ложились спать. На ночь, чтобы не замерзнуть, люди ее народа плотно прижимались друг к другу.
Она обхватила рукоятку древнего клинка. Нефритовый нож был выточен в виде сложившего крылья попугая ара. Для того, что ей предстояло сделать, годились ножи, сделанные лишь из чистейшего нефрита.
Ребенок улыбался девушке Шкик беззубым ртом.
Ее руки превратились в пестрые крылья. В тех краях, откуда, по словам стариков, черноголовые пришли на Крут Станций, птицы никогда не думают о том, зачем они машут крыльями.
Клинок вошел в коричневое тельце, как поезд входит в жаркое жерло тоннеля. От тоненького крика у девушки Шкик закладывало уши. Ее руки делали все сами — они умели это делать. Хрупкие ребрышки похрустывали, крошились.
У ребенка было маленькое и красное сердце. Оно было похоже на до смерти перепуганную вишню.
Девушка Шкик двумя пальцами сжала сердце младенца, выдернула из груди и положила на ладонь. Из тоненькой артерии вытекло немного крови.
Девушка Шкик закатила глаза, запрокинула голову. Древние гортанные слова сами протискивались сквозь ее губы.
— Тебе, Попугай! Тебе, Вукуб-Какищ! О Прародитель народа! Тебе этот дар! Ради черноголовых! Ради тех, кто покоится в тени твоих крыл! Прими этот дар, Царь-Ара!
Вода поднималась и плескалась уже возле ее подбородка. Она была красной, а мусор исчез.
Даже стоя на сиденье, девушка Шкик не доставала головой до потолка вагона Она оступилась и чуть не упала. Она больше не была птицей, и еще меньше она была рыбой. У нее болели плечи. Она попыталась смыть красную воду с глаз, но не смогла пошевелить руками.
Потом воздуха в вагоне осталось лишь на два пальца. Девушка Шкик изгибала шею, пытаясь вдохнуть последний раз. Потом она навсегда закрыла глаза.
€ € €
Говорят, на следующее утро после этого в петербургской канализации стали замечать хищных рыбок-пираний.
А еще говорят, что все было совсем не так и ребенок не погиб, а вырос и много лет спустя вывел народ с Круга Станций...
Впрочем, это - совсем другая история.
Глава 14. «БАРДО-ТЕДОЛ» ДЛЯ НАЧИНАЮЩИХ
С утра по делам мне нужно было в Купчино. Я съездил, быстро освободился и решил, что еще успею проскочить назад в центр до пробок.
Я ехал по широкой и пустой в это время окраинной авеню. Впереди блестело тонированными стеклами модное казино «Слава». Перед ним были припаркованы самые дорогие автомобили вселенной, а моя машина была стара, грязна и рычала при переключении передач.
Засмотревшись на казино, я не заметил несущийся справа грузовик. А когда заметил, ноги сами уперлись в тормоз, машину занесло... обеими руками я пытался удержать руль и, разумеется, зажмурил глаза... под веками мелькнула кафешка в Летнем саду... я все еще смотрел на нее из-под надвинутого на лицо капюшона, который мешал мне рассмотреть все хорошенько... но главное мне было видно... я зажмурился еще сильнее...
€ € €
...А когда открыл глаза, оказалось, что ничего страшного: столкновения удалось избежать, грузовик поехал по своим делам а я по своим.
Который четверг подряд лили ливни, в горах закладывало уши от разбойничьего рачьего свиста, а мне вдруг захотелось кого-нибудь подвезти. Просто чтобы не ехать молча. Например, симпатичную девушку... или, хрен с ним, пусть даже не очень симпатичную.
Вообще-то, я никогда не подвожу посторонних людей на своем личном автомобиле. Машина это как герлфренд или зубная щетка. Предмет индивидуального пользования. Вы ведь не разрешаете незнакомым людям с ботинками забираться в собственную постель, правда?
И все-таки я подрулил к остановке, на которой сидел одинокий старичок. Он ягодицами упирался в краешек скамейки и обеими руками сжимал толстенный зонтик.
— Куда едем, папаша?
— Вы это мне?
— А больше здесь никого нет. Я проезжал мимо и подумал, не подвезти ли вас? Ведь троллейбусов пока что не видно.
— Куда же вы направляетесь?
— В центр.
— Годится! Но в центр чего вы едете?
— Ага. Шутку оценил. Шутка жутко смешная.
Старичок, скрипя суставами, забрался в машину. Всей спиной откинулся в кресле. Снова сложил руки на набалдашнике зонтика.
Некоторое время мы ехали молча. Мне это не нравилось. Денег с пожилого пассажира я брать не собирался, но пусть хоть развлечет меня беседой.
Для начала я сказал:
— Сегодня прохладно.
— Знавал я деньки и попрохладнее.
— Нет-нет! Погода именно дурацкая. Жена хочет поехать в Финляндию, и я склонен согласиться. Из этого промокшего города нужно валить.
— Вы думаете, в Финляндии лучше? Поезжайте лучше в теплые края. Куда-нибудь поближе к Африке.
Я покосился на старичка. Семитская внешность. На бугристой лысине шляпа. Зонтик оказался не зонтиком, а тростью с набалдашником в виде змеи.
Старичок среагировал на мой взгляд по своему: приподнял шляпу и представился:
— Моисей Левиевич Вэ-Шеммот. Пенсионер.
Я подумал: «Вот это имена!»
— Очень приятно. Вы, Моисей Левиевич, под теплыми краями имеете в виду Израиль?
— Израиль. Или Египет. Вот там действительно тепло, сухо.
— Вы там были?
— Доводилось.
— И как? Понравилось?
— Ну...
— Что «ну»?
— Ну, не понравилось.
— Почему?
— Never mind, молодой человек. Это наши ближневосточные навороты. Во время одного вооруженного конфликта в Египте, я вот этими руками завалил одного местного жителя.
Дедушка выставил вперед свои артритные кисти рук. Я смотрел на дорогу, а на его руки не смотрел, но все равно успел заметить, что одна кисть у моего пассажира покрыта белыми болячками.
— Дело могло обернуться плохо. Пришлось бежать на Синайский полуостров.
— По вам не скажешь. Такой с виду приличный старичок. Давно это было?
— Да, прилично. Раньше в тех краях у меня было собственное турагентство.
— Да что вы говорите?!
— Но его пришлось закрыть. Клиенты без конца слали рекламации, мол, экскурсии здорово затягиваются.
— А куда вы их возили?
— Так... по окрестностям.
Потом мы выскочили на Литовский, и я сказал, что дальше нам не по пути.
Старичок смотрел на меня черными глазами.
— Вы считаете, это и есть центр?
— Не совсем. Но все-таки больше похоже на центр, чем то место, в котором вы сидели.
Моисей Левиевич разглядывал меня, пальцами поглаживал трость и не собирался вылезать из машины.
— Знаете, молодой человек, мне хочется дать вам совет.
— Да?
— Вернее, три дельных совета.
— Мне? Целых три? Буду признателен!
— Во-первых, постарайтесь понять, что же все-таки общего у Бога, дога и читателя «Vogue».
— А это точно дельный совет?
— Дельнее не бывает!
— Понимаете, Моисей Левиевич, я человек почти непьющий. Такие тонкости мне не догнать.
— Во-вторых... Впрочем, ладно. Во-вторых вы поймете самостоятельно. А в третьих, постарайтесь не забывать, что окружающий нас мир — это война. Надеюсь, вы понимаете, о чем я.
И он опять приподнял шляпу над лысой головой. Бугры торчали из его черепа словно рога.
€€€
Пробки проскочить я успел, но не совсем. На Гороховой, почти у самого Адмиралтейства, я все-таки встал. Дальше все происходило настолько неторопливо, что машину нужно было бросать и просто идти пешком. Но я, разумеется, никого не бросил и никуда не пошел.
Не спеша, все вместе, мы проползли пересечение с Невским. На цыпочках прокрались мимо Зимнего дворца. Вскарабкались на горб Дворцового моста. Дальше начинался Васильевский остров, и пробка приобретала космические масштабы. Между автомобилями невозможно было просунуть даже лезвие перочинного ножичка.
Я сидел в своей жарко натопленной машине, слушал радио и курил. Честно сказать, мне было приятно и не хотелось, чтобы пробка заканчивалась. Двигаться бы так... по сантиметру в час... ближайшие несколько суток.
Докурив, я немного открутил окошко и выкинул окурок наружу. Пусть там замерзает, а я стану сидеть внутри... в теплом и уютном нутри.
У «девятки», прижатой вплотную ко мне, были открыты все окна. Водитель, перекрикивая музыку, болтал с пассажирами.
До меня долетел кусочек фразы:
— ... А потом Шлиман все-таки отвел из реки воду...
Я закрутил стекло обратно и перевел взгляд с асфальтированного моста чуть правее, на Неву.
Воды в реке действительно не было.
€ € €
На протяжении веков эта река текла здесь. А теперь перестала течь. Кончилась. Обнажила дно. И все стало ясно.
От одной гранитной набережной до противоположной тянулась громадная, затянутая илом дырка от бублика. Склизкое дно. Гниющие на воздухе водоросли.
Все пустые битые бутылки, все на счастье брошенные в Неву монетки, все оброненные сумочки, сбитые с носов очки и пенсне... все, что триста лет копилось на дне реки, теперь подставляло бока тусклому осеннему солнцу и напоминало вашу собственную печень: вроде бы очень знакомая штука, но редко кто видел, как она выглядит.
В одном месте кверху пузом лежал проржавевший прогулочный катерок. Еще возле самого моста горкой были навалены мотоциклы. Немного, штуки четыре.
Тысячи раз отважные байкеры прыгали в этом месте через разводящиеся мосты. Некоторые прыгали неудачно и рушились вниз. Их железных коней никогда не поднимали со дна на поверхность. Если бы я присмотрелся внимательнее, то, возможно разглядел бы и самих отважных, все еще держащих истлевшие пальцы на рукоятке газа.
И под всем этим проглядывали остатки чего-то еще. Какие-то допотопные фундаменты... пни колонн... словно сломанный в драке передний зуб.
Это был какой-то еще Петербург. Предыдущий Город, погибший задолго до нашего прихода. Намек... всего лишь намек на древнюю катастрофу, свидетелей которой совсем не осталось. Мы так и не узнаем, что именно здесь произошло.
От того города остались только истлевшие черепа со следами проломов и провалы шахт, ведущих в такую глубину, куда не рискнет сунуться ни один диггер на свете. Все. Больше ничего. Только молчание затянутых илом руин.
С того места, где зажало мою машину, было видно, что внизу, под мостом, кто-то двигался. Я присмотрелся и увидел, что по дну, переступая через мелкие лужицы и утопая кроссовками в иле, шли люди. Человек сорок...
€ € €
Не поворачивая головы, все еще не в состоянии оторваться от этого зрелища, я потянулся за следующей сигаретой. Прикурил и по аналогии со Шлиманом вдруг подумал о своем последнем романе.
Дело в том, что сегодня с утра, прежде чем сесть за руль, я дописал роман. Вот этот, который вы почти прочли. Я вообще люблю писать по утрам, пока все еще спят. Я писал этот роман много-много утр подряд, а вы (хотите угадаю?) наверняка ничего в нем не поняли.
Жалко, конечно, но ничего. Для тупых я все сейчас объясню.
Есть такая детская загадка: «В автобусе ехали три пассажира... на остановке один вышел, трое зашли... на следующей еще один вышел, никто не вошел... потом вышли трое, зашли пятеро...». Некоторое время вы таким образом мучаете собеседника а когда мучить надоест, спрашиваете не сколько в автобусе осталось пассажиров, а сколько всего было остановок.
Так и с моим романом. Понимаете? Читать его нужно было совсем не так, как вы прочли. Не в том порядке. Не на то обращая внимание... вообще не так.
Я пытался вас запутать. Думаю, мне это удалось. Между тем разгадка истории проста. И в то же время причудлива.
€€€
Как известно, во всем огромном количестве детективов, написанных за последние века, есть всего несколько вариантов разгадки. И все эти варианты давно использованы авторами.
Много раз было так, что преступником оказывался посторонний злодей... или не злодей, а, наоборот, какой-то с виду приличный человек... или некая знаменитость, на которую даже не подумаешь, что она способна на преступление... оказывался преступником и кто-то из окружения сыщика... и даже жена сыщика... а потом и сам сыщик.
Было даже так, что преступником был рассказчик, от лица которого велся рассказ. Не было только одного: еще никогда преступником не оказывался читатель.
То есть ты, дорогой друг. Как там твоя фамилия?
Вот именно такой роман я и написал.
€ € €
Я предлагал своему издателю объявить конкурс и дать тому, кто догадается, в чем здесь дело, приз в размере ста тысяч рублей.
По нынешнему курсу — это приблизительно три с половиной тысячи евро. Мне казалось, что за такие деньги кто-нибудь обязательно пошевелит мозгами и догадается.
Издатель испугался. А может, просто пожадничал. Не захотел дать вам денег.
Ладно. Я объясню вам разгадку этого романа даром.
Внимательно следите за моей мыслью, и готов поспорить, что еще до конца следующей страницы вы поймете, в чем здесь дело.
Если бы вы правильно поняли, о чем этот роман, то aioia « 9ёо, Ebae/u аГЙбГ Абаи ИШ ^ S™±&0u aiadl ^ gfdflft ОТ 9ёЧ5 ДОДО аШИ Йбаи aioia ei сёб Е^и aiadi Абаи aibia ei <&> ЕДОи aiadi Абаи ai6ia ei 9ёб ЁИё0и аШ1 Абаи aibia ei сёб афаё0и а&-ai? Абаи aioia ei сёб ё£аё0и aiadi Абаи aioia ef 9ёб Ehde0u audi Ши aioia ei 9ёб Абаи aioia ei 9ёб Ё£аё0й afcdi!
Абаи aibia ei сёб Ё£аё0й aiadi Aoaii aibia ei сёб ЁЬаё0и aiudi Абаи aibia ei 966 Ё^аё0й aiaot? Абаи aibia ei 966 Et>ae0ii ai£di Абаи aioia ei м EJ)ae0u aiadi? Абаи aioia ei сёб Абаи aioia ei сёб Et>ae0ii aiadi Абаи aioia ei 9ёб Ё^аё0и aiaoi Aoati aioia ei 960 Ё{>£ё0и aiadi Aoaii aioia ei сёб ЁЬ-аё0и aiadi Абаи aioia ei 9ёб Ё£аё0и aiadi Aoati aibia ei 9e61
Абаи aioia ei 9ёб Ё|заё0и aiddi Aoaii aibia ei 9ёб Et>ae0ii aiudi Абаи ai6i§ ei 9ёб Ё]зае0и aiaot Абаи aioia ei 9ёб Et>ae0ii aiadi Абаи aibia ei ceo Eb£e0ii aiudi Aoaii aioia ei сёб.
Ё{>£е0и ai£di Абаи aioia ei 9ёб EJ)ae0ii aiar)i Абаи aibia ei 9ёб Ё£йё0и aiudi Абаи aibia ei 9ёб EJ)ae0u ai£di Абаи aibia ei 9ёб.
Любишь добро?
Будь готов ко злу!
Если вы помните, на стене шлимановского дома было указано, что этот девиз является цитатой из «Илиады». Здесь-то и крылась разгадка. Просто «Илиада» - это Aoauai-220 oia" ei сёб афае0и aiadi ёбай aibia ei сёб! Ё)эаё0и aiadi йбаи aioia ei сёб Ё]эаё0й aiadi Aoaii aioia ei 9ёб!Ё{>аё0и aiadi Абаи aioia ei сёб Ё]эае0й aiadi Абаи aibia ei 9ё6 ЁЬаё0й aiadi Абаи aioia ei сёб. Et>ae0u aiadi Абаи aioia ei 9ёб.E{)le0ii aiadi, абаи aibia ei 9ёб! Ё]эаё0и aiadi Абаи aibia ei 9ёб.ЁЬйё0и aiadi Абаи aibia ei 9ёб Ё£аё0и aiadi Aoaii aibia ei 9ёб.
€ € €
Однако это не вся разгадка, а только ее часть. Гораздо важнее то, что после aiadi aoaii aibia ei 9ёб ё]эаё0и aiadi абаи aibia ei 9ё6!Ё|эае0и aiadi Ё|заё0й aiadi.Абаи aibia ei 9ёб Ё)эаё0й aiadi Aoaii aibia ei сёб Ё£>аё0и aiadi Aoaii aibia ei 9ёб Ё]эаё0и aiadi Aoaii aibia ei 9ёб Ё|эаё0и aiadi Aoaii aibia ei 9ёб Ё|заё0й aiadi Aoaii aibia ei 9ёб Aoaii aibia ei 9ёб E)>ae0ii aiadi Абаи aibia ei 9ёб Ё^аё0й aiadi Aoaii aibia ei 9ёб Ё]эае0и aiadi Adaii aibia ei сёб Ё]> £Ь0й ai£di Абаи aibia ei 9ёб Ehae0ii aiadi Aoaii aibia ei 9ёб.Ebae0ii aiddi Aoaii aibia ei 9ёб Ё]эаё0и aiadi Aoaii aibia ei 9ёб Ё]эае0и ai£di Aoaii aibia ei 9ёб EJ>ae0ii ai£di Aoaii aibia ei сёшбый профессор ведь сказал, что вместе с ним сокровища ищут еще четверо, а они eoaii aibia ei 9ёб аф-ae0ii aiadi abaii aibia ei 9ёб t>ae0ii aiadi Aoaii aibia ei 9ёб афаё0и aiadi.