— Приятного мало. Он — законченный торгаш, с приклеенной улыбкой и фальшивым обаянием. Когда я спросил его о Чарис, он постарался обойти эту тему. Думаю, он имел с ней дело, но сейчас, узнав об убийстве, хочет дистанцироваться. Но он сообщил мне интересную информацию. Он сказал, что Чарис и сестра Корнелла были не разлей вода.
— Да, это что-то новое.
— Правда? Он клянется, что Чарис бегала за Корнеллом и подлизывалась к его сестре, чтобы стать к нему поближе. Стоит поговорить с Адриенн.
— Вы хотите этим заняться, пока я встречусь с Ленни Рутом?
— Я бы предпочел, чтобы ты занялась обоими. Мне нужно отдохнуть. Когда закончишь, заезжай в мотель. Поедем в больницу и расскажем Долану, что происходит.
Я сидела в машине, размышляя, с кем поговорить раньше. Сейчас мне было интереснее послушать про дружбу Адриенн с Чарис, чем разговаривать с Джастин, Корнеллом или маляром. Однако, когда я проконсультировалась с телефонной книгой, то нашла восемь Ричардсов и среди них ни одной Адриенн. Так как была суббота, я знала, что она не в школе.
Это заставило меня выбирать между молодыми Макфи и Ленни Рутом. Опять же, согласно книге, я находилась всего в двух кварталах от Корнелла с Джастин, так что они победили.
Их дом был выкрашен в желтый цвет, с белой отделкой и зелеными ставнями. Гараж на две машины был открыт и я могла видеть Сисси и ее сестер, окруживших рабочий стол Корнелла. Я остановилась перед домом и подошла. Корнелл поднял голову. — Здравствуйте, как дела?
— Хорошо. Вы мастерите собачью будку?
— Точно. Девочки собрались ее покрасить.
— Джастин дома?
— Стирает. Вы можете зайти отсюда.
Джастин стояла спиной ко мне и запихивала грязные джинсы и рабочие рубашки в стиральную машину. Рядом работала сушильная машина, наполняя помещение густым влажным теплом.
— Надеюсь, вы не возражаете, что я зашла без предупреждения?
Она подпрыгнула и вскрикнула. — Вы напугали меня до смерти.
— Извините. Я не хотела к вам подкрадываться. Корнелл посоветовал зайти этим путем. Мы можем поговорить?
— Я уже рассказала вам все, что знаю.
— Доставьте мне удовольствие, ладно?
Она смягчилась, хотя и без удовольствия. — Дайте мне закончить это и пойдем в кухню.
Джастин добавила жидкое средство для стирки и отбеливатель, закрыла крышку и нажала кнопку «старт».
Я прошла за ней в кухню. Джастин предложила мне кофе и я согласилась, с намерением растянуть визит.
— Вы хотели чего-то определенного? Мы еще не обедали и мне нужно в магазин за хлебом.
— Это не займет много времени. Сегодня утром, когда мы говорили с Корнеллом, он упомянул вашего одноклассника, по имени Джордж Баум.
— Конечно, я знаю Джорджа. Почему Корнелл заговорил о нем?
— Корнелл, кажется, думает, что у него что-то было с Чарис.
— О, ради бога. У Джорджа была девушка, Свузи Фрэнкс. Они были вместе годами. Поженились через месяц после окончания школы. Не могу поверить, чтобы Джордж сделал что-то подобное. Он признался?
— Нет, насколько мне известно, но он сказал Стэси, что Чарис и Адриенн были подругами.
Интересно, почему нам никто не рассказал об этом?
— Это вовсе неправда. Почему он это сказал?
— Я не знаю, Джастин. Он сказал, что Чарис была влюблена в Корнелла и проводила время с Адриенн, чтобы иметь доступ к нему. По идее, Адриенн сама должна была заговорить, услышав о смерти Чарис.
— Они не были подругами. Джордж сам не знает, о чем говорит.
— Правда. Ваша мама говорила, что Чарис все время надоедала вам с Корнеллом, прицеплялась к вам, как репей.
— Мы иногда брали ее с собой, но она нас только позорила.
— Вы знали, что Чарис была в него влюблена?
— О, пожалуйста. Какая разница? Он был самым популярным парнем в школе.
— Но что вы чувствовали? Это вас не раздражало?
— Я знала, что все равно мы будем вместе, так что мне не было дела ни до кого.
— Я имела в виду именно Чарис.
— Она была никто. На нее мне тем более было наплевать.
— Так что, на самом деле, это неважно, были ли Чарис и Адриенн подругами, вас это все равно не касалось.
— Чарис могла делать все, что хотела. — Джастин взглянула на часы, сигнализируя, что время вышло.
Я подняла руку. — Только еще одна вещь и я вас отпущу. Вам не показалось легким совпадением, что ваш отец исчез почти в то же время, что Чарис?
Джастин уставилась на меня. — Вы подразумеваете, что они сбежали вместе?
— Это никогда не приходило вам в голову?
— Конечно, нет. Папа ушел в июне. Она была с нами еще месяцы и месяцы после этого.
— Вообще-то, это было только до конца июля. Может быть, шесть недель или около того.
Что если у них была связь?
— О, это отвратительно.
— Ладно, это чистое предположение.
— Дурного вкуса. — Она поднялась.
— Кажется, мне лучше отпустить вас.
Хэзелвуд Спрингс на моей карте Калифорнии был маленькой точкой на шоссе 78, в пятнадцати километрах к югу от Кворума.
Маленький каркасный дом Ленни Рута стоял на шлакоблочных пилонах, что создавало пространство, где он хранил свое разнообразное оборудование.
Ленни ответил на мой стук. Ему было за шестьдесят, лицо узкое и морщинистое. Поверх слаксов и белой футболки на нем был длинный передник. В руках он держал помятую белую рубашку.
— Мистер Рут? Меня зовут Кинси Миллоун. Я надеюсь, что вы сможете ответить на несколько вопросов о человеке, работавшем у вас. Вы помните Фрэнки Миракла?
— Почему вы спрашиваете?
— Вообще-то, я — частный детектив, участвую в расследовании убийства. Это случилось в августе 1969. Фраэнки говорит, что работал у вас незадолго до этого.
Ленни моргнул. — Что вы знаете о глажке?
— О глажке?
— Моя жена уехала к своей матери до следующего понедельника, а сегодня вечером я должен быть на ужине у моей дочери. Мне нужно выгладить эту рубашку, но я не знаю как.
Вы покажете мне, как это сделать, и я расскажу вам все, что вы хотите знать.
Я рассмеялась. — Мистер Рут, вам повезло. Договорились.
Он передал мне рубашку, и я проследовала за ним через скромную гостиную в кухню в конце дома. Дверь в кладовку была открыта, и Ленни извлек оттуда гладильную доску. Он включил утюг. Я поставила переключатель на «хлопок» и стала ждать, пока утюг нагреется.
— Моя тетя Джин научила меня этому, когда мне было семь лет. Смотрите.
Я взяла влажную рубашку с двух сторон за кокетку и разгладила смявшиеся швы одним эффективным рывком.
— Начинать с этого?
— Да, если только у вашей рубашки не отсутствует кокетка. Потом — воротничок.
Я положила рубашку на доску и объяснила стретегию: кокетка, воротничок, затем манжеты, рукава и, наконец, сама рубашка.
Ленни внимательно следил, пока я не закончила гладить и не застегнула рубашку на проволочной вешалке. Дала ему другую рубашку из корзины и заставила попробовать самому. Он был медлителен и неловок, но для первого раза сделал удовлетворительную работу. Выключил утюг и указал мне на стул.
— Ну, что я могу рассказать вам о Фрэнки, кроме того, что он — самый никчемный парень, которого я встречал?
— Как долго он работал у вас?
— Шесть месяцев. Пьяный большинство дней и неумеха — в остальные.
— Как получилось, что вы его наняли?
— Самая большая ошибка в моей жизни, но я только что подписался на большой проект и помощь была нужна до зареза.
— В каком году это было?
— Между Рождеством 68 и летом 69. Хуже помощников не придумаешь — Фрэнки и его дружок.
— Какой дружок?
— Клифтон. Здоровенный парень. У него еще было такое смешное имя.
— Паджи.
— Он.
— Я и не знала, что Фрэнки и Паджи тогда были такими друзьями.
— Были, когда работали у меня.
Это был неожиданный самородок информации. Мне не терпелось рассказать Стэси, хотя я не была уверена, что это значит, если вообще значит что-нибудь.
— Я слышала, что Фрэнки подавал заявление на компенсацию. Он пострадал на работе?
— Говорил, что да. Ага, конечно. Сказал, что он упал с лесов, но он работал один, и это было вранье. Я получил уведомление о заявлении, и сразу после этого Фрэнки снова оказался в тюрьме, на этот раз за убийство. Это то убийство, о котором вы говорили?
— Это было второе. Девушку закололи ножом, через несколько дней после первого. Ее тело нашли в Ломпоке, там, где его арестовали. Вы помните, когда он от вас ушел?
— В июне. Наша с Майрой серебряная свадьба была пятнадцатого, и к тому времени его уже не было.
— Как он оказался в Венис?
— Я слышал, что он получил работу в Блите. Там он встретил шестнадцатилетнюю девчонку и через три недели они поженились. С работы его выгнали, и они переехали в Венис.
— Ясно.
— В том, другом убийстве, он — подозреваемый?
— Скажем так — копы проделали большую работу. К сожалению, нет ничего, что бы связывало его с преступлением.
— И так вы оказались у моих дверей?
— Брезентовое покрывало на месте преступления было сделано в компании «Бриллиант. Холсты и покрывала на заказ» в Кворуме. Я была там недавно, смотрела на их покрывала, когда вспомнила, что он в своих документах упоминал вашу компанию. Не думаю, что вы сможете узнать брезент, если увидете его снова.
— Вообще-то должен. Он у вас с собой?
— Я бы хотела. Но он среди вещдоков в отделе шерифа округа Санта-Тереза.
— Вы можете попросить их поискать пятна краски. В то время, когда Фрэнки работал у меня, мы использовали только один цвет для покраски наружных стен, под названием «Песок пустыни». Я забыл название компании, скорее всего — Портер, хотя, может быть и Глидден.
Если краска совпадет, это может связать брезент с Фрэнки. Я бы согласился выступить свидетелем.
— Спасибо. Вы меня удивили. У вас хорошая память.
— «Песок пустыни» оказался несчастливым. Самый большой заказ, который я когда-либо получал. Я бы заработал тысячи, если бы комплекс не накрылся.
Я почувствовала небольшой толчок в груди. — Вы, случайно, не о Тули-Белли говорите?
— Где вы об этом слышали?
— Руел Макфи недавно упоминал об этом.
— О, я знаю Руела.
— Где это место? Я хотела бы взглянуть.
— Вы проезжали мимо по дороге сюда. Это на шоссе 78, полпути отсюда до Кворума. На западной стороне дороги. Издали похоже на тюрьму. Вы не пропустите.
Глава 11
На выцветшем рекламном щите было написано: Роскошные кондоминиумы Тули-Белли.
Живи сегодня завтрашней жизнью.
Проект был амбициозным, излишне разрекламированным, чтобы вызвать покупательский бум. Я замедлила ход и свернула с шоссе на разрушающуюся четырехполосную дорогу, которая разделялась бетонными подставками для цветов, такими же пустыми, как окружающий ландшафт. Расстояния были обманчивы — чистый сухой воздух, вероятно, действовал как атмосферная линза. Комплекс, который, казалось, был в полукилометре, на самом деле оказался почти в двух с половиной.
Когда я, в конце концов, остановилась на грязной парковке и выключила мотор, недостроенные дома выглядели мрачно, как утесы. Ветер прибил к стенам кучи мусора.
Я вышла из машины. Постройки растянулись. Некоторые части были закончены. Вдали я видела, что серия фундаментов была залита, но плиты остались нетронутыми. На земле было множество следов протекторов, и я представила поток подростков, проскальзывающих в темноте, убегающих от сырой ночи в относительное тепло четырех стен.
В стороне, метрах в пятидесяти, растянулся на животе сухопарый серый пес, лениво отрывая от скелета плоть недавней жертвы. Мне понадобилось время, чтобы понять, что я смотрю на койота. Он поглядел на меня без интереса, но все же поднялся и забрал свою призовую косточку, перед тем, как удалиться. Его цвет был так близок к приглушенным оттенкам пустыни, что он исчез, как видение.
Я повернулась к ближайшему дому и вошла в него. Окон не было, и двери были сняты с петель. Посетители не заходили далеко. В том, что должно было быть холлом, вдоль стен лежали матрасы, как в больничной палате.
Снаружи послышался шум. Я прислушалась, стараясь определить, что это. Похоже на хлопанье пластика. Я вошла в ближайшую дверь и рискнула пойти по коридору, внимательно глядя по сторонам. Никого не было. Я остановилась, успокаиваясь. Тогда до меня дошло то, что я должна была понять сразу: Тули- Белли было идеальным местом для убийства. Крики жертвы слышны не дальше ста метров. Если убийство произошло снаружи, любую кровь можно скрыть, перевернув землю с помощью лопаты. А если убийство произошло внутри, полы можно вымыть, а ковры закопать.
Я вернулась, стараясь не бежать, задерживая дыхание, пока не оказалась в безопасности, в машине. Стэси должен на это посмотреть.
Когда я вернулась в мотель, Стэси ходил туда-сюда перед моей дверью. Я решила, что он готов к очередному фаст-фуд кутежу, потому что не могла представить, что еще могло вызвать такое возбуждение. Увидев меня, он устремился к машине. Я опустила стекло.
Он оперся на дверцу, улыбаясь. — Я думал, ты никогда не вернешься. Знаешь что? Я счастлив, как никогда.
— Что случилось?
Стэси отодвинулся и я смогла выйти. — Звонил Джо Мандел. Техники нашли два набора скрытых отпечатков в «Мустанге»: одни на аварийном тормозе, на внутренней части запасного колеса и снаружи бардачка. Другие — на дорожной карте Калифорнии, которая валялась под передним сиденьем.
— Чьи отпечатки?
Стэси поморщился. — Перестань на меня давить и дай рассказать, как я хочу. Они сравнили оба набора с отпечатками Чарис, но они не совпали. Это моя теория, что она была уже мертва и лежала в багажнике. Все случайные отпечатки были исключены, и те, что остались, были ясны, как день. Мандел получил совпадение первого набора через пару минут.
Угадай, кто. Никогда не угадаешь.
— Фрэнки Миракл.
— Это то, что я сказал, но я ошибся. Угадывай дальше.
— Стэси, если ты сейчас же не скажешь…
— Паджи.
Я заморгала. — Ты думаешь, Паджи принимал в этом участие?
Стэси засмеялся. — Я еще не знаю, но это весьма вероятно. В этом есть смысл. Когда ты поговорила с Паджи в тюрьме, он должен был начать потеть. Он, наверное, думал, что дело забыто, но через восемнадцать лет оно возникло опять. Он не мог быть уверен в том, как много нам известно, или как близко мы подошли к тому, чтобы установить его причастность.
Он, должно быть, решил, что будет умнее обвинить кого-нибудь другого. Вот откуда он знал мелкие детали, чтобы рассказать свою историю. Это не значит, что он убил ее, но, думаю, он знает, кто.
— Он ловко это сделал. Помню, когда он рассказывал, что тело было завернуто в брезент, я подумала, что это только малая часть тюремных рассказов Фрэнки. То же самое с фактом, что ее закололи.
— Ты сама это не упоминала?
— Конечно, нет. Неудивительно, что он так боялся, что Фрэнки узнает. Фрэнки был бы в бешенстве, если бы подумал, что Паджи указал на него. Я понимаю, второй набор отпечатков был не Фрэнки?
— Нет. Обидно.
— Мне тоже. Я только что говорила с маляром, его зовут Ленни Рут. Он сказал, что они оба, Фрэнки и Паджи, работали у него в начале 1969. Через шесть месяцев Фрэнки ушел, это было примерно в середине июня. По-видимому, после этого он три недели работал в Блите.
Там он познакомился с Ионой Мэтис и женился на ней.
— Как насчет Паджи? Где он был?
— Не знаю, но могу вернуться и спросить.
— Так что, Рут поместил Фрэнки в Кворум в то же время, что Чарис?
— Не Кворум, а Блит, что достаточно близко. В конце июля, когда она исчезла, Фрэнки переехал в Венис, в четырех часах езды. Я уже склонялась к твоей версии, думала, что Фрэнки — наш парень, а теперь появился Паджи…
— Они могли быть замешаны вдвоем. Паджи сказал тебе, что они не были знакомы, но понятно, что это было вранье.