За неспешной, увлекательной беседой прошёл ужин, и улица встретила их прохладным осенним ветерком и первыми, высыпавшими на потемневшем небе, звёздами. Лето кончилось, а в сентябре темнеет рано. Неторопливо прогуливаясь вдоль неглубокой, но быстрой реки, которая извилистой змейкой серебрилась в вечернем сумраке, они наслаждались свежим воздухом и обществом друг друга. Рука в руке, брели они по тихому, уснувшему посёлку, и казалось, что нет на свете такой силы, что способна разлучить двух, отыскавших друг дуга в мирской суете, молодых людей. Две родственные души, которых тянуло друг к другу словно магнитом.
Ренли надолго запомнил этот чудесный звёздный вечер. Небо, мерцающее мириадами огней, глинистый берег реки, запах мокрой травы и тихий плеск воды. Один бесконечно долгий и беспредельно занятный, захватывающий разговор. Тёплые ладони Маргери и её нежный голос. Казалось, что никогда раньше он не чувствовал себя на столько счастливым и на столько на своём месте, как рядом с ней. Такой трепетной и манящей, внеземной и восхитительной. Серые, словно пасмурное небо, глаза смотрели на него с восторгом, отражая глубины прекрасной души. Тонкие губы трогала загадочная улыбка, а светлые брови забавно взлетали вверх, когда она была чем-нибудь удивлена.
Волшебный вечер подошёл к концу, когда они распрощались у порога её комнаты. Маргери кокетливо улыбнулась, подставив щёку для поцелуя. Кожа её была такой нежной, а от волос исходил приятный, лёгкий цветочный аромат. Этой ночью Ренли долго не мог уснуть, прокручивая в голове детали сегодняшнего дня. Эта встреча казалась настолько удивительной, что с трудом верилось, что это не сон. Он ещё не встречал подобной девушки, с которой бы ему было так легко. Такой умной и разносторонней, очаровательной и прекрасной. Которая умела слушать так внимательно и смотрела на него с восхищением, одаряя чарующей улыбкой, которая умела говорить так искренне, что он готов был слушать её часами.
Звёздный вечер плавно перешёл в ночь, чтобы смениться новым днём и развернуть сюжет новой истории, которая взяла своё начало в усыпанном разноцветной листвой, школьном саду. Осенью природа засыпала, но просыпалось какое-то глубокое и чистое чувство, что буквально стояло на пороге нового дня и дарило ощущение волшебства и кроткого прикосновение сказки.
========== Глава 6 ==========
Последняя неделя сентября ознаменовалась чередой непрестанных дождей. Небо то и дело хмурилось тучами и осыпало землю своими холодными слезами. Сегодняшний день не стал исключением: тяжёлые грозовые облака нависли над замком, вдалеке грохотал гром и сверкала молния. В такую погоду никто не горел желанием находиться на улице, лишь одинокий ветер гонял по двору листья и сор. В маленьком рабочем кабинете было тепло и уютно. На столе дымилась кружка с ароматным чаем, на блюдце лежали восхитительные домашние вафли, которые испекла мама и вручила ему в качестве гостинца, когда он навещал родителей на выходных. Ренли поглядел на бушующую за окном непогоду, а после тоскливым взглядом окинул стопку бумаг, громоздящуюся на столе. Из груди вырвался тяжкий вздох, а руки сами потянулись к телефону, чтобы набрать пару тёплых сообщений своей возлюбленной, да и в целом заняться чем-то, кроме бумажной работы. К сожалению, Маргери как и он не была избавлена от бумажной волокиты, и в данный момент проверяла сочинения своих учеников. Вследствие чего, любовная переписка быстро сошла на нет. Стоило им договориться о планах на вечер, как тут же Маргери добавила, что после проверки работ, собирается заняться отчётом. И написала об этом без особого восторга и трепета. Пришлось им распрощаться до вечера.
Отчёты требовалось предоставлять каждый день, а за последние три недели он, кажется, отослал только два, да и то, это было в начале сентября. Теперь же, на его столе возвышалась гора макулатуры способная затмить Эверест. Ренли просто не мог взять в толк, когда же его щепетильный братец умудряется читать всю эту галиматью, которую вынуждает расписывать своих сотрудников. Кажется, что у него в сутках никак не двадцать четыре часа, а куда больше. Спит ли он вообще? Таким образом, отвлёкшись от мыслей о том, как проводит досуг Станнис, и, покончив всё-таки с очередным отчётом, Ренли устало потянулся и прошёлся по тесной комнате. Он допил успевший уже остыть чай, и намеревался со спокойной душой отправиться по своим делам, но не тут-то было. Раздался настойчивый стук в дверь, и едва он ответил: «Войдите», как на пороге появился невысокий худой мальчишка. Его белая рубашка была аккуратно заправлена в строгие классические брюки с идеально отутюженными стрелками.
— Здравствуете, мистер Баратеон, — мальчик поправил очки на переносице указательным пальцем и вежливо склонил голову, ровная светло-русая чёлка колыхнулась от движения и распалась на отдельные прядки. Никто бы не смог усомниться в его хороших манерах.
— Здравствуй, Чарли. Проходи, присаживайся, — Ренли постарался улыбнуться как можно искреннее и доброжелательнее, и надеялся, что это ему удалось.
Этот мальчик являлся одним из пятнадцати его подопечных, и за прошедшие три недели просто его одолел. И пусть это звучит непрофессионально, но факт остаётся фактом: Чарли вымотал ему всю душу, и он уже не знал, как от него отвязаться.
В общем-то, Ренли умел находить общий язык с разными детьми, но этот мальчик побил все рекорды занудства, кажется, он мог и самого Станниса переплюнуть. А ведь Ренли знал своего родного брата добрых двадцать два года, но он и то, не был настолько скучным и придирчивым, как этот шестнадцатилетний мальчик. А самое главное, упорным, дотошным и навязчивым. Видимо, у Чарли совсем не было друзей в интернате, (а возможно, что и вообще их не было) и поневоле, Ренли проникся к нему сочувствием. В целом он оказался неплохим ребёнком с широким кругозором и исключительными способностями к точным наукам. Наверно, он слишком серьёзно воспринял фразу: «Я постараюсь стать вашим другом», сказанную молодым воспитателем во время первой встречи с подопечными. И вот теперь по поводу и без такового, Чарли навещал его каждодневно и выливал на него поток своих замечаний и жалоб на педагогов, работников школьной столовой, одноклассников и соседей по комнате. Также ему не по душе приходился то цвет краски, которым были окрашены стены классной комнаты, то его место за партой в ряду у окна. Он не любил дождливую, ветреную или же, слишком тёплую погоду. Его выводила из равновесия очередь в библиотеке, вид из окна его комнаты, недосоленный суп, неровно положенная плитка в душевой и прочее, прочее, прочее… Его не устраивало всё на свете, и в дополнение к этому, по любому вопросу он имел свою неповторимую точку зрения и с завидным рвением навязывал её окружающим. Короче говоря, Ренли не пришлось долго гадать, почему его подопечный никак не мог обзавестись друзьями. Он сам готов был уже от него на стену лезть, и с трудом себя сдерживал от того, чтобы не заявить мальчику, какой он ужасный зануда, и что именно в этом кроется секрет его одиночества. Его непрестанные жалобы просто не мог вынести ни один нормальный человек.
Пока что, Ренли всё же, держал себя в руках и делал вид, что внимательно слушает Чарли, который рассказывал о своей перепалке с одноклассницей. Он высказал девочке своё мнение по поводу её вызывающего (на его взгляд) наряда, и, конечно же, получил в ответ лавину нелестных отзывов о своём внешнем виде. На самом деле, мальчик выглядел расстроенным, и Ренли попытался ему посочувствовать. Однако, на его замечание о том, что он мог ничего не говорить однокласснице, Чарли живо отреагировал протестом.
— Но как же я мог промолчать, если моя одноклассница разодета, как куртизанка?! — возвысил голос он. — Я только пытался корректно объяснить ей, что подобный наряд не имеет права красоваться на ней в школе. Она ведь не на дискотеку явилась! И такое вульгарное поведение просто вводит в смятение окружающих, — Чарли снова поправил очки и воздел к потолку указательный палец в знак своего негодования.
Согласиться с ним было проще, чем его переубедить, что в общем-то и сделал молодой воспитатель.
— Хорошо, Чарли. Это уже пройденная ситуация. Я хочу сказать, что тебе не следует всегда оповещать других обо всём, что ты думаешь — люди не всегда хотят слышать замечание от кого-то, даже, если они уместны. Если ты попытаешься придерживаться этого правила, то тебе намного проще будет завести друзей, — посоветовал Ренли, бросив взгляд в окно за которым сплошной стеной стоял ливень.
— Но… Вы же мой друг, мистер Баратеон? — чуть задумавшись, спросил Чарли. Он не сводил с наставника внимательного взора в ожидании ответа.
Ренли встал к нему вполоборота, всё ещё поглядывая в окно.
— Конечно, это так, но я имел в виду друзей твоего возраста. И к тому же… — он бросил взгляд на часы, а после скрестил руки на груди и тепло улыбнулся. — У меня ведь есть и другие воспитанники. А данный момент моё рабочее время подошло к концу, — Ренли двинулся в сторону выхода, увлекая мальчика за собой.
— Хорошо, тогда я приду завтра, — пообещал Чарли, видя, как он запирает кабинет на ключ.
Ренли выдавил улыбку и кивнул.
— Да, конечно. До свидания, Чарли.
Мальчик также попрощался с ним и удалился в сторону лестницы. Теперь воспитатель, наконец смог вздохнуть с облегчением. На самом деле его корила совесть, но он понял, что стоит кардинально решить проблему с этим надоедливым ребёнком. Он определённо должен был найти выход из этой нелепой ситуации. К счастью, на сегодня часы приёма посетителей истекли, и он со спокойной совестью мог заняться своими делами.
****
Они неромантично встретились у расписания в холле первого этажа. И словно в шпионских фильмах делали вид, что их связывают сугубо деловые отношения.
— Добрый вечер, мисс Тирелл, — Ренли учтиво кивнул и улыбнулся.
— Добрый вечер, мистер Баратеон, — Маргери слегка склонила голову, и красиво очерченные губы сложились в милую улыбку.
Дальше они шли вдвоём по коридору, обмениваясь любезностями и улыбками в ходе неторопливой беседы о прошедшем дне. Он ловил взглядом каждое, едва заметное мимическое движение её лица. Чуть нахмуренные брови и мелкую морщинку на лбу, образовавшуюся вследствие этого, задорный блеск глаз, когда она говорила о чём-то действительно увлекательном и интересном. Ничего не укрывалось от его заинтересованного взора. Он неосознанно впитывал каждое это краткое изменение, каждое лёгкое движение губ, каждый мимолётный взгляд.
Наконец, они вышли за территорию школы. Дождь недавно прекратился и теперь мокрый асфальт блистал гладкостью зеркальных луж. Свежий прохладный воздух окутал обоих, и Ренли спохватившись, накинул куртку на свою возлюбленную, заметив, как она зябко передёрнула плечами. Маргери одарила его лёгким поцелуем, и, взявшись за руки, они отправились к реке. Не более недели назад они познакомились, но уже успели укрепить такую традицию. По окончании каждого рабочего дня спускались они к воде, чтобы провести время лишь вдвоём. Вдоль пологого берега шли они, держась за руки, и любуюсь не столько красотой природы, сколько лицами друг друга. Вдоволь наговорившись, теперь они просто молчали, и, слушая переливчатые голоса вечерних птиц, наслаждались обществом друг друга. Всё остальное в этом мире казалось неважным и таким далёким, словно бескрайний космос, когда они находились рядом. Как-то сразу они осознали, что предназначены друг другу, понимая друг друга с полуслова и вовсе без слов. Они были словно два тома одной книги — неразделимы. Один не является полным без другого, как и две части одной истории: прочитав лишь одну — невозможно постичь смысл целого произведения.
Завершилась прогулка нежными поцелуями и объятиями на берегу реки, где два молодых педагога любовались лучами закатного солнца, что большим красным караваем садилось за горизонтом. На подходе к школе огромная лужа разлилась, казалось на целую милю, и перегородила собой проход к воротам замка. Недолго думая, Ренли подхватил свою возлюбленную на руки и перенёс через эту сверкающую в закатных лучах, бездну. Когда же, у самых ворот он вновь опустил её на землю, то Маргери кокетливо улыбнувшись, взглянула на него, и, обняв за шею, невесомо коснулась мягкими губами его губ. Он сжал её замёршие ладони в своих руках и задержал поцелуй. Спустя пару минут они вернулись в школу и вновь расстались у порога её комнаты.
Ренли спустился на этаж ниже, который занимали воспитатели, и вернулся в свою обитель. Засыпая сегодняшней ночью, он вспоминал эту чудесную прогулку, её чарующий голос и нежные губы, кроткие и настойчивые поцелуи и трепетные и ласковые объятья. Кажется, что всю жизнь он искал именно её — свою самую прекрасную в мире, сероглазую и сладкоголосую учительницу словесности.
========== Глава 7 ==========
В отличие от вчерашнего дня, сегодня прямо с утра в окно светило яркое солнце. Ренли нежился в постели, подставив лицо его тёплым лучам, ровно до той минуты, когда осознал, что уже давным-давно проспал и не проконтролировал как дети собрались на уроки. Он резко подскочил на кровати и поглядел на экран мобильного: пять минут десятого — уже начался второй урок! Он даже успел ощутить некое подобие стыда, так как проигнорировал свои служебные обязанности, но немного погодя пришёл к выводу, что дети вполне взрослые и самостоятельные, и как-нибудь справятся без него. По крайней мере, он надеялся, что его воспитанники чуть более ответственные, чем он. Впрочем, присутствовали и свои плюсы в сложившейся ситуации: он выспался и до обеда был абсолютно свободен.
Насладившись отдыхом и прекрасным тёплым деньком в школьном саду с интересной книгой, Ренли решил появиться на своём рабочем месте заранее. На подходе к своему кабинету, заглянув узкое окошко гостиной, которое выходило прямиком в коридор, он заметил очередь, столпившуюся у двери. Не то чтобы прямо очередь, но целых три человека. Его непосредственный начальник — завуч по воспитательной работе леди Мелисандра, недовольно поджав губы, поглядывала на часы, оплетающие кожаным ремешком её тонкое запястье. Кажется, сегодня она находилась не в духе, и честно говоря, Ренли совсем не хотел, чтобы этот гневный поток поучений и нотации обрушился на него. На самом деле, замечаний по поводу его трудовой деятельности у «леди в красном», как её именовали дети (за предпочтение одной цветовой гаммы в одежде и в принципе странноватые изречения) нашлось бы предостаточно. Она определённо знала к чему придраться. Например: к его сегодняшнему отсутствию или к опозданию, или ещё к чему. Ему вовсе не хотелось вступать в пререкания с начальством в такой прекрасный солнечный день.
Вторым человеком в очереди, жаждущим его внимания, оказался, конечно же, Чарли. Он нетерпеливо поглядывал то на дверь, то в сторону коридора, а потом решил завязать диалог с третьим ожидающим посетителем. Тёмно-русый мальчишка в красной клетчатой рубашке, кажется, был не рад такому собеседнику. Он что-то ему ответил, а после отошёл подальше и плюхнулся на диванчик, стоящий напротив окна в гостиную, и принялся копаться в своём телефоне. Ренли напряг память, (он пока что, не выучил имена всех своих подопечных) и вспомнил, что мальчишку зовут Теон Грейджой. И он бы конечно, побеседовал с ним и выяснил с какой проблемой он к нему пришёл, но леди Мелисандра и Чарли стояли у него на пути. И ни с той, ни с другим он не хотел общаться. Что ж, видно не судьба…
Круто развернувшись, Ренли отправился в противоположную от своего кабинета сторону, в конце концов, поразмыслить над проведением досуговых мероприятий можно и в библиотеке. Распланировав поход в музей в субботу и соревнование по футболу на следующие выходные и согласовав всё это с классным руководителем и учителем физкультуры соответственно, он с чувством выполненного долга отправился на обед.
Вечером он бегло проверил как его ребята выполняют домашнее задание, и ещё два раза успешно избежал встречи с Чарли. Один раз он укрылся за колонной, а второй сделал вид, что безумно увлечён беседой с воспитательницей девочек, хотя, надо признать она была той ещё старой ворчливой каргой. В целом день прошёл успешно и продуктивно.