– Ну… я хотел ему рассказать перед церемонией или сразу после нее… он хороший, простил бы меня…
– Я что-то пропустил? – спросил Тимур, вмешавшись в разговор Тони и Альфреда. – Какая церемония?
– Тим, я… не альфа… – начал нелегкий разговор Тони. «Как же сложно признаться омеге, что я его использовал, чтобы попасть в дом и арестовать его родителей и не только их. Все так запуталось, а мальчишка пострадал от моей работы больше всех» – подумал Тони.
– Я знаю!
– Откуда? – спросил Тони.
– Сам догадался. Когда мы с тобой целовались, у тебя запах начинал меняться, и ты пах, как бета. Ты это тоже скрывал от моего отца–альфы, зная, что он никогда не согласится на наш с тобой брак из-за этого?
– Ну… как-то так, – начал оправдываться Тони перед Тимуром. «Ну вот, я опять забыл про это свойство моего организма и сдал себя с потрохами. А ведь Роман предупреждал меня, чтобы я не возбуждался и контролировал свое тело и запах. Сколько же я еще наделал ошибок в своей недолгой жизни и работе?».
– Колись, что ты еще от меня скрываешь?
– Ну… – старался оттянуть момент признания Тони. Очень ему не хотелось обидеть парня, которого так нагло использовал для своей работы, влюбил. Заставил поверить в ответные чувства.
– Они хотели здесь на курорте пожениться с Романом, а эта поездка - их свадебное путешествие, – сдал Тони Альфред. – Я еще подумал, почему они все так быстро решили, хотя до этого вообще не собирались жениться, живя столько лет вместе. Теперь головоломка сложилась, и я все понял. Сроки поджимают, да, Тони?
– Мне кто-нибудь объяснит все толком? Какая свадьба? Какой такой Роман – это тот, что приехал с нами? Ведь Томи - мой жених. И кто такой Тони? – зачастил с вопросами Тимур.
– Котенок, прости меня. Так получилось… Тони – это я. А Томи Стар - мой сценический псевдоним.
– И? – не выдержал Тимур.
– Я беременный. Отсюда и внезапная свадьба. Мне надоело быть отцом-одиночкой, и я решил круто изменить свою жизнь или хотя бы постараться в ней что-то изменить, а вдруг бы получилось? Прости!
– Бета и беременный? Хотя… я читал где-то, что были уже до тебя такие случаи, когда беты рожали и вовсе не были омегами, – вспомнил Тимур и сморщил свой конопатый носик. Его веснушки не портили, наоборот, добавляли его лицу загадочности и невинности. Глядя на это чудо, всех альф и бет так и подмывало обнять его и потискать. Но из всех своих обожателей он выбрал именно Томи и был счастлив, что тот отвечает ему взаимностью. А теперь весь его придуманный романтический мир рушился, и мальчишка держался из последних сил, чтобы не сорваться и не расплакаться.
– Как ты мог? А я? Ты все это время меня обманывал! Зачем? Мы объявили о помолвке, а ты вовсе меня не любил? За что? За что ты так поступил со мной? Почему ты мне врал все это время, притворялся?
– Прости. Это работа, я должен был так поступить! – крикнул Тони и закрыл лицо руками, ему после признания правды стыдно стало смотреть в глаза Тимура.
«Правда всегда, сколько ее ни скрывай, выплывет наружу. Только почему так больно все это говорить? Роман всегда говорил не обращать внимания на последствия, ведь это работа и ничего личного. Но я так не могу! Мне нравится Тимур, действительно нравится, и признаваться поэтому еще больнее. Разве я хотел эту беременность? Иметь ребенка от врага и всю жизнь смотреть на него и вспоминать свою сломанную жизнь, судьбу и видеть в нем того, кого хочется придушить собственными руками. У меня не было выбора. Я был постельной игрушкой, и вот уже второй раз Доминик вытер об меня ноги, показав, что мы с ним не пара. И каково бы ни было наше притяжение друг к другу, для него это всего лишь игра. А я кукла, которую, наигравшись, можно просто выбросить, плюнув в очередной раз в душу, показав, что я ничего не стою в его жизни. Ненависть, граничащая с навязанной этим миром любовью и тонкая грань притяжения к истинному - вот, что нас связывает, и это все.
Я врал, я вру всем, я заврался. Лгать, изворачиваться, притворяться кем-то другим, всю жизнь менять маски, играть, перешагивая через других, ломать чужие невинные жизни и судьбы - и есть работа агента–шпиона. Возможно, я просто к этому не готов, и плохой из меня шпион, раз постоянно попадаю в ловушки судьбы. Не думать о других, видеть цель, идти к ней, не чувствовать – делать. Вот основной принцип моей работы. Но я не такой и я так не могу, не так меня учил жить мой омега–отец Рафаэль, он-то, наоборот, хотел, чтобы я чувствовал чужие страдания, был добрым и справедливым и в любом случае оставался человеком.
Мне больно признаваться Тимуру, больно признаваться себе, что именно я сломал парню жизнь! До встречи со мной он был чистым и наивным ребенком, верящим в любовь. Я разрушил эту веру! Сможет ли он после меня поверить в любовь кого-то другого? Чем я лучше Доминика? Да ничем, такой же монстр, ломающий веру. Зло, которое нужно искоренить, убить. Это будет правильно, честно. Я чудовище!»
– Значит, моя любовь была для тебя всего лишь работой? За что ты со мной так поступил? Почему играл с моими чувствами? – плача, спрашивал Тимур.
– Малыш, я любил тебя и сейчас люблю, честно. Только совсем другой, братской любовью, и никогда не оставлю, как и говорил, пока ты не встретишь свою пару и любовь всей своей жизни. Да и потом по-прежнему буду для тебя старшим братом и всегда помогу. Если мы выберемся с этого острова, если нас найдут… Уже неделя прошла… никаких спасательных кораблей, вертолетов не наблюдается и …
– Не переводи разговор на другую тему, – сказал Тимур и обиженно сверкнул глазами.
– Малыш, ведь Тони правду говорит о том, что нас как-то слабо ищут. Роман должен был уже поднять всех и каждого на ноги и заставить нас искать, – сказал Альфред, стараясь тоже увести неприятный для Тимура разговор совсем в другое русло. Не хватало, чтобы парни окончательно рассорились и стали врагами прямо посредине острова. – Но остается надежда, что они ищут нас на других небольших островах, которые разбросаны тут по океану. Я смотрел карту этих мест и видел как минимум еще три острова неподалеку от того места, где проходила наша прогулка на теплоходе. Придется набраться терпения и ждать. Это ожидание может затянуться на месяцы. Нам нельзя ссориться, нужно держаться вместе, чтобы выжить и быть готовым ко всему. Помните, что на теплоходе кроме нас были еще туристы, да и местные жители, а значит, на острове может быть еще не один пассажир нашего теплохода. Мы не знаем, какие у них намерения и как они будут себя вести, встретив нас.
– Мне плевать! Я должен узнать, что это была за работа такая, которая заставила Томи играть моими чувствами? – спросил Тимур.
«Ну вот, опять придётся врать, изворачиваться, чтобы еще больнее не ранить мальчишку» – подумал в этот момент Тони.
– Ну… продюсер планировал несколько моих концертов за границей, а денег таких у нас не было, и мне пришлось самому искать спонсора, чтобы тот оплатил все наши расходы. А где их искать, этих спонсоров, как не на богатых вечеринках, давая частные концерты и показывая всем, что на мне можно неплохо заработать. На одной из таких вечеринок я встретил тебя… – врать на ходу, не обдумывая, у Тони получалось плохо, и он видел, как Тимур от этих слов еще больше расстроился и вот-вот сорвется, и у него начнется истерика. Только выхода не было, надо продолжать, раз начал. Сделать один раз больно, а уж потом думать, как замолить все свои грехи перед Тимуром. Благо, остров небольшой, не сбежит и со временем, может, и простит.
– Тим, ты мне сразу понравился, честно, и я хотел с тобой подружиться, но ты влюбился, а мне не хотелось тебя огорчать, правда. Но мы были и есть такие разные, и я боялся, что твои родители, когда узнают всю правду обо мне, никогда не позволят нам даже дружить, не говоря уже о том, чтобы пожениться. Да, я придурок! Но я хотел и сейчас хочу быть для тебя близким другом, старшим братом и заботиться о тебе, пожалуйста, прости меня. Я сделаю все, что ты захочешь, только прости меня дурака или ударь.
– Вот еще, буду я бить беременного парня. Ты хоть любишь его? – неожиданно спросил Тони Тимур.
– Малыша - да, он ведь мой сын. Моя кровь и плоть…
– Я имею в виду Романа, ведь у вас должна была быть тут свадьба, если я все правильно понял, – уточнил Тимур.
– Роман его очень сильно любит, он мне говорил и просил присмотреть за ним на ночной прогулке на теплоходе, – вдруг неожиданно пришел на выручку Тони Альфред.
– Я подумаю, Томи, может, и прощу тебя, ведь на беременных нельзя обижаться, это может сказаться на ребенке, но тебе очень-очень придется постараться, братик, чтобы вернуть мое доверие и дружбу. Поэтому ты мне все твердил, чтобы я искал свою вторую половинку и не думал про нашу помолвку? Боялся признаться?
– Да, котенок, боялся. Старался подобрать правильные слова, чтобы намекнуть тебе, что один чужой ребенок - обуза, а два - уже неподъемный груз для маленького и чистого подростка с такими хрупкими и в то же время привлекательными плечиками.
– Томи, ты всегда находишь нужные слова, чтобы сообщить мне что-то плохое и, правда, проявляешь братскую любовь ко мне, заботишься, мне сложно долго на тебя злиться, хотя то, что ты сделал со мной, подло.
– Я знаю и очень переживаю за тебя. Пожалуйста, прости меня или хотя бы дай шанс все исправить, помочь, – просил Тони, Тимура.
– Посмотрим на твое поведение, братик, – ответил парень, вытер свои слезы и как всегда обворожительно улыбнулся.
Ну а дальше медленно потянулись дни ожидания, затягивая трех людей в повседневные будни. Хижину они починили, обустроились и даже начали потихоньку привыкать к жизни на необитаемом острове.
Прошло две недели. Больше никого на острове они не обнаружили, хотя особо и не искали.
Тимур все так же дулся на Тони, но не затевал ссор, видно, понимая, что с беременным лучше не спорить и со всем соглашаться. Тони боялся, что мальчишка замкнётся в себе, затаит обиду на весь мир за свои разрушенные мечты. Каждый раз он с опаской заглядывал в его глаза, боясь увидеть там отчужденность и пустоту, но их не было. Тимур оказался сильным и барахтался, стараясь справиться с новой и непривычной жизнью: сначала бомжа у себя на Родине, а тут, вдали от цивилизации и ее удобств, приспособиться к новому способу выживания.
«Из него бы вышел отличный сын мафиози, в отличие от меня. Сильный, смелый, находчивый, несмотря на то, что он омега. Стоп! Я схожу с ума. Почему мафия? Может, став взрослее, он выбрал бы честный и правильный путь в жизни. В любом случае, этот парень заставил бы всех себя уважать, какой бы путь он ни выбрал бы. Может, мне его усыновить? Чтобы присматривать за ним всю его жизнь. Мне так не хватает Ларри. Я соскучился по своему сынишке очень. А тут этот мальчишка, я к нему привязался, он стал частью моей жизни, и я не хотел его терять, да и разница у них в возрасте с Ларри всего несколько лет.
И вообще мне в последнее время хочется, чтобы обо мне заботились, утешали и говорили, что все будет хорошо. Очень хочется любви и заботы, тепла чужого тела и крепких объятий. Эта беременность сделала меня сентиментальным, слабым и беспомощным. Мысли путаются, перескакивая с одной на другую, так я точно скоро сойду с ума. Нужно что-то с этим делать! Но как заставить себя не думать? О прошлом, о настоящем, о будущем?!
Почему я, и правда, не родился альфой, сейчас было бы все по-другому. Я бы женился на Тимуре и сделал бы его счастливым, и плевать на то, что мы с ним не две половинки одного целого. И самое главное, Доминик не был бы моей второй половинкой. Зачем я его вспомнил? Почему себя постоянно накручиваю? Ведь четвертый турист, тот, что меня спас, до сих пор не объявился. Что с ним случилось? Почему прячется от нас? Неужели это и правда мой заклятый «друг»? Хотя мне иногда кажется, что за мной кто-то наблюдает издалека, а иногда происходят странные вещи.
Когда моя очередь идти за фруктами к обеду, я замечаю, к примеру, пальму со спелыми бананами. Отворачиваюсь, ищу какую-нибудь палку или камень, чтобы их сбить, и вижу под ногами лежащую спелую связку бананов, а моя связка бананов все так же висит у меня над головой. Быстро разворачиваюсь и ищу виновника сюрприза, но никого и нигде нет. Да и запаха присутствующего рядом альфы тоже нет. Может, я и вправду схожу с ума? Может, эти бананы валялись до того, как я обратил на них свое внимание? Может, беременность сделала меня рассеянным и жалким? Но это повторяется изо дня в день и заставляет задуматься не только о моих мозгах, а о том, кто все это делает, и самое главное, зачем? Дон никогда не опустился бы до такого, чтобы прислуживать или заботиться о ком-то. Не такой он человек и таким никогда не станет, что бы ни случилось в его жизни! Скорее бы просто плюнул и, развернувшись, ушел прочь, но руку помощи бы не протянул. А вчера я вообще на тропинке нашел маленькую деревянную детскую игрушку, вроде собачки. Она всем своим видом кричала, что сделана буквально на днях, а не валялась тут неизвестно сколько лет, пока я ее нашел. Получается, что этот кто-то знает о моей беременности и сделал подарок для малыша? Или же, наоборот, хочет, чтобы я его потерял, ведь покупать и получать вещи для еще не родившегося ребенка - плохая примета. Стоит ли мне бояться этого незнакомца или же благодарить его за помощь?
Ни Альфреду, ни, тем более, Тимуру я не стал рассказывать об этих странных проявлениях заботы незнакомца, чтобы не пугать их, но мне-то самому что делать?
А сегодня утром, идя к водопаду, чтобы помыться, я вдруг почувствовал тот же самый обжигающий взгляд, что и в ту ночь на теплоходе. Неужели незнакомец наконец-то решил выйти из тени и открыто вступить в диалог? А может, мне опять показалось? И я просто боюсь за еще не родившегося ребенка? Хочу ли я этого малыша? Хочу! Люблю и буду любить всегда, несмотря на то что его второй отец подонок и давно должен быть уже в могиле. Но раз так вышло, и мне не оставили выбора, я отдам моему сыну всю нерастраченную любовь и нежность, что копил все эти годы к его отцу, и сделаю его самым счастливым ребенком на свете. Ребенок не виноват, да, он ни в чем не виноват, и я его буду любить больше жизни.
Вот только выберусь с этого острова, и все наладится, обязательно наладится. Да и самое главное теперь, ради детей мне стоит сменить работу, больше никаких шпионских игр, мафий, перестрелок. Продам квартирку и куплю домик где-нибудь в глубинке и стану отличным отцом своим детям, даря им только любовь и заботу. Хватит, из-за моих ошибок и работы чуть не пострадал Ларри, больше этого не будет. У детей должна быть тихая и мирная жизнь, счастливое детство. Ну а свою гордость и месть засуну куда-нибудь подальше и подожду, пока криминальные авторитеты сами поубивают друг друга. Жизни детей важнее всего на свете! Именно так думает каждый отец, ожидая и воспитывая своих детей».
Прошел еще месяц. Ничего не изменилось. Ну, разве что живот Томи заметно вырос, и теперь скрывать свое интересное положение стало невозможным.
И еще теперь к прежним странностям незнакомца добавились еще и цветы. Букеты из них появлялись везде, куда бы ни пошел Тони. На одежде после купания в водопаде, на постели, да и просто на тропинке, по которой он каждый день по привычке шел, выполняя мелкие бытовые, повседневные дела. Все это напрягало парня, и он не знал, как понимать и принимать все эти знаки внимания. Бояться или же думать, что неизвестный мужчина тайно в него влюблен и старается, чтобы его поступки заметили и оценили?
========== Глава 8 ==========
В бывшем особняке Доминика, являющимся еще и местом общего сбора мафиозной семьи, сейчас было тихо. Еще два месяца назад там была неразбериха, когда до всех ее членов дошли слухи о крушении теплохода и гибели Дона. Сейчас все они смирились с новым боссом и вновь с собачьей верностью и покорностью смотрели уже на Итена.
Последнему же было легко доказать всем этим недалеким амбалам свое превосходство над ними. Одно только то, что Доминик перед поездкой назначил его своим заместителем, дало неплохую рекомендацию и заставило всю семью смотреть на него по-другому. Ну и несколько удачных сделок в отсутствие босса добавили ту последнюю каплю на весы сомнения, и она все-таки перевесила их мнение о новом и сильном хозяине. Он был принят и коронован как новоиспечённый король мафиозной империи.