Итен сидел в бывшем кабинете Дона и курил сигару, наслаждаясь покоем и своей новой жизнью.
Еще с двадцати лет он начал работать на Джони и старался, как мог, пробивался поближе к нему. Пять лет он из кожи лез вон, чтобы доказать боссу, что лучше и преданнее его нет, но тот так и не заметил его, а это очень злило парня. Когда босс сдох, Итен почувствовал некое облегчение и даже злорадство. «Собаке – собачья смерть» – думал он в тот момент.
Нового босса, Доминика, принял, но с той самой минуты у него зародилась идея, что однажды именно он сам займет такое дорогое и желанное место короля. Зависть к Дону засела в сердце, и он всеми фибрами души старался навредить везунчику и баловню судьбы. Каждый день он искал способ его убрать, ждал подходящего момента, но время шло, а подходящий момент так и не наступил.
Прошло девять лет. Когда на место своей правой руки – непутевого кузена - Доминик поставил Роланда, Итен чуть не умер от злобы, что давила, перекрывая кислород, и рвалась наружу. Он стал еще больше ненавидеть босса и всячески ставил ему палки в колеса. Даже позвонил с таксофона инкогнито и сообщил органам правопорядка, где держат похищенного сына Томи Стар. Видел, как Дон после потери мальчика и его отца–звезды мучается и злится, даже похудел, злорадствовал, а в душе смеялся над его мучениями.
«Главное, я стер эту ухмылку с его лица и сбросил маску невозмутимости и вседозволенности по отношению к другим. Он всегда смотрел на меня, как на мусор, валяющийся под ногами, а не как на человека, который сможет стать надежной опорой во всех делах семьи. Он не верил в меня, не верил в мои силы, а я оказался намного сильнее тебя, Дон. Как жаль, что нельзя прямо и честно заявить тебе, что именно я отобрал у тебя игрушку и оставил с носом» – думал в такие минуты Итен.
Ну а зависть его все росла и росла, накапливалась, как снежный ком, готовый сорваться и полететь лавиной, сметая все вокруг, приближая такой долгожданный момент триумфа.
Как же радовался Итен всем провалам босса, смеялся над каждой его неудачей и ждал, ждал, ждал… Вот и дождался.
О том, куда поехал отдыхать Доминик, конкретно знал только он и все просчитал. План вынашивал целую неделю, искал нужных людей, договаривался и тратился, тратился. Понимая, что когда босс погибнет там, на теплоходе все траты окупятся и вернутся еще с огромной прибылью в виде общака семьи.
Только вот сомнения в том, что Доминик действительно погиб, были. И как тридцатипятилетний брюнет ни старался их выкинуть из головы, они сами всплывали и напоминали о том, что прежний хозяин может вернуться в любой момент и отнять у Итена все то, что он уже стопроцентно считал своим и отдавать никому не собирался.
В кабинет тихо постучали. Инет позволил войти своему помощнику и брату Метью, приказав закрыть дверь. Тот был старше брата на два года и выше на целую голову, да и глаза у него были синими, в отличие от Итена: у него были глаза карие, доставшиеся от альфа–отца.
– Докладывай, – сказал он брату.
– Итен, похоже, все чисто. Доминика нет среди живых, нет среди утонувших в ту ночь. И все же, он может числиться без вести пропавшим, а их сейчас отчаянно ищут по всем небольшим островам, находящимся в непосредственной близости от всемирного курорта.
– Это плохо. Почему он не сдох еще в ту ночь? Может, взрывчатки на теплоходе оказалось мало, и мои исполнители все плохо просчитали? Найду и убью этих прохиндеев. Только и знают цены за услуги заламывать баснословные, а толку от них на поверку ноль.
– Брат, не стоит так волноваться. Мои люди их уже давно на тот свет отправили. В любом случае, свидетели и исполнители живыми нам не нужны. А вот Доминика живым или мертвым найти стоит и собственноручно отправить к праотцам так, чтобы уж наверняка он не спутал наши планы, – сказал Метью и преданно посмотрел на брата.
– Что делается лично тобой в этом направлении? – спросил Итен.
– Я послал своего человечка туда, и он сам участвует в поисках пропавших пассажиров теплохода. У него там есть кто-то знакомый в органах правопорядка, так что любую нужную информацию мы получим, можно сказать, из первых рук. Парень он надежный, проверенный и работу свою знает – уверен, не подведет, – доложил обстановку Метью.
– Мне почему-то кажется, что Доминик жив и здоров и вот-вот вернётся домой. А этого мы допустить не должны, понял?
– Понял, босс, как не понять? Мы ведь опять потеряем все, что с таким трудом добивались всю жизнь, – ответил Метью, зло сверкнув глазами.
– Ну, раз понял, то делай, что хочешь и как хочешь, но Дон не должен вернуться в семью ни сегодня, ни завтра, никогда. Если потребуется, сам лично обыскивай острова, но убей этого ловца удачи! Понял!? – не выдержав, повысил голос Итен на брата.
– Брат, я уже послал четыре поисковые группы проверенных парней, а завтра сам вылечу на этот долбаный курорт и прослежу за поиском бывшего босса. Поверь, если он там, то живым оттуда не выйдет. Даже если при этом мне придется перебить всех остальных выживших на этом острове. Будь спокоен, брат, я-то уж не подведу.
– Все должно произойти очень быстро, времени и так потеряли много. Так что месяц тебе дам, если подведешь, убью, не посмотрю, что ты мой брат, – с твердостью в голосе сказал Итен, чтобы брат не сомневался, что именно так он сделает, не смотря ни на что. – А сейчас иди, мне необходимо все обдумать и подготовиться к его внезапному появлению. Ты ищешь его там, я ловлю здесь, вдвоем мы быстрее управимся.
– Именно так, – ответил Метью и скрылся за входной дверью кабинета босса.
«Как бы ни был осторожен, Дон все равно все на свете просчитать не сможешь. Один раз ты уже попался в мою ловушку и поплыл на теплоходе, забитом взрывчаткой по ночному океану, и выжил. Но больше я такой ошибки не совершу. Не для этого я столько лет ждал удобного случая, чтобы прихлопнуть, как надоедливую муху. Доминик, ты пригрел на своей груди змею, даже не заметив этого, а может, и не одну, и сам захлопнул мой капкан. Если бы я не вернул мальчишку папочке, ты бы вряд ли затосковал и захотел развеять грусть-тоску и ринуться с головой в курортный отдых, потеряв осторожность и доверив лишь мне свое местоположение и адрес виллы на всемирном курорте.
Зачем тебе все это, Дон? Для кого ты так стараешься? Ведь у тебя нет ни семьи, ни детей. И самое главное, нет наследника, которому ты мог бы передать дело всей своей жизни!
А у меня есть. Семья. Любимый омега–муж и двое прекрасных сыновей–альф: шестнадцати и семнадцати лет. Старшенький мой Вольфрам будет моим преемником со временем, а пока пусть учится в самом престижном универе мира, набирается опыта, живет полной жизнью. Пусть тратит твои деньги, меняет омег и имеет то, что я не имел в его возрасте.
Сам я выходец из небогатой фермерской семьи и не знал в детстве и юности сладкой и богатой жизни. Окончив местную школу, приехал в столицу и не смог поступить в ВУЗ, так как подготовка в глубинке школьников во много раз отличалась от знаний и умений столичных и городских детей.
В семнадцать лет начал работать сразу на трех работах: грузчиком, посыльным, курьером. За день выматывался так, что к вечеру было лишь одно желание - лечь спать. Спать, спать. Тело болело, а мышцы, казалось, вот-вот лопнут от непомерных нагрузок, и я умру от истощения. А денег все равно не хватало, чтобы жить в столице и не голодать. За одно жилье нужно отдать только почти две зарплаты, а еще оплачивать бесконечные счета, которые множились и росли день ото дня.
Я начал воровать. Сначала по мелочи, потом попробовал пару раз по-крупному, чуть не попался и не сел в тюрьму. Я тогда чуть не обосрался от страха, когда мигалки сидели у меня на хвосте, а мне негде было спрятаться, затаиться. Я бежал, бежал, бежал и прибежал в какой-то тупик. Думал, все, это конец! Уже закрыл глаза и ждал, дрожа от страха, что меня сейчас поймают, только сильные и заботливые руки утянули меня в какой-то подвал, спрятали, а в дальнейшем обогрели и научили жить в крепкой мафиозной семье. Вот так я и попал к Джони.
Но такая новая жизнь мне нравилась намного больше, чем моя прежняя, голодная и холодная. Я стал учиться работать в команде и завертелся, не заметив, как пролетело пять лет.
Но и босс меня не заметил и, возможно, даже не помнил, как меня зовут, хотя мы встречались с ним, и не один раз. Обидно было, ведь я так старался ему угодить, иногда перешагивал через себя и собственную гордость, становился на колени, умолял, чтобы сделать рывок вперед и стать ближе к Джони. Зря старался, зря надеялся.
Но выхода не было, я продолжал жить по их законам, подчиняясь и прогибаясь под боссов и их помощников. Разве это справедливо? Честно? Как же я их всех ненавидел и желал их смерти. Даже пусть не от моих рук, но смерти. Ночью, когда муж спал, проклинал их всячески и надеялся, что придет и мой черед заставить их страдать, так как страдал все пятнадцать лет я. Пришло мое время, Доминик, теперь я буду смотреть на тебя, как на мусор, и уберу так же легко, как пыль, прилипшую к моим сапогам».
Метью вышел из особняка семьи и направился к себе домой собирать вещи для завтрашнего перелета и нудной и рутинной работы на необитаемых островах. Ребята улетели туда еще позавчера, но раз брат настаивает на его личном присутствии, то спорить он с ним не стал и покорно наутро сел в самолет и полетел на встречу с Домиником. Что тот жив, он и сам чувствовал и даже предвкушал эту встречу. Метью так хотел увидеть страх в этих холодных глазах Дона, хотел заставить того потерять контроль и снять наконец маску спокойствия и безразличия с его симпатичного личика. Всем своим естеством почувствовать его дрожь и панику, когда его жизнь будет висеть на мушке пистолета.
Ему нравился Доминик, как мужчина и как потенциальный партнер для секса, а может быть, даже для создания семьи. Метью - бета и очень старался понравиться своему боссу, и когда был двадцатипятилетним и сейчас тридцатисемилетним. Но тот упрямо его игнорировал все эти годы и не замечал, а может, и делал вид, что не замечал.
Как-то Метью случайно подслушал его разговор с кузеном об истинных парах и понял, что Дон не верит в эту чепуху, и это давало надежду, что босс не станет искать свою вторую половинку, чтобы жениться по любви и безумному притяжению к своей паре.
Только время шло, а в их отношениях ничего не менялось. Сколько бы он ни крутился возле Доминика, сколько бы ни намекал на отличное времяпрепровождение за стенами спальни. Словно босс был железобетонным, бесчувственным и бессердечным, а значит, непробиваемым. Метью не сдавался до последнего дня его исчезновения, стараясь его соблазнить. Можно сказать, именно Доминик и чувства к нему помешали ему завести собственную семью и стать счастливым либо с омегой, либо с альфой.
А сейчас выпадает такая возможность отомстить ему за все эти годы холода и безразличия. Ведь он же не просил его жениться на себе, а умолял лишь о ночи страстной и жаркой любви и секса, неземного наслаждения.
«Теперь, прежде чем убить этого ледяного принца, я сначала хорошенько поиграю с ним и докажу ему, что он многое потерял, отказавшись от меня и моей вечной любви. Главное, чтобы не дрогнула рука, и мои чувства позволили мне нажать на курок и оборвать его короткую жизнь. Он был и останется лишь моим, и даже после его смерти я всегда буду любить только его. Поэтому и умереть он должен именно от моей руки» – размышлял, предвкушая встречу с любимым, Метью в самолете, пока совершал длительный и утомительный перелет через океан, чтобы оказаться по одну его сторону с предметом его мечтаний.
План поиска Доминика был продуман до мелочей. И Метью решил искать от противоположных поисков пропавших туристов. По сведениям его человека, уже велись поиски на двух островах, и они не дали пока никаких результатов. Никого из потерпевших крушения людей там не нашли за эти почти три месяца. Поисковые группы были переброшены на третий остров, но четвертый так еще и не осмотрен, а значит, именно там и должен дожидаться его Доминик. Именно туда он и собирался плыть первым делом на арендованной у местных яхте, чтобы найти бывшего босса первым и выполнить свой долг перед братом, осуществить свою мечту, которую лелеял столько лет.
«Любимый, только дождись меня, пожалуйста, дождись! Я уже иду и помогу тебе очиститься и попасть на небеса, ласково, осторожно и неожиданно оборвав твою жизнь и похоронив свою мечту о нашей вечной любви в твоей же могиле. Жди…»
========== Глава 9 ==========
Проснувшись утром, Тони почувствовал сладковатый запах течного омеги. Спросонья потер глаза, собрался с духом и заставил себя вспомнить, что он, прежде всего, беременный омега, а не альфа-самец, падкий на подобные запахи. Вроде получилось. Но зачем-то все равно пошел на этот притягательный запах и увидел, что Тимур и Альфред целуются, стоя прямо возле их хижины.
Причем инициатива явно шла от Тимура, а альфа скорее сопротивлялся и выглядел рассеянным от такого внезапного внимания и дурманящего запаха Тимки. Несмело отвечал на ласки и поцелуи и в то же время не отталкивал мальчишку, наоборот, возбуждался и хотел продолжения. Ну а парнишка становился все напористее и напористее и уже снял с альфы рубаху и скользил по его обнаженному торсу руками, срывая хриплые стоны Альфреда. Прижимался к нему всем телом, терся о его пах и, похоже, сошел с ума, отдаваясь природным инстинктам, сам того не понимая, сделав выбор. Вряд ли после всего этого альфа оставит мальчишку в покое и не заставит пойти под венец, как только они выберутся с острова.
Тони стало неловко смотреть на все это, и он развернулся, чтоб вернуться в хижину тихо и незаметно, но случайно снес что-то стоящее прямо у входа хижины, и это что-то гулко стукнулось сначала об стену, а затем об землю, заставив парочку оторваться друг от друга и посмотреть на виновника этого шума.
– Доброе утро. Вам бы в дом зайти… а я, пожалуй, пойду, пройдусь к водопаду, ополоснусь и погуляю пару часочков по лесу. Погода замечательная… солнышко яркое, утро чудесное… Я ушел, – сказал Тони, чтобы скрыть неловкость от увиденного и быстро покинул омегу и альфу, дав возможность возобновить то, что он нечаянно прервал.
– Тони, будь осторожен, – услышал парень, удаляясь от них в сторону водопада.
– Ну и вы времени даром не теряйте, – сказал тихо он, вряд ли они услышали его напутствие. Не стоит пугать мальчишку, раз он, наконец, решил пойти на сближение с Альфредом после стольких месяцев знакомства. Тем более, по ним обоим видно, что они Пара, только Тимур никак не хотел это признавать. Радует, что он стал об этом задумываться еще там, живя в квартире Альфреда. А значит, дело не только в его первой течке, а в его чувствах к своему альфе, пусть пока и не осознанных.
А парочка, тем временем, перебралась в дом и продолжила начатое. Легкие поцелуи сменились страстными и требовательными, а ласки стали более откровенными – интимными. Тела горели, а страсть рвалась наружу, и оба любовника хотели большего, несмотря ни на что. Руки блуждали, ощупывали, поглаживали. Оба выгибались. Тихо стонали и ловили стоны друг друга губами. Как оказались полностью раздетыми, даже не заметили, не смутились и не остановились. Прелюдия явно затянулась, а Альфред все еще сомневался.
– Тим, ты уверен?
– Да, пожалуйста, не останавливайся… не мучай меня… Все тело горит и хочет этого, а ты, как подросток, который первый раз и не знает, с чего начать главное. Только это я подросток, и это мой первый раз… пожалуйста, продолжай… – умолял альфу Тимур.
– Малыш, именно, что первый раз, он должен быть особенным… Я не хочу, чтобы ты потом пожалел об этом… возненавидел меня… – почти сдался Альфред.
– Хочу… и ты единственный альфа на этом чертовом острове… Мне что, связать тебя и изнасиловать, раз других альф рядом больше нет?
– Нет… я сам тебя сейчас съём… малыш, я люб… – не договорил Альфред и поцеловал мальчишку, решив, будь, что будет, он не остановится и доведет начатое до конца. Его палец скользнул в его тугую дырочку, уже хорошо смазанную течкой, возбужденную обильными ласками друг друга. Вскоре к нему добавился второй палец, а затем и третий. Терпеть стало невыносимо и больно, и он сорвался и аккуратно вошел в Тимура. Медленно, продвигаясь и давая привыкнуть к заполненности, он еле сдерживался, чтобы не начать двигаться быстро и ритмично, глубоко и несдержанно. Целовал, отвлекал, дразнил парня, а сам парил от непривычных ощущений и сладкого запаха мальчишки. Мозг и здравый смысл помахали ему на прощание белым платочком, вытерев слезу, предупредив, что уехали навсегда. Мысли улетучились, и он сам поплыл на волнах страсти и похоти, нежности и безумия, которые захватили его и прочно засели вместо мозгов. Альфред целовал тело парня везде, куда мог дотянуться, а куда не мог, дотягивались руки, совершая только им известное таинства, даря Тимуру ласки и срывая стон за стоном. Он держался, стараясь отсрочить развязку, как мог, а его рука помогала мальчику, наоборот, приблизить развязку, чтобы дать взорваться не только страсти, но и телам, которые так долго ждали этого момента. Больше сдерживаться он не мог и вынул свой член, кончил на живот парня, чтобы избежать сцепки и незапланированной беременности омеги. Последний же недовольно замычал и кончил следом.