— Я забыл, — с тоской ответил Баки. — Когда меня выпустили, я помнил только боль, обиду и ярость. И что мир вокруг — чужой. И что я джинн, и есть другие. Такие как я.
— Я переведу, что там написано, — пообещал Тони. — Там наверняка вердикт этого твоего… Страшного Суда и условия амнистии. Хорошо.
Баки коротко на него взглянул и нашел под столом ладонь Стива.
— Это язык Бога, — все-таки предупредил он.
— Я — Тони Старк, детка. Я верю только в интеллект. Если он у твоего бога был, то мы с ним поймем друг друга. Кстати, — сменил он тему, обращаясь к Стиву, — хочу, чтобы ты посмотрел Базу. Там кое-где еще идет строительство, но группы уже начали тренироваться, да и жилой блок почти готов. Ты же с нами? С, — он сделал пафосную паузу, — Мстителями?
— ЩИТ расформирован, Фьюри официально мертв, госфинансирование перенаправлено на минимизацию ущерба от провала “Озарения”. Так что, да, Тони, я с вами. Война — единственное, что я умею.
Тони оглядел его с ног до головы и усмехнулся:
— Ты мог бы рекламировать белье.
— Не начинай, — попросил Стив, чувствуя тем не менее, что улыбается. — Это… вообще не обсуждается.
— Мог бы зарабатывать миллионы.
— Тебе нужны деньги? — вдруг спросил Баки, и Тони, фыркнув в бокал с вином, тоже выжидающе уставился на Стива.
— Нет, Бак, — как мог мягко ответил он. — Мне нужно дело.
— Достаточно масштабное, патриотичное и полезное. Мстители! — закончил за него Тони. — Значит, решено. Завтра поедем на базу. А сейчас, простите, у меня тут приватный разговор с богом. Лампу можете забрать, у меня есть сканы.
***
Стив не мог уснуть. В гостевых апартаментах Башни все было слишком: слишком просторная и теплая спальня, слишком большие окна, слишком мягкая кровать. Абсолютно голый Баки (если не считать десятка фунтов золота, конечно), свернувшись на постели уютным клубком, наблюдал за тем, как Стив не может найти себе места уже минут сорок, и никак это не комментировал.
— Я знаю, где он, — наконец, произнес он, сжалившись. — Не мечись, мой тигр.
Стив фыркнул в ответ на очередное прозвище и спросил:
— Это так очевидно?
— Прости, я не знал, что не должен замечать очевидные вещи, господин.
— Бак.
— Я… шучу, — он прищурил свои кошачьи глаза и очень по-своему улыбнулся: едва заметно, как улыбался только наедине. — Так называют люди эти бессмысленные действия, когда говорят или делают что-то намеренно глупое?
Стив опустился на колени около кровати так, что их глаза оказались на одном уровне, и накрутил на пальцы длинную шелковистую прядь волос.
— Не особо в этом разбираюсь. Ты же слышал Тони. С чувством юмора у меня не очень.
— Ты потрясающий, Стив. Может же у тебя быть крошечный изъян?
— Я так рад, — тихо признался Стив.
— Чему, мой тигр?
— Тому, что ты веришь мне настолько, чтобы замечать недостатки.
— Они меня… радуют, — после паузы ответил Баки. — Они делают тебя живым. Позволяют думать, что я недостоин тебя самую чуточку меньше, чем на самом деле.
Они говорили об этом добрый десяток раз, Баки грустно улыбался в ответ на разумные доводы Стива и потом был еще нежнее с ним, если такое вообще возможно, но мнения не менял.
— Он недалеко, — прошептал Баки, когда длинная прядь закончилась, полностью намотавшись на пальцы, и они соприкоснулись лбами. — И он знает, что увидит тебя.
— Откуда это все знаешь ты? — спросил Стив.
— Он мой хозяин. Бывший. Единственный, оставшийся в живых. Я его чувствую. И буду чувствовать, чуть хуже, чем тебя, но буду.
— Какой он? — неожиданно даже сам для себя спросил Стив, и Баки снова едва заметно обозначил улыбку.
— Узнаешь. Если бы он был гнилым изнутри, я бы его убил.
У Стива похолодело внутри от того, насколько обыденно его Баки признался в этом.
— Убил?
Баки коснулся его губ своими, потянул Стива на себя, оплетая ногами, и напомнил:
— Ты мне этого не запретил, хозяин. А все, что не твое желание и не прямой запрет, делает мой поводок длиннее. Не бойся, — тут же нахмурился он, как всегда верно уловив отношение Стива к предмету разговора. — Я тебя люблю и не стану намеренно огорчать. Но с каждым, кто придет к тебе с кинжалом за пазухой, будет то же, что с тем, кто пытался отнять тебя, — кожа его лица отливала голубым, а мягкие красивые черты заострились, напоминая, кого Стив держит в объятиях.
— Что? — одними губами спросил Стив, уже зная ответ.
— Поцелуй меня, — Баки потянулся к нему, в мгновение ока снова становясь собой, и Стив прижал его к слишком широкой постели в чужом доме, до утра забывая обо всем.
***
Тони ожидаемо проспал, и Стива с Баки на базу повез Хэппи, которого по просьбе Тони проинструктировал Джарвис. Проснувшись, Стив просто обнаружил в гостиной новый вариант капитанской формы, будто вытащенный из его подсознания: темно-синий, переходящий в черный кевлар, мягкий хлопок внутри, на груди ставшая привычной звезда, легкая прочная обувь и…
— Твой щит, — со смесью вины и облегчения сказал Баки. — Я хотел его найти еще тогда, но сначала ты был очень плох, а потом Брок запретил мне отлучаться. Звезда — символ чистоты и чести. Тебе очень подходит, Стив.
Цвета щита, обычно сочные и яркие, напоминавшие, скорее, раскраску мишени, были приглушены будто слоем копоти, делая его менее заметным и лучше сочетающимся с новой формой.
— Не забыть поблагодарить Тони, — ответил Стив и быстро переоделся — форма сидела как влитая — оставалось только гадать, откуда у Тони его мерки (хотя понятно, откуда — архив Щитогидры попал в сеть).
Баки влюбленно смотрел на него с дивана, а потом плавно перетек в вертикальное положение, обрастая экипировкой, состоявшей из черной кожи куртки, напоминавшей доспех, и свободных штанов, чем-то отдаленно похожих на шаровары. Массивные ботинки он явно скопировал с тех, что прислал Стиву Тони, да и наручи оставил на виду, точно так же “прикоптив” их, отчего они стали гораздо темнее и менее заметными.
База была в получасе езды по явно специально проложенному к ней скоростному шоссе, и уже этот факт говорил о том, насколько Тони любит комфорт и скорость — четырехполосное шоссе такой длины стоило немалых денег. Хэппи больше молчал, отвечая односложно, и наконец Стив перестал задавать вопросы и уставился в окно, взяв Баки за руку.
— Все будет хорошо, мой тигр, — по-арабски сказал Баки, зная, что Стив поймет. — Тебе там понравится, я чувствую.
Базу Тони распланировал с размахом. Комендантом там оказался человек с военной выправкой, уже ждавший их у ворот. Откуда-то доносились “кричалки” делающих утренний комплекс упражнений бойцов, над площадкой крутились дроны, грохотала строительная техника и садящийся на одну из крыш вертолет. Жизнь кипела. В воздухе пахло деньгами. Комендант едва не лопался от чести встречать аж Капитана Америку лично. Быстро осмотрев жилой блок, больше походивший на филиал Башни — в основном роскошью и технологичностью, — Стив прошел на полигон. Около ста человек прыгали “джампинг Джек” выкрикивая:
“Ain’t no use in going home
Jody got your girl and gone.
Ain’t no use to feeling blue
Jody got your sister too”*
— Никогда не понимал смысла в этом наборе пошлостей, — как бы между прочим заметил Стив, и его, конечно, услышал не только Баки, а и офицер-инструктор, прыгавший вместе со всеми перед строем.
— Смирно! — рявкнул тот.
— Здравия желаем, Капитан Америка! — заорали сто луженых глоток.
Голос офицера Стив узнал бы из всех. За плечом улыбнулся Баки, Стив не видел этого, но знал, что он улыбается.
— Вольно, — ответил Стив, и все как один приняли новое положение, как на строевом смотре. — Рамлоу.
— Капитан Рамлоу, — уточнил тот, отдавая честь.
— С повышением, — усмехнулся Стив, рассматривая его. — Зайдите ко мне после разминки.
— Есть, сэр. Разрешите продолжать?
— Разрешаю.
Кабинет Стива в офисном блоке оказался еще просторнее, чем тот, что рухнул вместе с Трискелионом. Они с Баки пообедали в общей столовой, больше похожей на кафетерий, и устроились в кабинете — изучать дела.
— Чем бы ты хотел заниматься? — спросил Стив. — Не сейчас, конечно, а в будущем.
— Быть с тобой, — ответил Баки. — Это мало? Я должен…
— Нет-нет, — Стив погладил его по щеке и улыбнулся. — Ты можешь вообще больше никогда ничего не делать, Бак. У тебя есть имя, личность и много лет впереди, чтобы решить.
Баки соскользнул с огромного стола, на котором устроился, и сел у ног Стива, по привычке положив подбородок ему на колено и глядя снизу вверх.
— Знаешь, — подумав, ответил он, — когда Пирс заговорил об “Озарении”, я был рад, что он пошел другим путем, не заставив меня что-то изобретать, копаться в технике. Но теперь я бы хотел знать, как что устроено. Я вчера наблюдал за тем, как работает мистер Старк. Безо всякой магии, только силой ума, он создает удивительные вещи, которые в моем мире запросто считались бы чудесами. Создает, а не разрушает.
— Тони долго производил оружие. Как и его отец, — ответил Стив, распуская тугую косу — ему нравились волосы Баки.
— Ковать мечи — тоже искусство, — заметил Баки. — Быть кузнецом — не то же самое, что воином. А быть воином — не то же самое, что полководцем, отдающим приказы. И кузнец, и воин просто делают свою работу.
— Интересная мысль, — улыбнулся Стив, думая о том, что почти то же самое он на суде сказал о Броке и его ребятах. — И кто тогда я в этой системе координат?
— Военачальник, — ничуть не сомневаясь, ответил Баки. — Над тобой, конечно, есть царь, но ты — личность, за которой идут. “Озарение” — лучший тому пример.
В дверь постучали, и Баки перетек на диван, в мгновение ока оказываясь там разутым и расслабленно сидящим по-турецки. Его длинные волосы странно, но гармонично сочетались с грубой кожей брони, и Стив на мгновение залюбовался, прежде чем разблокировать дверь и сказать “Войдите”.
— Капитан Рамлоу по вашему приказанию прибыл, — по-военному отчитался Брок, взяв под козырек.
— Садись. Давай без чинов.
Брок снял кепи и устроился в кресле перед столом Стива.
— Ну, давай без чинов, — ответил он. — Я закурю? Или мы не настолько без чинов?
— Кури, — Стив, поднявшись, открыл окно, раздумывая, с чего начать. Брок будто вернулся в то время, когда они просто работали вместе — ни единого намека на то, что между ними было. Стив никак не мог нащупать линию поведения с ним, расставить приоритеты.
— Я схожу за кофе, — сказал вдруг Баки и повел ладонью, очерчивая светящийся круг. Тот расширился, превращаясь в тонкий пузырь, напоминающий мыльный. — А вы посекретничайте.
Брок хотел что-то сказать, но передумал, странно дернув шеей, и уставился куда-то в окно, безропотно позволяя странной сфере поглотить и его, и Стива.
— Джинн кофе щелчком пальцев варит, — равнодушно заметил он.
— Не всегда, — ответил Стив. — Чаще без магии в последнее время.
— Деревянный мальчик хочет быть человеком, кто бы мог подумать.
— Брок.
— Если ты притащил меня сюда, чтобы какую хуйню очередную сморозить, типа “спасибо” и “хороший ты, понимаешь, парень, Брок Рамлоу”, то можно сразу заканчивать разговор, не начиная. Потому что, кроме посыла по известному адресу, ответа у меня нет, а ты опять мой начальник.
— Я без тебя не могу, — честно признался Стив, и Брок впервые взглянул прямо на него.
— Не можешь — что? — с деланным равнодушием уточнил он. — Отличить голову от жопы?
— Жить.
Брок молча смотрел на него несколько секунд, а потом кивнул в сторону дивана.
— Реанимационные действия произвести? Ты для этого…
— Зачем ты ерничаешь?
— Нахуя ты… — Брок мотнул головой, играя желваками и так явно сдерживая дурной нрав, что Стив невольно улыбнулся. — Это все? Если по службе ничего нет, я пойду.
— Я хочу, чтобы ты вернулся, Брок. Я совсем не умею говорить о таких вещах, все слова кажутся мне неживыми, кривыми какими-то, но как иначе, я не знаю.
— В качестве кого? — прямо спросил Брок. — Престарелой наложницы в твоем гареме? Юная и прекрасная будет трясти пузом, увешанным золотом, а я подтирать тебе сопли, о луноликий?
— Баки старше нас обоих, вместе взятых, — напомнил Стив, не зная, как подступиться.
— И тебе мало его одного? Ебливость зашкалила?
Стив подошел к нему, присел на стол и попытался снова:
— Дело не в моих аппетитах. Чего ты все сводишь… мне тебя не хватает. Мы с Баки будто осиротели. Я же помню, как ты был рядом, пока я был без сознания. Я же…
— И Баки тоже осиротел? Что думает звезда ночей твоих об этом обо всем?
— Брок.
— Ну чего ты от меня хочешь, Роджерс? — наконец рассердился Брок. — Чего? Любви неземной? Нет ее. Я в душе не ебу, отчего все так скачут вокруг банального желания трахаться именно с понравившимся экземпляром, а не со всеми подряд.
— Ты не уехал никуда, хотя мог, — зашел с другой стороны Стив.
— Ага, — Брок закинул ногу на ногу и откинулся на спинку кресла. — Ради твоих прекрасных глаз я должен похерить карьеру, отказаться от хорошей зарплаты и уехать в закат — проедать нажитое. Не в этой жизни.
— Ты мог…
— Не мог, Роджерс. И тебе об этом известно. Не мог загадать другое желание при таких краевых условиях. Оставить тебя сдыхать, доверить эту звезду Востока непонятно кому. Я мудак, но не настолько же.
Разговор не клеился, но Стив не был готов отступать.
— Баки… — начал он, но замолчал, мучительно пытаясь найти слова. “Не против”? “Хочет, чтобы мне было хорошо”? Все это звучало до того эгоистично и настолько не отражало действительность, что Стив, поморщившись, потер переносицу. — Мы уживались втроем. Я прошу тебя попробовать снова. Дать мне шанс. Нам с Баки.
Брок взглянул на него, скользнул взглядом, как по обстановке кабинета, и дернул уголком губ.
— Мы не уживались. Я жадно рвал крохи твоей благосклонности, свободного времени и желания, все время натыкаясь на то, как ты на него смотришь. На своего Баки ты дышать боялся, слюной капал. Какого рожна тебе теперь? Он тебе не дает? Оказался не таким…
— Дело не в Баки, Брок. Дело во мне. Будто у меня внутри погасло что-то, и все вокруг выстыло. Раньше я не замечал, как вокруг холодно, пока… Ты меня не согрел.
— Чтобы гореть, Роджерс, нужно топливо. Мне о тебе такая порнуха снилась пару лет подряд, что я тебя чуть не сожрал, когда дорвался, но бесконечно играть в одни ворота я не буду.
— Покажи мне, — Стив присел перед ним на корточки и положил ладонь на колено. — Объясни правила, хотя видит бог, как я не хочу считать это игрой. Научи меня, я совершенно не представляю себе, как все должно быть с мужчиной. Не в том смысле, на который сейчас намекает твоя бровь, Брок. А в том самом семейном, домашнем.
— Домашнем, — повторил Брок, не спеша скидывать его руку. — Семейном. А что, гаремы уже разрешили? Не где-то в Эмиратах, а в нашей насквозь демократичной стране?
— Давай попробуем, Брок. От меня как половину отрезали. Я постараюсь, чтобы тебе было со мной… с нами хорошо.
— Формат? — спросил Брок, прикуривая одну от другой. — Вторник, четверг, суббота? Четные-нечетные?
— Я рад уже тому, что ты готов обсуждать условия, — признался Стив. Он не любил, не умел просить, но сейчас был готов уговаривать. — Я бы не хотел… формализации. Давай не будем усложнять?
— Просто у нас уже было, и меня оно не устраивало. То джинн жмется по углам, будто я пытать его буду за то, что ты пялишься на него, как ученик художки на Мону Лизу; то я чувствую себя пятой ногой у собаки.
— Может, как-то наладится? — Стив провел ладонью от колена почти до паха, и Брок с ухмылкой сполз ниже в кресле, сильнее раздвигая ноги.
— Средства убеждения? Ну, давай, я не настолько гордый, чтобы отказываться.
Не давая себе колебаться, Стив расстегнул на нем брюки и опустился на колени — уговаривать так уговаривать.
Он почти забыл его вкус — остро-терпкий, теплый, такой же знакомый, как тихий низкий стон, с которым Брок положил ладонь ему на затылок, взъерошил волосы, как нетерпеливая дрожь крепких бедер и короткие, сильные толчки навстречу.