- Вы угадали, мисс Грейнджер, я предпочитаю именно итальянскую кухню, - отозвался зельевар, положив ногу на ногу и с интересом глядя на девушку. - Но в данный момент я не голоден… Вернее, голоден я не до еды, а до информации, - мужчина чуть подался вперёд, внимательно вглядываясь в мимику и жесты Гермионы. - Что происходит, Грейнджер? У Вас сильно снижен фон эмоционального реагирования. Человек, крики которого о несправедливости к домовикам было слышно аж в подземельях, не повёл и бровью при встрече с не самым желанным гостем из прошлого. Мало того, я у Вас в гостях. И, судя по стерильности… - он обвёл рукой окружающее пространство. - Гостей здесь не бывает вообще никогда. Я понимаю, что с годами люди меняются, но минула лишь пара-тройка лет, а Вас будто подменили. Почему Вы живёте вне магического мира, Грейнджер? - Вкрадчиво спросил он. - Почему Вы не тараторите о последних новостях магического мира и своих блестящих достижениях? Почему живёте в явно холостяцкой квартире с таким запасом алкоголя? Где Ваши родители? Где Ваши друзья? Где Ваша палочка? Где, в конце концов, Ваш кот? Что значит, его больше нет?
Снейп откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди, и продолжал буравить бывшую ученицу взглядом, пока она расставляет на столе продукты. Он тоже поменял образ жизни и несколько изменился внутренне, но не так радикально, как она. Он всё ещё оставался вредным и довольно неприятным типом, любившим задавать неудобные и каверзные вопросы.
- Вы оборвали все прежние контакты, не так ли? - Поинтересовался он, приподняв одну бровь. - Вы прячетесь. Но в просторной квартире есть хоть иллюзия свободы. Я прав? - Он усмехнулся. - И что же тому виною? Вы прячетесь от славы героини войны или же от самой войны, уже давно минувшей и выигранной?
Пока мужчина располагался поудобнее, облюбовав уютное большое кресло, Миона достала разделочную доску и вымыла овощи. Девушка обычно слушала музыку, занимаясь чем-то по дому, и уже потянулась за телефоном, с проигрывателя которого хотела включить Гэри Мура или Джо Кокера, как слова зельевара сначала вызвали у нее мягкую улыбку, а потом заставили ее замереть.
Загнанной в тупик, вот как она себя ощущала, почти физически чувствуя на себе заинтересованный взгляд. За этот неполный час в компании человечного Снейпа, она почти забыла о том, как ядовиты могут быть его выпады. И вот теперь была укушена и отравлена им. Хотя, вряд ли зельевар понимал, насколько сильно бьет по больному своими вопросами. Нервная дрожь, снова охватила ее, и чтобы скрыть это, Грейнджер оперлась на столешницу ладонями. Стараясь дышать ровно и не выдавать ни своей злости, ни того, что контузия, того и гляди, проявит свое безобразное лицо, усталая девушка не знала, как не свалиться в бездну нервного срыва.
Что ж, Северус хотел откровений? Вот значит как. Девушка опасно прищурилась, чувствуя, как в голову ударяет волна ярости. Никому не позволено было задавать ей подобных вопросов. Даже Гарри и Рон не пытались остановить ее. Никто не пытался… Так с чего он взял, что она окажется столь легкой добычей? Привык видеть перед собой только недалекую маленькую львицу и возомнил себя великим психотерапевтом?
Коротко ответив о том, что кота больше нет, хозяйка квартиры, надеялась, что, быть может, мужчина все же остановится в шаге от неслучившегося. Но нет, зельевар то ли не замечал, то ли не хотел замечать того, что она едва держится, что ее тонкие пальцы, сжимавшие до боли стакан, а теперь вжавшиеся в край столешницы побелели от силы хватки. Мерлин, за что он так с ней? Зачем лезет туда, где и так ничего не зажило?
- Моего кота зверски убили недобитые пожиратели, напавшие на меня в родительском доме. – Хрипло начала она, замолчала, справляясь с голосом и равнодушно, даже как-то отстранено продолжила. - Его внутренности, которыми им показалось забавным обмотать мою шею…
Она умолчала о том, что ей до сих пор иногда кажется, как шею обматывает нечто горячее и склизкое, а по коже стекает кровь. Прикрыв на миг глаза, девушка распахнула их уже с совсем другим выражением. В миг, в ней будто бы что-то “щелкнуло”. Нечто внутри с истерическим воплем напомнило ей о том, кому она говорит об этом. Гоблин его дери! Нужно было просто повторить, что он кот умер, а остальное – не его дело! И все! «Возьми себя в руки, идиотка!» - истерично вопил остаток разума, пока она «отлепляла» себя от столешницы. Меньше всего хотелось услышать от слизеринца замечание о том, что она не в себе, и что ее истерика омерзительна.
- Вам захотелось откровений? - Резко выплюнула она. - Хотите, чтобы я вывернула себя наизнанку? - Гадко усмехаясь, склонила голову чуть набок. - Готовы ли вы сами ответить взамен на мои? - Прищурилась, чуть подаваясь вперед. - Готовы ли вы рассказать мне, какого было столько лет являться всего лишь пешкой в руках кукловода, какого быть “списанным” человеком? А вас ведь списали еще в тот вечер, когда вы только пришли к великому сумасшедшему покаяться и умолять о помощи. - Знала ведь, что наносит пощечину, но не могла остановить безумного желания причинить не меньшую боль. - Профессор, вы готовы рассказать о том где, с кем и как вы живете? О том, что с вами произошло?
Видя то, как маг едва уловимо побледнел, как характерно сжались в линию его губы, запоздало её разум все же взял все под контроль. Отвернувшись, девушка считала секунды, полагая, что сейчас ее гость, вероятно, уйдет. Но когда этого не случилось, тихо вздохнула.
- Простите. - Пусть в извинении и не было покаяния, зато оно было искренним. - Алкоголь помогает мне не сорваться и не свихнуться в этом дерьме.
Усмехнувшись от того, что столь неподобающее слово Мастеру зельеварения наверняка претит слышать, Миона выключила конфорку и, не выдержав, снова потянулась за спиртным. Сначала налила себе полный бокал текилы и хотела было уже поставить бутылку на полку, как вдруг передумала и взяла ее в другую руку.
- Да, моих криков о несправедливости, вы больше не услышите. - Спокойно признала она, подходя к своему бывшему профессору и садясь напротив него на диванчик. - Девочка, что стоит перед вами, выросла и теперь прекрасно понимает, что проку в этих криках нет. - Поставив бутылку на столик, справа от дивана, она отпила немного. - Но вы ошибаетесь, профессор. По усмешке судьбы, вы являетесь отнюдь не нежеланным гостем. Да, я не хотела бы ничего вспоминать о мире, из которого ушла, однако… вы сами считаетесь мертвым, сер. - Горько улыбнулась всезнайка, - Вы не меньше моего ненавидите эту войну, ненавидите того лжеца, что готов был всеми нами пожертвовать, ради своего всеобщего блага. Именно вы потратили всю свою жизнь на чувство вины, навязанное вам извне. - Боясь, что ее сейчас прервут, она не замолкала. – Вы, я уверена, не станете никому говорить о том, что видели меня. Да и вряд ли вы вообще с кем-то говорите. Мы с вами лишние люди. Сами себя сделали изгоями.
Она оглядела свою квартиру, действительно имевшую такой вид, будто в ней не живут, а только заезжают не на долго.
- Вы первый гость в моем доме. Что до друзей… Вам ли не знать о том, что друзья… имеют свойство предавать тебя, забывать тебя, считать тебя виновным в том, что ты не способен попросить помощи. - Выставив руку вперед, она тут же добавила, дабы ее не поняли превратно. - Я ни в чем не виню ребят. У них своя счастливая жизнь победителей. - Горько усмехнувшись, отпила пару больших глотков и прикрыла глаза, а после тяжело выдохнула. - А я безнадежно проиграла. Судьбе было мало пыток Беллы на мою долю, мало того, что я пережила в тех подвалах. - Со стуком девушка поставила бокал на стол. - Видят боги, после я жалела, что не умерла тогда. О, она была очень изобретательна! - Мрачно восхитилась девушка. - В те дни, когда я не просыпаюсь от ужасов последней битвы, меня будит собственный крик, порожденный воспоминаниями о боли. Разум играет злую шутку, возвращая в те дни полные боли, унижения и насилия. Но нет, этого было мало.
На этот раз молчание длилось гораздо больше, говорить о череде событий, после которых побег во вне показался здравой идеей, не хотелось категорически. Прикончив содержимое бокала, девушка налила еще. Она не хотела рассказывать об этом никому, но в то же время понимала, что кроме как человеку напротив, ни с кем не сможет поделиться этим. Быть может, сейчас в его лице она видела “случайного попутчика”, которому можно открыть свою боль. И сама еще не понимала, насколько отчаянно не желает, чтобы он сошел на следующей станции.
Исчезнувший из этого бардака под названием «Магической Лондон», неужели он желал подобных подробностей теперь? Мысль об этом, помогла девушке немного прийти в себя. Казалось правильным учитывать во внимание то, что мужчина за спиной пережил гораздо больше, нежели она, эти кошмаров. Одному небу известно, что ему приходилось делать все эти годы.
Рассказав и так слишком много, Грейнджер поднялась на ноги, забрала бокал и бутылку, после чего направилась обратно на кухню, где продолжила готовить ужин. Все же негоже было оставлять гостя без угощения. Пусть оно теперь может ему и комом в горле стать. Она достала с полок кухонной стенки и поставила на барную стойку столовые приборы, явно предпочитая ее столу, и споро принялась за готовку. Она бросила спагетти в воду, начала нарезать превосходные помидорчики черри для пасты, потерла сыр, измельчила зелень, потянулась за оливковым маслом, словом действовала как человек, готовящий явно не впервые. Закончив с одним, бралась за другое и уже через десяток минут варила глинтвейн, аромат которого приятно радовал обоняние. И будто бы не было этого чертового всплеска эмоций, от которого она едва не сорвалась.
- Никаких достижений у всезнайки больше нет, я не занимаюсь даже магловской наукой. Простой аналитик в банке - вот кто теперь знаменитая девочка из золотого трио. - Призналась девушка, стоя спиной к слушателю, сворачивая спагетти и укладывая их на тарелки, поливая пастой и украшая блюда.
Нарезая багет, Грейнджер отчаянно пыталась взять себя в руки, хотя и понимала, что устроила безобразную сцену перед мужчиной. Уж лучше бы замкнулась в себе и промолчала на его вопросы. Ничего бы с ним от этого не случилось.
- Если вам угодно, считайте, что я прячусь. Не особо покривите мимо правды. Пусть это иллюзия, но порой ничего не остается, кроме как хвататься за нее. Я не героиня войны. Это все фальшь. Нельзя назвать победителем того, кто не рад остаться живым, тогда как множество чудесных магов умерло. Пусть война выиграна, но она не минула. Она навсегда осталась в моей голове. Терзает мои сны, отравляет дни и не дает забыться.
В следующий момент зельевар почти пожалел, что спросил обо всем этом. Гермиону практически затрясло. Она схватилась за столешницу, а маг поддался слегка вперед, не представляя, что последует дальше. Может в него полетят стаканы или, еще хуже, заклинания, а может, наоборот, придется ее приводить в чувство. Слизеринец фактически кожей почувствовал ярость, наполнившую до краев эту хрупкую девочку. Было видно, что она борется с собой. Мисс явно старалась дышать спокойно, костяшки ее пальцев побелели от напряжения. Он не узнал голос, которым она ответила, таким он стал хриплым и глухим.
У Снейпа сейчас было двоякое чувство относительно того, чего он добился. С одной стороны он был рад, что смог расколупать панцирь, за которым Грейнджер пыталась спрятаться, и что девушка показала-таки человеческие эмоции. С другой же… Всё это было неприятно слушать. Неприятно было не потому, что Грейнджер попыталась перевести разговор на него и его личные дела в начале. Не от того, что она немного сорвалась. Не от того, что она описала ему ужасы и отчаянье, которые её терзали… Хотя, нет, именно из-за последнего.
Она не рассказала и трети того, что с ней случилось. Маг был просто уверен в этом так же, как и в том, что умрет, перестав дышать. И он был намерен узнать все от начала и до конца, понимая прекрасно, что сейчас это вряд ли удастся сделать. Поэтому лучше принять навязанную ею модель поведения.
Впрочем, ответ Грейнджер объяснил, если не все, то многое. Недобитые пожиратели… «Что ж мисс, похоже, что у нас с вами наметились общие враги». По крайней мере, часть из них.
Гадкий комок дурноты подкатил к его горлу. Вопрос о том, сколько еще более страшных вещей ему пришлось наблюдать за годы службы у Темного Лорда, терзал его, словно раскаленный прут, которым постоянно тычут в тебя, пытая. Весь этот Кошмар в мгновение услужливо возник перед глазами. Мужчина с великим трудом сглотнул и постарался вдохнуть поглубже. Если сейчас что-нибудь не сделать, то его наверняка вырвет посреди гостиной, прямо на глазах у удивленной мисс. Он оттянул немного шарф, и сразу же стало легче дышать. Прикрыв глаза, маг сделал еще пару глубоких вдохов. Вроде, отлегло.
- Прошу простить меня… Я не знал, - тихо ответил.
Было не понятно, услышала ли Гермиона извинения. Она уже снова, как ни в чем не бывало, готовила. Мисс быстро и ловко управлялась с продуктами, нарезала, измельчала, терла. Наблюдая за ней, невольно подумалось о том, что она явно прибавила в мастерстве обращения с ингредиентами со времени обучения в Хогвартсе, а ведь и тогда она была не из последних.
- Мисс Грейнджер, почему вы спокойно пустили меня к себе в дом, практически случайно встретив и ничего не зная о том, кто я есть сегодня? – Маг устремил свой взгляд на мисс. - В чем причина? Доверие?
По квартире поплыл вкусный запах еды и глинтвейна. Жестом пригласив мужчину к ужину, Миона села за барное кресло. И Северус, легко поднявшись из кресла и проследовав к столу, занял любезно предложенное место, сев за стойку.
- У вас ловко получается, - проговорил он, глядя на то, как девушка лихо управляется с готовкой. – Я бы не отказался от еще одного бокала огневиски.
Пока она наливала горячительное, он выстроил у себя в голове алгоритм ответов и тихо заговорил:
- Итак. Прежде всего, мне весьма жаль Вашего кота, - заметил Снейп, после чего, немного помолчав, вновь заговорил - Для Вашей копилки фактов: кошки мне весьма симпатичны. - Снейп поковырял вилкой содержимое тарелки, и продолжил. - Далее, как становится понятно по этой ремарке, я готов быть откровенным в ответ, - мужчина усмехнулся. Он покачал головой и посмотрел девушке прямо в глаза. - Больше я не шпион, я принадлежу самому себе, и мне нечего скрывать. Что же, мисс, марионеткой в руках одного кукловода быть неприятно. А у меня этих кукловодов было два с половиной. Нашего Золотого мальчика я отказываюсь считать полноценным человеком, - проворчал Снейп и продолжил. - Но преимущество у кукол есть: им не приходится думать. Они просто следуют мановению ниток, которыми привязаны к деревяшкам в руках кукловода. - Он снова поднял взгляд на Грейнджер. - А мне вот приходилось думать и изворачиваться… - Снейп побарабанил пальцами по столешнице, отложив вилку. - Вот честно, Грейнджер, лучше бы я был тупоголовым зашоренным Пожирателем или Орденцем вроде Крэбба или Блэка. Ну или инферналом, - хмыкнул Северус.
Он взял вилку и попробовал спагетти. Что же, не ресторан, но вполне неплохо. Настолько, что он вновь намотал порцию на вилку, отправил в рот, обстоятельно прожевал и проглотил.
Гермиона нарезала и выложила выпечку с сыром и зеленью на тарелку, повернулась к столешнице, на которую накрывала и тихо вздохнула, начав расставлять тарелки на столешнице. Выпечка, сырная нарезка, мясная, овощи, паста, глинтвейн в высоком графине с крышкой, дабы сохранить тепло… кажется, ничего не забыла. Слыша шаги за спиной, она достала пару бокалов для вина, и почти сразу же потянулась за бутылкой огневиски. Гостю она не собиралась отказывать в таком пустяке.
- Благодарю вас за комплимент, профессор. Мне очень непривычно, но от этого не менее привычно слышать его от вас. – Казалось, всего пару минут назад она не была способна на что-то подобное, а сейчас снова тепло улыбалась мужчине, наполняя бокал огневиски почти до краев. Оставив бутылку в сторону, она кивнула на нее. – Не буду убирать, вдруг и следующий раз вы отдадите предпочтение не вину, а ему.
Грейнджер села напротив Северуса и налила себе вина. Приподняла бокал и легко стукнула им о его бокал, после чего выпила пару глотков. Некоторое время Гермиона молча ужинала. Не так ли давно он сам выкарабкался из чужих хитросплетений? Черт возьми, о чем она только думала, выкладывая все мужчине? Теперь она наверняка выглядела эгоисткой, оттолкнувшая от себя друзей; глупой девчонкой, что не захотела насладиться победой; зазнайкой, решившей корчить из себя жертву… Но пусть лучше он думает так, чем рассказывать о своих тайнах.