- Я понимаю, Яхве убил твою мать, но успокойся: месть должна быть продуманной. Император примет тебя как наследника и предложит чашу со своей кровью. Не бойся и пей до дна, но потом всё же промой себе желудок. Как это делать ты знаешь. Всё, можешь вылезать. Не бойся, меня мужчины почти не интересуют, пока я в женском облике…только Маюри.
- Так вот почему ты так смотрела на меня две недели назад!
- Да. Тогда меня к тебе тянуло не меньше, чем к остальным. Теперь всё в норме. Моей норме, ясно дело. Поднимись и посмотри направо.
Генезис изменил свой внешний вид. Теперь это была система выращивания нового организма вне материнского организма. Полный контроль за процессом, есть возможность генной инженерии. Рингоноки подходит к компьютору и начинает сверять данные с предварительными расчётами. Исида смотрит на экран и вдруг понимает, что происходит сейчас не совсем законная и этичная вещь…
- Ты понимаешь, что создаёшь биоробота?
- Да. Я даже удивлена, что все данные так точно совпали с моими расчётами…осталось только заменить мою часть генов синигами на твои. Нет, это не будет твой клон, но и изменой Маюри это считаться не будет. Можешь идти. В качестве компенсации за неудобства я приглашу тебя посмотреть на результат проекта через пару месяцев.
Исида принимает приглашение, после чего возвращается в реальность. Пожалуй, об этом инциденте Рюкену знать не следует. Впрочем, синигами тоже об этом не узнают – Рингоноки ещё не настолько сбрендила, чтобы подписывать свой смертный приговор. Ей можно верить, она никогда не врёт. А вот ему придётся в случае чего выкручиваться…
- Ну, как девчонка?
- Спит мёртвым сном. Что тебе?
- Я вот ей одежду принёс! Ты знаешь, что мне пришлось для этого пообещать Бамбиетте? Всё как положено, даже шляпку забавную выдали…
- А нижнее бельё?
- Блин…про него-то я и забыл…Ну ничего, груди у неё всё равно нет!
Юграм вздохнул, но одежду принял. Если окажется впору, можно будет однажды закрыть глаза на какую-нибудь выходку Базза Би. А бельё…помниться, только вчера он купил себе новые боксёры. Хорошие, белые с синими цветочками. Новые, ещё ни разу не надевал. Для Сифор – самое то. Учитывая, что зарплаты на женское нижнее бельё ему не хватит…
Сифор крепко спит на его кровати, укрытая его одеялом, после мытья в его ванной…наверное, о ней в первый раз так заботятся. «Удивительно, как она вообще сбежала от этих извергов.»
Ровно через шесть недель Рингоноки снова навещает Урю. Тот уже не пугается, просто обречённо впускает теневого синигами и внимательно смотрит на неё. Рингоноки облегчённо вздыхает и начинает говорить:
- Проект идёт успешно. Раса – квинси. Пол – женский, стерильна. Тип – биомеханоид, два процента. Похожа на твоего отца. Доля сил синигами и Пустого – менее половины процента. Сопротивляемость реацу Пустого – восемьдесят процентов. Для сравнения: у чистокровного квинси – менее десяти процентов, у синигами – порядка семидесяти. У меня – почти сто. Дальше: уровень интеллекта – не менее восьмидесяти, высокий показатель. Блют Вене появляется. Уровень реацу – не меньше пятидесяти, медленно растёт. Хватит?
- Да, информации хватит. Но ведь на шестой неделе ещё нельзя определить пол ребёнка!
- Кто говорил о шестой неделе? Проекту «Пандора» около четырнадцати биологических лет. Пошли, я тебе её покажу. Пора её отправлять в Силберн.
И Исида увидел свою дочь. Худая, с молочно-белой кожей и маленькой грудью, с длинными белыми волосами и прозрачно-голубыми, как иней на окне, глазами, она действительно напоминала Рюкена. Только Урю не было противно их сравнивать. Рингоноки же прикидывала, что можно ещё сделать.
- Как она тебе?
- Ангел. Но почему она так быстро выросла…хотя ладно, я уже догадался.
- Ты и вправду сообразителен. Её воздействие на стан квинси будет схоже с действием десяти килограммов С – 4 на здание. В её голове есть передатчик, через него можно передавать ей команды и следить за ситуацией.
- Так она всё же робот…
- Пока – да.
- Почему «пока»?
- Ты сказал абсолютно правильно: робот не имеет своей воли. Она тоже. Но…- Рингоноки вздыхает,- Но всё может измениться в одну секунду, если она не подчинится приказу.
- Восстание машин невозможно, машина всегда будет выполнять лишь заложенную программу.
- Но у машины нет сердца…
====== Диверсант. Часть вторая: Этика и эстетика. ======
Постепенно Сифор научилась ходить, не без помощи Юграма, ясно дело. Сифор была удивительно послушной – что бы ей не приказали, кто бы ей не приказал, она исполнит всё. Если знает, то исполнит именно то, что просили. Но просьба помыть посуду вызвала у неё когнитивный диссонанс, поэтому шефство над ней взяла Бамбиетта. А над Бастербайн – Юграм. Итак, процесс обучения её мытью посуды выглядел так:
- Берёшь в одну руку посудину, в другую руку берёшь мочалку, и начинаешь тереть это…не о себя! И не о меня! Показываю ещё раз: берёшь в одну руку посудину, в другую руку берёшь мочалку, и начинаешь тереть это друг о друга. Смотри, как делаю это я. Чёрт, да ты тупая, ты почему ничего не понимаешь?!
- Сифор?- В чём дело?
- Да, Сифор, я с тобой полностью согласен. Бамбиетта просто не умеет объяснять. – Юграм подвинул «The Explode» в сторону и начал объяснять сам. Ласковый спокойный тон Сифор понимала прекрасно, так что уже через пять минут так ловко помыла первую свою тарелку, что Бамбиетта офигела. Сифор начала мыть посуду, и через полчаса последняя ложка отправилась на место. Сифор замерла на месте и привычным «Сифор!» объявила о выполнении задания.
- Молодец. Теперь знаешь, что означает приказ «Помой посуду»?
- Сифор. – Теперь понимаю.
Но что бы ей не говорили, её лицо почти не менялось – только глаза. Прозрачные голубые глаза, без малейшего проблеска сознания.
Рингоноки быстро навела в Готее порядок. Первое: Шинджи она разрешила остаться в отряде. Официально – в качестве третьего офицера. Неофициально – в качестве советника и заместителя. Момо никто с должности не смещал, но теперь у неё был помощник. Рингоноки при всех объявила, что именно она прислала Донохане волынку, в результате ей пришлось сражаться против полусотни злых и сонных синигами. Впрочем, когда Рингоноки высвободила реацу, их пригнуло к земле. Ямамото удивлённо приподнял бровь, но решил списать это на усталость бедняг, которые уже месяц нормально не спали.
Донохане теперь должна была учиться играть на волынке где-нибудь вне Готея, но трогать её нельзя. К неудовольствию Маюри, который уже почти купил Донохане у Ибы за пять килограммов мандаринов и скидку 60% в клинике Маюри.
Донохане же собиралась писать письмо Улькиорре в Уэко Мундо. Да, он не мог его получить, но Комамуре проще было писать под диктовку, чем переспорить Мори. Экспрессивные обороты, странные слова и выражения – всё это надо было записать. Комамуре даже стало почти что жалко бывшего Эспаду.
А вот Рингоноки надо было жалеть вдвойне – приступы резкой боли в груди, где-то у сердца, возобновились с новой силой. К счастью, Рингоноки это скрывала вполне успешно, пока однажды…
- Рингоноки-сан, у вас проблемы. – ещё никогда Рингоноки не видела Унохану такой грустной и собранной.
- В чём дело?
- Ваша реацу…темпы её роста меня пугают. Скоро вы дойдёте до уровня Зараки Кенпачи, через год – до уровня генерала, а через два…
- Не беспокойтесь. Не дойду. У меня не более полутора лет. Через полтора года меня больше не будет.
- Дар предсказания?
- Нет. Просто знаю. И за эти полтора года я должна сделать то, для чего явилась в этот мир.
«Должна, хоть ещё до конца и не понимаю что.”
Рингоноки вдруг стало так больно, так противно и так одиноко, что за окном грянул гром. Ретсу почему-то сразу поверила молодой капитан. Но единственное, что она сейчас могла сделать, это пообещать хранить этот разговор в тайне.
- Знаете, а над ней точно синигами опыты проводили? – спросил однажды Аскин.
- А что?
- Я вчера, как обычно, тренировал Сифор. Случайно я попросил её нарисовать всех, кого она помнит из Сейретея. И знаете, что она нарисовала?
- Ну, что?
- Никого. Только какую-то черепушку да противогаз. И всё. Либо она не умеет рисовать, либо ей основательно подтёрли память, либо…
- Либо что?
- Либо есть такая вещь, которую даже Сифор не может выполнить.
- Аскин, она просто не умеет рисовать. Не учил её никто. У неё ещё неплохо получается, кстати.
- Рингоноки-сама, что это такое?
Всё, конец. Момо нашла заначку на чёрный день в татами? Или всплыл проект «Пандора»? Или ещё что похуже…
- Рингоноки-сама, но вы ведь обещали больше не рисовать обнажённых женщин… – ах, всего лишь это? Ну водился за Рингоноки такой грешок, что поделать? Ну не умеет она рисовать. Ну нравится ей это. Что поделать?
- Момо, на обратной стороне даты. Эти гравюры я сделала ещё полгода назад.
- Извините, Рингоноки-сама. А вам действительно…нравятся рисовать женщин?
- Очень. Хочешь разрешить?
- Нет-нет, меня за это Рангику-сан убьёт…но у меня есть смальта и клей…
Уже через полчаса Рингоноки выкладывала на стене (деревянной) мозаику в виде себя любимой, и это у неё получалось гораздо лучше. «Может, мне просто нужна была натурщица?»
Нетсуден за эти несколько месяцев сильно изменился. Его сливовые волосы отросли до плеч (неудивительно, при такой-то сырости) и теперь он гораздо больше напоминал Риндоу. А потом…
Потом Рингоноки послала его с документами в тринадцатый отряд. Едва Нетсуден вошёл в дверь, едва Укитаке поднял голову, в эту секунду произошло непоправимое. Укитаке узнал своего единственно-правильного лейтенанта в облике духовного меча и назвал по имени. По настоящему имени.
- Риндоу…
- К-капитан Укитаке…я…я счастлив снова…нет!- Нетсуден бросил бумаги и выбежал за дверь, закрывая лицо руками. Глаза заволокли слёзы. Сердце стучало так, словно не было четырёхсот лет разлуки, словно Нетсуден лейтенант Укитаке, словно никогда не было ни Рингоноки, ни Хайнеко. Барьер на сердце дал глубокую трещину. Ещё немного…если бы он договорил ту фразу…если бы не вспомнил о НЕЙ…
«Так, надо успокоиться. Я вспомнил о Хайнеко, это может значить лишь то, что это и есть моя судьба! Всё, надо идти к ней. Я должен забыть, иначе…иначе Нетсуден исчезнет, останется только Риндоу. Лейтенант чёртовой дюжины, сильнейший из синигами. Тот, кто проиграл лишь одну битву. И тот, для кого капитан не просто смысл жизни, но и есть сама жизнь. Он не должен вернуться.»
Укитаке же чуть не хватил приступ. Его лейтенант вернулся! Единственный синигами, который по-настоящему подходит на эту должность, снова здесь! И он помнит своё обещание! Но почему же он выбежал за дверь? Неужели Унохана тогда была права, и Риндоу незадолго до смерти действительно сошёл с ума? А теперь пытается сохранить хрупкое равновесие?
- Сифор? – Что происходит?
- Не беспокойся, я всего лишь сделаю компьютерную томографию. Что-то странное у тебя в организме творится.
Подозрения Аскина небезосновательны – металлоискатель запищал около Сифор. Он определяет, что в голове у девушки по меньшей мере двадцать тысяч наноассемблеров. И ещё много-много тысяч в остальном организме. Несколько секунд он смотрит ей в глаза, а потом шепчет:
- Я ничего не видел. За вами должок.
Сифор мигает. Его услышали. Аскин вздыхает и садится прямо на стол. Сифор замирает рядом – приказов не поступало, а значит она нужна здесь.
- Приготовь мне чаю, пожалуйста. Всё-таки я никак не могу понять: ты кто? Жертва экспериментов, монстр страшнее синигами? Невинный ангел, змея на нашей груди?
В этот момент Сифор принесла Накк ле Ваару чай. Аскин выпил всё залпом и закончил рассуждение:
- Как бы то ни было, ты всё же квинси. Причём чистокровная. И ты отлично поддаёшься обучению, послушна, не разговариваешь…и просто замечательно умеешь хранить секреты.
- Сифор.- Да.
- А о наноассемблерах его Величеству знать пока что не следует. Всё равно ведь узнает, но не от меня и не от тебя…и не сейчас…и не сегодня…Не нервируй Яхве и иди к Грандмастеру, он уже волнуется.
- Сифор. – Будет исполнено в лучшем виде.
====== Счастье от ума. ======
В жизни Ренджи было много проблем. Главная: капитан-гад. В принципе, это была единственная проблема, пока что не имеющая решения. Более того – все остальные проблемы вытекали именно из первой, самой главной. Все, кроме одной, диаметрально противоположной.
Имя этой проблеме было Рин-но-сама. Это была не столько проблема, сколько суровая реальность, приносящая то миллион проблем, то миллиард благодатей. Но иногда случались сбои.
Всё началось с того, что Ренджи вошёл в дверь без стука. То, что он увидел, чуть не вызвало у молодой стопятидесятилетней души инфаркт. Бьякуя, образец благородства и порядочности всего Сейретея, сидел на столе и болтал ногой. Увидев Ренджи, Бьякуя легко спрыгнул со стола и, улыбнувшись во весь рот, радостно кинулся к Ренджи. Тут Ренджи не выдержал и упал в обморок.
Очнулся он от ведра холодной воды за шиворот. Бьякуя всё ещё улыбался, но уже не так широко.
- Ренджи, тебя на кровать перенести?
- Валерьянки!!! – Ренджи судорожно соображал, куда бежать за подмогой, если капитан повредился в уме. К Унохане ближе, но к Маюри надёжнее. Впрочем, что-то эта ситуация Ренджи напоминала…
- Ренджи, ты забыл про мой шикай, что ли? И про мою любовь к этому прекрасному телу? И про нашу с Кучики вражду? – Капитан шестого отряда весело смотрел в лицо Ренджи, до которого начало доходить…
- Рингоноки Куротсучи, меня чуть инфаркт не хватил!!! Что вы делаете в теле моего капитана?
- Как обычно, развлекаюсь. Кстати, я тут фотоаппарат у ЖАС конфисковала…- Рингоноки показала искомый,-…как насчёт эротической фотосессии?
- Это аморально и противозаконно, я в этом участвовать не буду.
- Тридцать процентов и еда.
- Бельё не сниму.
- Я имела в виду его фотосессию. Ты просто нажимаешь на кнопку. Идёт? – Рингоноки подмигивает опешившему Ренджи. Тот прикидывает возможную выручку…
- Голову чуть-чуть наклоните вправо. Да, вот так!(Щёлк) Теперь без хаори.(Щёлк) Положите руку на правое бедро.(Щёлк) Теперь слезайте со стола и ложитесь на пол…да, вот так.(Щёлк)
- Ренджи, а если так?
- Рин-но-сама, мы снимаем только ЛЁГКУЮ эротику! А, хотя…(Щёлк) Ладно, вроде хватит.
Рингоноки быстро надевает хаори и смотрит на получившиеся фотографии. Очень хорошо получилось.
- Сейчас отзову шикай и пойдём к Шухею. Ренджи, ему можно доверять?
- Можно, можно. У него уже есть дополнительный источник дохода в лице «Вестника Сейретея», больше процента с нас он не попросит.
- Очень хорошо. – Рингоноки быстро выходит из тела Бьякуи и уже на бегу закалывает пряди и надевает обручальное кольцо. Шухей всё принял, посмеялся, пообещал молчать и уже тем же вечером нёс на распечатку готовую версию журнала.
Тираж побил все рекорды. Но Бьякуя, к счастью, ничего не замечал. Нет, он обратил внимание на хихикающих офицеров, на шепчущихся капитанов и на подозрительно счастливую Рингоноки, но это он видит каждый день на протяжении последних года-двух, и это не вызывает настороженности. Было бы страшнее, если бы ничего не было. А «Вестник Сейретея» он всё равно не читает.
Если бы Ренджи кто-нибудь года три назад сказал, что Куротсучи Рингоноки (тогда он была просто Рингоноки, просто седьмым офицером седьмого отряда) будет развлекаться в теле его капитана, не изменяя своим, но получая неописуемое удовольствие, он бы не поверил. А если бы ему сказали, что происходить это будет при содействии самого Ренджи, говорившего доставили бы в четвёртый отряд.
Но сегодня Рингоноки приглашает его на ужин, а он удивляется всему. И своим мыслям в том числе. Вот уже четыре месяца он не посещает пьянки Рангику, вот уже несколько недель он пытается дочитать «Горе от ума», вот уж пять минут он понимает, что от ума действительно горе…