- Я верю, конечно верю тебе! Не бойся, у меня недавно закончились критические дни, а овуляция должна быть позже, так что я не забеременею, не беспокойся,- доверительно сообщает Рисаимин. Она не врала. Фертильный период у женщин ДЕЙСТВИТЕЛЬНО наступает позже. Но в её семье мама всегда говорила: «Любая, даже самая просчитанная таблица для нашей семьи не работает». Так что тут уже пятьдесят на пятьдесят: или забеременеет, или нет. Причём первые пятьдесят как-то более вероятны.
- А где мы будем? – Чоджи прав. У них не было палатки, не было спальных мешков…зато был пень. Большой пень, без обилия муравьёв и острых опилок. Именно он привлёк внимание Рисаимин.
- Почему бы и не на нём?
- А как?
- Очень просто. Сейчас мы разденемся, я постелю футболку на пень, упрусь в него руками и приму устойчивое положение. Тебе останется только держать меня за бёдра.
- Ум,- Чоджи покраснел. Рисаимин же начала раздевать его. Она была девственницей, но дверь в спальню мама редко успевала закрыть. Отец не церемонился с матерью и брал то, что принадлежит ему по праву, почти всегда. Да и в школе половому воспитанию уделили особое внимание. В Конохе синоби не получали никакого просвещения…официально. Но однажды Ирука сжалился над парнями и распространил по классу весьма красноречивую литературу. Так что Чоджи знал точно – в первый раз ей будет больно.
- Риса…кровь же…
- Не волнуйся, я крепкая. Не медли, пожалуйста, мне уже очень хочется…и без всяких ласк и поцелуев, что странно. Ну, что-о-ОХ?!
Вернулись Рисаимин и Чоджи под утро. Шикамару заметил две странности: широченные улыбки и тёмные круги под глазами двух друзей…или, что гораздо вероятнее…
- Вы переспали? – прямо спросил Шикамару друга.
- Да.
- Молодец,- Шикамару замолк. Через несколько минут он вдруг продолжил разговор:
- А вы предохранялись?
- Да,- когда Шикамару отворачивается, Чоджи шепчет,- Мы молились.
Рисаимин же радуется, что Чоджи догадался не кусать её в шею – шея у неё открыта, о порочной связи быстро станет известно. Ходить не слишком легко, но Рисаимин ведёт себя как обычно – будто не было бурной ночи на пне. А так же рядом и над пнём.
Отличный пень. Хорошо, что она его отметила.
- Риса, ты какая-то заторможенная и довольная. Что, вчера вместо тренировок обжирались? – это Ино.
- Ну…Почти.- Рисаимин уходит от прямого ответа. Незачем Яманаке знать, что у Рисы теперь есть парень, с которым её связывают минимум две любимые вещи.
С тех пор дело пошло интереснее: встречались Рисаимин и Чоджи через ночь при молчаливом согласии Шикамару, ставшего как бы хранителем их секрета…пока что секрета. А Гай их больше не посещал – постеснялся. Да и в АНБУ как-то поверили в слова Какаши о непричастности Рисаимин к уничтожению. Не полностью, но контроль ослабить разрешили. Но не полностью.
Так что за встречами Чоджи и Рисаимин наблюдали минимум двое – один по службе, другой по дружбе. И это можно было объяснить: Рисаимин и Чоджи хорошо скрывались только по собственным убеждением. Так что Шикамару должен был сидеть неподалёку и следить, чтобы никто не пришёл. Другу он завидовал, но не чёрной завистью. Когда он видел, в каком состоянии Чоджи возвращался (весь мокрый, и еле передвигая ногами), он понимал – это очень выматывающая, но приятная вещь.
Так просто и приятно время проходило ровно до того момента, как команду десять отправили на миссию всем составом. Ничего сложного Рисаимин там не нашла, кроме одной очень странной вещи в своём теле – орган чакры жизни сиял и переливался яркими цветами. И потому, когда они вернулись через неделю в Коноху, она рванула первым делом к врачу.
Пожилая ирьёнин внимательно просмотрела живот девушки, покачала головой и начала говорить:
- Половой жизнью живёте? Постоянные партнёры имеются?
- Уже две недели живу, партнёр постоянный.
- Вы беременны, вторая неделя. Аборт делать не рекомендую, это может привести к нарушениям потоков чакры.
- Об этом речи и не идёт. Скажите, а до какого срока я могу ходить на миссии?
- Решайте сами. Обычно ходят до того момента, пока можно скрывать признаки.
- Ну, значит, ещё три месяца. Спасибо большое,- Рисаимин не особо удивилась новости о своей беременности. Даже как-то легче стало. Зато теперь Рисаимин может использовать чакру жизни. И детей сохранит обязательно – её силы защитят в первые месяцы от выкидыша, а потом от несвоевременных родов.
А пока надо молчать.
Кисаме и Итачи выслеживали Рисаимин уже неделю. Но она постоянно была рядом со своим упитанным любовником, или под надзором Гая с Какаши, или в ванной. Часто все три обстоятельства накладывались друг на друга, так что застать Рису одной было почти так же сложно, как увидеть смеющегося Итачи.
Но для Кисаме ни первое, ни второе не представили сложности.
- Рисаимин Экирей, месяц назад встречалась с Какузу и Хиданом из Акацуки?
- Да. А вы тоже оттуда? – Рисаимин не испугалась огромного серо-синего зубастого человека-акулу, чем повысила его мнение о себе.
- Разумеется. Ну, для начала, меня зовут Кисаме Хошигаке. Лидер очень хочет тебя видеть. О-очень хочет.
- А зачем я ему?
- Ну хочет он тебя видеть. Ты же последняя из деревни Ночи. Слушай, пошли со мной! Если я тебя не принесу целой и невредимой, с меня голову снимут! Или марионеткой сделают. Ну что тебе, жалко? Тут всего-то три дня вплавь. Если не понравится, сможешь пойти домой,- Сейчас Кисаме пытался освоить технику «Жалобные глазки-но-дзюцу».
Подействовало. Рисаимин вытерла украдкой слёзы и согласилась ехать куда угодно хоть сейчас. Только напишет записку, чтобы никто не волновался за неё, и пойдём.
Те пять минут, которые она потратила на выписывание иероглифов, показались Кисаме ничуть не короче его недельной слежки за Рисаимин.
- Всё, закончила. Ну, показывайте дорогу.
- Сейчас зайдём в лес, у меня там напарник сидит, а потом поплывём.
Так и случилось. Итачи внимательно посмотрел на Кисаме, проигнорировав Рисаимин, и сказал:
- Выдвигаемся немедленно, мы потеряли слишком много времени. Ты понесёшь её.
- Хорошо, Итачи-сан.
- Погодите, я знаю более быстрый способ,- Рисаимин велела им держаться за себя покрепче, поднатужилась, призвала на помощь желудок и подняла двух здоровых и отнюдь не худощавых мужчин. Потом разбежалась и прыгнула. С грузом прыгать было чуть тяжелее, но только чуть-чуть.
Кисаме как-то посерел. За воротником не было видно, но у Итаче приоткрылся от удивления рот. На мгновение.
- Нам в какую сторону? – весело спросила Рисаимин.
- Туда! – Кисаме указал дрожащей рукой направление.
- Скажите, когда остановиться! Сила юности, помоги мне!- и Рисаимин начала прыгать в нужном направлении.
Чоджи заволновался, когда Рисаимин не пришла на обед. Он запаниковал, когда она не явилась на послеобеденное валяние на солнышке. Когда она пропустила их ужин, он пошёл к ней в квартиру.
На бумажке, приколотой к холодильнику, было написано то, от чего у Чоджи волосы встали дыбом.
«Дорогой Чоджи,
Ничего страшного не происходит. Лидер организации Акацуки пригласил меня к себе зачем-то. Ничего со мной страшного не произойдёт, не бойся. А ещё я беременна. Мы недостаточно молились.
С любовью, Рисаимин Экирей.»
- Стой, Чоджи! Куда ты собрался на ночь глядя?! – Шикамару увидел, как его друг направился в сторону леса.
Чоджи молча протянул другу записку. Шикамару прочитал и заявил сразу, что пойдёт с другом.
Через пять минут записку пришлось показать встретившимся по пути Гаю и Какаши, которые с огромным трудом убедили пару очень злых парней подождать хотя бы утра. А утром они соберут компанию посолиднее.
- Ну вот, стоило её на один час оставить одну, как её похитили! Да ещё и записку заставили написать.
- Я видел её почерк – это она писала сама и добровольно. Вероятнее всего, её уговорили пойти к ним по доброй воле. Ты ведь знаешь Рисаимин…стоит надавить на жалость и всё, она пойдёт куда угодно.
- Или запугать!
- Тоже верно.
Утром на поиски Рисаимин (после рассказа Какаши о её настоящем прошлом) вышла не только команда номер десять, но и Киба с Акамару. Чоджи нашёл в однокомнатной квартирке своей девушки лифчик четвёртого размера, по которому Акимару должен был выйти на след Рисаимин.
Заценив размер и прикинув объёмы девушки Чоджи, Киба вздрогнул. Акимару же понюхал и как-то обиженно заскулил.
- Не можешь?- Киба нюхает лифчик, что-то прикидывает на местности,- Действительно не можешь. Нет, она слишком далеко.
- Дай сюда! – Чоджи чакрой знания усиливает своё обоняние и тут же понимает, куда надо топать,- Да, она далеко, но я её чую. За мной!
Перед тем, как отправиться, Киба несколько минут ошарашенно смотрел на Акамару.
- Такое ощущение, что нас опозорили.
- Гав-гав,- согласился Акимару.
Поздно ночью Рисаимин остановилась передохнуть. До убежища оставался час ходьбы, но Кисаме и Итачи сами должны её туда привести, а не она их. Да и хотелось в туалет…и чего-нибудь поесть. Ну хоть чего-нибудь. Она сама не знала, что последнюю половину пути рассуждала вслух о гастрономической ценности человечины и плащей Акацук. Кисаме шепотом поминал тот день, когда согласился на самую опасную и сложную миссию, которую только можно получить. После удара по голове на этой миссии Хидан сошёл с ума, перестал материться, спрятал косу и начал помогать Какузу во всех начинаниях – это действительно страшная судьба.
Как только Рисаимин уединилась в кустах, Кисаме кинулся к реке за рыбой. Ещё никогда Итачи не разводил костёр с помощью Катона так быстро. За какие-то пять минут Кисаме выловил с полдюжины здоровых рыбин, выпотрошил на ходу, наколол на предоставленные Итачи прутики и сунул жариться. «Лишь бы не съела нас» – думали оба.
Рисаимин задержалась в кустах – начался токсикоз. Организм подстраивался под нужды ребёнка, а Рисаимин было плохо. Но в деревне Ночи у неё были и не такие последствия приёма лекарств и настоек. Тошнота – самое безобидное последствие некоторых. Поэтому уже через пятнадцать минут она вытирает рот и идёт на запах жареной рыбы.
Пять из шести рыбин исчезли в её желудке. По Рисаимин и не скажешь, что она ест ничуть не меньше Чоджи, но так оно и есть. Её личный идеал – её любовник, отец её будущих детей, её вероятнейший жених. И сейчас, когда её фигура далека до 90-60-90, она чувствует внутреннее удовлетворение. И никакие Яманака её не переубедят!
- Спасибо, очень вкусно! А почему вы не едите?
- Мы сыты,- в один голос, одним тоном сказали Итачи и Кисаме. Они успели съесть одну рыбину на двоих, и теперь есть точно не хотели. От нервов и (самую малость) после такого аттракциона им кусок в горло не лез. С Итачи такое было только один раз – в день уничтожения клана. С Кисаме тоже – в день первого убийства. А сейчас они…нет, не боятся, просто при взгляде на биологическое оружие, на вершину научных достижений деревни Ночи, они чувствуют приглушённую опасность. С каждой съеденной ею рыбиной это чувство утихает.
«Сбагрю её Лидеру – и пусть сам её кормит».
«Надеюсь, никто не видит моё удивление».
«А они не такие уже и плохие».
====== Настоящее биологическое оружие. ======
Утром Кисаме привёл Рисаимин в убежище Акацуки.
Официально, так это и было. Про то, что вчера она несла их на руках большую часть пути, он умолчал. Как и Итачи.
Пейн велел оставить их с Рисаимин наедине. Конан он разрешил встать у двери, а остальные могут только подслушивать через стены.
Рисаимин стояла спокойно и смело. Никакого оружия она не доставала, легко улыбалась и сама приближалась к Пейну. Смелость граничила с безрассудством, но Рисаимин не пересекала невидимой границы в шесть метров до Лидера.
- Ты ведь знаешь, почему тебя сюда позвали? – начал издалека почти-Бог.
- Вам стали интересны мои способности? – предположила Рисаимин.
- И это тоже. Но главная причина в твоём улучшенном геноме. Не так ли, биологическое оружие?
- Вы ошибаетесь. Чтобы стать биологическим оружием, мне надо провести не меньше тридцати модификаций, а выполнены только двадцать девять,- соврала Рисаимин.
- Так значит, ты всё ещё девственница? Что-ж, это легко можно исправить,- Пейн легко усмехнулся и начал приближаться к Рисаимин.
- Не в этом дело,- она без труда соблюдала дистанцию,- Для становления совершенным биологическим оружием надо подчиняться одному-единственному человеку, с которым связан крепче всего, и который испытывает к тебе такие же чувства. Тогда все силы усиливаются многократно и него, и у тебя, и тогда в мире на два одиночества станет меньше – и вы станете непобедимы.
- Красиво говоришь. Так значит, ты бережёшь свою невинность для того, кого взаимно полюбишь?
- Нет,- Рисаимин улыбнулась шире,- Я уже нашла этого человека. И если бы меня в тот день не задержали Кисаме и Итачи, я бы стала совершенным оружием…Извините, а можно в туалет? Мне нехорошо…- Рисаимин и не думала отсюда сбегать. Конан по знаку Пейна проводила её в женский туалет – его сделали только ради Конан, чтобы та не занимала мужской…а теперь женщин в организации стало на одну больше.
- Как вас зовут?- решила познакомиться по дороге назад Рисаимин.
- Конан. Тебя тошнило – плохо переносишь дорогу?
- Не совсем.
- Беременна? – губы Конан трогает лёгкая улыбка.
- Да.
- Я не расскажу Пейну, не бойся. Ты ему соврала?
- Только в том, что не прошла последнюю модификацию. Я не знала, что он решит лишить меня невинности лично.
- Он лично и не будет. У него шесть тел, выбор большой. Он просил передать тебе, что подселяет тебя в мою комнату, как единственную свободную.
- Хорошо. Госпожа Конан, а что со мной будет?
- Пейн попытается убедить тебя присоединиться к нам. Вряд-ли он будет это делать один, ему поможет Итачи. Ты слышала о способностях семьи Учиха?
- Да, слышала. В нашей деревне жил один из их семьи. Он научил меня, как противостоять их техникам. Главное – не смотреть в глаза. Не влюбляться. Не слушать. Если соблюдать эти правила, сражаться станет проще.
- Ценная информация,- задумчиво протянула Конан,- А как противостоять Вечному Цукиёми?
- Очень просто. Не смотреть на небо, не сомневаться в своей памяти и доверять инстинктам. Ещё неплохо помогает счастье.
- Это как? – удивилась Конан.
- Чем сильнее чакра знания, тем сильнее защита от иллюзий. А усиливают эту чакру хорошие воспоминания.
Конан запомнила эти слова. Рисаимин говорила просто и с улыбкой. С таким выражением лица она начинала анекдоты, хоть Акацуки об этом не знали. Но сейчас она не шутила. Она сказала правду, чистую правду – то, чему её научили. И когда Конан оставила её в свой комнате обживаться, Рисаимин первым делом проверила своё состояние. Состояние было удовлетворительным – ничего не болело, вероятность выкидыша не более двух процентов, только душно как-то…Душно?
Рисаимин знала, что это у неё бывает из-за генов бабушки, но раньше не было так плохо. Пришлось открыть окно. Странно, ещё и плечи немного чешутся. И щёки. А если…
Смутная тревога завладела Рисаимин. Она дрожащими руками задрала футбоку и подошла к зеркалу на стене. Так и есть. На плечах, где-то между ключицами и шеей, по каждую сторону располагаются симметричные полоски-жабры. И, как Рисаимин показалось, её кожа стала чуть светлее. В ужасе она размотала бинты и посмотрела на свои руки.
Не меньше трёх завитушек с каждой руки точно исчезли.
Хуже всего было то, что Рисаимин вспомнила ожидаемый эффект от последней модификации, которую провела две недели назад. Изменения коснулись не только её, но и Чоджи. Нет, он не посинеет, и не забеременеет, но многие вещи они поделят поровну. Например, чувства и эмоции. Сейчас она смогла определить, что он её ищет, очень волнуется и сердится. Но больше всего беспокоится. У него бурчит в животе от волнения. И он любит…их? Значит, он всё же не против детей. У Рисаимин отлегло от сердца – жизнь налаживается. Подумав, она вышла из комнаты и пошла осматривать убежище.