пауза растянулась, превратившись в бесконечное ожидание
непонятно чего. За это время Клер успела задаться сотней
абсолютно безполезных вопросов. Проносясь вихрем в ее
голове, лишь один из них задержался, пугая своей
откровенностью.
"Может быть, именно этот пушистый любимец отца и есть
истинный хозяин дома?"
Перестав гипнотизировать девушку, мистер Тит лизнул
лапу и, повернувшись к ней спиной, устремился вверх по
лестнице.
Повинуясь кошачьему чутью, Клер решила последовать за
ним. Но как только ее нога встала на первую ступень, все
вокруг изменилось. Яркая вспышка ударила в глаза, словно
тысячи свечей зажглись одновременно, ослепив все вокруг.
Покачнувшись на месте, девушка потеряла равновесие. А
когда открыла глаза, вниз по лестнице, прямо на нее, бежал
Лиджебай Джейсон. Ее отец!
Все произошло так стремительно, что Клер едва успела
отпрыгнуть в сторону и прижаться к стене. Зал, как и в
прежние годы, сиял чистотой. Недавнее белое облачение
комнаты исчезло без следа, вернув девушку на пару лет
назад.
Закружившись по гостиной, мистер Лиджебай радостно
потирал ладоши, явно находясь в предвкушении. Бросив в
сторону дочери короткий взгляд, он внезапно устремился в
противоположную сторону.
Вечно запертый кабинет, на этот раз, будто по мановению
волшебной палочки распахнул дверь, любезно пустив
хозяина внутрь.
Обогнув письменный стол, Лиджебай склонился над
бумагами, бормоча себе под нос какую-то веселую песенку.
Его рука совершила незаметное движение. Что-то внутри
щелкнуло, и в его руке оказалась та самая злосчастная
книга, с красной тесьмой в переплете. Водрузив ее на
середину стола, отец внезапно изменился в лице. Недавнее
воодушевление сменила нерешительность, а в следующий
миг и вовсе обратилось страхом. Взирая на кожаную
обложку, он долго не мог найти в себе силы открыть ее, а
когда переборол себя, Клер заметила, как сильно дрожат его
пальцы.
Присев, Лиджебай нахмурил лоб и стал пристально
разглядывать первую страницу. В его глазах читалось
многое. Он был удивлен и напуган одновременно. Резко
перелистнув лист, мистер Лиджебай вскочил будто
ошпаренный.
Заметавшись по комнате, он долго не мог найти себе
места, нервно покусывая нижнюю губу.
Клер тут же вспомнился последний день отца, когда его
спокойствие, впервые как ей показалось, расползлось по
швам. Тогда она считала, что мистер Лиджебай случайно
угадил в узы панического страха. Но теперь все встало на
свои места.
Его губы продолжали что-то шептать, но девушка не могла
разобрать ни слова. Она все еще пребывала в царстве
коварной тишины лишившей ее слуха. Наконец,
остановившись у окна, Лиджебай схватился за голову,
усиленно потер лоб, а потом схватил книгу и стал нервно ее
листать. И даже лишенная слуха, Клер слышала этот резкий
шелест.
Приблизившись, она осторожно заглянула отцу через
плечо. И мгновенно отпрянула. Страницы были пусты.
Отшвырнув книгу в сторону, Лиджебай застыл на месте,
покачиваясь, словно умалишенный с улицы Отчаянья.
Затем он откинул голову назад. Судя по его движению - из
груди родителя вырвался истошный вопль.
Едва сохраняя спокойствие, Клер испуганно продолжала
наблюдать за отцом. Развернувшись на месте, он оказался в
полушаге от дочери. Мутный взгляд пронзил девушку в
самое сердце. Только смотрел отец не на свое дитя, а сквозь
нее. Лицо Лиджебая стало меняться, медленно наполняясь
ужасом: глаза округлились, а скулы вытянувшись стали еще
уже.
Едва удержавшись на месте, чтобы не броситься к нему на
шею и успокоить, Клер ощутила прямо за спиной тяжелое
прерывистое дыхание. Звук исходил из самых недр груди.
Обернувшись, девушка взвыла, словно ранений зверь. В
дверном проеме мило улыбаясь, стоял мистер Сквидли.
Колючие глаза, будто две крысы хищно шарили по комнате;
остановившись на книге, гость замер. Клер напряглась - а
губы Сквидли расползлись в благодарной улыбке.
- Нет, не может этого быть! Я же уничтожил тебя!
Уничтожил! – прорвался сквозь непроницаемый кокон
голос отца.
Это было волнительно и жутко одновременно. Девушка
так часто вспоминала голос родителя, что когда он вновь
стал реальным, то показался ей чужим.
Растворившаяся в пустоте тишина едва не оглушила
девушку. Небольшой кабинет в одночасье наполнился
миллионом странных, непонятных звуков. Из-за спины
донеслись протяжные стоны отца. Мебель заходила
ходуном: полки зачавкали, комод застучал, дверцы шкафа
забарабанили. Вся комната откликнулась на приподнятое
настроение гостя.
Не отрывая взгляда от книги, мистер Сквидли походил
сейчас на счастливчика нашедшего клад. Дрожащей рукой
он указал на книгу и произнес:
- Она все-таки у тебя, вор.
- Нет, уйди прочь! Ты не существуешь! – прикрыв уши
руками, мистер Лиджебай зажался в углу.
Клер взирала на происходящее не в силах унять
бушующий внутри ужас. И пускай мистер Сквидли не
замечал или не желал замечать ее - сцена поражала своим
откровением. А главным являлся тот факт, что отец
действительно знал грузного моряка в широкополой шляпе.
Более того – он испытывал перед визитером невообразимый
страх, словно тот являлся воплощением его самых жутких
кошмаров.
Остановившись в самом центре кабинета, Сквидли с
досадой покачал головой, всем видом не одобряя поведения
Лиджебая.
- Ты представлялся мне другим. Совсем другим, вор.
Застыв, хозяин кабинета, уставившись в одну точку,
обессилено опустил руки и посмотрел на моряка снизу
вверх.
Клер вскрикнула и отступила к стене. Прямо на ее глазах
отец превратился в безвольную куклу, лишенную воли и
подчиняющуюся
только
коротким
приказам
могущественного хозяина в широкополой шляпе.
Пустые глаза Лиджебая уставились на кукловода.
- Ты был прав. Прав во всем.
Скивдли кивнул.
- Хорошо что ты продолжаешь помнить нашу первую
встречу. Скажи, разве я не предупреждал тебя?
Лиджебай не стал возражать. Сквидли кивнул:
- И ты не прибегнул к доброму совету?
Вновь согласие.
- Тогда, скажи, какого исхода ты ождал?
Тяжело вздохнув, Лиджебай не ответил. Опустив голову,
он просто заплакал.
Прижав руки к груди, Клер, наверное, впервые в жизни
искренне жалела отца. Жестокий и властный, он предстал
перед ней в истинном обличии.
Спрятавшись за маской надменности, он всю жизнь
оглядывался, боясь собственной тени. Но роковая ошибка
оказалась сильнее его бесчисленных приспособлений
защиты. Видимо страх уже давно загнал его в угол. Погубив
жену постоянными нравоучениями и подозрениями,
Лиджебай вырастил детей, сделав из них изгоев, которые
как не старались, а не смогли стать такими как все. Их мир
навсегда остался за гранью привычного, обратившись той
самой тенью, что пугала их грозного родителя.
Улыбка гостя вышла слишком зубастой:
- Подними книгу и никогда не смей бросать ее. Слышишь?!
Голос прозвучал твердо, не принимая никаких оправданий
или отговорок.
- Забери, прошу, забери ее, - прошептала безвольная кукла.
Сквидли покачал головой:
- Ни в коем случае. Твоя судьба, только твоя судьба. И не
перекладывай ее на плечи других.
- Но…
- Впрочем, ты прав. Слишком многие стали печальными
образами этой истории. Только виноват в этом ты и никто
другой!
Лиджебай не отреагировал на слова кукловода. Лишь
покосился на раскрытую книгу в кожаной обложке с
красной тесьмой.
- Забери ее. Заклинаю!
- Нет, - глаза Сквидли сверкнули алым. Клер отчетливо
различила в них вспыхнувшее пламя, отчего кровь застыла
в жилах.
Короткое слово стало для Лиджебая хуже смертельного
приговора. Повесив голову, он не проронил больше ни
звука, прекрасно понимая – их разговор окончен.
Развернувшись, гость направился к двери, победно бросив
через плечо:
- И запомни, делай свое дело хорошо и без перерыва. Иного
я от тебя не требую.
Сердце обожгло огнем. Клер была не в силах справиться с
вихрем эмоций. Она молила всех мыслимых и немыслимых
святых, чтобы этот кошмар поскорее закончился.
Короткий поворот головы: Сквидли посмотрел в ее
сторону, подав очевидный знак – легкий кивок. Движение
было таким стремительным, что позже Клер удалось
убедить себя, что он не мог проникнуть к ней в сон.
Кабинет затрещал и разошелся по швам, будто ветхая
одежда, в которой больше нет необходимости. Мебель,
стены, потолок – все вокруг сжалось в рваные лоскуты,
закружившиеся осенними листьями. И на мрачном фоне
водоворота, существовало лишь две недвижимые фигуры:
отец и дочь. Клер взирала на убитого отчаяньем родителя,
едва сдерживая слезы. И в последний миг Лиджебай поднял
взгляд и, сощурившись, вгляделся в серую занавесь.
Девушка не уставала удивляться творившемуся безумию.
Их глаза встретились. Секунду она наблюдала за тем, как
Лиджебай всхлипывает и бессвязно говорит, не сводя глаз с
дочери. Ему она казалась мимолетным видением,
посетившим его больное сознание. Клер коротко кивала в
ответ не в силах разобрать ни слова. А потом все-таки
решилась и закричала во все горло. Фраза прощения
повторилась эхом и исчезла среди обрывков кабинета. И
кошмар окончательно растворился, оставив девушку одну в
полной темноте.
Третий кошмар пришел в святую обитель Терси ли
Джейскоба под самое утро. Избавившись от странного сна,
Рик долго сидел на кровати, рассматривая черную метку на
руке. Пульсируя словно вена, она откликалась на
мысленные просьбы: то слегка уменьшаясь, то
увеличиваясь прямо на глазах.
Сменив повязку, юноша впервые отметил, что страх
наполнился необьяснимой тревогой. Теперь он чувствовал
неотъемлемую связь с капитаном-мертвецом, который
явился к нему в эту полночь.
Когда усталость окончательно сковала Рика костлявыми
лапищами, он на секунду сомкнул очи. И в следующую
минуту вновь очутился в собственном доме. В свете
чадящих ламп и свеч он был окружен тысячью отцовских
книг, которые покорно стояли на высоких полках,
дожидаясь своего хозяина.
- Рик, зайди, - раздался из глубины дома голос мистера
Лиджебая.
Дернувшись, юноша не сразу поверил собственным ушам.
- Скорее Рик. Или ты забыл мое наставление - я не должен
произносить одно и то же дважды, - терпеливо повторил
отец.
Не успев осознать, что вновь провалился в сон, Рик не
посмел ослушаться. Осторожно постучав в дверь, он
дождался приглашения, – как гласило правило – и зашел в
кабинет.
Отец привычно сидел за столом уставившись в чистые
листы книги в кожаном переплете. Из-под обложки
приветливо выглядывала красная тесьма.
- Слишком долго, сынок, - произнес мистер Лиджебая,
переведя взгляд на карманные часы.
Покорно кивнув, Рик встал в самом центре кабинета. Так
гласило правило номер семьдесят два и три четверти.
- Как успехи? - спросил отец, убрав часы в карман.
- Не то что бы очень,- ответил сын.
Принявшись за перья, отец стал с усердием точить их
туповатые концы. Рик отметил что родитель ни разу не
посмотрел на него, словно не замечая присутствия сына.
- Мои загадки оказались не слишком сложными для тебя, не
так ли?
Первое перо было готово – отец аккуратно отложил его в
сторону.
- Я запутался, - честно ответил Рик.
Лиджебай понимающе кивнул:
- Моя смерть ... С нее все началось… Я не успел оставить
достаточно подсказок, обстоятельства оказались выше меня.
Грудь сжалась в тревожном волнении. Юноша взирал на
отца, будто на черную метку, природу которой не мог
объяснить и ужасно страшился этой неизвестности. Перед
ним действительно был его собственный отец умерший год
назад. Мертвец вернувшийся с того света, чтобы направить
отрока на пусть истины и уберечь от свалившихся на его
голову невзгод.
- Ваш дневник… книга. Та, что лежит перед вами. Она
ценна для вас?
Отец кивнул.
- Я не должен отдавать ее мистеру Сквидли?
- Пока не наступит время, - ответил мертвец.
Рик согласился, совершенно не представляя как это
осуществить.
- Клер сказала, что человек, который ищет книгу, убил
хозяина цветочной лавки, мистера Бишепа. Он правда
опасен?
- В достаточной степени, - согласился Лиджебай. – Но если
ты в точности выполнишь мои поручения, он вас больше не
потревожит. Ты меня понял?
- Да.
- Правило тридцать шесть и половина, - напомнил отец.
Рик вновь поднял и опустил голову. Он прекрасно помнил
его. Мистер Лиджебай прибегал к нему достаточно часто,
когда давал сыну весьма ответственные задания. Единожды
произнеся их вслух, он просил Рика повторить и если тот
что-то забывал, никогда не напоминал вновь.
Второе и третье перо легли рядом с первым.
- Завтра днем ты должен вернуться в наш дом. Не забудь
захватить с собой книгу. Зайди в мой кабинет и, взяв
чернила, напиши… продолжая мои слова …
- Но я, - Рик хотел сказать, что не сумеет, не осмелится
испортить, осквернить вещь принадлежащую отцу. – У
меня не получится!
На лице Лиджебая возникла хищная улыбка:
- Твоя задача вернуться в дом и просто сесть за стол. Перья
и чернила уже готовы. Ты меня понял?
- Да. Правило тридцать шесть с половиной, - отчеканил сын.
- Завтра в полдень, - согласился мистер Лиджебай. – А
теперь иди. Мне недосуг объяснять тебе дважды прописные
истины.
Сын развернулся на месте, чувствуя стекающие по виску
крупные капли пота. Вновь, как и пару лет назад он держал
ответ перед родителем, с трепетом в сердце давая те ответы,
которые хотел слышать отец.
Дойдя до двери, Рик повернулся к стеклянным полкам, где
расположились миниатюрные модели кораблей. Но его
взгляд не обратив внимания на каравеллы и галеоны,
остановился на отражении мистера Лиджебая. Вскинув
голову, тот пристально смотрел ему вслед. Ужасные глаза
отражающие алый огонь, буквально раздирали спину
потомка рода Джейсонов.
Распахнув дверь, Рик оказался в крохотной комнате
обители сэра Терси. За вытянутым окном брезжил рассвет, а
в голове поселилась жуткая боль.
« Правило тридцать шесть с половиной», - повторил про
себя юноша и услышал в ответ одобрительный смех.
* * *
Дверь в особняк Джейсонов была закрыта. Оливер
возвращался к ней пятый раз на дню, - и все безрезультатно.
В первый раз он решил, что опоздал. И тогда его охватил
ужас. Мысли наполнились живыми картинками скорой
расправы каперов над Риком и Клер. Но вскоре он успокоил
себя: вероятнее всего, произошла какая-то неразбериха, и
им удалось ускользнуть от хищных лап безжалостных
морских волков. В противном случае, по городу уже давно
бы поползли недобрые слухи.
Ближе к полудню Оливер в очередной раз оказался у
приятельского дома. Ноги сами привели его сюда.
Остановившись возле ступеней, ведущих к деревянной